Смерть в "Шримад Бхагаватам"

В самом деле, бренное не стоит скорби, ибо обречено сгинуть в небытии, едва появившись на свет.

Не горюйте о потере бренного. Плоть недостойна сожаления. Она не принадлежит ни вам, ни ему, ни кому бы то ни было. Мы заимствуем ее у матушки-природы и должны будем отдать в назначенный срок.

Семейный человек словно шелкопряд, что вьет кокон, из которого потом не способен выбраться. Семейные удовольствия — это удовольствия приговоренного к смерти, которому палач предлагает вкусные яства за час до казни.

Телесное существование мучительно для души. В тисках мертвой плоти вечно живая душа терзается страхом смерти. И разорвать эту цепь перерождений она может, связав себя узами любви к Непостижимому и вечно Живому.

Женская любовь, дети, богатство, дом, власть и слава — все это зыбко и недолговечно. Да и сама человеческая жизнь длится один миг. Ценно лишь то, что незыблемо, что никому не под силу отобрать у нас, — наша душа и наша дружба с Господом Богом.

Известно, что добрыми делами душа прокладывает себе дорогу в небесное царство, где жизнь полна изящных удовольствий. Но не следует прельщаться теми соблазнами, ибо чем приятней удовольствия, тем скоротечнее жизнь.

Не ищите радостей ни на Земле, ни на небесах, ибо они длятся один лишь миг. Но ищите радость в преданной дружбе и любви к Вечному Прекрасному Господу в Его нетленной обители. Будьте в согласии с Его волей, тогда страх и смерть не будут иметь над вами власти.

Человек полагает, что цель его жизни во внешнем благополучии. Если бы это было так, то богатые, властные и знаменитые никогда бы не печалились.

Стяжание временного несет разочарование: власть оборачивается бессилием, земная любовь — ненавистью, признание — презрением, богатство — нищетой. И над всем бренным веет страх потери.

В безумии своем мы дорожим телом как орудием всяческих удовольствий — бережем и лелеем его и облекаем в богатые одежды.

Мы любуемся им и украшаем, чтобы привлечь к нему других, не подозревая, что это тело — чужое нам: покуда дышит, оно превращается в испражнения, а перестав дышать, становится прахом.

От начала и до конца, и даже после, наше тело есть пища и испражнение червей. Если тело лишь горстка земли, то во сто крат ничтожнее все то, что приобретается ради него.

Что проку тратить душевные силы для поддержания жизни в сплетении мертвой плоти?

Если самое тело обречено обратиться в прах, то чего стоит все, что повязано с ним узами отношений: домочадцы, имущество, наследство и наследники, слуги и сородичи, подданные, соратники, домашние животные?

Все они наваждение в вечности — промелькнут и исчезнут, не оставив следа.

Нет такого крепкого и здорового тела, которое не мучилось бы недугами; нет таких богатств, которые не пропадали бы; нет такой высокой власти, на которую не посягали бы.

Все это тленно и скоропреходяще: человек, ищущий прибежище в вещах тленных, всегда будет тревожиться, бояться, огорчаться и страдать.

Он никогда не достигнет того, чего желает, — вечного счастья, но получит то самое, чего хочет избегнуть.

Что пользы от мирских благ, если добываются они тяжким трудом и волнениями, а отбираются старостью и смертью?

Воистину, жизнь жаждущего земных удовольствий протекает в муках от самого рождения до самой смерти.

Только от нашего неразумия и желания обладать внешними пустяками происходят вражда и тревоги.

Прошлыми делами мы сотворили себе нынешние тела в непрерывном кругу рождения и смерти.

Но нынешними делами мы можем разорвать этот круг. Одними поступками мы продлеваем свое рабское существование, другими прокладываем путь к свободе.

Разумный человек видит Всеобъемлющую Первопричину в каждом существе, предмете и явлении окружающего мира.

И душа воплощается в человеческом облике, дабы с осознанием собственной свободы отдать себя во служение Говинде — Прекрасному Повелителю чувств — и в этом найти свое благо и счастье.

Соприкасаясь и расставаясь с предметами чувственных удовольствий, живые существа, словно мотыльки, танцуют перед пламенем костра, которое однажды поглотит их. А поиск искусственных средств от несчастий доставляет им еще больше тревог, чем сами несчастья.

