(14) Моя жизнь пролетела в поисках всевозможных наслаждений; я ни на миг не задумывался о поиске освобождения. Я без конца странствовал в разных краях; всю свою жизнь я провел в плену иллюзии. Кроме меня самого, никто не знает, в чем мое истинное благо, и не способен помочь мне. Даже святые не ведают подлинного источника блаженства, его начала и конца. Что я могу рассказать о мучениях пребывания в материнской утробе, хотя я испытал их? Вокруг меня были лишь плоть и ее выделения; когда я пытался думать о Тебе, когда я приближался к порогу смерти, то не знал Тебя, хотя Ты был рядом. Тленное становится тленом; душа изнывает под грудой прошлого. Ныне молю Тебя: награди меня даром служения Тебе. О Кешава[12], Тука умоляет Тебя: яви ему путь через житейское море. 12. Кешава — одно из имен Кришны (Вишну).
(15) Кого бы я ни встречал на этом пути, я спрашиваю у него: «Будет ли Бог милостив ко мне? Удержит ли Он меня от позора?» Я позабыл обо всем остальном, я без остатка посвятил себя поиску ответа на этот вопрос. Тука говорит: я с нетерпением ожидаю, кто же еще встретится мне и даст свой ответ? (16) Почему Ты дожидаешься священного или благоприятного дня? Моя душа изнывает от нетерпения. О Пандуранга, пошли мне скорее нежный сладкий кусочек, не заставляй меня ждать. Не смотри, что я несовершенен и полон греха, не гневайся на меня: зачем Ты заставляешь нас, Твоих несмышленых детей, а равно и Твоих старших и мудрых, плакать? Почему Ты стоишь, упершись рукой в бедро[13], и сокрушаешь сердца своих маленьких возлюбленных? Тука говорит: сейчас я развяжу узел своей накидки, и я останусь с Тобой. 13.Упершись рукой в бедро — Пандуранг стоит, уперев руки в бедра.
(17) Почему Ты не испытываешь ко мне жалости, ведь Ты пребываешь в моем сердце? О Нараяна, жестокий и безжалостный, я рыдал по Тебе, пока совершенно не потерял голос, но Ты так и не отозвался. Почему душа моя не находит покоя? Смятение чувств не знает перерыва. Тука говорит: почему Ты гневаешься? О Пандуранга, мы не знаем, рассеялись наши грехи или нет. (18) Когда я был свободен, я сам взял веревку[14] и обвязал себе вокруг шеи: что мне теперь делать? Я крепко связан, я не могу двинуться ни вперед, ни назад. Я растратил все свое состояние, я впал в долги, поле мое заросло сорняками, я обрек жену и детей на голод. Я обворовал множество чужих домов; я не могу вырваться из западни, что бы я ни делал. Тука говорит: мы должны отбросить желания, отсечь их полностью. 14.Сам взял веревку — веревка желаний связывает человека, лишая его природной свободы.
(19) О Господь, будь милостив ко мне и яви мне истину; как велико Твое сострадание! Таково же и Твое славное имя в этом мире. Одним лишь своим взглядом Ты делаешь бессильным само могучее Время. Тука говорит: о Господь, даруй мне свою защиту! (20) Насколько это необходимо, я живу в мире, но пусть моя вера пребывает у Твоих стоп. О милосердный владыка, что я могу поделать? Твои узы крепки; я устало плетусь, изнывая под тяжестью груза, который на меня возложен. Тело выполняет предписанную ему работу; о мой ум, всегда сохраняй эту тайну. Силы этого мира тянут меня с места на место, но позволь мне никогда не терять усердия в созерцании. Пусть чувства делают свое дело; позволь же их страстным порывам найти успокоение у Твоих стоп. Тука говорит: умоляю Тебя, не ввергай меня в погибель! (21) Мне снилось, что меня насильно завербовали в разбойничью шайку, но когда я проснулся, это все оказалось обманом. Я взывал о милости впустую: эти мольбы и послужили причиной моих бедствий. Царь, вельможа и крестьянин — вся картинка была нереальной, но мои страдания, до тех пор, пока я не пробудился, были реальными, — об этом свидетельствует мое тело, поскольку именно боль заставила меня открыть глаза. Тука говорит: наконец, святые привели меня в чувство, иначе меня ждала бы тюрьма.
