Святая Гита. Комментарий Свами Чинмаянанды

СОДЕРЖАНИЕ

Раскрыть Спойлер Свернуть Спойлер

Общее введение к Бхагавад Гите
Глава 1 Йога отчаяния Арджуны
Глава 2 Санкхья-йога. Йога знания
Глава 3 Карма-йога Йога действия

Общее введение к Бхагавад Гите

Если Упанишады являются учебниками философских принципов, обсуждающих человека, мир и Бога, то Гита — это руководство по применению этих тонких философских принципов Веданты в повседневной жизни.

Шримад Бхагавад Гита, Божественная Песнь Господа, содержится в Бхишма Парве Махабхараты и включает восемнадцать глав, с 25-й по 42-ю.

Это великое руководство по практической жизни ознаменовало настоящую революцию в индуизме и положило начало возрождению индуистской мысли в эпохи, последовавшие за Пураническим периодом.

В Песне Господа, Гите, поэт-провидец Вьяса вывел ведические истины из уединенных гималайских пещер в активное поле политической жизни и в напряженную атмосферу надвигающейся братоубийственной войны.

Под влиянием психологического дисбаланса Арджуна потерял душевное равновесие и способность действовать с истинным разумением. Господь Кришна берет этот невротический ум Арджуны и применяет к нему ведическое учение в традиционном индуистском ключе.

Религия — это философия в действии. С течением времени древняя философия требует нового осмысления в контексте новых эпох, и мудрецы, пророки и провидцы направляют обычного человека, показывая, как применять древние законы в современной жизни.

Если глубоко осмыслить наставления Гиты в свете ведической мудрости, становится ясно, что действия, совершаемые без эгоистичных желаний, очищают ум от глубоко укоренившихся впечатлений и делают его все более тонким, подготавливая к постижению Бесконечного. Чтобы объяснить это, давайте кратко рассмотрим природу ума и его функции в нашей повседневной жизни.

Ум — это человек. Каков ум, таков и человек. Если ум расстроен, расстроен и человек. Если ум чист, чист и человек. Для удобства изучения ум можно разделить на две части: одна обращена к внешнему миру и воспринимает воздействия от объектов, а другая — внутренняя — реагирует на эти воздействия. Внешний ум, воспринимающий объекты, называется объективным умом (на санскрите — манас), а внутренний — субъективным умом (буддхи).

Целостный и здоровый человек — это тот, в ком объективный и субъективный аспекты ума действуют согласованно, и в моменты сомнений объективный ум подчиняется руководящему влиянию субъективного ума.

Однако, за редким исключением, у большинства людей ум раздвоен. Этот разрыв между субъективным и объективным аспектами ума создается слоем эгоистичных желаний. Чем больше этот разрыв, тем сильнее внутренняя путаница в человеке и тем больше эгоизма и низких желаний он проявляет в жизни.

Через пять «врат познания» — органы восприятия — мы постоянно взаимодействуем с миром объектов в состоянии бодрствования. Многочисленные стимулы, воздействующие на наши органы чувств, создают импульсы, которые достигают объективного ума, а затем, проходя через слой эгоистичных желаний, проникают в субъективный ум. Там они взаимодействуют с впечатлениями прошлых действий, хранящимися в глубинах субъективного ума, и проявляются вовне через пять органов действия.

Диаграмма "A" образно показывает схему каждого действия, которое человек совершает во внешнем мире, осознанно реагируя на определенные стимулы.

В каждый момент человек сталкивается с различными комбинациями этих стимулов и постоянно накапливает новые впечатления в "субъективном уме". Каждый набор импульсов не только добавляется к уже существующим впечатлениям, но и окрашивается качеством этих накопленных васан (впечатлений). Когда они преобразуются в действие, эти действия несут отпечаток васан, хранящихся в "субъективном уме".

Все мы постоянно переживаем разнообразный опыт: воспринимаем, реагируем на воспринятое и действуем во внешнем мире. В этом процессе мы неосознанно накапливаем в себе все больше новых впечатлений. "Субъективный ум" становится все более зернистым из-за наслоения следов наших прошлых переживаний. Эта зернистость делает его тусклым и непрозрачным, создавая как бы непреодолимую стену между нами и духовной Божественной сущностью, которая вечно сияет как чистое Сознание в глубине нашей личности.