Я так и буду скитаться в долине скорби, мысля себя комком плоти, покуда не склонюсь верным слугою к Твоим лотосным стопам.

Душа, мыслящая себя комком плоти, не способна самостоятельно осознать своего бедственного положения.

Попав в бренный мир, душа оказывается во власти Твоей внешней природы. Рабами наваждения становятся все: и великий творец Брахма, и малая букашка.

О Неистощимый, из шестнадцати стихий Своей внешней природы Ты создаешь мир окружающих образов, и нет такого существа, которое не было бы увлечено этим представлением.

Сам же Ты остаешься безучастен к игрищам Твоей внешней природы.

Время, приводящее в движение образы внешнего мира, подчиняется Тебе.

Потому, о Господь, лишь Ты способен извлечь меня из колеса времени о шестнадцати спицах, что, вращаясь, перемалывает мою душу. Прими же меня слугой у Твоих лотосных стоп.

Смертные грезят о райской жизни в высших сферах, тяжко трудятся сейчас, чтобы потом предаваться долгим наслаждениям в роскоши и почестях..

Благочестивые смертные стремятся в рай, но и там их может заставить дрожать от страха любой нечестивец.

Какого бы могущества ни достиг смертный в этом мире, он будет размолот жерновами Твоего колеса времени.

Восхождение к вершинам мира заканчивается бессилием на смертном одре, и никому не избежать этой участи — ни небожителю, ни человеку.

В облике беспощадного времени Ты уничтожаешь все наши приобретения и достижения.

Счастье в бренном мире что мираж в пустыне. Смертные заботятся о бренном теле как о средстве для удовольствий, но оно больше напоминает вместилище нечистот и болезней.

И даже ученые мужи, властители умов, призывают смертных искать подлинное счастье там, где его нет и быть не может — в области чувственных ощущений, где все зыбко и мимолетно.

Счастлив не тот, кто сделался рабом чувств, но тот, кто отверг их гнет.

Прежде чем покинуть бренный мир, такой человек должен сжечь свое мнимое «я» и понятие «мое» в стихии огня.

Тем самым до исхода из призрачной действительности он порвет связь с нею. Вещественное тело также необходимо мысленно разложить на пять образующих стихий: землю, воду, огонь, воздух и пространство.

Познавший свое «я» возвращает составляющие своей плоти в их изначальные стихии: телесные отверстия сливаются с мировым пространством, воздушные потоки — с мировым воздухом, телесное тепло — со вселенским огнем, кровь, слизь и моча — со вселенскою водою, а в землю уходит телесная твердь.

Предметы речи и речь растворяются в Огне. Ремесло и руки забирает небесный царь Индра. Способность передвигаться и ноги забирает Вишну.

Чувственные удовольствия и детородный член возвращаются к Прародителю, праджапати. Задний проход и способность опорожнять кишечник забирает бог Мритью. Ухо и звуки возвращаются божествам, повелевающим сторонами света.

Поверхность тела и предметы осязания отходят к Ваю — ветру. Образ и глаза отдаются Солнцу. Язык и вкус забирает вода, а обоняние и нос возвращаются Земле.

Ум и желания погружаются в Луну.
Разум и рассуждения — в Брахму.
Ложная самость и понятия «я» и «мое» — в Рудру, вселенское «Я».

Затем стихия тверди погружается в воду, вода — в свет, свет — в воздух, воздух — в пространство, пространство — в мнимое «я», мнимое «я» — в совокупное вещество, совокупное вещество — в первозданное, непроявленное вещество и, наконец, непроявленное вещество — в Высшего Неподвижного Наблюдателя.

Так, соединив свое бытие с природой Неподвижного Наблюдателя, душа сознает себя единой с Ним — на этом заканчивается ее мрачное бренное существование, подобно тому, как гаснет огонь, когда поленья вновь обращаются в прах.

В заботах о бренном теле мы забываем о нуждах души. Мысля себя комком плоти, мы тратим целую жизнь на поиски удовольствий для него, тогда как душа наша страдает в заточении. И, неудовлетворенная, она вынуждена рождаться в зримом мире снова и снова.

Как неразумный олень, бредущий прочь от заросшего колодца в поисках воды, душа, закутанная в бренное тело, ищет свое природное счастье снаружи.

