Рамана Перийя Пуранам

РАМАНА ПЕРИЙЯ ПУРАНАМ

(внутренний путь 75 старых преданных)

В. Ганешан


Название этой книги было навеяно древним тамильским текстом Перийя Пуранам, где подробно изложены истории найянмар, благородных преданных Господа Шивы, и их волнующая и преображающая преданность Господу.

Поэтому название Рамана Перийя Пуранам как нельзя лучше подходит для этой книги, поскольку она о старых преданных Бхагавана Шри Раманы Махарши, и об их преданности Бхагавану — Аруначала-Шиве в человеческой форме.


Уникальность этой книги в том, что это единственное место, где старые преданные Раманы представлены в хронологическом порядке. То есть, знакомство с ними происходит в соответствии с их появлением у священных стоп Шри Бхагавана, и не основано на их зрелости, эрудиции, учёности, величии или каком-либо другом внешнем факторе.

За одним замечательным исключением: хотя книга начинается с матери Бхагавана Алагаммы, Матрухутешвары, выносившей Бхагавана, оканчивается она не хронологически, но весьма подобающим образом, Нагалакшми, матерью автора и его упагуру, которая впервые представила его Бхагавану, сатгуру.

На прямом пути Бхагавана старые преданные - это дорожные указатели на внутреннюю тропу, которая мягко, но неуклонно, ведёт нас к центру.

Шри Ганешан брал их из первых уст — прямо из уст старых преданных Бхагавана. К тому же, его взаимодействие с ними весьма поучительно для целеустремлённых и ревностных искателей в походе за Истиной.

Шри Ганешан сам стремился к ней и испытал её. И это то мерило, которое ставит на Рамана Перийя Пуранам печать подлинности и причастия.

СОДЕРЖАНИЕ

Раскрыть Спойлер Свернуть Спойлер

1. Мать Алагамма
2. Палани Свами
3. Перумал Свами
4. Раманата Брахмачари
5. Гамбирам Шешайя
6. Шивапракашам Пиллай
7. Ратнамма
8. Минакшиамма
9. Десурамма
10. Эчамма
11. Мудальяр Паати
12. Кавьяканта Ганапати Муни
13. Садху Натанананду
14. Манаваши Рамасвами Айер
15. Фрэнк Хамфриз
16. Мастан Свами
17. Вилачери Ранга Айер
18. Сааб Джаан
19. Т. К. Сундареша Айер
20. Венкатеша Шастри
21. Раджа Айер
22. Рамасвами Пиллай
23. Кунжу Свами
24. Ниранджанананда Свами (Чинна Свами)
25. Б. В. Нарасимха Свами
26. Суддхананда Бхарати
27. Кришна Бхикшу
28. Дэвараджа Мудальяр
29. Вишваната Свами
30. Аннамалай Свами
31. Муруганар
32. Джагадиша Шастри
33. Дайварата
34. Лакшмана Сарма (Кто)
35. Мунгала Венкатарамия
36. К.К.Намбияр
37. Г. В. Субрамайя
38. Пол Брантон
39. Майор Чедвик
40. Морис Фридман
41. С. С. Коэн
42. Н. Баларама Реддияр
43. Поварихи ашрама
44. Шанатамма
45. Шанкарамма
46. Суббалакшмиамма
47. Шампурнамма
48. Локамма
49. Т.П.Рамачандра Айер
50. Свами Мадхавтиртха
51. Чаганлал В.Йоги
52. Н. Р. Кришнамурти Айер
53. Служащие холла
54. Дорейсвами Айер
55. Шивананда Свами
56. Рамакришна Свами
57. Вайкунтавасар
58. Д-р Анантанараяна Рао
59. Садху Брахманья
60. Йоги Рамия
61. Д-р М. Р. Кришнамурти Айер
62. Д-р Хафиз Сайед
63. Суб-регистратор Нараяна Айер
64. Д-р Т. Н. Кришнасвами
65. Фрамджи Дорабджи
66. Х.Ч.Кханна
67. Шиварама Реддияр
68. Джанаки Мата
69. Эленор Полин Ной
70. Сури Нагамма
71. Артур Осборн
72. Пападжи
73. Роберт Адамс
74. Лакшмана Свами
75. Йоги Рамсураткумар
76. Уолтер Кеерс
77. Нагалакшми

Какова была цель прихода на землю Бхагавана Аруначала Раманы?

В своём гимне Ожерелье из девяти драгоценностей Бхагаван раскрывает это:

"Аруначала приказал мне известить весь мир о своём истинном состоянии Сознания как Я [Self] в каждом Сердце, тем самым уничтожив ложную идентификацию, коей является тело."

Аруначала Шива, бесконечное пламя джняны, явившийся в форме священной горы, воплотился в Рамане, чтобы говорить с нами на нашем языке. В конце концов, кто смог бы понять гору, если бы она заговорила? Ведь её язык это маунам, тишина.

Однажды я поделился этими мыслями со старым преданным Бхагавана, профессором Н.Р.Кришнамурти Айером, профессором физики и учёным.

Он воскликнул: "Как замечательно! Так и есть! Аруначала воплотился в Рамане. Но Ганешан, прибавь к этому вот ещё что."

Он продолжил. "Действительно, Бхагаван - это Аруначала, но мы, его преданные, это валуны и булыжники Аруначалы, неотъемлемая часть священной горы."

Это открытие сильно взволновало меня. Профессор Айер добавил: "Великое существо всегда приходит со своей свитой. Когда Бхагаван воплотился на этой земле, мы тоже пришли, чтобы служить ему. Как только наше служение закончится, мы вернёмся обратно в источник."

Хотя Аруначала приказал распространить своё послание по всему миру, Бхагаван ни на дюйм не сдвинулся от священной горы в течении пятидесяти четырёх лет.

В сущности, ему незачем было двигаться — мир сам пришёл к нему.

Фрэнк Хамфриз был первым западным человеком, посетившим его. Многие другие — Кавьяканта Ганапати Муни, Муруганар и Артур Осборн — последовали за ним. Их единственной целью было увековечить послание мастера...


...У Бхагавана было много преданных. Некоторые хорошо известны, некоторые нет. Человеческие и духовные отношения этих преданных с Бхагаваном никогда официально не были собраны в одной книге.

Мемуары в таких книгах как Беседы с Раманой Махарши, Письма из Раманашрама и День за днём с Бхагаваном в основном содержат ответы, данные Бхагаваном. И существует совсем немного записей о жизни Раманы Махарши с точки зрения его преданных.

Мне очень хотелось запечатлеть сокровенные нюансы их сатсанга с мастером. Начиная с 1956 года я то и дело допытывался у старых преданных: "Как вы взаимодействовали с Бхагаваном? Как он с вами обходился? Какими были ваши отношения?"

Они скромно отвечали: "Мы ничто. Бхагаван всё. Спроси нас о Бхагаване, мы тебе расскажем."

<...>

За тридцать семь лет в Раманашраме больше всего радости и больше всего уроков мне принесло общение с преданными Бхагавана.

Многие годы я всей душой стремился разделить эту радость и эти уроки с собратьями по духовному поиску. И каждый преданный сыграл в этом важную роль, что формирует основу данной книги.

Её цель — пролить свет на то, как преданные Бхагавана Аруначала Раманы, его 'валуны и булыжники', легко и непринуждённо собрались вместе, чтобы поддержать мастера в его работе.


В. Ганешан

Год 1879. Место — Тиручули, маленькая, никому не известная деревушка в штате Тамил Наду, Южная Индия.

День Ардра Даршан — праздник, которым отмечается тот древний, вечный момент, когда Господь Аруначала Шива явился из изначального, бесконечного, огненного столба света, чтобы уничтожить эго воюющих богов и даровать им просветление.

В полночь этого благоприятного дня, как только идол Шивы был возвращён в легендарный храм Тиручули Бхуминатешвара, в скромной лачуге на северной улице послышался крик младенца.

Мать Алагамма только что родила мальчика. Мальчика, который со временем станет всемирно известным как Бхагаван Шри Рамана Махарши.

История Бхагавана, названного в детстве Венкатараманом, ясно свидетельствует о том, что аспекты огня и света были очень важными в течении всей его жизни.

Его мать много раз была беременна. Но только вынашивая Бхагавана, она ощущала жжение в животе. Чтобы смягчить боль, ей приходилось ежедневно прикладывать к животу традиционную пасту из листьев ним и бильва.

Позже, при рождении ребёнка, слепая акушерка видела яркий свет.

С самых ранних лет Венкатараман слышал внутри себя звук 'Аруначала, Аруначала'. Звук присутствовал всё время, но он не знал, что это.

Позже, когда он стал великим мастером, его спрашивали: "Если вы слышали звук всё время, почему вы никого не спрашивали об этом? Почему вы не искали объяснения ему?"

Бхагаван отвечал: "Стал бы кто-то выспрашивать у людей, дышат ли они? Это было естественной частью моего существа, и я полагал, что все слышат этот звук. Я не знал, что это было отклонением."

(Точно также Свами Вивекананда с детства видел голубой свет между бровей. Когда ему задавали вопрос, почему он никого не спрашивал об этом странном явлении, Свами отвечал: "Я думал, что все видят этот свет.")

Не считая этого, Венкатараман был обычным мальчиком. В нём не было ничего выдающегося, что говорило бы о том, что он должен стать великим риши.

После смерти отца, его семья вынуждена была разделиться. Овдовевшая мать Бхагавана уехала жить в дом брата мужа в Манамадурай. Венкатарамана послали учиться в Мадурай, расположенный где-то в тридцати милях от Тиручули.

Там он учился в школе Американской Миссии. Довольно странно, но он не читал индуистских писаний. Он прочёл только Перийя Пуранам — религиозное сочинение о жизни шестидесяти трёх святых преданных Господа Шивы.

Позже он говорил: "Я не знал никаких терминов из философии или духовности — Брахман, Атман, самадхи, джняна, Я [Self], ум — ничего."


В Мадурае в возрасте шестнадцати лет он пережил опыт умирания. Желая, чтобы он вернулся в отчий дом, Отец Аруначала ниспослал ему переживание смерти, в котором Венкатараман почувствовал, как его тело и ум были символически сожжены.

Он 'видел', как его тело было отнесено к месту кремации и там сожжено.

Ощущение жжения в теле продолжалось до тех пор, пока он не убежал из Мадурая в Тируваннамалай, не вошёл в храм Аруначалешвара и не обнял его агни (огненный) лингам со словами: "Отец, я явился по твоему велению. Да будет исполнена твоя воля."


После того, как Бхагаван ушёл из дома, никто не знал, где он. Его мать, услышав эту новость, была убита горем, и принимала отчаянные попытки его разыскать.

Прошёл слух, что он уехал далеко на юг в Тируванатапурам в Керала. Кто-то также принёс известие о том, что там видели молодого брамина, бродящего по улицам. Она собрала вещи и отправилась в Тируванатапурам.

Увидев там мальчика-брамина, она умоляла его пойти с ней, или хотя бы взглянуть на неё. Но тот, не обратив на неё внимания, ушёл восвояси. Она была уверена, что это был Венкатараман.

Вернувшись домой, она продолжала горевать, пока однажды кто-то не сообщил ей, что встретил человека в Тируваннамалае, который написал своё имя как "Венкатараман из Тиручули."

Ободрённая таким известием, она послала своего деверя, добросердечного человека, поискать её сына в Тируваннамалай.

По возвращении тот подтвердил: "Да, я видел Венкатарамана. Он абсолютно погружён в медитацию. Я умолял его вернуться, но он даже не ответил. Я не заметил никакого отклика, он был просто как камень."


Уверенная, что сын не сможет отвергнуть её мольбы, Мать Алагамма решила поехать туда и просить его вернуться.

Это было в 1898 году, через два года после того, как Бхагаван покинул Мадурай и прибыл в Тируваннамалай.

Бхагаван сидел на камне в Павалакундру, небольшом холме в Тируваннамалае.

Добравшись туда, мать стала упрашивать его: "Возвращайся домой. Я не буду тебя тревожить. Я буду кормить тебя, ты здесь совсем заброшенный. Буду ухаживать за твоим телом. Не буду вмешиваться в твою жизнь. Ты сможешь продолжить свою духовную жизнь там. Пожалуйста, вернись."

От Бхагавана не последовало абсолютно никакого ответа. Он оставался как скала, молчаливый и неподвижный.

(Муругунар говорил: "Даже большой валун на Аруначале может иногда сдвинуться, но Бхагаван — никогда. Бхагавана невозможно сдвинуть.")

В один из дней какие-то жители Тируваннамалая, постоянно видя, как старая женщина причитает всю дорогу вверх в гору и обратно, укоряли молодого аскета: "Почему вы не ответите ей? Либо да, либо нет! Мы уже третий день наблюдаем, как эта женщина плачет, а вы даже не откликнетесь!"

Смягчившись, Бхагаван написал ответ на клочке бумаги. Этот ответ матери был его первым письменным учением.

Он написал: "Господствующий над всем Распорядитель Судеб предписывает каждому играть свою роль в жизни в соответствии с его кармой. То, чему не суждено случиться, не случится, несмотря ни на какие усилия. То, что предопределено, произойдёт непременно. В этом нет сомнений. А посему, лучше всего оставаться в молчании."

На первый взгляд это выглядит как отказ в ответ на мольбы матери. Однако, эти слова несут в себе более глубокое значение.

"То, чему не суждено случиться, не случится, несмотря ни на какие усилия. То, что предопределено, случится непременно."

Тогда в чём же состоит роль личности? Если всё предопределено, и каждый действует в соответствии с тем, как ему или ей предписано, тогда что является реальностью индивидуума?