Веданта утверждает, что уменьшение васан — это способ очистить ум. Если я смотрю в зеркало и не вижу своего отражения, причина не в том, что зеркало не отражает объект, а в том, что отражение скрыто слоем пыли. Когда я протираю зеркало, это действие не создает отражение, а лишь раскрывает то, что уже существует.

Точно так же человек не осознает свою божественную природу, потому что "субъективный ум", отражающий ее, покрыт толстым слоем васан, накопленных в ходе эгоцентричной и страстной жизни в мире.

Соединить субъективный и объективный аспекты ума в гармоничное единство, где "объективный ум" дисциплинированно следует указаниям "субъективного", — это и есть Йога, на которую указывает Гита. Достичь этого можно только устранив разделяющий фактор — эгоцентричные желания. В Гите для обозначения этой практической стороны Йоги используется понятное слово — **Буддхи-Йога**.



Диаграмма показывает связь между органами восприятия и бескорыстной деятельностью, которая ведет к очищению ума от накопленных впечатлений (васан). Каждый орган чувств взаимодействует с соответствующими объектами внешнего мира, а бескорыстные действия способствуют духовному очищению.



Как показано на Диаграмме "B", когда такое гармоничное соединение ума происходит, йогин обретает равновесие и становится искусным в действиях ("Йога кармасу каушалам" — "Искусность в действиях Йоги", II.50).

Его "объективный ум" начинает разумно и точно реагировать на внешние стимулы, а его действия становятся способом очищения уже накопленных васан в "субъективном уме". Таким образом, через осознанные действия человек может истощить свои впечатления и в итоге освободить "субъективный ум" от зернистости, сделав его ясным и кристально чистым.

Великие комментаторы, такие как Шанкара, неоднократно подчеркивали, что бескорыстная деятельность, совершаемая в духе преданности и поклонения божественному идеалу, в конечном итоге приводит к внутреннему очищению. Согласно Шанкаре, это является необходимым условием перед тем, как субъективный ум сможет обратиться внутрь себя в поисках духовной реальности — истинного "Я".

С духовной точки зрения, субъективный ум представляет собой инструмент, который можно использовать для освобождения от накопленных впечатлений. Однако, по неведению, обычный человек часто злоупотребляет этим инструментом, превращая его во вход для новых впечатлений, что приводит к бесконечному циклу перерождений. Природа предоставляет новые тела, в которых эго продолжает существовать, жизнь за жизнью.

Гита учит, что не следует избегать действий или отрицать мир объектов. Напротив, разумно используя их в бескорыстной деятельности, мы можем преобразовать саму сансару в поле для очищения ума.

Раздвоенный ум, ослабленный внутренними противоречиями, становится легкой добычей психологических заболеваний. Арджуна, будучи обычным образованным человеком, оказался в ситуации, которая выявила его подавленные эмоции и привела к состоянию, близкому к неврозу.

Махабхарата и Гита представляют собой единое целое: без контекста эпоса послание Кришны потеряло бы свою глубину, а без Гиты Махабхарата лишилась бы философской основы.

Современная психология подробно описывает последствия подавления эмоций, которые, накапливая энергию, могут разрушить личность, если не найти им правильного выхода. Анализ поведения Арджуны позволяет увидеть, как подавленные состояния проявились в его реакции на поле битвы.

Причины эмоциональных подавлений Арджуны лежат на поверхности. Великий герой, уверенный в своих силах, был вынужден жить под гнетом несправедливой тирании своих коварных кузенов. При этом он не мог дать волю своим чувствам из-за миролюбивой политики старшего брата Юдхиштхиры, стремившегося сохранить мир любой ценой. Эти подавленные эмоции нашли выход в суровой аскезе, которой Арджуна предавался во время жизни в лесу.

В последний год изгнания, когда Пандавы жили под чужими именами при дворе царя Вираты, унижения и несправедливость снова вызвали в Арджуне сильные внутренние противоречия. Однако и эти переживания нашли здоровый выход в битве с войсками Дурьодханы, напавшими на царство Вираты.

Когда после долгих испытаний Пандавы наконец вернулись в родное царство, их тираничный кузен без всяких оснований отказал им не только в половине царства, но и в возможности примирения.