Даже справившись с временными напастями, мы не в силах одолеть нашу главную беду — бренность плоти, потому все наши усилия ради достижения счастья оказываются напрасны.

Любая работа сопряжена с телесными или умственными страданиями. Скверные поступки приносят горькие плоды, добрые поступки приносят плоды сладкие, но что проку в них, если смерть все равно заберет их у тебя?

Смерть отбирает у нас все богатства. Пусть лучше Господь при жизни возьмету меня всё, что душе Его угодно, нежели все мое имущество достанется ненасытной смерти.

Власть, богатство, телесная сила весьма недолговечны. Предки вдоволь наслаждались всем этим, пока смерть не отобрала у них завоеванное.

Доброе имя — вот что останется с нами навеки. Добрая память о нас переживет нашу плоть. Легко отдать жизнь за правое дело, гораздо труднее пожертвовать своим имуществом, проведя в нищете остаток жизни.

Ослепленные светом богатства и славы, миряне не видят, как тенью за ними следует смерть.

Смертному никак не одолеть Всемогущего Распорядителя радостей наших и печалей. Он посылает нам жизнь, Он же и отнимает.

Время, Его могучая десница, некогда было нам союзником. Но, вечное, оно не может всегда быть другом смертному.

Кто довольствуется дарами судьбы, не вожделея большего, тот не родится уже в мире, где царствует смерть.

Рожденному смерть уготована на роду. Для каждого из нас уже зажжен погребальный огонь, и не важно, когда он поглотит нашу плоть — нынче или через сотни лет.

Стоит ли торопить смерть, без того несущуюся к нам быстрее самой быстрой стрелы? Время разделит наше тленное тело на пять стихий, которые вследствие наших деяний снова слепятся в плоть.

Как шагающий, прежде утвердившись одною ногою, отрывает от земли другую, или гусеница, закрепившись на следующем листе, сползает с предыдущего, так душа сначала находит себе убежище в будущем теле и лишь затем покидает нынешнее.

Отчего весть о своей смерти так всполошила тебя? Ведь смерть неизбежна, и, по сути, есть смена ветхого платья на новое.

Как человек, увлеченный впечатлением, переносится в иную действительность и забывает о нынешних телесных условиях, так душа, захваченная мыслями о будущем, готовит себе иное существование в ином телесном облике.

Ко времени смерти нынешнего тела душа уже имеет в своем распоряжении тело следующее, слепленное из мыслей, дел, желаний и впечатлений.

Возбужденный разными образами, наш ум постоянно трудится над созданием будущей плоти, и где бы ни скитались мы в бренном мире, наше следующее тело всегда находится подле нас.

Как отраженная в возбужденной ветром воде луна меняет свои очертания, так живое существо, возбужденное мыслями, непрерывно меняет свой облик и представление о себе.

Злыми делами мы мостим себе дорогу к будущим страданиям. Кто не чинит и не желает зла ближнему, тому не придется спасаться от врагов ни в нынешней, ни в будущей жизнях.

Воистину, ради мига сиюминутных удовольствий безумцы готовы страдать целые жизни в будущем.

Человек не должен бояться смерти, но и сознательно приближать ее есть тяжкий грех, ибо воля к жизни заложена в природе души. Грешник тот, кто противится своей природе. Не следует искать смерти; пусть она сама найдет тебя, и тогда ты будешь невинен перед нею.

Не проливайте слез по своим ушедшим чадам. Судьба все равно когда-нибудь разлучила бы вас. Так стоит ли печалиться о неизбежном?

Тела наши восстают из праха, точно горшки из глины, и во прахе им суждено сгинуть. Но дух наш, что пространство в горшке, пребудет вечно и неизменно. Что проку беспокоиться о черепках, кои не касаются содержимого?

Кто не ведает различия между собою и своею телесною оболочкою, тот тяжело переносит разлуку с родичами и родным домом, а потому до самых последних лет жизни душа его не знает покоя.

Кто не способен отличить себя от своей плоти, тому не вырваться из круга перерождений.

Не горюй по усопшим сынам твоим. Хоть и были они детьми малыми, они пожинали плоды своих дел. И смертью должны были искупить свои прошлые прегрешения.