Это сомнение поднимает фундаментальный вопрос: "Кто я?"

Следующим предложением "В этом нет сомнений" Бхагаван ставит печать авторитета, несомненного факта, так как уму необходим якорь уверенности.

Последнее предложение — "А посему, лучше всего оставаться в молчании."

Оставаться в молчании - это определённый шаг навстречу сдаче.

Первый шаг - это сдаться. Молчаливая сдача - это руководящая сила, которая помогает человеку начать Самоисследование.

Нельзя сделать этого с потревоженным умом. Нам всем нужно медитировать над скрытой мудростью в этой первой упадеше [наставления].

Когда мы читаем о жизни святого, не как роман или историческую повесть, но с благоговением и преданностью, любое предложение, даже слово, может направить нас.

Это первое учение, которое Мать Алагамма получила от Бхагавана Аруначала Раманы — самое важное и самое мощное.

Иисус Христос сказал своей матери: "Женщина, что мне до тебя? Я пришёл, чтобы исполнить волю Отца своего."

Бхагаван своей запиской и действием, похоже, также говорит своей матери:

"Мой Отец поручил мне работу — распространить его послание о том, что его истинное состояние - это тишина, скрытая в Сердце каждого, и что человечество забыло об этом.

Я должен напомнить им, что Аруначала - это безусловное cознавание 'Я ЕСТЬ' в Сердце каждого человека. Сейчас ум затмевает это. Поэтому он должен быть устранён, чтобы Сердце засияло во всём своём великолепии. Это дело Отца моего. Поэтому, о мать, ты тоже должна принять это."


И мать Бхагавана уехала домой ни с чем. Несмотря на то, что Бхагаван дал своей матери высшее учение в 1898 году, около пятнадцати лет после этого она была слишком вовлечена в семейные дела.

Потом, в 1913 году, случилось несчастье: она потеряла всех своих близких родственников, кроме самых младших сына и дочери — младших брата и сестры Бхагавана.

Мать Алагамма погрузилась в печаль. Казалось, что потомков не будет.

Старший брат Бхагавана женился, но умер в возрасте двадцати двух лет, оставив свою жену бездетной, совсем юной вдовой. Бхагаван не был женат, и его замужняя сестра не имела детей.

Младший брат Бхагавана, мой дед, был женат, но его жена Мангалам, была бездетна.

В 1913 году мать Алагамма привела её к Бхагавану в пещеру Вирупакша и попросила его благословить своего младшего брата и его жену на рождение сына. На следующий же год родился ребёнок. В благодарность Бхагавану, он был назван Венкатараманом. И он стал единственным потомком семьи Бхагавана.





В 1914 году, всё ещё находясь во власти семейных неурядиц, Мать Алагамма приехала навестить Бхагавана в пещере Вирупакша. У неё был сильный жар. Диагнозом был брюшной тиф.

Бхагаван взмолился Аруначале:

"О Аруначала, огонь мудрости, окутай мою мать своим светом и стань единым с ней!" Нет нужды говорить, что его мать была спасена.

Эта мольба Бхагавана была не только о его матери, но обо всех нас. Принявшись за Самоисследование, мы тоже будем поглощены пламенем мудрости Аруначалы.

В 1916 году Мангалам умерла, оставив своего сына Венкатарамана, моего отца, на попечение сестры Бхагавана.

Мать Бхагавана, теперь уже сытая по горло мирской жизнью, вернулась к Бхагавану, чтобы остаться с ним навсегда.

Бхагавану потребовалось восемь лет, чтобы воспитать в ней духовную зрелость. Есть несколько интересных историй о том, как он это делал.

Так, принадлежа к касте браминов, его мать была с головой погружена в ортодоксию, и Бхагавану пришлось освобождать её от предрассудков.

Согласно традициям ортодоксальных браминов к их одежде, утвари, пище и личным вещам могли прикасаться только брамины. В противном случае эти вещи считались нечистыми. Если до него дотронулась собака или человек 'низшей касты', ортодоксальный брамин должен был принимать очистительную ванну.

Собаки касались Матери Алагаммы постоянно, так как в Скандашраме и пещере Вирупакша их было множество. В результате иногда она мылась по десять раз в день!

Сжалившись над ней, учёный преданный Кавьяканта Ганапати Муни сказал:

"Согласно индуистским писаниям, если ты прикоснёшься к джняни, реализованной душе, все загрязнения и грехи с тела отпадают — и тогда тебе нет нужды омываться."

С этого момента Бхагаван, видя приближение своей матери, уже мог предположить, зачем она идёт к нему. После того, как она дотрагивалась до него и уходила, он озорно улыбался и говорил: "Видно, её коснулась собака."

Брамины даже не могли есть лук или чеснок. Однажды Бхагаван принёс матери маленькую луковицу и стал нежно её дразнить: "Берегись, эта штука будет стоять у ворот рая, чтобы не пустить тебя."

С помощью подобных замечаний он мало-помалу освободил её из-под власти предрассудков.


Её привязанность к семье ушла, но материнская привязанность к Бхагавану осталась. Она знала, что Бхагаван любил аппаламы (тонкие вафли как чипсы, только намного больше), и просила людей приносить ингредиенты, чтобы приготовить их.

Однажды, когда она пекла аппаламы, она позвала Бхагавана: "Почему ты не придёшь мне помочь? Я собираюсь печь аппаламы!" Ослеплённая своей привязанностью к нему, она старалась удовлетворить его детские желания.

Понимая это, Бхагаван отвечал: "Ты пеки свои аппаламы внутри пещеры, а я буду печь свои аппаламы снаружи."

Так появилась “Песня про аппаламы."

В ней процесс приготовления аппаламов используется в качестве метафоры процесса достижения освобождения. Бхагаван интерпретировал этот процесс в свете каждого используемого ингредиента.

"Эго должно быть размолото в мельнице Самоисследлования, приправлено сатсангом, хорошей компанией, размято и раскатано, прожарено на топлёном масле Брахмана и затем съедено Атманом."


В песне ставится вопрос: "Как должна созревать душа человека? Как перемолоть эго, подобно муке?" И даётся ответ — с помощью исследования 'Кто я?'.

Эта песня проникла глубоко в душу матери и преобразила её. Она была одержима своими скудными пожитками. Бхагаван трансформировал это качество в нечто прекрасное.


Один набожный отрёкшийся от мирской жизни постоянный житель Скандашрама по имени Сабапати носил рваную одежду, которая прикрывала совсем немного.

Мать спросила его: "Почему ты носишь эту рваную тряпку?" Тот ответил в шутку: "Ты носишь длинное сари. Девять ярдов в длину. Почему бы тебе не поделиться со мной?" Она тут же оторвала два ярда от своего сари и отдала Сабапати. Это было началом её непривязанности к своим немногочисленным вещам.


Однажды в Скандашрам пришли дровосеки и громко заявили: "Бхагаван, мы все голодны."

Мать Алагамма никогда не делилась едой с другими, пока не поест сама — она верила, что пища становится грязной, если первым поест кто-то другой.

Бхагаван знал об этом. Он сказал Кунжу Свами: "Попроси Мать принести еду, которую она приготовила, и дать им." Она была в нерешительности. "Скажи Бхагавану, что я ещё не поела", запротестовала она. Когда Кунжу Свами сообщил об этом Бхагавану, он пошёл к ней и стал упрекать: "Ах, вот оно что! Ты думаешь, что они отличаются от тебя. Иди посмотри. Они стоят там внизу. Ты знаешь, кто это? Посмотри на них."

Она посмотрела на них, и Бхагаван сказал: "Они все Аруначала сварупам, формы Аруначалы." Он не использовал слово "неприкасаемые." И с этого момента она в каждом видела Аруначалу — не было разницы между ней и кем-либо другим.

Бхагаван исполнял по отношению к ней свои сыновьи обязанности. Когда он был уже признанным мастером, лишь несколько человек служили ему. Они ходили для него за водой и старательно тащили её в гору.

Однако, для своей матери Бхагаван сам носил воду. Он мог принести два больших сосуда, наполненных до краёв, усадить её и обливать водой, омывая. Он также стирал её одежду. Заботясь о её физических нуждах и нежно её любя, он тем не менее был строг, когда хотел вызвать в ней изменения. За восемь лет, медленно, но верно, он отучил её от ограниченности, узости ортодоксии, суеверий и социальных привычек.


Несмотря на присутствие рядом такого великого мастера как Бхагаван, который со всей сыновней нежностью стремился воспитать в матери зрелость, всё-таки это заняло восемь лет. Красота их взаимоотношений в том, что мать Бхагавана сдалась и позволила трансформации случиться.

(Урок, который мы можем извлечь из этого, в том, что мы не должны расстраиваться, если не замечаем прогресса после нескольких лет садханы).


Однажды пришла сестра Бхагавана, и сказала: "Мать, ты совсем плоха. Пойдём, у меня хороший дом." Она отказалась и, повернувшись к Бхагавану, сказала:

"Я хочу умереть только на твоих руках. После моей смерти можешь даже выкинуть моё тело в какие-нибудь колючие кусты, это не имеет значения."


Вскоре после этого она серьёзно заболела. В день её смерти с самого раннего утра Бхагаван сидел возле неё, положив левую руку ей на голову, а правую руку на правую сторону груди. Он оставался сидеть так около восьми часов.

Собравшиеся преданные знали, что пришёл её час. Они наблюдали красоту и святость момента, как сын возносит душу своей матери в Бесконечность.

Кунжу Свами, который присутствовал при этом, позже говорил, что преданные, бывшие свидетелями смерти Матери, чувствовали, что это было физической демонстрацией путешествия души в Абсолют — это было похоже на жар и свет, исходящие из пламени.

Уверившись в том, что её душа и ум растворились в Атмане, Бхагаван снял руки и произнёс:

"Когда душа сливается с Я и полностью исчезает, можно почувствовать лёгкий звон, похожий на звон колокольчика."


Существовала обычная практика, что все, кто был свидетелем чьей-либо смерти, должны были обмываться. Однако, Бхагаван сказал, что сейчас в этом нет нужды, поскольку загрязнения не было.

"Она не умерла. Она была поглощена Аруначалой", заявил он.


Позже преданные, которые были там, спрашивали:

“Бхагаван, что Вы делали, удерживая руки на её голове и груди? Что именно происходило?”

Бхагаван пояснил:

"Врождённые тенденции и тонкие воспоминания о прошлых событиях, которые ведут к будущим возможностям, стали очень активными, когда я возложил на неё руки.

Сцена за сценой прокручивались перед её угасающим сознанием. Внешние чувства уже ушли.

Душа проходила через ряд переживаний, таким образом, избегая необходимости в перерождении, и делая возможным соединение ума с Атманом или с Сердцем.

В конце концов, душа была извлечена из всех своих тончайших облачений и достигла конечного назначения — высшего покоя освобождения, откуда уже нет дороги обратно в невежество."


Какую заповедь дал нам Бхагаван посредством примера с Матерью?

Когда его спрашивали,

что является сущностью его учения,

Бхагаван отвечал:

"Либо спрашивайте 'Кто я?', либо сдайтесь. Это две стороны одной монеты."


Бхагаван ясно продемонстрировал нюансы вопроса 'Кто я?' в жизни многих преданных. Однако, через пример своей матери он учит аспекту сдачи — ибо его мать сдалась полностью.

Пример Матери также показывает нам, что бывает, когда человек погружается в Самоисследование и достигает состояния тишины: происходит переживание подобное тому переживанию, которое Мать испытывала во время смерти.


"Врождённые тенденции и тонкие воспоминания о прошлых событиях, которые ведут к будущим возможностям, стали очень активными."

Когда человек вовлечён в Самоисследование и тишину, это начинает происходить. В этот момент человек подвергается искушению всё бросить, сказав: "Я больше не могу продолжать."


"Сцена за сценой прокручивались перед её угасающим сознанием. Внешние чувства уже ушли."

Когда человек исследует глубоко, открывается внутренняя дверь.

"Душа проходила через ряд переживаний, таким образом, избегая необходимости в перерождении, и делая возможным соединение ума с Я или Сердцем."

Когда человек делает успехи в Самоисследовании, имеет место борьба за то, чтобы ум слился с Сердцем. Руководство и милость гуру весьма необходимы, чтобы толкать и тянуть ум в Сердце.

"В конце концов, душа была извлечена из всех своих тончайших облачений и достигла конечного назначения — высшего покоя освобождения, откуда уже нет дороги обратно в невежество."


Это учение — ясный пример грядущего опыта, который всех нас ожидает.

Мать Алагамма показала нам путь. Имейте совершенную веру. Либо вставайте на путь Самоисследования, либо сдайтесь высшей силе.

В обоих случаях, Бхагаван сказал:

"Нет места для эго." Когда нет эго — нет ни 'я', ни 'моё' — тогда правит только Аруначала. Как говорит Бхагаван, "Аруначала это Сердце, это Я [Self], это 'Я ЕСТЬ'."

Достижение Аруначалы не происходит ни в пространстве, ни во времени. Это происходит всегда здесь и сейчас.

Аруначала не будет входить в ваше Сердце. Он и есть Сердце. Вы просто должны развернуть к нему своё внимание.


Мать Алагамма развернула своё внимание к Бхагавану.

Бхагаван однажды сказал:

"Задача внешнего гуру — толкать, а задача внутреннего — тянуть."

Аруначала - это внешний гуру, который нас толкает, тогда как Бхагаван остаётся в Сердце как наше Я, притягивая нас подобно магниту.

А в чём же состоит наша роль? Мы просто должны покориться. Где бы мы ни были, мы должны жить в своём Сердце.