(22) Я запутался в сетях иллюзорного мира, но Витхала оказал мне милость. Он освободил меня, отделил от бренного окружения и показал мне образ, на который я взираю с нежной и ненасытной любовью. Я вижу, как другие прыгают, танцуют и выказывают страстное влечение к миру; они находят наслаждение в том, чтобы воспринимать ложное так, как если бы оно было истинным. Я вижу и других — они кричат, рыдают и разбивают себе головы от горя; сокрушаясь по своим друзьям, они приближают свою собственную смерть. Тука говорит: я удивляюсь собственным словам. (23) В своей жизни я встречал и удачи, и неудачи. Я знаю на опыте и то, и другое; как первые, так и вторые я находил и буду находить отвратительными. Я поселился в лесу, но и там страдания настигли меня. Тука говорит: возьму с собой Бога — пусть Он будет моим провожатым. (24) Хорошо, что я низкого происхождения, в противном случае меня сгубила бы гордыня; о Господь, Ты поступил правильно. Тука прыгает от радости и танцует. Если бы у меня было какое-то знание, я оказался бы в опасности: я пренебрег бы служением святым, я впал бы в неведение, меня раздуло бы от самомнения, я пошел бы по пути самоуничтожения. Тука говорит: где людям есть, чем кичиться, туда приходит и ад — расплата за гордыню.
(25) Хорошо, что я освободился от этого дикого стада; каждый из него отправился в свой родной дом. Забота о них стоила мне мучительной боли; теперь мне стыдно за эти ненасытные желания. Когда они сбивались с пути, мне приходилось мучиться: я должен был тратить все заработанное мною на штрафы. Я не знал ни минуты покоя, мучения одолевали меня вплоть до сегодняшнего дня. Уловкам желаний не было числа, они рвали свои привязи; у меня нет ни времени, ни желания рассказывать обо всем этом. Тука передал попечение об этих коровах Богу[15]. (26) Я не знаю ни одной хитрости, которая могла бы захватить внимание людей; я пою Тебе хвалу, я прославляю Твои чудесные деяния. Я не могу похвастаться знанием лекарственных растений или необыкновенной ловкостью рук. Меня не окружает толпа учеников; я не притязаю на то, чтобы называться кем-либо, кроме простого нищего. У меня нет своего монастыря, я не владею поместьями. Я не руковожу официальным поклонением — я не открыл эту лавочку. Я не умилостивил веталу[16]; мне не известны никакие тайны, что могут поразить людское воображение. Я не профессиональный чтец Пуран[17], чьи дела расходятся с его же словами. Я не владею искусством спора; я не жалкий ученый; я не стою между горящих огней[18] с криком «удо! о ананди!». Я не читаю мантры на четках, собирая вокруг себя толпу зевак. Я не знаю тайн Атхарва Веды: чар, которые сковывают, вводят в заблуждение и изгоняют врагов. Я не таков, как все эти люди, — говорит Тука, — я не безумец, что пребывает в аду. 15. Традиционное сравнение желаний и страстей с животными, необузданными или находящимися под контролем хозяина, обретает у Тукарама форму аллегории со стадом коров. В жизни Тукарама был эпизод, когда он работал погонщиком стада. 16. Веталы — разряд существ, как правило, сходных со злыми духами, привидениями и т. п., при помощи которых можно развить магические способности. 17. Пураны — раздел священных писаний. 18. Не стою между горящих огней — стояние между четырех костров под солнцем (пятый огонь) является видом практики йоги.
(27) Кто-нибудь может сказать мне: «Ты поэт», но моя речь не принадлежит мне. То, что создается — не мое собственное творение — меня побуждает говорить Тот, кто пронизывает собой Вселенную. Я столь слаб, откуда же у меня возьмется сила обезоруживать? Я говорю то, что подсказывает мне Говинда[19]. Меня назначили сидеть и отмеривать, но сам я ничто — всем распоряжается Владыка. Тука говорит: я верный слуга, я ношу на себе печать имени моего Владыки. (28) Я человек наихудшего разряда — чем мне гордиться? Это Ты, о Нараяна, есть тот, кого люди прославляют во мне. Какая мне от этого радость, и какая печаль? В соответствии с качествами человека к нему приходит либо слава, либо позор. Я подобен куску материи, который люди повязывают вокруг головы, чтобы почтить его, так как когда-то в нем хранились золотые монеты. Тука говорит: люди почитают меня, но я и То, что они почитают — не одно и то же; чему радоваться такому ничтожному созданию? (29) Разве петух заставляет солнце восходить в положенное время? О Господь, зачем Ты возлагаешь на мою голову такой груз: велишь мне стать святым? Когда слуги откажутся готовить пищу, разве господа будут голодать? Тука говорит: Бесконечный знает, как заставить все пройти в свой черед. 19. Говинда — имя Кришны.