Неразумен тот человек, кто считает себя убийцею или жертвою убийства. Покуда мы делим ближних на палачей и убиенных, виновных и невинных, мы принуждены нести на себе бремя прошлых дел — тяжкий гнет судьбы.

Всякий, кто полагает, что ему принадлежит что-либо в этом мире, будет страдать неизбежно, лишившись своего достояния.

Скорбь и возбуждение, страх и зависть, жадность, самообман и безумие — непременные спутники того, кто не видит причину среди следствий, кто разделяет единое на множество, кто не примечает в жертве убийцу, а в убийце жертву.

Точно щепки несемся мы в бурной реке жизни, преодолевая ее стремнины и водовороты. И как бы ни держались мы друг за друга, судьба или смерть все равно разлучат нас.

Все мы игрушки в руках судьбы. Она дарит нам отпрысков, когда соблаговолит, и отбирает, тоже не спросив нашей воли. Кто знает, что судьбы наши расписаны на небесах, тот не бывает обманут подарками судьбы.

Высокомерие — мать жестокости.
Всякое высокомерие оканчивается безжалостным истреблением слабых. И нет такого преступления, на которое не пошел бы самовлюбленный гордец, дабы отдалить смертный час своей обреченной на гниение плоти.

Высокомерные невежды, задумайтесь о том, что есть ваша плоть, которую вы столь нежно пестуете. Предмет вашей гордости скоро обратится в испражнение червей и в придорожную пыль.

Дабы насладить свою плоть и самолюбие, вам приходится постоянно творить насилие над слабыми, за что вы неизбежно обрекаете себя на адовы страдания.

Даже при жизни плоть ваша не есть ваша собственность. Множество живых существ пользуются ею как предметом своего наслаждения и выгоды — родители и дети, работники и хозяева.

Так, передавая из рук в руки столь любимую вами плоть, они в конце концов вручают ее погребальному служке или вовсе бросают на съедение собакам и червям.

Однажды восстав из непроявленной природы, плоть ваша вновь исчезнет в непроявленном. И нет имени и собственника вашему телу, как нет имени и собственника у кучи испражнений.

Однако объявив безымянный прах своею собственностью, вы принуждены отвечать за злодеяния, что творите с помощью него над другими существами.

Кто влюблен в свою внешность, в свое имя и богатство, тот не способен видеть вещи в истинном свете.

Во все дни свои с тех пор, как небо предрекло ему гибель от Сына Васудевы, злобный Камса терзался страхом насильственной смерти.

Мысль о неминуемой кончине не покидала его. Образ Всевышнего с огненным кругом в руке не оставлял Камсу ни на мгновение, во время трудов и во время досуга, во сне и наяву.

Воистину, страх смерти заслоняет от нас прекрасный образ Всевышнего.

Обиднее всего, что ответ пред Судьбою за свои подлые дела несем мы, а не те, ради кого творим зло.

Оставленный роднею, не ведающий истинной цели жизни, пренебрегавший все время долгом и честью, разбитый и потерянный, такой человек после смерти отправляется во тьму ада с тяжкой ношею грехов.

Я прошу тебя, государь, не губи свою душу ради мнимых родственных уз. Стряхни с себя обман.

В этом мире нам никто не сын, не брат. Довольство детей не стоит того, чтобы творить несправедливость. Не слушай неразумных алчных сыновей.

Пусть лучше они осудят тебя, чем посмертный судья Яма.

Время неодолимо: оно Господь Бог в здешнем мире. Как пастух — своих скотов, время гонит смертных по дороге жизни.

Господи непобедимый, я растратил жизнь понапрасну. Одурманенный властью, богатством и славой, я принимал свое бренное тело за самое себя.

Опутавшись узами семьи, служа женам и детям, я обратил жизнь свою в череду нескончаемых тревог.

Я сберегал плоть свою точно драгоценность, хотя она не дороже глиняного черепка.

Я почитал себя богом над людьми, отгородился от ближних всадниками, слонами и дружиною с воеводами. Тешась своим величием, Господи, я напрочь забыл о Тебе.

Так происходит всегда. Человек имеет виды на будущее, грезит о земных радостях — меж тем кобра смерти уже раскрыла над ним свой клобук.