Святость означает, что мы должны погрузиться в тишину. Где и когда бы мы ни пребывали в тишине — мы пребываем в святости, и эта святость — Аруначала.

Аруначала - это не индуистский бог. Это реальность, космос, само существование.

Поскольку мы отождествили себя с телом, и таким образом ограничили себя, Аруначала пришёл, чтобы напомнить нам: "Тебя нет, есть только 'Я ЕСТЬ'!"

В первый же день своего прибытия в Тируваннамалай Бхагаван провозгласил:

"Отец, я явился по твоему велению. Да свершится воля твоя."

С этого момента вся его жизнь была подчинена Я [Self].

В течение шести месяцев пребывания в храме Аруначалешвара Бхагаван всё время был погружён в самадхи (глубокий бестелесный покой).

Удивительно, но до того времени он никогда не слышал слова 'самадхи' , впрочем как и любой другой термин, описывающий то, что он испытывал.

В Паталалинга — тёмной, сырой подземной нише в храме Аруначалешвара, насекомые и паразиты пировали на его теле, когда он сидел в беспечном блаженстве, поглощенный в Я.

Мог ли Отец Аруначала терпеть эти муки, которым подвергалось тело его сына? Чтобы принести Бхагавану облегчение, он послал святого Шешадри Свами, Венкатачалу Мудали, Уттанди Найанмара и Аннамалая Тамбирана.

Шешадри Свами вытащил тело молодого свами из подземной ниши наверх, не потревожив его самадхи. Но в храме Бхагавана продолжали беспокоить толпы невежд. В конце концов, его отнесли в Гурумуртам, гробницу одного святого на окраинах Тируваннамалая, которой владел Аннамалай Тамбиран.




Как ни странно, Гурумуртам тоже кишел муравьями и другими насекомыми. Бхагаван, однако, совершенно не обращал внимания на тело.

Его тело было немыто, длинные волосы были густыми и спутанными, давно нестриженные ногти уже стали загибаться. Так как он почти ничего не ел, его тело было истощено и ужасно ослабло.

Разве Аруначала мог вынести всё это? И он послал Палани Свами, своего Нанди, Бхагавану Шри Рамане Махарши.

(На юго-западном склоне Аруначалы есть скала, которая до боли напоминает голову быка Шивы, Нанди. Старые преданные, как Вишвананта Свами и Кунжу Свами, любили указывать на неё и говорить: "Это Палани Свами — Нанди нашего Бхагавана").

Палани Свами был аскетом отшельником, благоговейно поклонявшимся каменному идолу Ганеши на берегу пруда в Тируваннамалае.

Один раз в день он ел простую еду — варёный рис без соли и каких-либо других добавок. Эта простая аскеза имела перед собой лишь одну цель — познание истины.

Однажды один из друзей сказал ему: "Какая польза поклоняться каменному изваянию? Это ничего тебе не даст. В Гурумуртаме сидит сам Бог в плоти и крови. Как пятилетний Друва в Пуранах, который выполнял епитимью, стоя на одной ноге, там сидит молодой аскет, полностью погружённый в самадхи. Иди и служи ему. И цель твоей жизни будет достигнута."


Палани Свами пошёл в Гурумуртам. Как обычно, молодой Бхагаван, был целиком погружён в самадхи. Первый же взгляд на него потряс Палани Свами до глубины души. Он увидел не только Бога, но также своего гуру.

Начиная с этого момента для Палани Свами не существовало иного мира, кроме этого величайшего аскета. Сам будучи аскетом, он был способен постичь глубину духовной сдачи молодого святого.

Он дал себе обет: "Я буду служить этому святому до самой смерти." И он стал служить Бхагавану.

Когда Бхагаван находился в самадхи, могли приходить люди и дотрагиваться до его тела, трясти его, пытаться заговорить с ним. Обязанностью Палани Свами было защитить эту физическую форму и обеспечить, чтобы его высочайшее духовное состояние не было потревожено.

Он следил, чтобы даже насекомые не беспокоили мастера. Он кормил Бхагавана той едой, которую смог собрать за день. Таким образом, Бхагаван по крайней мере каждый день что-то ел.

Палани Свами даже построил забор с калиткой вокруг Бхагавана, и когда ему было нужно отлучиться, он запирал дверь, чтобы никто не мог его побеспокоить. Так он ухаживал за Бхагаваном восемнадцать месяцев — день и ночь.

Некоторое время спустя Бхагавану пришлось покинуть это место обитания. По соседству находился огороженный манговый сад. Его владелец предложил Бхагавану и Палани Свами пожить в хижине из листьев кокосовой пальмы.

В течение шести месяцев Палани Свами и Бхагавана никто не беспокоил, так как любопытным посетителям вход был строго воспрещён владельцем сада.

В этот период открылась ещё одна грань Бхагавана. Палани Свами был на тридцать лет старше Бхагавана, и любил его отцовской любовью. Подобно заботливому отцу он ходил в город и приносил книги для чтения своему 'крестнику'.

Так Бхагаван впервые прочёл Кайвалья Наванитам, Веданта Чудамани, Адьятма Рамаянам, Йога Вашишта, Прабхулинга Лила и множество других трудов.

Читая некоторые из книг по Адвайте и Веданте, он обнаружил, что в этих книгах описано то, что он пережил в возрасте шестнадцати лет. Здесь он выучил такие слова как самадхи, атма, майя и самсара.

То была воля Аруначалы, молчаливого и всеведущего Я, чтобы Бхагаван, постоянно пребывая в этом состоянии сознания, открыл человечеству, что это то же безымянное Я, сущее или Сердце, которое всегда присутствует в каждом существе.

Но чтобы говорить людям об этом, подобное образование было совершенно необходимым. Прекрасные знания Бхагавана писаний и ведического языка уходят корнями в эту фазу его жизни.

Между тем хозяин мангового сада попросил их покинуть свои владения. Они перешли в храм Арунагиринатар. Там Бхагаван сказал Палани Свами: "Вы идите просить милостыню в ту сторону, а я пойду в эту."

Бхагаван сам рассказывал, как он останавливался перед каким-нибудь домом, хлопал дважды в ладоши и ждал. Если хозяин дома давал ему еды, он, получив её в руки, тут же съедал.

Затем, не чувствуя необходимости вымыть руки, он вытирал их о волосы.

Бхагаван вспоминал: "Делая это, я чувствовал себя единственным верховным владыкой всего мира."

Вот почему Бхагаван заявляет, что истинное отречение это не только отказ от понятия обладания, но также чувство независимости ни от кого и ни от чего.

Он никогда не останавливался у одного и того же дома дважды. В результате он просил подаяния почти на всех улицах и почти у каждого дома в Тируваннамалае!

В храме Арунагиринатар толпы людей снова начали его донимать. Они не могли понять, почему Бхагаван всё время находится в самадхи. Когда Палани Свами не было, они беспокоили его.

Палани Свами заметил небольшой холм под названием Павалакундру и перевёл Бхагавана туда.

В продолжение всех отношений Палани Свами с Бхагаваном, он всегда оставался на заднем плане, поскольку его задачей было оберегать физическое тело Бхагавана и следить, чтобы его состояние самадхи не нарушалось. Он никогда не вмешивался в другие дела Бхагавана.

Постепенно репутация Бхагавана распространилась по городу, и несколько людей стали так же собираться в Павалакундру.

Палани Свами подыскивал другое место и заметил пещеру Вирупакша на склонах Аруначалы.

Потом Бхагаван говорил:

"Когда мы впервые пришли в пещеру Вирупакша, там не было ничего, кроме глиняного горшка."

Через несколько лет некоторые преданные женщины в дневное время стали приносить еду. С годами к ним также присоединились другие служители, но главным служителем Бхагавана всегда оставался Палани Свами.

Здесь Бхагаван выучил язык малаялам. Палани Свами принял обет, что съест свою единственную в день еду только после прочтения страницы из Адьятма Рамаянам в переводе на малаялам. Он следовал этому самоограничению всю свою жизнь.

Хотя это был его родной язык, он не умел хорошо читать на нём, поэтому его ежедневное чтение занимало довольно много времени.

Другие преданные Бхагавана ждали, пока Палани Свами не закончит читать, чтобы они вместе могли сесть за еду.

Однажды Бхагаван спросил Палани Свами, имеет ли его обет читать страницу в день строгое условие, что он сам должен его читать, или достаточно того, что он будет слушать, когда кто-то будет читать ему вслух. Палани Свами дал согласие на последнее, и Бхагаван сам взял на себя эту ежедневную обязанность.

Он не знал малаялам, так как родным языком его был тамильский. Поэтому он попросил Палани Свами научить его этому языку. За очень короткое время Бхагаван выучил язык достаточно, чтобы читать, писать и понимать.

С тех пор, благодаря Бхагавану, Палани Свами получал свою дневную дозу Адьятма Рамаянам, и все садились есть вовремя!

(Кунжу Свами говорил мне, что Бхагаван был экаграхи, что на санскрите означает 'человек с чётким фокусом наблюдения'. Как негатив фотографии точно запечатлевает образ, будучи лишь один раз освещённым, Бхагаван имел фотографическую память. Один раз взглянув на текст, ему уже не было нужды возвращаться к нему снова).

Однажды кто-то поставил статую Ганеши в нишу внутри пещеры Вирупакша.

Переполненный чувством, Палани Свами спросил Бхагавана: "Почему вы не сделаете подношение Господу Ганеше?"

Способ Бхагавана делать подношения заключался не в пище, гирляндах или цветах, но в стихах.

Вот первый стих, сочинённый Бхагаваном:

"Господь с большим толстым животом, обитающий в нише, ты, который позволил своему Отцу дойти до нищеты, по крайней мере теперь пролей свой благосклонный взор на меня, ведь я тоже сын того Отца."


Вечерами люди, служившие Бхагавану, ходили по улицам, прося еду.

Традиционной песней, которую они пели, чтобы собрать милостыню, была песня Ади Шанкара: "Самба Садашива, Самба Садашива, Самба Садашива, Самба Шивом."

Когда люди в городе слышали этот припев, они были готовы отдать еду, зная, что идут служители Бхагавана. Прознав об этом, какие-то негодяи стали ходить впереди них, петь ту же песню и собирать за них еду.

И служители Бхагавана стали просить его: "Пожалуйста, сочините песню, которую мы будем петь, исключительно прося подаяние."

Бхагаван в своей обычной манере хранил молчание. На следующий день, во время обхода горы, Палани Свами подозвал Айя Свами, самого грамотного из них:

"Бхагаван что-то бормочет, наверно, сочиняет. Вот возьми бумагу и карандаш."

В течение этого одного обхода Бхагаван сочинил 108 строф. Айя Свами всё исправно записал. Названный Акшараманамалай или Свадебная Гирлянда Посланий, этот гимн является одним из самых духовно волнующих, глубоко любовных из когда-либо написанных.

(Артур Осборн как-то признался мне, что прочёл три тысячи поэтических книг на английском, многие из которых были посвящены любви к Богу. И ни одна из них, сказал он, не превосходила эти стихи по мудрости и силе религиозной преданности).


Спустя некоторое время Бхагаван переехал в Скандашрам, пещеру выше по склону. Там Палани Свами провёл всего несколько дней. Но из-за старческой слабости он не мог подниматься ежедневно так высоко.

С разрешения Бхагавана он остался в пещере Вирупакша. Каждый день Бхагаван спускался и проводил какое-то время с ним.

Однажды, находясь в Скандашраме, Бхагаван заметил павлина, вылетевшего из пещеры Вирупакша с неестественным шумом. Он тотчас помчался вниз, со словами: "Это конец Палани Свами."

Когда он добрался до пещеры Вирупакша, Палани Свами уже тяжело дышал. Бхагаван по-сыновьему держал голову Палани Свами у себя на коленях до тех пор, пока тот не покинул тело.

(В индуистской традиции, когда отец умирает, сын должен держать его голову на коленях, отдавая последний долг. Согласно писаниям, если отцу выпала такая возможность, он отправляется в рай).

В течении многих лет Палани Свами беззаветно служил своему мастеру. Теперь настало время 'Нанди' Бхагавана вернуться в Аруначалу — беззвучного Шиву.

Перумал Свами был 'валуном' с неровными краями, с крепким телом и крутым нравом.

Он пришёл к Бхагавану в пещеру Вирупакша в 1914 году. Он был хорошо известен в городе Тируваннамалай и имел множество богатых друзей.

Перумал Свами мог бы жить припеваючи, даже будучи садху, потому что его друзья позаботились бы о нём.

Первая же встреча с Бхагаваном повергла его в благоговейный трепет. Он признал Бхагавана своим гуру и стал просить для него подаяние на улицах Тируваннамалая.

Он предотвратил множество напастей, которые могли приключиться с Бхагаваном.

Однажды, когда он и Палани Свами были в городе, оставив Бхагавана одного в пещере, туда нагрянула группа свирепых на вид садху байраджи с мечами и копьями.

Они сказали: "Мы из холмов Подигай, страны сиддхаров. Главный сиддхар сказал, что на Аруначале находится зрелая душа, нуждающаяся в конечном посвящении. Он приказал нам доставить тебя туда. Согласен ты или нет, мы должны физически переправить тебя в горы Подигай."


Бхагаван сидел молча и неподвижно. Один пастушок, услышав суматоху, поспешил доложить об этом Перумал Свами. Тот бегом вернулся в пещеру Вирупакша и одним взглядом оценил ситуацию.

Он сказал байраджам: "Я пришёл из соседней деревни. Прошлой ночью я видел сон, где мне явился главный сиддхар из гор Подигай и сказал: "Мои ученики придут завтра в пещеру Вирупакша. Пойди туда и приготовь котёл с маслом. Поджарь их в том котле и принеси их жареные тела мне."