Абханги (30) — (32) выражают сущность философии адвайты: вечная духовная сущность (атман), душа человека, одновременно является источником материальной деятельности и многообразия форм, и в то же время остается вечно отличной от каких-либо форм и определений, и находится вне какой бы то ни было деятельности. Осознание этого позволяет совершать действия и быть вне действий, иными словами — не затрагиваться любым видом активности и сохранять чистое состояние, исконную природу. (30) Нет на свете деревни, которую я мог бы назвать родной, я живу один, в своем собственном обиталище. В своих странствиях я не следую определенному маршруту, и все мои слова остаются без внимания. Я ничего не считаю своим или чужим; воистину, я не принадлежу никому; мне нельзя ни жить, ни умирать; я всегда остаюсь тем, что я есть. Тука говорит: у меня нет ни имени, ни образа; я остаюсь в стороне от добрых и дурных дел. (31) Я говорю, хотя я безмолвен, я мертв, тем не менее я жив, я пребываю в мире, и все же вне его. Я отрекся от всего, но у меня нет недостатка в удовольствиях; я одинок, и все-таки не одинок; я разорвал все путы. Тука говорит: я не тот, за кого меня можно принять; если хочешь узнать, кто я, спроси у Пандуранги. (32) Можно смотреть на мир, как на божественный, но я порицаю подобную наклонность людей; меня переполняет сострадание, которое побуждает помочь им, ибо они падают в лапы смерти. У меня нет ни друга, ни какой-либо враждебности к посторонним. Эти мои слова служат вступлением, — говорит Тука, — призванным раскрыть суть дела.
(33) Цель моих усилий — сохранить веру. Я распространяю благие наставления Вед; в своих поступках я руководствуюсь примером святых прошлого. Если ты не обрел непоколебимость духа, но оставил свои мирские обязанности, то ты негодяй. Тука говорит: такой человек — подлый мерзавец, поклонение Хари превращается у него в грех. (34) Я, Тука, меньше атома, и все же больше небесного пространства. Я отрекся от тела, ибо мир есть воплощенное заблуждение. Я оставил тройственное знание; внутри сосуда своего тела я зажег светильник. Тука говорит: мне пора перестать служить людям. (35) Я спросил у собственной души: почему мне нужно заботиться о людском мнении? Все люди знают, в чем состоит их выгода; если понуждать их силой, они обидятся. Слушают они мою проповедь или нет, я пойду домой, и буду крепко спать. Как я повлияю на них? Я могу указать путь, если сам видел его. Тука говорит: я буду указывать на милость Бога; тот, кто желает, сможет обрести ее плоды.
(36) Будь некто даже грешником, если он произносит имя Бога, я готов служить ему телом, речью и умом. Даже если у человека нет веры, но он воспевает божественные достоинства Хари; даже если он совершает предосудительные поступки, но произносит имя Хари, я принадлежу ему[21]. Какого бы он ни был происхождения, благородного или низкого, — говорит Тука, — если он называет себя человеком Хари, он благословен. (37) Наша радость — в том, чтобы указывать миру, что есть подлинно благое, чтобы заставлять тех, кто уклонился от истинного пути, устыдиться. Какой ущерб может понести человек, который распространяет свое послание? Какой вред мне может причинить гнев мира? Что могут сделать силы неведения, когда стрелы имени Кришны столь остры? Тука говорит: вот лавка, где продается только товар наивысшего качества; здесь не может быть места подделкам. (38) Я падаю ниц перед всеми и умоляю вас, склонив голову к вашим стопам: о все люди! О все, способные говорить и слушать! Проверьте это хорошенько и привяжите к пучку волос на своих затылках! Я раздал обширные припасы, собственность моего Владыки. Я всего лишь носильщик, который переносит их. Тука говорит: ценность этого товара известна во всех четырех областях Вселенной, он прошел испытания и признан наилучшим. 21. Согласно многим школам вайшнавизма имя Хари (Вишну, или Нараяны) не отлично от Него самого. Это объясняет особое почтение по отношению к практике воспевания имени Хари или его ипостаси.