Хитрый слепой Дхритараштра, отец Кауравов, вероятно, понимал психологическое состояние Арджуны. Накануне великой битвы он отправил к нему своего посланника Санджаю с коварным посланием, которое посеяло в уме воина опасные мысли и направило энергию его подавленных эмоций в разрушительное русло, сделав его беспомощным невротиком перед лицом решающего испытания.

В первой главе Гиты мы увидим, как Арджуна повторяет те самые аргументы, которые содержались в послании его дяди.

В роковой день, когда армии выстроились друг против друга, Арджуна попросил Кришну, своего колесничего, вывести колесницу между двумя войсками, чтобы он мог осмотреть силы противника. Превосходящие числом, лучше вооруженные и снабженные войска Кауравов, которыми командовали прославленные воины, готовы были обрушиться на меньшую армию Пандавов. Это зрелище стало тяжелым испытанием для психики Арджуны.

Его объективный ум, пораженный увиденным, не получил поддержки от субъективного ума (буддхи), так как связь между ними была полностью разорвана из-за слоя эгоцентричных предположений и тревог, вызванных желаниями. Динамические силы, высвободившиеся в его уме из-за подавленных эмоций, вместо правильного направления были искажены словами Дхритараштры, и величайший герой своего времени внезапно превратился в растерянного и подавленного невротика.

"Лечение Кришны" этого случая психологического расстройства оказалось настолько эффективным, что в последней главе мы видим Арджуну, заявляющего о полном исчезновении своих заблуждений. Последующая история о том, как он, обретя себя заново, стал еще более могущественным воином, хорошо известна всем изучающим это великое произведение.

В той или иной степени каждый человек страдает от "болезни Арджуны", и "лечение Кришной", будучи универсальным, доступно всем нам через философию Гиты.

Во второй главе, которая является своего рода кратким изложением всей Гиты, Кришна предлагает два основных метода лечения.

Первый — "идеалистическое лечение", где Арджуне указывается на реальность, превосходящую его ум, эго и интеллект, что частично устраняет разрыв между субъективным и объективным аспектами его ума.

Во второй половине главы объясняется, как бескорыстная деятельность очищает ум от существующих васан. Поскольку Арджуна был кшатрием, его ум был окрашен качеством раджа-гуны (активности), и поэтому ему нужно было поле битвы, чтобы изжить эти впечатления.

Таким образом, мы видим, как Кришна неоднократно побуждает своего друга словами: "Встань и сражайся". Это не означает, что Гита является проповедью войны для правящего класса. Это призыв к каждому из нас встать и сражаться в битве своей собственной жизни, в соответствии со своими васанами (свадхармой), чтобы очиститься и обрести внутреннюю чистоту. По мере того как мы будем изучать текст стих за стихом, мы увидим, как Кришна раскрывает одну и ту же истину с разных точек зрения, объясняя ее разными словами.

Глава 1
Йога отчаяния Арджуны

1. Дхритараштра сказал:
Что предприняли сыны Панду и мои воины, собравшись для битвы на священной равнине Курукшетры, о Санджая?

Это единственный стих в Гите, принадлежащий слепому царю Дхритараштре. Остальные семьсот стихов — это рассказ Санджаи о событиях, происходивших на поле битвы Курукшетры перед началом войны.

Слепой старый царь прекрасно осознает несправедливость, совершенную по отношению к его племянникам, Пандавам. Хотя Дхритараштра знал о численном превосходстве армии своего сына, тяжесть прошлых преступлений и порочность его поступков вызывали у него сомнения в исходе войны. Он просит Санджаю описать ему происходящее на поле битвы. Мудрец Вьяса наделил Санджаю способностью видеть и слыть события на Курукшетре, находясь во дворце в Хастинапуре.


2. Санджая сказал:
Увидев войско Пандавов, выстроенное для битвы, царь Дурьодхана приблизился к своему учителю (Дроне) и произнес следующие слова.

Начиная с этого стиха, Санджая описывает события на поле боя. Несмотря на численное превосходство своей армии, Дурьодхана почувствовал, как его уверенность тает. Как ребенок бежит к родителям в страхе, так и Дурьодхана, охваченный тревогой, обратился к своему учителю Дроне. Когда наши мотивы нечисты, а дело несправедливо, даже при полной готовности к битве ум неизбежно становится беспокойным. Это характерное состояние всех тиранов и жестоких правителей.