Затем он приказал пастушкам:
"Эй! Принесите-ка дров. Я пойду в город, принесу котёл и банки с маслом, чтобы мы смогли поджарить этих людей."

Байраджи удрали, и история на этом закончилась!

Перумал Свами обладал способностями администратора, которых не было у Палани Свами. Однако, поскольку он был человеком силы, это имело и свои отрицательные стороны.

Когда мать Бхагавана пришла, чтобы остаться в пещере Вирупакша, Перумал Свами это не понравилось, и он прокричал: "Убирайся! Ты не можешь здесь оставаться." Несмотря на то, что это глубоко задело мать, она повиновалась.

Засунув своё единственное сари в узелок, она печально вышла из пещеры. Бхагаван, сидевший снаружи, встал, с нежной любовью взял из её рук узелок и сказал: "Давай уйдём отсюда, здесь мы никому не нужны." Перумал Свами упал Бхагавану в ноги и умолял остаться.

Когда Бхагаван перешёл жить в Скандашрам, Перумал Свами перешёл вместе с ним. Среди прислуживающих Бхагавану был один по имени Ялпани из Шри Ланки.

(Шри Ланку также называли Ялпанам, поэтому его прозвали Ялпани).

Он был скрупулёзным чистюлей. Он мог целыми днями скрести Скандашрам и поддерживать всё в безупречной чистоте. Его репутация была в равной степени незапятнанной.

Если Бхагаван по возвращении в Скандашрам видел валяющиеся листья, он говорил: "Что, Ялпани сегодня нет?"

Однажды Ялпани по всей неровной и мягкой земле Скандашрама размазал пасту из коровьего помёта, чтобы сделать поверхность ровной и твёрдой.

Когда Перумал Свами, который был чем-то вроде управляющего Скандашрама, пришёл и увидел всё это ещё влажным и скользким, он побагровел и прокричал: "Ялпани, вон из Скандашрама!"

Ялпани был очень искренним преданным Бхагавана. Он не мог покинуть ашрам, но в то же время он желал подчиниться приказу управляющего. Будучи человеком неглупым, он стал искать выход.

В Скандашраме росла большущая кокосовая пальма, простирающаяся за его пределы. Он быстро залез на верхушку пальмы и уселся там. Теперь он технически был 'за пределами' Скандашрама, не покидая его! Все умоляли его спуститься, но он отказывался.

За обедом Бхагаван заметил отсутствие Ялпани. Тогда другие преданные рассказали, что произошло. Бхагаван встал, подошёл к пальме и мягко позвал: "Ялпани, почему бы тебе не спуститься и не разделить с нами еду?" Он говорил так нежно, что тот слез послушно как ребёнок и принялся есть.

В другой раз кто-то слышал, как Бхагаван говорил:

"У меня была тетрадь, в которой я записал несколько стихов. Один человек из Уттаракши взял её и до сих пор не вернул. Прошло уже несколько месяцев. Мне бы эта тетрадь пригодилась."

Ялпани надолго исчез. Он сходил в Уттаракши, забрал у того человека тетрадь и принёс её Бхагавану. Бхагаван был очень рад.

Ялпани потом рассказывал другим преданным, что для того, чтобы исполнить желание гуру, он много дней ни минуты не отдыхал. Вот такую беззаветную преданность он питал к Бхагавану.

В Скандашраме жил ещё один садху по имени Сипай Свами (' Сипай' означает 'солдат', и его прозвали так потому, что он был отставным военным). И поэтому он привык к армейскому этикету.

Будучи очень преданным Бхагавану, он выражал свою преданность, охраняя его, так как он чувствовал, что его обязанность — быть телохранителем Бхагавана.

Как только Бхагаван появлялся в Скандашраме, он выходил с длинной палкой, в которой подразумевалось ружьё, и становился по стойке смирно рядом с Бхагаваном. Каждую минуту, пока Бхагаван был там, он молча стоял в карауле, ни на кого больше не глядя, полностью погружённый в медитацию!

Однажды Перумал Свами рассердился на него и прокричал: "Чем ты занимаешься? Устроил здесь спектакль! Убирайся из Скандашрама!"

Этот человек хотел подчиниться, но не мог покинуть Бхагавана. Поэтому он стоял снаружи Скандашрама, охраняя Бхагавана оттуда, точно так же, как он это делал внутри его стен.

Некоторое время спустя ему показалось, что Бхагавана недостаточно почитают. Для Сипай Свами его мастер был верховным владыкой всей вселенной, которого люди почитали не должным образом.

Его чувство почитания привело его к выводу, что у Бхагавана должны быть лошади. Он пошёл домой, продал всё своё имущество, купил несколько лошадей и привёл их в Скандашрам.

Так как он не знал, как их содержать, со временем лошади одна за другой умерли. Если не усматривать в этом логику, вы будете восхищены преданностью бедного Сипай Свами.

Хотя Преумал Свами и не любил мать Бхагавана, но когда она умерла в 1922 году, он помогал нести её тело туда, где сейчас находится Раманашрам.

После похорон он пошёл в город и добыл всё необходимое для постройки самадхи. Однако, когда Бхагаван начал оставаться там под простым навесом, накрытом пальмовыми листьями, который был построен над могилой Матери, Перумал Свами это не понравилось.

Он также сильно недолюбливал младшего брата Бхагавана Ниранджанананду Свами (Чинну Свами). Когда управление Раманашрамом было передано Чинне Свами, он решительно противостоял этому.

Он подал иск на Бхагавана и пытался затащить его в суд. Он даже создал статую Бхагавана, открыл ещё один Раманашрам в городе и объявил его настоящим Раманашрамом, провозгласив себя руководителем этого учреждения.

Но, разумеется, руководителем подлинного Раманашрама был Чинна Свами. Когда для ашрама приходила почта, в почтовом отделении всегда начиналось тяжба.

Потом Бхагаван решил всё очень просто. Он сказал: "Пусть все письма приходят к Перумал Свами. Всё, что он захочет, он может оставить себе, а что останется, возьмём мы. К чему спорить?"

Перумал Свами был расстроен и встревожен этим ответом, но Бхагаван послал ему послание через Кунжу Свами: "Скажи Перумал Свами, что он не должен сворачивать с духовного пути."

Перумал Свами не прислушался к этому, но Бхагаван никогда не ставил на нём крест. Проиграв дело в суде, Перумал Свами почувствовал себя посрамлённым и вскоре слёг.

Он послал Бхагавану сообщение: "Бхагаван, я хочу прийти и извиниться. Я совершил грех."

Все остальные в ашраме говорили: "Нет! Этот человек пошёл против вас, Бхагаван. Нельзя, чтобы он приходил."

Слыша это, Бхагаван отвечал: "Почему вы так говорите? Возможно, он создал проблемы… подавал в суд и так далее, но мы должны вспомнить и о прошлых временах. Он так преданно служил мне, когда я жил на Горе. Пусть он приходит."

Когда Перумал Свами пришёл, все смотрели на него с презрением.

Он пал ниц перед Бхагаваном и сказал: "Бхагаван, я совершил ужасный грех, я наверняка отправлюсь в ад."

Бхагаван улыбнулся и сказал: "Разве я не буду с вами даже там?"

Для Перумал Свами это было поворотным моментом. Он выбрал маленькую пещеру рядом с ашрамом Шешадри Свами и стал жить там в медитации и размышлениях.

Даже после того, как Бхагаван покинул тело, он чувствовал, что должен брать прасад из Раманашрама. Поэтому Кунжу Свами приносил ему рис и расам (овощной суп) дважды в день.

Так Бхагаван о нём заботился. Может, он и был камнем с неровными краями, но Бхагаван о нём заботился. И мы можем быть уверены, что он тоже вновь был поглощён Аруначалой, божественной тишиной.

Бхагаван однажды сказал: "Я боюсь только двоих человек. Один это Раманата Брахмачари, другой — Мудальяр Паати."

Он сказал так, потому что эти двое аскетов служили Бхагавану с абсолютной, самоотверженной преданностью.

Раманата Брахмачари был студентом Ведапаташала (школа Вед) в городе. Когда он встретил Бхагавана, его ум и сердце раскрылись, и он почувствовал, как всё его существо погрузилось в тишину. С тех пор он принял решение оставаться с Бхагаваном столько, сколько возможно.

Хотя паташала предоставляла бесплатное питание и проживание для своих студентов, молодой Раманата предпочёл остаться с Бхагаваном.

Он просил еду на улицах и приносил её Бхагавану в пещеру Вирупакша. Если Бхагаван делился с ним едой, он охотно ел. Такова была красота и сдача этого аскета.

Мать Бхагавана позволила ему служить себе, поскольку он был брамином, а она всё ещё следовала ортодоксальным обычаям.

Раманата помогал ей мыть посуду, стирать одежду, и она то и дело звала его "Раманата, Раманата!" Слыша этот зов, Бхагаван с юмором замечал: "Мать снова начала свою джапу!"

Однажды Бхагаван сказал Раманате, что он реализован. Раманата не поверил. Он попросил повторного подтверждения. Бхагаван несколько раз уверил его: "Да, Раманата, вы реализовали Я."

Несмотря на это, Раманата всё ещё не верил. Тогда Бхагаван встал, постучал костяшками пальцев по его голове и сказал: "Да, Раманата, вы реализованы."

Этот наивный преданный в экстазе выбежал из комнаты, повторяя каждому встречному: "Бхагаван постучал по мне вот здесь!"

Он был так возбуждён не из-за известия о Самореализации [Self realization]. То, что Бхагаван постучал ему по голове, для него было важнее просветления!

Этот простодушный ученик прислуживал также и другим преданным Бхагавана. Когда он начал жить в Палаакоту, там уже жили Кавьяканта, Мурунагар, Пол Брантон, Коэн, Вишваната Свами и Кунжу Свами.

Их единственной целью было пребывать рядом с Бхагаваном как можно больше времени. А это было бы невозможно, будь они работниками офиса ашрама.

Каждый вечер, по собственному желанию, Раманата Брахмачари выметал все их хижины и чистил их лампы с преданностью и самоотверженностью. В дневное время он ходил в город купить для них необходимые вещи. Невзирая на все эти занятия, он находил достаточно времени, чтобы прийти и посидеть в присутствии Бхагавана.

Бхагаван был его всё. Обитатели Палаакоту не сообщали Бхагавану, каким большим подспорьем был для них Раманата Брахмачари.

Однажды Вишваната Свами получил открытку, где в постскриптуме было сказано: "Пожалуйста, передайте мой поклон Палаакоту сарвадикари."

Бхагаван иногда раздавал пришедшую почту получателям. Он широко улыбнулся, прежде чем передать открытку Вишванате Свами и воскликнул: "Кто такой Палаакоту сарвадикари?"

Раманата Брахмачари, который сидел в самом дальнем конце зала, встал со сложенными руками и сказал: "Бхагаван! Они называют меня Палаакоту сарвадикари, так как я выполняю все их ежедневные дела. Они позволяют мне служить им таким образом, и выражают свою признательность, называя меня сарвадикари."

Бхагаван был очень доволен и сказал: "Истинный сарвадикари (правитель) должен быть именно таким."

В другой раз, Дандапани Свами, высокий здоровяк из Палаакоту, который требовал повиновения других, затеял ссору с Раманатой Брахмачари. Несмотря на хрупкое телосложение, Рамната не уступал.

Дандапани Свами придавил Раманату к земле и, глядя сверху вниз, прокричал: "Ты знаешь, кто я?", очевидно ссылаясь на свою физическую силу.

Раманата Брахмачари, лёжа со сложенными руками, смиренно ответил: "Дандапани Свами! Разве мы не собрались здесь вместе с благородной целью — выяснить 'Кто я?'"

Услышав слова 'Кто я?', Дандапани Свами взял себя в руки и попросил прощения за неприличное поведение. Затем оба пошли к Бхагавану, и Дандапани сам рассказал что произошло. Бхагаван кивнул с ласковой улыбкой.

Когда кто-то привёл в ашрам тёлку, которую Бхагаван назвал Лакшми, никто не хотел ухаживать за ней. Так как существовала опасность со стороны пантер и тигров, Бхагаван заметил: "Некому ухаживать за Лакшми. Иначе, её можно было бы оставить здесь."

Тогда миниатюрный, четыре с половиной фута (≈140 см) ростом Раманата сказал: "Бхагаван, я буду ухаживать за Лакшми." Так было положено начало Раманашрамам гошала (коровник).


Так как поезд прибывал только в восемь тридцать вечера, большинство преданных, прибывающих со станции, неизменно приходили поздно. В Раманашраме почти все ложились спать в семь тридцать после семичасового ужина.

Бхагаван хотел, чтобы посетителей кто-нибудь встречал, но никто не выказывал желания этим заниматься. Раманата сказал: "Бхагаван, я буду их встречать." Каждый вечер он не ложился спать, не встретив прибывающих.

На следующий день Бхагаван любяще улыбался и говорил: "О, значит, вы встретили их и позаботились обо всём необходимом? Хорошо, хорошо, хорошо!"

Однажды, когда Бхагаван обходил вокруг горы с Раманатой и другими преданными, всех попросили высказаться на духовную тему.

Раманата, будучи в экстатическом состоянии, сравнил Бхагавана с Господом Шивой, а его преданных с бхутаннага, то есть его слугами.

Позже, по просьбе Бхагавана и остальных, он написал стих на тамильском.

Вот такой была первая строка: "Я увидел Господа из Тиручули и был пленён безвозвратно." Это означает: "Я достиг реализации, у меня больше нет тела. Мой Господь наградил меня Самореализацией."