(39) День и ночь я буду непрестанно петь хвалу Говинде. Все мои желания связаны с Богом; я посвятил свое тело Ему; я не останавливаюсь ни на мгновение, но наполняю все свои чувства Им. Тука говорит: я пою Ему хвалу; я пробуждаю людей. (40) Я упорно боролся со временем и смертью; я проложил брод через реку мира. Приходите, большие и малые, мужчины и женщины, люди низших сословий; запомните: никому не нужно терзаться страхом. Занятые и праздные, преданные и аскетичные, собирайтесь вместе; гремят барабаны, созывают освобожденных и тех, кто жаждет освобождения. Он отправил меня в этот мир, наделив широкими полномочиями; я ношу с собой Его имя — говорит Тука.
(41) Я просто слепец, бредущий по пути, что ведет к безграничному духу; я оставил жизнь, полную многообразных страстей ради жизни, исполненной умиротворения в Нем; в Нем я больше не вижу мирского. «Я» и «мое» исчезают в той же точке, откуда появляются. Все, что было видимым, становится невидимым. Я дочиста вымел площадку этого мира и уснул сладким сном. На вершине трехглавой Кайласы[22] раздают щедрые дары; я отказался от изысканной пищи и богатства, от добрых и злых дел, и от желаний. Я ушел от суматохи мира, освободился от рабства трех гун[23]; теперь я могу не беспокоиться, что мне и дальше придется нищенствовать. Мой семнадцатый элемент полностью изменился: как только он исполнил все мои желания, я обратил лицо вверх и произнес: «Я есмь Он». Посредством нежной любви, обращенной к Нему, я пробудил нематериальный источник; Он даровал мне Абсолютную Истину и знание Абсолютного «Я». Он растворил мое имя в собственной сущности, Он убрал все различия между нами. Эти слова рассеивают сомнения и несут великое утешение; Он сделал их доступными для людей, что приходят со всех сторон; в их веренице следуют и те, кто достиг духовных высот; они вышли за пределы мира. Вера в Него — вот единственный секрет; чувство «я» — источник рабства, оно не позволяет нам достичь нашего дома. Так сбросьте же оковы мира, примите недвойственную[24] веру. Тука говорит: вот способ, который открыли в древние времена. 22. Кайласа — священная гора. 23. Три гуны — три качества природы, а также три состояния, сопутствующие любому виду деятельности живого существа (страстность, пассивность и благость). 24. Недвойственная вера — осознание тождества внутреннего «я» (Атмана) и Высшего Духа, Абсолюта (Высшего Брахмана); это главная цель философии адвайта-веданты.
(42) Владелец лавки может выставить множество разнообразного товара, но каждый покупатель выбирает то, что ему нужно. В конце концов, каждый покупает что-то определенное, хотя людям и нравится рассматривать все подряд, чтобы удовлетворить свое любопытство. Воин понимает движения врага, другие же смотрят на них как на зрелище, о котором можно потолковать. Тука говорит: моя речь следует своим собственным путям; я пожертвовал мирское знание Безупречному. (43) Всемогущий обитает во всех существах — вот первый закон, который я хорошо знаю. Я посылаю вперед острые стрелы; тот, кого поразила одна из них, знает их силу. Сначала нам нужно добиться, чтобы наши наставления были безупречны, а потом уж мы можем давать их другим. Тука говорит: если ты сбиваешься с пути и углубляешься в джунгли, то встретишь шипы и колючки.