3. Взгляни, о Учитель, на это могучее войско сынов Панду, выстроенное сыном Друпады, твоим мудрым учеником.

Глупость Дурьодханы проявляется в том, что он указывает Дроне на построение армии Пандавов. Впоследствии мы увидим, как Дурьодхана многословно перечисляет вражеских воинов, что свидетельствует о его страхе перед исходом несправедливой войны.



4. Здесь находятся герои, искусные лучники, равные в битве Бхиме и Арджуне: Ююдхана, Вирата и Друпада, каждый командующий одиннадцатью тысячами лучников.

5. Дхриштакету, Чекитана, доблестный царь Каши, Пурудит, Кунтибходжа и Шайбья — лучшие из мужей.

6. Могучий Юдхаманью и отважный Уттамауджас, сын Субхадры и сыновья Драупади — все они предводители отрядов.

В этих трех стихах перечислены имена знаменитых воинов армии Пандавов. Дурьодхана, осматривая вражеское войско, признает, что в нем много прославленных воинов, каждый из которых командовал одиннадцатью тысячами лучников (махаратхи). Хотя армия Пандавов была меньше числом, ее боевая мощь превосходила более многочисленное и лучше оснащенное войско Кауравов.



7. Узнай также, о лучший из дваждырожденных, имена тех, кто выделяется среди наших воинов, предводителей моего войска. Я назову их тебе для твоего сведения.

Обращаясь к своему учителю как к «лучшему из дваждырожденных», Дурьодхана перечисляет знаменитых воинов своей армии. Слабый человек, пытаясь заглушить страх, начинает говорить без умолку. Угрызения совести лишили Дурьодхану душевных сил. Чем больше он осознавал мощь противника, тем сильнее охватывала его тревога, несмотря на то, что его собственная армия также состояла из опытных воинов. Желая обрести уверенность, он ждал слов поддержки от своих наставников. Однако Дрона хранил молчание, и Дурьодхана, чтобы поднять свой упавший дух, начал перечислять героев своего войска.

Когда человек теряет моральную опору из-за груза собственных преступлений, он перестает контролировать свою речь. В такие моменты особенно ярко проявляется истинная культура ума.

Дурьодхана называет своего учителя «лучшим из дваждырожденных». Брахман считается дваждырожденным благодаря внутреннему духовному развитию. Первое рождение — физическое, второе — духовное, обретаемое через изучение священных текстов и самодисциплину.

Дрона, будучи брахманом по рождению, обладал мягкосердечием. Кроме того, среди врагов находились его любимые ученики. Как хитрый правитель, Дурьодхана сомневался в преданности своего учителя. Это естественный страх для людей с нечистыми помыслами — проецировать собственные слабости на окружающих.



8. Ты сам, Бхишма, Карна, а также Крипа, победоносный в битвах; Ашваттхама, Викарна и сын Сомадатты.

Хотя Дурьодхана, охваченный умственным смятением, на мгновение потерял самообладание под грузом своих преступлений, он быстро пришел в себя. Как истинный тиран, он осознал, что переступил границы допустимого, назвав своего учителя «дваждырожденным». Возможно, красноречивое молчание Дроны заставило его опомниться.

9. И многие другие герои, готовые пожертвовать своими жизнями ради меня, вооруженные различными видами оружия и метательными снарядами, все искусные в бою.

Неисправимое тщеславие диктаторского тирана становится совершенно очевидным, когда он присваивает себе грандиозную честь, будто такое множество героев пришло готовыми отдать свои жизни «РАДИ МЕНЯ». Для всех внимательных исследователей Махабхараты не составит большого труда оценить, сколько из этих великих воинов присоединилось бы к Дурьодхане, если бы не тот факт, что Бхишма — их дед — сражался в рядах Кауравов.



10. Наша армия, защищаемая Бхишмой, безгранична, тогда как их армия, защищаемая Бхимой, ограничена.

В искусстве войны, известном древним индусам, у каждой армии, несомненно, был главнокомандующий, но также и могущественный воин, обладающий доблестью, мужеством и умом, который выполнял роль «защитника». В войсках Кауравов эту роль исполнял Бхишма, а у Пандавов — Бхима.