Моя мать, горячая преданная Бхагавана, любила Раманату Брахмачари. Однажды я её спросил: "Какую песню ты больше всего любишь из всех песен Муруганара, Садху Ома, Шивапракашам Пиллая и других?"

Она ответила: "Больше всего я люблю ту песню, которую сочинил Раманата Брахмачари."

Вот эта песня:

"Я увидел этого Тиручулинатана (господа из Тиручули) и не мог отвести взгляд, я стоял как пригвождённый.

Это тот Господь, который танцует в Чидамбарам, который защищает беспомощных и милостив к ним.

Этот Тиручулинатан явил себя Богом в пещере Вирупакша на горе в священном Тируваннамалае.

Джива правил несправедливо в городе Кайяпури (тело) со своими подданными каранами (органами чувств и действий) и министром аханкарой (эго).

Через некоторое время джива взял меч Божьей милости и отсёк голову своему министру, аханкаре.

Так, отрубив голову министру, джива стоял с Богом, который танцевал в полном одиночестве в пещере под названием Дахаралайя (жилище Сердца).

Он и есть тот Тиручулинатан — я увидел его и стоял, не в силах двинуться с места."



В 1946 году он заболел. Его отвезли в Мадрас (ныне Ченнай) на лечение, но он скончался. Когда новость достигла Бхагавана, он долго хранил абсолютное молчание, что в то время было весьма редко.

Сотни людей были вокруг, но он был полностью погружён в себя. Такие преданные, как Раманата Брахмачари, демонстрируют нам, как сдаться джняни, реализованному человеку, и достигнуть освобождения в этой самой жизни.

В индуизме первая функция Господа - это творение. Для её исполнения Аруначала Шива возжелал сотворить себя в образе человека, в форме Аруначала Раманы, Бхагавана Шри Раманы Махарши.

Для исполнения второй функции, сохранения, он послал такие валуны как Палани Свами, Мать Алагамму, Раманату Брахмачари и других, чтобы ухаживать за телом Бхагавана и его окружением.

Третья функция Господа - это разрушение невежества с помощью учения о высшей мудрости, которое устраняет все препятствия для реализации Я, включая понятие 'я есть это тело'.

Для исполнения этой функции Аруначала привлёк к Бхагавану двух интеллектуалов — Гамбирама Шешайю и Шивапракашама Пиллая.

Фактически, согласно Веданта Чудамани, тамильской книге по Веданте, которую Бхагаван любил цитировать, одной из самых важных обязанностей преданных является сохранение учений мастера.

Гамбирам Шешайя пришёл в жизнь Бхагавана именно для этого.

Бхагаван однажды сказал: "Гамбирам - это не его имя, Гамбирам - это титул, данный его семье. Его прапрадед служил королю и был удостоен титула 'Гамбирам', что значит 'величественное благородство', за свою прямоту и честность. И это стало именем их семьи".

На первый или второй день, когда Бхагаван стал просить милостыню на улицах Тируваннамалая, он остановился перед домом, где четверо человек играли в карты.

Когда, как обычно, он хлопнул в ладоши, хозяин дома бросил игру и стыдливо вынес Бхагавану немного еды. Этот человек был брат Гамбирама Шешайи Гамбирам Кришна Айер. С того дня он больше не играл в карты.


Гамбирам Шешайя, государственный чиновник, прекрасно знал философию.

В 1900 году его перевели в Тируваннамалай, где он прослышал об аскетичном юноше брамине, живущем в пещере Вирупакша.

Побуждаемый собственными философскими интересами, он нанёс аскету, который был никем иным, как Бхагаваном, визит.

Только один взгляд Бхагавана, и Гамбирам Шешайя был пленён. Он видел перед собой в человеческой форме всё, что он изучал в писаниях, и отражение самой истины, которую он искал — Я.

Он проштудировал множество книг по йоге и философии — особенно в авторстве Свами Вивекананды — и имел немало вопросов. Он принёс эти книги Бхагавану и попросил его просмотреть их и ответить на вопросы.

Он полагал, что Бхагаван соблюдает обет молчания, поэтому всегда писал свои вопросы на листе бумаги. Бхагаван так же давал ответы в письменном виде, предварительно тщательно просмотрев тексты.


Намного позже Бхагаван с юмором замечал:

"Они говорили, что я был в молчании, хотя я никогда не принимал такого обета. Я никогда не принимал обета поститься. Никто не делился со мной едой, поэтому я оставался без еды. А потом они говорили: 'О, свами голодает'. Никто не говорил со мной, поэтому я молчал. И тогда они думали: 'Свами в молчании, не тревожьте его молчание'".


Гамбирам Шешайя не только задавал превосходные вопросы, но также просил Бхагавана ужать некоторые отрывки, которые были слишком трудны для его понимания. Бхагаван делал и это.

Много предметов было обсуждено, и всё было объяснено в свете и терминологии индуистских писаний.

Тогда как некоторые из этих вопросов были основаны на Самоисследовании, большинство из них были о разных аспектах индуистской философии: йога, садхана, концентрация, медитация, Бог, мир, эго, освобождение, пранайама и аштанга йога.

Из всего этого Гамбирам Шешайя больше всего интересовался аштанга йогой.

Объясняя запутанные понятия других путей, включая путь аштанга йоги, Бхагаван никогда не отклонялся от утверждения джняна марга, пути мудрости, как самого прямого.

В сущности, он отмечал, что тогда как йога похожа на приручение буйного быка ума путём надевания на него ярма силой, путь мудрости подобен ласковому его приручению — сначала усмирить, дав ему травы, а затем надеть ярмо.


Гамбирам Шешайя обеспечивал Бхагавана возможностью читать книги по йоге, философии и других путях. Со всей этой информацией Бхагаван превратился в ходячую философскую энциклопедию.


Это было только к лучшему, так как вскоре ему пришлось встретиться и обмениваться мнениями с такими интеллектуалами как Кавьяканта Ганапати Муни, учёным мужем, большим знатоком Вед.

Ему также приходилось встречаться с образованными людьми других наций и религий, такими как Пол Брантон, Фрэнк Хамфриз и Д-р Хафиз Сайед, последний — крупный специалист в исламе.

Гамбирам Шешайя послужил средством помощи Бхагавану в выполнении данной функции.


Гамбирам Шешайя также способствовал тому, чтобы сделать доступными для будущих преданных содержимое тех клочков бумаги и блокнотов с его вопросами и ответами Бхагавана, со временем опубликованными как Вичара Санграха, первая книга учений Бхагавана на тамили.


Потом она была переведена на английский и названа Катехизис Самоисследования.

Несколько позже она была переименована в "Самоисследование".

Когда Шивапракашам Пиллай пришёл к Бхагавану в 1902 году, он был, как и Гамбирам Шешайя, административным служащим, изучающим философию. Даже ещё учась в колледже, он порой углублялся в себя, размышляя: "Кто я?" Потом он говорил: "Я думал, это просто была мимолётная мысль".

Он пришёл к Бхагавану в пещеру Вирупакша. Как и в случае с Гамбирамом Шешайя, единственный взгляд милости Бхагавана, и он был полностью очарован. Он увидел в Бхагаване своего Бога и гуру.

Будучи очень практичным и обладая ясным умом, его самым первым вопросом был: "Свами, кто я?" Этот вопрос открыл шлюзы для учения, которое по сей день проникает во многие культуры по всему миру. Его подход к учениям Бхагавана был ориентирован на практику.

Шивапракашам Пиллай задал четырнадцать вопросов, ответы на которые Бхагаван записывал на грифельной доске или на песке. Потом все ответы стирались. Шивапракашам Пиллай воспроизвёл ответы на те вопросы по памяти.


Шивапракашам Пиллай:

"Свами, кто я? И как можно достичь спасения?"

Махарши: "Посредством непрестанного внутреннего вопрошания "Кто я?" ты узнаешь себя и таким образом достигнешь спасения".


"Кто я?"

"Реальное Я или Атман - это не тело и ни одно из пяти чувств, не чувственные объекты, не органы действия, не прана (дыхание или жизненная сила), не ум, ни даже состояние глубокого сна, где нет знания обо всём этом".


"Если я не являюсь ни одним из всего этого, кто же я тогда?"

"После отбрасывания всего из вышеперечисленного, говоря "Это не есть я", то, что останется в конце и есть Я, и это сознание".


"Какова природа этого сознания?"

"Это сат-чит-ананда (бытие-сознание-блаженство), в котором нет даже слабого намёка на мысль 'я'. Это также называют мауна (тишина) или атма (Я). Это единственное, что есть.

Если троицу — мир, эго и Бог — считать отдельными сущностями, то они есть просто иллюзии, как видимость серебра в перламутре.

Бог, эго и мир - это в реальности Шива сварупа (форма Шивы) или атма сварупа (форма Я)".



"Как нам осознать эту реальность?"

"Когда исчезают видимые вещи, проявляется истинная природа видящего или субъекта".



"Разве это нельзя осознать, всё же видя внешние объекты?"

"Нет, потому что видящий и видимое подобны верёвке и кажущейся в ней змее. До тех пор, пока вы не избавитесь от кажимости змеи, вы не сможете увидеть, что существует только верёвка".


"Когда исчезнут внешние объекты?"

"Когда исчезнет ум, являющийся причиной всех мыслей и активностей, внешние объекты также исчезнут".


"Какова природа ума?"

"Ум - это только мысли. Это форма энергии. Он проявляет себя как мир. Когда ум поглощается в Я, тогда Я реализовано; когда ум выделяется, появляется мир, и Я не реализовано".


"Как ум исчезнет?"

"Только посредством вопрошания 'Кто я?' Хотя это исследование тоже является ментальным процессом, оно уничтожает все ментальные процессы, включая само себя, как палка, которой ворошат погребальный костёр, сама превращается в пепел после того, как прогорит костёр с телом.

Только тогда происходит реализация Я. Мысль 'я' уничтожена, дыхание и другие признаки жизненности утихают.

Эго и прана (дыхание или жизненная сила) имеют общий источник. Что бы ты ни делал, делай без эгоизма, то есть без мысли 'я это делаю'.

Когда человек достигает этого состояния, даже его собственная жена покажется ему Вселенской Матерью. Истинная бхакти (преданность) - это сдача эго Я".


"Нет ли других способов уничтожить ум?"

"Нет другого адекватного метода, кроме Самоисследования. Если ум убаюкать другими методами, он притихнет на какое-то время, а потом опять восстанет и примется за старое".


"Но когда все инстинкты и тенденции (васаны), такие как инстинкт самосохранения, будут преодолены в нас?"

"Чем больше вы втягиваете внимание в Я, тем больше эти тенденции будут идти на убыль и в конце концов отпадут совсем".



"Неужели действительно возможно искоренить все эти тенденции, которые впитывались в наш ум в течении многих жизней?"

"Никогда не оставляй места в своём уме для подобных сомнений, но погружайся в Я с решительным намерением.

Если ум постоянно направляется к Я с помощью этого вопрошания, в конечном итоге он растворяется и трансформируется в нём.

Когда ты чувствуешь какое-либо сомнение, не пытайся разъяснить его, но пытайся узнать, кому это сомнение приходит на ум".


"Как долго должен человек продолжать это исследование?"

"До тех пор, пока есть хоть малейший след тенденций ума, вызывающих мысли. Пока в крепости есть враг, он будет продолжать делать вылазки. Если ты будешь убивать каждого при его появлении, крепость в конце концов окажется в твоих руках.

Точно так же, как только любая мысль поднимает голову, сокруши её этим вопрошанием. Подавить все мысли в их источнике называется вайрагья (беспристрастность).

Так что вичару (Самоисследование) необходимо продолжать до тех пор, пока не Я будет реализовано. Всё, что требуется, это продолжительное и непрерывное памятование Себя [Self]".


"Разве этот мир, и всё, что в нём есть, не является результатом Божественной воли? А раз так, почему Божественная воля должна быть такой?"

"У Бога нет цели. Он не связан никаким действием. Деятельность мира никак не влияет на него.

Возьмём аналогию с солнцем. Солнце встаёт без всякого желания, цели или усилия, но когда оно встаёт, на земле происходит бесчисленное множество процессов: линза, фокусируя его лучи, производит огонь, распускается цветок лотоса, вода испаряется, и каждое живое существо приступает к деятельности, поддерживает её и в конце оставляет.

Но солнце не затронуто ни одним из этих действий, ибо просто действует согласно своей природе, установленным законам, без какой-либо цели, и является лишь свидетелем.

Так же и с Богом. Или, возьмите аналогию с космосом или эфиром. Земля, вода, огонь и воздух — все находятся в нём и имеют свои модификации в нём, однако ничто из этого не затрагивает эфира или космоса.

С Богом то же самое. У Бога нет желания или цели в его актах творения, сохранения, разрушения, ухода и спасения, которым подвержены существа.

Когда существа пожинают плоды своих действий в соответствии с его законами, это их ответственность, не Бога. Бог не связан никакими действиями".



Позже Шивапракашам Пиллай поставил ещё четырнадцать вопросов. Бхагаван ответил и на них. Эти двадцать восемь вопросов и ответов составляют буклет Кто я? , который заключает в себе сердцевину учения Бхагавана и является весьма ценным гидом для ищущих.

Он даёт нам возможность осознать, что мы есть одно и то же Я, одно то же сознание, которое наполняло собой Шри Раману Махарши, и до сих пор наполняет всё творение как первозданная истина.


Ниже — суть ответов Бхагавана на следующие четырнадцать вопросов:

То, что возникает в физическом теле как 'я', - это ум.

Чувство 'я' возникает в Сердце, или в сердцевине бытия.