(44) Я не упрямый наставник, полный своих собственных мнений; я учу лишь истине, дарованной мне свыше. Вам нужно проверить мое учение на опыте; зрелое знание покажет — истинно оно, или ложно. То, что я излагаю, не принадлежит какому-то маленькому местечку; если кто-нибудь получит это, то найдет, что оно наполняет собой всю Вселенную. Тука умоляет мудрых не мучить себя противоречащими друг другу мнениями. (45) Я указываю людям путь согласно полномочиям, которые получил. Каждому показана та дорога, что соответствует его способностям; по мере того, как он будет следовать по ней, он будет узнавать ее все больше и больше. Когда вы достигли берега, вам не надо сжигать лодку: потом она может пригодиться многим. Тука говорит: если врач сам болен, кого он сможет вылечить? (46) Мы, обитатели Вайкунтхи[25], пришли сюда лишь для того, чтобы нашей верой подтвердить слова риши. Мы будем усердно расчищать пути для святых, ибо мир заполонили сорняки. Мы будем вкушать остатки трапез святых[26]. Древние формы[27] духовной традиции утратили свое значение, поскольку все там утонуло в пустом словесном жонглерстве. Умы людей жаждут наслаждений, путь к освобождению потерян; мы будем бить в барабан во имя преданности. Мы будем наводить ужас на время и смерть. Тука говорит: радостно восклицай «Слава! Победа!». 25. Вайкунтха — мир Вишну. Риши — мудрецы, пророки, святые. 26. Вкушать остатки трапез святых — благоприятное действие, способствующее развитию духовных качеств у принимающего пищу, а также форма выражения почтения. 27. Древние формы — имеются в виду традиционные формы философской и религиозной логики, диспуты, следование доскональным предписаниям и т. д., то есть атрибуты деятельности кастовых брахманов-пандитов.
(47) О Господь Вселенной, яви мне свою милость, даруй мне ученика, который продолжит мое дело; привлеки ко мне того, кто полностью сведущ в знании Брахмана, чей стяг славен во всех трех мирах. Тука громко взывает у дверей своего Витхобы. (48) О Господь, дай мне ученика, сведущего в знании Брахмана, прекрасное воплощение веры и любящей преданности. Пусть он в совершенстве освоит искусные методы, что позволят ему одержать победу над страстями. Если я встречу такого человека во плоти, то буду обмахивать его листьями дерева ним, чтобы уберечь его от вреда! (49) Я человек низшего сословия, скудоумный, жалкий на вид; прочие мои изъяны Он также знает; тем не менее, Витхала принял меня, ибо ведает, в чем состоит моя цель. Что бы я ни делал, я стремлюсь к своему истинному благу — так научил меня опыт. Моему духу были дарованы бесконечные блаженство и радость; Тот, кто сам есть наивысшая радость, принял мое бремя на себя. Тука говорит: Он гордится своим именем, а потому употребляет свое могущество на то, чтобы спасать молящих Его об этом.
(50) Почему я должен добиваться славы, высокого положения и людских почестей? О Господь, яви мне свои стопы! Да не падет твой слуга жертвой тщеславия! Почет станет для моей души тяжким бременем, он уведет меня от Твоих стоп. Что люди знают о вере сердца? Они почитают друг друга в соответствии с внешними качествами. Тука говорит: я нахожу несчастья сладостными, если они ведут меня к Твоим стопам. (51) О Мать, я был истерзан желаниями, они угнетали меня без жалости; я принял прибежище в Тебе, и все стало хорошо.Я отправился к Тебе; теперь я снова молю Тебя. Тука говорит: о Канхоба[29], благодаря твоему воздействию, я освободился от гнета. (52) Если я разлучаюсь с Тобой хоть на мгновение, то рыдаю по Тебе. Я люблю находиться рядом с Тобой; мы подружились не сейчас, мы едины по естеству. Могущественные и высокопоставленные призывают меня покинуть Тебя — я не послушаю ни единого их слова. Тука говорит: Твоя милосердная любовь неизменна, обними же меня от всего сердца! 29. Канхоба — от Канха (букв. «малыш, дитя»), одно из имен Кришны.