Как змея, что бесшумно подползает к беспечной мыши, облизывая свои ядовитые зубы, Ты в обличии смерти крадешься за живою тварью.

Тело, что нынче в царственных одеждах восседает на золоченой колеснице в окружении боевых слонов, скоро обращается в еду и испражнение червей.

Тот, кого некогда величали великим государем, становится придорожной пылью без имени и звания.

Вещи зримого мира рождаются в сознании и в сознании исчезают. Душа, подобно Солнцу, не соприкасается с глазом и цветом, но без нее ни глаз, ни цвет существовать не могут.

Тело претерпевает рождение, рост, старение и смерть, но изменения эти никак не касаются души, как не касаются Луны лунные фазы, хотя новолуние можно назвать «смертью» Луны.

Если место, время, действие, призыв к действию, тело, удовольствие и боль – в целом все, что окружает делателя, ты полагаешь вечным по природе, полагаешь, что предметы и понятия нетленны и действительно существуют отдельными образами, ты вынужден будешь рождаться и умирать бесконечно, ибо сознанием будешь связан с плотью и будешь пленен делением времени.

Очевидно, что делатель не управляет своим бытием, ибо принужден в виде радости и печали пожинать плоды своих дел.

Бессмысленное существование влачит тот, кто повинуется внешним обстоятельствам.

Учение не всегда приносит счастье, а невежество — не всегда страдания. Лишь самовлюбленный слепец заявляет, что счастья можно добиться трудом.

Конечно, есть способ беспечно существовать в здешнем мире, радуясь всему и ничем не тревожась, но нет способа остановить надвигающуюся смерть.

Человеку мыслящему не сыскать счастья в здешнем мире, ибо откуда взяться счастью, если смерть здесь всюду следует за тобою? Преступнику, грядущему на казнь, сладкое не будет в радость.

Даже в раю удовольствия омрачены завистью, ревностью, страхом потерять накопленное и страхом смерти.

В райских кущах за счастье тоже нужно бороться. Поиск счастья сродни труду земледельца — порою он приносит желанные плоды, порою бесплоден.

Даже благие плоды богоугодных жертв, свершенных безупречно, канут безвозвратно в реку времени. Изволь, Я расскажу тебе, что ждет праведника после жизни на Земле.

Кто из смертных подносит жертвы небесным богам, тот после земного бытия возносится в небесные пределы, где в заслугу за добродетели он наслаждается безмерно.

Паря над Землею в сияющем воздушном челне, облаченный в тонкие одежды, среди прелестных дев, праведник внемлет песням, что поют в его честь сладкоголосые ангелы.

Райские девы ублажают его всячески, а воздушная ладья, украшенная изящными нитями золотых колокольчиков, плывет туда, куда мыслями укажет ей хозяин.

Забывшись в блаженстве, душа праведника не ведает, что всякая радость в здешнем мире кончается печалью.

Душа блаженствует в райской обители, покуда не отведает всех плодов своего благочестия. Но сколько б ни длился час блаженства, придет срок возвращаться из райских кущей на Землю.

Если же человек творит богопротивное дело, будь то вследствие дурного общества или неспособности сдержать страсти, он мостит себе прямой путь в урочище ада.

Неуемный в желаниях, алчный, жадный до удовольствий и похотливый, он непременно совершает насилие над живыми тварями, беззащитными собратьями своими, или поклоняется призракам и духам, а потому после смерти низвергается к своим истуканам в преисподнюю, и в следующей жизни он рождается бездвижным растением.

Деяниями своими злой человек творит себе будущие страдания, а страдая, вынужден творить новое зло.

Кто трудится во благо своей плоти, тот обрекает на мучение свою вечную душу.

Предо Мною трепещут в страхе все живые твари, населяющие все ярусы мироздания, включая пресветлых богов, что живут тысячу великих веков (кальп).

Я, неумолимое Время, вызываю страх даже у Брахмы, чья жизнь длится две парардхи.

Влекомое жаждой деятельности, живое существо попадает под влияние свойств природы, вследствие чего испытывает многообразие приятных и болезненных состояний.

Покуда наблюдатель полагает, что действует через чувства, творит и движется к целям, он принужден будет рождаться снова и снова в новых телах.

Покуда наблюдающее существо заключено в тело, оно вынуждено действовать и пожинать плоды действий.