Задавая вопрос 'Кто я?', внимание идёт внутрь и таким образом отвлекается от мыслей.

Устойчивость в этой практике даёт силы уму идти к источнику и быть поглощённым Я.

Такие саттвические (чистые) принципы, как питаться простой, здоровой пищей в умеренном количестве и соблюдать простые правила хорошего поведения, являются наиболее продуктивным подспорьем для развития чистых качеств ума.

Это, в свою очередь, помогает проводить Самоисследование без помех, не давая возможности никаким формам возникать в Я.

Все васаны (тенденции) будут растворены.

Человек должен твёрдо и неустанно фокусироваться только на Я.

Человек должен непоколебимо приводить учения своего мастера в постоянную практику.

Я - это благодать. Когда ум испытывает счастье как в глубоком сне, самадхи, или когда добивается желаемого, это происходит благодаря тому, что ум отпускает свои желания и пребывает благодатью Я.

Подобно мудрецу, никогда не покидающему тень, скрываясь от палящего солнца, человек должен всё время быть поглощённым Я и не позволять уму вовлекаться в какую-либо деятельность.

Я - подобно солнцу, не затронуто активностью форм жизни, которую оно поддерживает.

Постоянно сохранять ум развёрнутым внутрь и, таким образом, быть Я, только это и есть атма вичара, или Самоисследование.

Если ум утихнет, стихнет и всё остальное.

Быть и оставаться в Я, или истинной природе человека — только это и есть освобождение или мукти.

Шивапракашам Пиллай служил примером этих учений. Он показал, как ученики должны утверждаться в Я после Самоисследования. Он обожал Бхагавана, впитывал всё, что тот говорил, и вводил это в практику.

Однако, практикуя учения Бхагавана, преданный может что-то неверно понять. Например, когда Бхагаван превозносил отречение, Шивапракашам Пиллай подумал, что Бхагаван говорит о санньясе. Он пошёл домой, побрил голову, и надел на себя один кусок ткани. Он даже снял священную нить, которую всегда носил.

Бхагаван посмотрел на него и спросил: "Зачем вы побрили голову? Идите, отрастите волосы и наденьте свою священную нить". Тогда Шивапракашам Пиллай понял, что Бхагаван имел в виду внутреннюю санньясу, которая есть джняна, а не внешние атрибуты.

Привязанность к миру или его объектам должна быть оставлена изнутри.


Довольно часто он оставался с Бхагаваном в пещере Вирупакша и в Скандашраме. Он начал расти духовно благодаря своей близости к мастеру и усваиванию его учений. Потом он решил оставить работу и полностью посвятить себя Самоисследованию. Бхагаван не позволил ему это сделать.

Однако, три года спустя, он вновь сказал Бхагавану, что больше не может ходить на работу — даже на работе он был поглощён Самоисследованием и не был способен выполнять служебные обязанности. На этот раз Бхагаван разрешил ему оставить работу, попросил его вернуться в свою деревню и продолжать садхану.

Он жил в одиночестве на окраинах своей деревни в старом храме Ганеши, а иногда в близлежащих лесах. Он непрерывно практиковал вопрошание. В этот период его состояние сознания и поведение неожиданно изменились.

Он начал смеяться без видимой причины, громко распевать священные гимны на тамильском, отвешивать поклоны всем формам, встречающимся на пути, и носить длинную набедренную повязку с мешочком, набитым священным пеплом.

Бхагаван дал ему этот мешочек несколькими годами ранее и попросил его мазать его содержимым своё тело. (Это единственный случай на моей памяти, когда Бхагаван конкретно наказал преданному мазать священным пеплом тело).

Шивапракашам Пиллай покрывал священным пеплом всё тело, носил небольшой посох, забыл о кастовых запретах и стал часто посещать места кремации и другие районы, где собирались так называемые пария, изгои.

В таком состоянии он также ходил весь путь в соседний храмовый город и обратно. Он принимал любую жидкую и кислую пищу, предложенную ему кем-либо. Возвратившись в свою деревню, он вновь обретал своё нормальное состояние сознания.

Впоследствии он навещал Бхагавана по нескольку раз в год, каждый раз оставаясь там около двух недель. В течении всего этого времени внешний гуру подолгу толкал, а внутренний гуру тянул его всё дальше внутрь к атма вичаре.

Часто в состоянии экстаза Шивапракашам Пиллай сочинял стихи. Бхагаван ценил и одобрял их. Он даже включил некоторые из них в ежедневную параяну, или публичные чтения, в ашраме.


Вот четыре стиха Шивапракашама Пиллая.

"От рассвета до заката провожу я время в тщетной болтовне. Даже на миг я не задумываюсь, кто я? Господи, ты сказал, что одно произнесённое слово превратится во множество слов. Рамана Дэва, я лишь притворяюсь твоим преданным, но веду себя совсем иначе".


"Я грешник, который тратит почти всё своё время, слушая о грехах других и обсуждая их. У меня самого множество изъянов, но при упоминании о них мой ум вскипает от ярости. Полагая, что не будет никакого вреда, я, не колеблясь, лгу понемногу. О, Рамана Дэва, разве это не театр — упасть у твоих ног, будто я твой преданный?"


"Хоть стар я стал и немощен, болезнями напичкан, всё женщины мне грезятся, во сне и наяву. Призрак моего ума жаждет созерцать их прекрасные лица, говорить с ними и слушать их сладкую речь. И хотя я увещеваю свой ум, он не утихомиривается и продолжает блуждать в их поисках. Рамана Дэва, когда кончится это наважденье и мой ум укрепится?"


"Ты знаешь, мои качества и характер дурны. Ты также знаешь, что среди полных пороков невежд, я наихудший. Хотя ты знаешь об этом, ты всё-таки нашёл меня и овладел мной. Рамана Дэва, как объяснить это чудо?"



Один преданный как-то спросил Бхагавана:

"Бхагаван, Шивапракашам Пиллай был таким великим аскетом. Он неуклонно претворял в жизнь ваши учения. Но я читаю его стихи, и недоумеваю, где же тогда нахожусь я?! Если он в таком жалком состоянии, что будет со мной?"

Бхагаван дал прекрасный ответ:

"Превознося Бога, Ади Шанкара и другие мудрецы бранили себя и говорили то же самое. Так они направляют других и предостерегают ищущих".


Вишваната Свами рассказывал мне, что однажды попросил Шри Бхагавана показать ему Шивапракашама Пиллая, так как он знал, что тот сидит где-то в зале. Зал был полон преданных — возможно, это был праздник.

Бхагаван указал пальцем самый дальний угол и сказал: "Вон там, видите? Обеими руками прикрывая обнажённую грудь, сидит скромно, как простой деревенский житель. Это наш Шивапракашам Пиллай. Он сидит здесь, как домашний кот.

Вы бы видели его в офисе. Там он словно дикий лев. Его прямота, честность и тяжёлый труд выделяют его и заставляют каждого относиться к нему с благоговением и уважением".



Узнав, что Шивапракашам Пиллай стал старым и больным и не в состоянии покинуть свою деревню, мой отец, который его никогда не видел, уговорил Кунжу Свами отвезти его к нему в деревню недалеко от Чидамбарама.

Строгий и простой вид Шивапракашама Пиллая и его скромность были великолепны. Его тело сияло духовной зрелостью, словно расплавленное золото.

Представив Шивапракашама Пиллая моему отцу, Кунжу Свами от всего сердца почтительно восхвалил его как самого смиренного и учёного преданного, который опубликовал прямое учение Шри Бхагавана.


Шивапракашам Пиллай со всей скромностью и горячей любовью, взял руки Кунжу Свами и возложил их себе на глаза и на голову.

Со слезами на глазах он произнёс:

"Эти священные руки имели великое счастье прикасаться и служить святому телу моего мастера. Заслуга, которой я не имел в своей жизни. Ты — самый благословенный и бесконечно более великий!"


Рассказав этот эпизод, Кунжу Свами заметил:

"Вот так истинно великие люди принижают себя, чтобы возвеличить славу других. Но где для них другие'? Все люди одно — единое Я!"


Когда Шивапракашам Пиллай был при смерти в 1948 году, об этой новости сообщили Бхагавану. Бхагаван ушёл в очень долгое молчание.

Позже, когда пришла весть о его кончине, Бхагаван подтвердил: "Шивапракашам Шива пракашам аанаар", что означало, Шивапракашам слился со Светом Шивы. Да, это красивое человеческое существо возвратилось в вечность к Аруначала Шиве.

Материнское Начало

В книге "Кто я?" Бхагаван говорит, что человек, действующий без эгоизма, будет смотреть на каждую женщину, как на Вселенскую Мать.

А как же Вселенская Мать присматривала за своим сыном?

После переживания смерти в Мадурае Бхагаван часто заходил там в храм Минакши. Он мог много часов подряд стоять перед статуей Матери Минакши, глядя в её глаза. Слёзы текли по его щекам.

Знаменательно, что Минакши означает "рыбьеглазая".

(Индуистские писания описывают три вида духовных посвящений. Один из них — рыбий.

Говорят, что рыба обладает способностью оплодотворять свои яйца, просто посмотрев на них.

Поэтому внутреннее значение имени Минакши — "Мать, которая благословляет или посвящает одним взглядом".)



Уникальный дар, который Мать Минакши даровала своему сыну Венкатараману, - это способность посвящать и благословлять своих преданных одним своим взглядом.

Фактически, почти каждый преданный Бхагавана рассказывал о том, как самый первый его взгляд толкал их внутрь и дарил никогда прежде не испытанное переживание радости, покоя и тишины.

Вот почему даже в свой последний день Бхагаван настоял, чтобы преданные были допущены к нему на даршан — чтобы каждому из них дать свой прощальный взгляд благословения.

Придя из Мадурая в Тируваннамалай, Бхагаван пребывал в состоянии непрерывного естественного самадхи.

Когда он так поглощённый сидел в Паталалинга, в тёмной, сырой подземной нише храма Аруначалешвара, на его теле пировали насекомые и паразиты, тогда как сам он оставался без еды и ухода.

Божественная Мать своей милостью первой послала Ратнамму.

Ратнамма была юной танцовщицей, на которую общество смотрело свысока.

Однажды она заметила, как какие-то мальчишки бросают камни в Паталалинга. Она зашла внутрь и разглядела там сидящую фигуру, вокруг которой светился слабый ореол.

Обеспокоенная, как живётся здесь этому молодому аскету, она принесла еду и свежую одежду и оставила их у входа.


Её подношения остались нетронутыми, поскольку Бхагаван был погружён в самадхи.

Позже Шешадри Свами обнаружил Бхагавана, вынес его наружу и наказал храмовому священнослужителю давать ему молоко.

Священнослужитель приносил молоко, но не из гробницы Отца Аруначалешвары, а из соседней гробницы Матери Апитакучамбали.

Это молоко с куркумой, порошком мыльного дерева и топлёным маслом, которым обливали статую Матери, было первым её прасадом.

Так как Бхагаван находился по-прежнему в самадхи и не осознавал внешний мир, священнослужитель открывал ему рот и вливал в него 'молоко Матери' — первую пищу, поддерживающую жизнь.


Когда Бхагаван вернулся к осознаванию тела, он перешёл под дерево иллупай внутри владений храма, где оставался в самадхи, лишь изредка выходя во внешнее сознание.

Однажды, когда Ратнамма шла на танцевальное представление, она заметила Бхагавана сидящим там.

Повернувшись к своей матери, она сказала: "Я не буду есть, пока мы не покормим этого аскета".

Они пытались привести Бхагавана в чувство, но безуспешно. Поэтому они открыли ему рот и положили туда пищу. Иногда он её глотал. Иногда пища оставалась во рту, и им приходилось вычищать её на следующий день.


Бхагаван потом говорил: "То была Вселенская Мать, воплощённая в Ратнамму".


Ещё он как-то сказал Сури Нагамме: "Ратнамма была чиста". Бхагаван никогда не использовал подобный эпитет по отношению к кому-либо, кроме неё.

Он объяснил, что имел в виду не моральную или физическую чистоту, но тот факт, что даже в те дни у неё была способность узнать перед собой божественное.

Вселенская Мать поддерживала его. Когда Бхагаван уходил из храма в Гурумуртам, он сказал Ратнамме:

"Зачем создавать лишние хлопоты и ходить туда? Это слишком далеко".

Она согласилась и повиновалась.

Минакшиамма


Когда Бхагаван перешёл в Гурумуртам, ему начала служить женщина по имени Минакшиамма.

Хотя на вид она была подобна ракшаши, демонице, её сердце было чисто и непорочно.

Каждый день она обходила вокруг горы, шла домой, готовила еду, приносила её Бхагавану и кормила его. Иногда она приводила с собой других женщин.

Всем им нравилось кормить Бхагавана, до той степени, пока ему это не начинало казаться чрезмерным.

Бхагаван никогда не любил ничего тратить зря. В скором времени он перешёл жить в манговую рощицу по соседству. Её владелец не позволял никому, кроме Палани Свами и Бхагавана, туда входить.

Минакшиамме принадлежит честь быть первой, кто обмыл Бхагавана с момента его прихода в Тируваннамалай.

Бхагаван рассказывал, как однажды, когда он сидел в Гурумуртаме, Минакшиамма принесла кувшин и начала кипятить воду.

Бхагаван вспоминал: "Я думал, она собирается готовить еду. Затем она открыла сумку, вытащила масло и мыльный порошок и сказала: 'Свами, иди сюда, я обмою тебя'".

Бхагаван в своей обычной манере хранил молчание. Она потянула его за руку, усадила и насильно стала обмывать его.


Бхагаван с большим юмором об этом рассказывает: "Когда она дотронулась до моих волос, там были камни и пыль!"