(53) Благой вожатый и наставник явил мне свою милость, хотя я даже никак не служил ему. Он встретился со мной, когда я был на пути к Индраяни; точно помню, что он возложил свою руку на мою голову. Он попросил у меня немного масла; я заснул и забыл о нем — что-то воспрепятствовало нашему общению, поэтому он потерял терпение и ушел. Рагхава Чайтанья, Кешава Чайтанья — он назвал имена своих учителей; он сказал, что самого его зовут Бабаджи, и дал мне в качестве мантры имена «Рама, Кришна, Хари». Было это в четверг, в десятый день месяца магха; решив, что это будет благоприятно, он посвятил меня в свою общину, говорит Тука. (54) Я сбросил с себя бремя, я избавился от гнетущих забот; святые вверили меня Витхобе. Он протянул руку и погладил меня по голове, Он велел мне оставить заботы. Он держит руку на бедре, его расположенные параллельно на каменном возвышении стопы прекрасны; Он стоит в полный рост на берегу реки Бхимы[30]. Невообразимо долго я совершал свой тяжкий труд, но вот этому настал конец; о Кешава, я обнял Твои стопы! Тука говорит: о Бесконечный, пусть исполнится Твоя воля! Теперь любой мой позор разделяют святые. (55) Я не теряю бдительности ни на мгновение, и наблюдаю за собой. Я нанес на себя метку[31], чтобы не отбиться от Твоих стоп. Я обдумываю каждое свое слово, я держу себя в чистоте. Тука говорит: когда-то я боялся, теперь же я бдителен. 30. На берегу Бхимы — имеется в виду храм Витхобы в Пандхарпуре. 31. Нанес метку — то есть священный знак на лбу, тилаку.
(56) Это игра Богини во мне; почему ты не сознаешь этого?[32] Кто здесь действует, если я не обращаю внимания ни на страдания, ни на радость? Меня самого здесь больше нет: слова — вот все, что ты можешь узнать. Я превратился в Нее; поистине, мою веру невозможно утаить. Задай мне теперь свои вопросы, о том, что тебе дорого или же безразлично. Благодаря тому, что Богиня прочно утвердилась в моем сердце, я буду знать, что ты имеешь в виду и о чем спрашиваешь. Тука говорит: ты не должен оставаться спокойным, когда тебе представляется такой невероятный случай — где еще ты найдешь подобную возможность? (57)[33] Только Витхоба проявляет милосердие к незрячим и хромым; Он сотворил мир и ведает все. Без малейших усилий Он создает и уничтожает наш запас добродетелей и пороков; кто, как не Ты способен спасти нас от мучений и забот этого мира? О милосердный Господь, пусть торжествует Твоя власть! Тебе не составляет труда узнать, что у нас на сердце, хотя мы и не говорим. Пундалика[34] катался перед Тобой по покрытому галькой берегу; благословен город Пандхари, что раскинулся на берегах Ниры и Бхимы; я больше ничего не вижу, мои глаза стали видеть незримое; Источник любви низошел сюда и пролил ливень непреходящего знания. Более того, Упаманья, маленький ребенок, который не мог ни знать путей мира, ни следовать ими, пал наземь и, громко крича, призывал имя Хари; поэтому Хари тотчас же пришел к нему на помощь. Юный Шука, который родился слепым, лежал, истерзанный муками множества рождений-смертей; в должное время он вспомнил о Тебе. «Я более не страшусь мучений прошлого», — сказал он Гопалу[35]. Вслед за этим Он пришел и, посредством своей чудесной силы, избавил его от плачевной участи. Бог являет себя слепому, который не видит мир; тот освобождается от страданий и печали, избавляется от жажды богатства. Он не видит разницы между «собой» и «другими», он не признает ни братьев, ни друзей. Тука достиг того же самого состояния; поэтому радуйся, о Нараяна! 32. Некоторые из абхангов Тукарама, в частности этот, посвящены Деви (Шакти), Великой Богине-Матери. Она является действующей Пракрити (Природой), динамическим аспектом Высшего в женской форме, в отличие от статичного Пуруши, мужского аспекта, с которым они составляют вечную пару и нераздельны по своей сути. Ипостась Деви — Супруга Витхобы, Ракхумаи (Рукмини). 33. В этом абханге упоминаются различные истории Пуран 34. Пундалик (Пундарик) — легендарный основатель храма Витхала. Его историю, а также историю возникновения образа Витхобы и его храма можно найти в «Падма Пуране», в разделе «Пандуранга-Махатмья». Не приводя здесь всю историю, отметим, что Кришна однажды решил навестить праведного Пундалика в его обители. В качестве дара, предложенного Кришной Пундалику, тот выбрал вечное пребывание Кришны в этом месте в образе Пандуранга. Этот самый образ, который описывает Тукарам в своих абхангах, можно видеть в храме Пандхарпура и сегодня. 35. Гопал(а) — одно из имен Кришны.