Через полтора года после прихода в Тируваннамалай это был первый раз, когда Бхагаван как следует вымылся.

Всё его тело было грязным и неухоженным. Посланная Вселенской Матерью, Минакшиамма обмыла Бхагавана.

Позже, когда Бхагаван был всё ещё в Гурумуртаме, он сказал Палани Свами, что они должны по отдельности ходить за подаянием. Он ходил по улицам Тируваннамалая, останавливался перед каким-нибудь домом и хлопал в ладоши.

В ответ выходила хозяйка дома с едой. День за днём, дом за домом, улица за улицей, Бхагаван просил еду. Он получил еду от каждой женщины города.

Без сомнений то была Вселенская Мать, присматривающая за своим сыном.

Когда Бхагаван жил в пещере Вирупакша, туда пришла женщина по имени Акхиландамма из деревни Десур. Бхагаван и остальные стали называть её Десурамма, так как Акхиландамма было слишком длинно.

Десурамма видела Бхагавана в 1896 году, когда он был в состоянии самадхи, и священнослужитель вливал ему в рот молоко. После этого Десурамма вернулась к себе в деревню, не получив благословения Бхагавана, так как его глаза были закрыты.

Но через семь лет судьба привела её снова в Тируваннамалай. Она была очень набожным человеком и носила еду всем садху, включая Шешадри Свами и Свами Витхоба из Полура.

Она пришла сюда снова в 1903 году. Когда она рвала цветы у подножия Аруначалы, мимо проходила группа людей, поднимавшихся по направлению к пещере баньянового дерева, находившейся ниже пещеры Вирупакша.

Она спросила: "Куда вы все идёте?" Кто-то ответил: "О, там сидит юноша аскет, который не говорит, даже не двигается, но там такой покой, такая милость!"

Десурамма пошла с ними в пещеру. Там она увидела сидящего Бхагавана.

Вот что она сказала о нём:

"Хотя он был немыт и покрыт пылью, его тело излучало золотое свечение. Увидав этого аскета, такого исхудавшего, что торчали кости, моё сердце растаяло, и я вся наполнилась слезами. Затем юный Господь открыл свои глаза и милостиво направил свой взор на меня. В тот же миг я сдалась ему полностью и дала себе клятву всю свою жизнь снабжать пищей этого джняни".


Когда Бхагаван перешёл в пещеру Вирупакша, она приносила ему еду туда. Бхагаван редко ел один, поэтому она приносила еду и для других, как Палани Свами и Перумал Свами.

Раньше они просили подаяние. После прихода Матери Десураммы у Бхагавана всегда было что-то на обед. Она была настолько пленена присутствием Бхагавана, что исправно приходила с едой каждый день.

Потом ещё две женщины, Эчамма и Мудальяр Паати, также стали носить еду Бхагавану. Убедившись, что Бхагавана регулярно кормят, Десурамма вернулась в свою деревню и в 1914 году основала там центр Раманы. Он был назван Раманананда Мадалайам.

Её преданность была так глубока, что она всё время находилась там, следуя учениям Бхагавана и толкуя их из глубины собственного опыта.

Когда кто-либо из преданных Бхагавана в пещере Вирупакша заболевал, она забирала его в Десур, лечила его и ухаживала за ним. Когда он полностью выздоравливал, она сопровождала его обратно в пещеру Вирупакша.

Кунжу Свами говорил мне, что когда бы Десурамма ни приходила в Аруначалу, она приносила еду для Бхагавана дополнительно к тому, что уже было.

Бхагаван её очень любил. Она заметила, во-первых, что Бхагаван был единственным святым, который делил свою еду поровну с другими. А во-вторых, эта еда делилась поровну не только между людьми вокруг него, но также между собаками, обезьянами и птицами.

Она рассказывала смешной случай с обезьянкой Нонди, которому всегда позволялось сидеть рядом с Бхагаваном. Однажды, когда она принесла еду мастеру, Нонди зарычал на неё. Бхагаван упрекнул его: "Эй! Она один из нас. Она принадлежит нашему клану, сиди тихо!" С тех пор обезьянка принимал её за свою.

Мне запомнилось, как Кунжу Свами говорил, что Бхагаван не просто выражал свою благодарность всем тем, кто его кормит. Бхагаван делился с ними самым чистым учением — тем, которое даёт совершенное освобождение.

Однажды, когда Десурамма шла в Скандашрам, какой-то садху сказал ей:

"Сегодня полнолуние. Это самый благоприятный день для получения посвящения. В лице Бхагавана у тебя есть совершенный джняни. Поэтому попроси его сегодня дать тебе посвящение".


Убеждённая этим садху, она простёрлась перед Бхагаваном, который редко давал посвящение.

Он спросил её: "Чего вы хотите, Десурамма?" "Бхагаван, вы должны дать мне посвящение какой-нибудь мантрой". "О, вы хотите мантру", произнёс он.

Затем, став серьёзным, он присел и сказал на тамильском:

"Уннай видаадху иру", что означает "Пребывай, не покидая Я".


Десурамма говорила, что он не просто сказал это и ушёл. Он посмотрел на неё и пронзил её своей молчаливой милостью.

Приковав к ней свой взгляд в течение примерно часа, он дал ей внутреннее знание, как пребывать, не покидая переживание Я.

Даже после того, как Бхагаван спустился вниз и обосновался у подножия горы, она каждый день приносила ему еду.


Однажды Бхагаван сказал ей:
"Десурамма, здесь достаточно еды".

Она умоляюще произнесла: "Бхагаван, я хочу кормить вас".

Он ответил: "Приносите продукты и оставляйте их на кухне. Их приготовят и разделят между всеми".


С тех пор, когда она приходила, принеся с собой немного риса или дал, она оставляла это на кухне.

В последние дни Бхагавана, когда он собирался покинуть тело, Десурамма была старой и очень немощной. Однако, она не могла остаться без последнего даршана и последнего взгляда, и эта Мать пришла к нему.

Бхагаван лежал в комнате, которую теперь называют Комнатой Нирваны.

Никто не узнал Десурамму, поскольку весь персонал сменился, и ей не позволили войти. К счастью Кунжу Свами узнал её и сказал об этом Бхагавану, который воскликнул: "Десурамма! Приведите её сюда, пусть она войдёт".

Войдя, она заплакала, когда увидела физическое состояние Бхагавана, а он сказал: "Зачем вы сожалеете об этом бренном теле? Наан Йепозудхум Ун Бхагаван Тааней — разве я не всегда ваш Бхагаван?"


Эти слова утешения были произнесены не только для Десураммы. Для всех тех, кто обращается к Бхагавану, как к образу отца, матери, гуру или Бога, это гарантия того, что он, их спаситель, всегда здесь.

Эчамма жила с мужем и детьми недалеко от Тируваннамалая. Как-то ночью ей приснился молодой аскет в набедренной повязке и с чисто выбритой головой, который что-то ей сказал, чего она не разобрала.

В течение нескольких дней после этого сна она потеряла мужа, сына и одну из двух дочерей. Вскоре тот же юноша появился опять во сне и прочёл мантру на санскрите, которую она не смогла понять.

Когда она обратилась к толкователям снов, всё что они говорили, "Это Бог благословляет тебя". Чувствуя себя чрезвычайно растерянной, она захотела вернуться в деревню своего детства, со своей единственной оставшейся дочерью.

Перед самым отъездом, ей приснился третий сон. В третьем сне тот же самый юноша сказал: "Пожалуйста, вернись на гору и исчезни. Ты прожила свои жизни. Твои три жизни окончены".

Ещё до того, как она пришла к нему, Бхагаван посредством этих трёх снов раскрыл три рождения Эчаммы! По приезде в родную деревню её вторая дочь десяти или одиннадцати лет также умерла.

Эчамма больше не могла выносить бремени своей печали. Кто-то из её родственников посоветовал ей отправиться в ятру — паломничество. Ища утешения, она поехала в северную Индию. Там она встретила садху, служила им и кормила их. Один из садху посвятил её в аштанга йогу. Он дал ей мантру и велел концентрироваться на кончике носа. Но ничто не помогало. Она по-прежнему чувствовала себя обременённой печалью.

Когда она вернулась в свою деревню, один родственник сказал: "В Аруначале есть молодой аскет. Возможно, он не говорит, но служа ему и пребывая в непосредственной близости от него, ты получишь его милость".

На следующий же день она отправилась в Тируваннамалай. То был 1906 год, Бхагаван жил в пещере Вирупакша. Она пришла, чтобы получить его даршан, и Бхагаван смотрел на неё почти целый час.

Она стояла перед ним, и слёзы катились у неё из глаз. По его щекам тоже потоком лились слёзы. Ни одного слова не было сказано между ними, но она ощущала безмерную мощь, таинственную силу, которая, казалось, сковала всё её тело.

Чудесным образом в ней не осталось ни капли печали. Она чувствовала милость и приняла обет обеспечивать едой этого аскета всю свою жизнь. Не пропуская ни дня, она приносила еду Бхагавану. Однако, в ней ещё осталась одна привязанность к миру. Она хотела вырастить дочь, и с разрешения Бхагавана она удочерила девочку по имени Челламма.

Эчамма часто посылала Челламму отнести еду Бхагавану. Как-то раз, по дороге в пещеру Челламма нашла листок бумаги с напечатанной на нём надписью на санскрите. Она взяла его с собой. Когда пришло время еды, она отказалась есть, сказав: "Нет, нет! Я не буду есть сегодня. Я соблюдаю экадаши врата (обет у индусов). Моя мать сказала, что никто из нас не должен есть".

Бхагаван, не реагируя на это, вдруг спросил: "А что это у тебя в руке?" Она дала ему листок, на котором была шлока на санскрите из Шримад Бхагаватам.

В переводе она гласила: "Если человек научился любить общество мудрецов — сатсанг — зачем ему следовать всем этим правилам дисциплины? Когда дует прохладный южный бриз, какая нужда в веере? Когда ты на сатсанге, нет необходимости соблюдать ритуальные предписания".


Объяснив ей этот стих, Бхагаван уговорил её поесть. Время шло, Челламма вышла замуж и родила сына, которого назвала Рамана. Когда ребёнок родился, Эчамма посадила его на колени Бхагавану и просила благословить. К несчастью через некоторое время Челламма скончалась.

И хотя это глубоко подействовало на Эчамму, теперь она стойко это перенесла, благодаря связи с Бхагаваном.

Однажды Бхагаван сказал ей: "Просто медитируй". Она следовала медитациям аштанга йоги и сказала Бхагавану: "Во время медитации я вижу свет".

В ответ Бхагаван дал ей следующие инструкции: "Объективный свет, который вы видите, не является вашей истинной целью. Вы должны сосредоточиться на осознании своего Я, никак не меньше".

Начиная с этого дня Эчамма начала проводить Самоисследование и медитацию под руководством Бхагавана. Несмотря на это, ей трудно было отказаться от своих васан.

Один раз она дала обет собрать сто тысяч листьев дерева бильва, чтобы сделать подношение портрету Бхагавана. Собрав только пятьдесят тысяч, она пожаловалась Бхагавану: "Я так хотела завершить этот ритуал, но смогла найти только пятьдесят тысяч листьев". "Вы проверили все деревья?" спросил Бхагаван. "Да, Бхагаван, я проверила все деревья, но смогла собрать только пятьдесят тысяч".

Лицо Бхагавана изменилось: "Тогда почему бы вам не отщипнуть кусочки своего тела и не использовать их вместо оставшихся листьев?"


Эчамма подумала, что Бхагаван шутит. Она сказала: "Как это отщипнуть кусочки от своего тела? Мне будет больно". Тогда Бхагаван повернулся к ней: "Вы срываете листья с дерева. Разве это не причиняет дереву боль?" "Откуда я знаю?" отвечала она.

Бхагаван сказал: "Если вы знаете, что отщипывать кусочки собственного тела больно, почему же вы не осознаёте, что дереву также больно, когда вы обдираете с него листья? Вам обязательно надо об этом сказать?"

Сильные слова Бхагавана попали в точку, и Эчамма изменилась. Она продолжала кормить Бхагавана также и в Раманашраме.

Однажды, когда она в очередной раз принесла еду, ей сообщили, что в её услугах больше не нуждаются. Чувствуя себя глубоко разочарованной, она сказала: "Бхагаван, я состарилась. Всё, что у меня было, я отдала, чтобы служить вам. И вот награда, которую я получаю? Неужели вы, подобно Аруначале, тоже превратились в камень? Что мне остаётся, как не уйти?"

Сказав это, она ушла домой. А в ашраме звонили к обеду. Бхагаван лежал, как обычно, на диване. Все ждали, когда он поднимется и пойдёт в обеденный зал — пять минут, десять, пятнадцать — но он всё не шёл обедать.

Бхагаван сидел с улыбкой, и тогда один из служащих сообразил, в чём дело. Он сообщил в офис, и они помчались к Эчамме, умоляя простить их. Когда она отказалась идти с ними, они сослались на то, что без неё Бхагаван не будет есть. Услышав это, она немедленно бросилась к Бхагавану!

В другой раз Эчамма передала еду для Бхагавана через кого-то другого, так как сама не могла прийти. Еду поставили на кухне и забыли принести её Бхагавану.

В обеденном зале было обычаем обслуживать сначала всех, а Бхагавана в последнюю очередь. Затем Бхагаван кивал головой, и все остальные начинали есть. Как обычно, всем принесли еду, включая Бхагавана. Бхагаван продолжал молча сидеть.

Так как он не делал обычный кивок, один сообразительный служащий спросил поваров: "Вы принесли еду от Эчаммы?" Они сказали: "Нет, мы забыли!" И только после того, как принесли еду Эчаммы, Бхагаван начал есть.