(58) Я убог разумом, мне неведома истина, но я созерцаю в своем сердце Твои стопы-лотосы. Что я знаю о разноречивых мнениях Писаний? Я провожу все свое время в созерцании. Я ничего не знаю, но я называю себя Его слугой; Он будет гордиться мною. Я отбросил удобства и проторенные дороги мира; я откинул мир одним ударом. Раньше мир цеплялся за меня, но теперь я избавился от него; мой дух отдалился от суеты окружающего. Тука говорит: о Супруг Ракхумаи, защити своего почитателя, который взывает к Тебе! (59) Мы должны говорить Тебе, чего мы хотим, мы должны открывать Тебе тайные желания наших сердец. О Витхала, кроткий духом, любящий и милосердный, наша нежная мать, Ты будешь снисходителен к нашим капризам. Мы возлагаем к Твоим стопам нашу преданную веру. Ты все для нас. Я не позволю, чтобы меня касалось дыхание какого-либо другого существа; я не буду посещать никакого дома, кроме Твоего; пусть все происходит по Твоей воле; я знаю, Ты дашь мне то, о чем я попрошу; поэтому отныне Тука прекращает обращаться к Тебе с мольбами. (60) Поступай теперь, как считаешь нужным; в соответствии со своей волей спаси меня или уничтожь; приблизь меня к себе или отдали от себя; низринь меня обратно в мир или избавь от этого. Полностью невежественный, я искал Тебя; я ничего не знаю о вере и преданности. Я вовсе не понимаю духовных предметов, я самый убогий из всех убогих. Мне не под силу успокоить свой ум, я не могу обуздать свои капризные чувства, в борьбе с ними я совершенно обессилил; умиротворение и покой далеки от меня. Я подношу Тебе безграничную веру, я возлагаю к Твоим стопам свою жизнь; поступай теперь, как пожелаешь, я могу полагаться лишь на Тебя; о Господь, Ты — моя опора, я крепко уцепился за края Твоей одежды. Тука говорит: Тебе решать, как отвечать на мои усилия.
(61) Теперь я достигну совершенного счастья. Я миновал все чужие земли, я не вижу ничего, кроме материнского дома. Рядом со мной Витхала и Ракхумаи, мои сестра и брат, отец и мать; Он глава всей моей семьи. Вокруг меня нет никого, кто был бы мне чужим. Я распространяю свое влияние на весь мир. Я сбросил с себя бремя зависимости от других, теперь я распоряжаюсь всем сам; я откинул стыд и тягостные заботы. Я позволяю своим желаниям оставаться дома, в моем материнском доме, где я волен поступать как пожелаю. Я действую так, как велит мне Он, я не боюсь совершить ошибки. Мне долго приходилось терпеть общество тещи, меня терзали множество желаний — теперь же я позабыл о мирских выгодах. Мои отец и мать ласкают меня с нежной любовью, они мягко расспрашивают меня и просят открыть им мои детские желания. Впредь Тука, вопреки своему природному косноязычию, будет говорить без запинки. (62) Пища, которую дает нам Он, бесконечно сладостна, поэтому я предпочитаю поиск Кришны самой жизни. Радость от общения с Ним возрастает от мгновения к мгновению. Впредь, — говорит Тука, — я буду учить людей любить Его так же, как я. (63) Маленькие пастушки собираются и начинают составлять план: «Пошли сегодня воровать масло; и Луноликого с собой возьмем. Ребята, есть тут один, которого нам все это время ждать приходится». Говинда идет впереди, пастушки следуют за Ним; Он действует своим обычном образом: скрытый от всех, Он направляется то туда, то сюда. Вот Он видит дом, в котором никого нет. В нем хранятся девять видов масла[36]. Сначала Он заходит туда сам, затем раздает им кувшины с маслом. Он не позволяет им разговаривать, Он говорит: «Тихо! Когда Я дам знак, пейте молоко». Полностью довольный, Тука служит Богу. 36. Девять видов масла — намек на девять видов преданного служения, которые готов «вкушать» Кришна.