Перед самой смертью Эчамма лежала два дня без сознания. В первый день, когда она с трудом дышала, Бхагаван сидел пять часов на своём диване словно камень, глубоко погружённый в самадхи.

Многие отметили, что никогда не видели, чтобы Бхагаван сидел вот так. Позже им стало известно, что именно в это время Эчамма тяжело дышала.

Согласно сообщениям докторов, после этого она впала в кому. Без сомнения, она уже была поглощена во внутреннее счастье милостью Бхагавана.

На следующий день, когда она должна была оставить тело, какие-то женщины вокруг неё захотели её проверить. Одна из них громко сказала: "Кажется, Бхагавану не принесли еду". Внезапно Эчамма широко открыла глаза. Она не могла говорить, но выражением глаз спросила: "Что случилось?"

Они ответили: "Нет, нет! Мы пошутили. Еду уже отправили Бхагавану". Услышав это, она закрыла глаза и покинула тело со спокойной улыбкой. Когда об этом сообщили Бхагавану, он заметил: "Эчамма сбросила весь свой груз, но мой груз ещё на мне".

Была ещё одна восхитительная женщина по имени Мудальяр Паати ("паати" значит "бабушка").

Она жила в деревне со своим сыном и снохой и служила там одному садху. Когда садху был при смерти, она спросила его, что им теперь делать.

Он ответил: "Иди в Аруначалу, там есть святой. Служи ему. Цель твоей жизни будет достигнута".

Мудальяр Паати была уже пожилой, даже когда пришла к Бхагавану. Она встретилась с ним в пещере Вирупакша в 1910 году.

Первый же взгляд Бхагавана подарил ей опьяняющий духовный опыт. В ту же секунду она дала клятву: "Я буду приносить еду Бхагавану до самого своего последнего дня".

Каждый раз, когда была возможность, она приносила деньги или продукты из деревни. Постепенно она продала всё своё имущество, чтобы полностью служить Бхагавану.

Когда у неё ничего не оставалось, она покупала на рынке семена кунжута, жала из них масло и продавала. Любой мало-мальский доход, который она получала, она тратила на продукты, чтобы приготовить еду для Бхагавана.

Бхагаван однажды сказал: "Я боюсь только двоих людей — Раманату Брахмачари и Мудальяр Паати". Чего он боялся? Разумеется, на самом деле это был не страх. Бхагаван был невольником самоотверженного служения, тотальной сдачи и безграничной преданности, и эти два человека попадали в эту категорию.

Есть множество моментов в жизни Мудальяр Паати, которые демонстрируют её глубокую преданность. Даже когда Бхагаван спустился в теперешний Раманашрам, она настояла на том, чтобы собственноручно подавать ему еду.

Из-за преклонного возраста она наполовину была слепа. Однажды, готовя еду для Бхагавана, она наступила на лист, в котором подавалась еда.

Стоящий рядом служитель начал её распекать: "Эй! Ты же почти ничего не видишь, зачем ты приходишь? Если ты не можешь видеть Бхагавана, зачем ты приходишь и всех беспокоишь?"

Мудальяр Паати ответила: "Ну и что, что я его не вижу! Бхагаван меня видит, его милость на мне, этого достаточно".


Когда она услышала, что здоровье Бхагавана ухудшилось после первой операции, она захотела его видеть. К тому времени она почти совсем ослепла, но настаивала на том, чтобы встретиться с Бхагаваном. Когда её привели в зал, она стала напрягать глаза, чтобы рассмотреть его.

Бхагаван утешал её: "Паати, я в порядке, моё тело в порядке". Но она не была полностью удовлетворена. Она вышла и встала у входа в зал. Когда Бхагаван вышел, она сказала: "Бхагаван, стой!" и пробежалась руками по его телу с головы до ног. Она была единственной женщиной, которой Бхагаван позволил так сделать.

Когда она таким образом 'насмотрелась' на Бхагавана, он спросил: "Теперь вы удовлетворены?"


Эта замечательная женщина провела последние дни своей жизни в Рамана Нагар — недалеко от Раманашрама.

Бхагаван послал Кунжу Свами, Вишванату Свами и Сури Нагамму ухаживать за Паати и следить за её здоровьем. Они построили ей хижину в Рамана Нагар. Бхагаван каждый день справлялся о ней.


К 1949 году Мудальяр Паати стала очень старой, ослепла совсем и потеряла свою сноху, потеряла всё. Тем не менее, она продолжала готовить еду для Бхагавана.

Даже в свой последний день она приготовила еду и убедилась, что её отнесли Бхагавану. Она настояла на том, чтобы ей доложили, когда Бхагаван закончит есть её еду.

Когда ей об этом сообщили, она блаженно закрыла глаза и покинула тело.


Бхагаван дал указания Кунжу Свами и другим, что она должна быть похоронена как реализованное существо (как это было сделано ранее в случае с Шешадри Свами и Матерью Алагаммой).

В предыдущий раз — в день, когда скончалась Эчамма — Бхагаван заметил: "А Мудальяр Паати ещё жива".

Когда Мудальяр Паати умерла, Бхагаван заявил: "Большая ответственность снята с моих плеч".

Вселенская Мать приняла форму Матери Алагаммы и дала Бхагавану его тело. В формах Ратнаммы, Менакшиаммы, Кирай Патти, Десураммы, Эчаммы и Мудальяр Паати Вселенская Мать кормила его и заботилась о его теле.

И Бхагаван выразил им свою благодарность, даровав им реализацию.

Вскоре после того, как Мудальяр Паати покинула тело, здоровье Бхагавана ещё больше ухудшилось. Через несколько месяцев он также покинул тело.

Конец девятнадцатого века, Навадвип, Бенгалия. Четырнадцатилетний мальчик сидит в компании учёных мужей — математиков, поэтов, среди прочих музыкант и астролог. Математики дают ему задание перемножить два шестизначных числа.

Один поэт зачитывает две последние строчки из санскритского стиха и предлагает юноше завершить его, написав первые две в том же размере. Тем временем другой поэт задаёт ему тему для немедленного написания четверостишия на санскрите. Астролог рисует сложный пример расположения планет и спрашивает, каковы будут последствия. Музыкант напевает несколько нот из весьма малоизвестной раги и просит юношу опознать её.

Кто-то наобум называет дату, типа 18 февраля 1756 года, и спрашивает, какой это был день. И будто всего этого не достаточно, кто-то ещё стоит сзади и бросает маленькие камешки ему в спину, в то время как другие бросают ему вызовы.

Мальчик должен одновременно угадывать, сколько камешков было брошено. Он отвечает на все вопросы мгновенно, правильно, блестяще, под возбуждённые аплодисменты изумлённых зрителей.

Этот чудо-мальчик, Кавьяканта Ганапати Муни (муни означает человека, всецело отдавшего себя манане — созерцанию), вскоре завоевал бурное признание по всей Индии. Позже он стал одним из самых выдающихся преданных Бхагавана Шри Раманы Махарши.


До его появления на свет его родители не имели детей. Его отец поехал в Бенарес помолиться там в храме Ганеши. У него было видение, как статуя Господа Ганеши оживает и сливается с ним. В это же самое время его жена, находясь в своей деревне, видит, как статуя богини в местном храме превращается в свет и входит в неё.

В скором времени у супругов рождается сын. Они назвали его Ганапати в благодарность Господу Ганеше. Однако, к их вящему разочарованию, ребёнок совсем не мог говорить. До пяти лет он оставался немым и невыразительным. Ко всему прочему он страдал от многих болезней, включая эпилепсию.

В отчаянной попытке излечить его они прибегли к старинному методу прижигания его тела раскалённым железным прутом. Это лечение имело далеко идущие последствия. Шок высвободил скрытые таланты мальчика, и он стал на редкость выдающимся.

Сила его памяти, концентрации, его способность впитывать всё прочитанное и цитировать дословно возросли многократно. К девяти годам он овладел санскритской литературой, а к одиннадцати уже знал все четыре Веды и Упанишады.

Когда ему было четырнадцать, Ганапати сочинил драму на санскрите, которая даже сегодня признаётся одной из лучших на этом языке.

В старинных писаниях говорится о том, что древние риши совершали епитимью, и им являлся Бог и одаривал благами. Находясь под сильным влиянием этих текстов, Кавьяканта стремился достичь того же.

В возрасте восемнадцати лет он женился, но его страсть получить даршан Бога становилась всё сильнее. Он пустился в долгое странствие, посещал храмы, а также священные реки, такие как Ганг, и совершал епитимью.

Его епитимья была суровой: в течение долгих периодов он сохранял молчание, неподвижность и голодал. И хотя он скрупулёзно соблюдал все необходимые правила традиционной аскезы, Бог ему не являлся. Когда один метод аскезы не приводил к результату, он пробовал другой с одинаковой самоотдачей. Испробовав все методы, в конце Кавьяканта прибег к последней своей надежде: совершить епитимью в пяти священных местах, посвящённых Господу Шиве, олицетворяющих пять элементов — землю, воду, огонь, воздух и эфир. Нужно было посетить каждое место в определённом порядке, и в конце прибыть в место, посвящённое огню, Аруначалу, где епитимья (тапас) преданного, как говорилось в писаниях, будет вознаграждена.

Кавьяканта выполнил необходимые ритуалы в каждом месте и, наконец, в 1904 году прибыл к Аруначале. Во время совершения епитимьи в храме Аруначалешвара Кавьяканта однажды поднялся на гору и увидел Бхагавана, сидящего с закрытыми глазами, погружённого в самадхи.

Разочарованный его продолжительным молчанием, он ушёл. Поступив на работу в качестве школьного учителя в близлежащем городке под названием Веллор, он продолжал свою садхану.

В 1907 году он стал чувствовать угнетённость от ощущения бесполезности своей жизни. Несмотря на то, что он владел всеми писаниями, испытал поднятие кундалини, он так и не нашёл метод, который дал бы ему надёжную опору в источнике шакти, который он называл Богом.

И он решил: "Пойду снова к Аруначале — последнему пункту назначения человека в поиске Бога согласно писаниям. Если я не достигну Бога и на этот раз, я объявлю Веды, Упанишады и все индуистские писания просто воспалённым поэтическим воображением".

С таким намерением он вновь отправился к Аруначале. Гробницы Шивы расположены на каждом из восьми противоположных направлений кругового маршрута вокруг Аруначалы. Решив положить все свои силы на совершение этой епитимьи, Кавьяканта направился на юго-запад к гробнице Нирудилингам.

В то время она была окружена лесом. Он укрылся в дупле большого высохшего дерева и возобновил суровую аскезу молчания и голодания.

На пятый или шестой день божественная Мать заговорила с ним: "Пока у тебя нет гуру, ты не достигнешь своей цели. Твой гуру там на горе. Сдайся его святым стопам и обретёшь его милость. Ступай!"

Кавьяканта выпрыгнул из дупла. Был час пополудни, солнце жгло нещадно. В разгаре был праздник Картикай, и сотни людей толпились вокруг горы.

Неудержимо он помчался вверх к пещере Вирупакша и нашёл Бхагавана сидящим в одиночестве снаружи. Тот направил на него свой милостивый взор. Как и многие преданные до него, он был парализован и не мог оторвать глаз от Бхагавана.

Кавьяканта, эрудированный учёный и вдохновенный поэт, никогда прежде не преклонялся перед человеческим существом. Неожиданно он обнаружил себя распростёртым на земле перед молодым аскетом.

Он крепко схватился за ноги Бхагавана и прокричал: "Я прочитал всё, что можно прочитать. Я полностью изучил Веды, я совершал джапу сколько душе угодно, но я так и не постиг, что такое тапас! Поэтому я жаждал найти прибежище у ваших ног. Прошу вас, просветите меня насчёт природы тапаса".

Слово 'тапас' на санскрите буквально означает 'стремление к реализации истины через пламенную епитимью и аскетизм'.

Однако Бхагаван передал Кавьяканте его более глубокое значение. Помогая ему встать на ноги, он заглянул ему прямо в глаза и после паузы медленно произнёс:

"Если наблюдать, откуда появляется понятие 'я', ум поглощается в то. Это и есть тапас".

И поскольку Кавьяканта упомянул о том, что практикует мантра джапу — повторение мантр тысячи раз каждый день, мастер добавил:

"Во время повторения мантры, если наблюдать источник, откуда появляется звук, ум растворяется в нём. Это и есть тапас".

Эти откровения потрясли Кавьяканту. Наконец, он постиг, как практически пребывать в контакте с истиной.

Волны экстаза одна за другой несколько часов затопляли его в присутствии отшельника. Наконец, открыв глаза, он спросил служителя Палани Свами имя этого аскета. Хотя в то время его называли Брахмана Свами, Кавьяканта узнал, что его настоящим именем было Венкатараман.

Взяв 'Рамана' из этого имени, и видя Бога в этом аскете, он назвал его Бхагаван, что на санскрите означает Бог.

А так как он получил откровение насчёт тапаса, который ни одно писание так ясно не объясняло, для Кавьяканты Бхагаван был также ведическим риши.

(Риши означает мудрец, и происходит от драшта, что означает видящий — тот, кто видит внутренним глазом. Риши — тот, кто навсегда соединён с подлинным, неиссякающим источником мудрости.)

Но для Кавьяканты Бхагаван был не просто риши, но махарши — великий риши. Таким образом, он назвал аскета Бхагаван Шри Рамана Махарши.

Это имя, Бхагаван Шри Рамана Махарши, воспевание которого направляло бесчисленное количество людей к тихой, молчаливой истине, было дано человеком редкого гения, Кавьякантой Ганапати Муни.