11. Поэтому все вы, находясь на своих позициях в различных подразделениях армии, защищайте одного Бхишму.

Выразив в этом монологе свою оценку относительной силы и достоинств двух армий, выстроившихся для тотальной войны, царь в Дурьодхане преодолевает мрак отчаяния в своем уме и отдает императорские приказы своим военачальникам. Он советует им, что каждый командир должен оставаться на своей позиции и сражаться в дисциплинированном порядке, и все они должны приложить все усилия, чтобы обеспечить защиту почитаемого Бхишмы.

Возможно, Дурьодхана подозревает, что собранная им мощная сила — это разнородная армия, состоящая из различных племенных вождей и царей далеких земель, и что ее сила может быть гарантирована только при соблюдении единой стратегии во всех маневрах.

Синхронизация различных операций — это основа успеха армии, и, как истинный стратег, Дурьодхана инструктирует своих командиров, действующих в разных подразделениях, придерживаться единой тактики — защиты Бхишмы.



12. Его великий дед (Бхишма), старейший из Кауравов, чтобы подбодрить Дурьодхану, громко издал львиный рык и затрубил в свою раковину.

Все то время, пока Дурьодхана был занят тем, что выставлял себя глупцом и в своем возбуждении вводил всех великих военачальников своей армии в состояние отчаянного недовольства, Бхишма стоял недалеко, наблюдая за жалкой растерянностью тирана.

Почитаемый дед мудро заметил в молчании Дроначарьи возмущение человека знания и действия. Он понял, что ситуацию можно спасти, только если вывести всех собравшихся из их умственной поглощенности. Чем дольше они оставались наедине со своими мятежными мыслями против Дурьодханы, тем менее эффективными они становились для предстоящей битвы.

Понимая психологию своих подчиненных, великий полководец Бхишма взял свою боевую раковину и затрубил в нее, вселяя волны уверенности в сердца воинов, стоящих в строю.

Это действие Бхишмы, хотя и совершенное из жалости к душевному состоянию Дурьодханы, фактически стало актом агрессии, аналогичным «первому выстрелу» в современной войне. С этим львиным рыком война Махабхараты фактически началась, и, с исторической точки зрения, Кауравы стали агрессорами.



13. Затем (вслед за Бхишмой) раковины, литавры, барабаны, бубны и рога внезапно грянули, и звук был оглушительным.

Все командиры, несомненно, находились в сильном напряжении, и, как только услышали сигнал полководца, каждый из них взял свой инструмент и издал боевой клич. Таким образом, раковины, литавры, барабаны, трубы, горны и рога внезапно слились в мощный военный призыв, который Санджая неохотно описывает как «оглушительный».

Позже мы увидим, что когда Пандавы ответили на этот вызов, Санджая описал их звук как «ужасающий», «разносящийся по небу и земле и разрывающий сердца Кауравов». Это еще одно доказательство того, что Санджая, очевидно, морально не одобрял военные цели Дурьодханы. Поэтому в его лице мы имеем самого сочувствующего рассказчика послания Господа на поле битвы, изложенного в Его Божественной Песне.


14. Тогда Мадхава (Кришна) и сын Панду (Арджуна), восседавшие в великолепной колеснице, запряженной белыми конями, затрубили в свои божественные раковины.

Обилие деталей, использованных для описания простого факта, что со стороны Пандавов Кришна и Арджуна ответили на боевой клич, ясно показывает, на чьей стороне были симпатии Санджаи. Здесь описание —

«восседая в великолепной колеснице, запряженной белыми конями, Мадхава и Арджуна затрубили в свои божественные раковины» —

— ясно отражает надежду, таившуюся в сердце Санджаи, что, возможно, даже сейчас Дхритараштру можно убедить отозвать своих сыновей с поля битвы.



15. Хришикеша (Кришна) затрубил в Панчаджанью, Дхананджая (Арджуна) — в Девадатту, а Врикодара (Бхима), совершающий ужасные деяния, затрубил в великую раковину по имени Паундра.

В описании построения Пандавов Санджая особо упоминает даже название раковины каждого воина. В Панчаджанью трубил Кришна.

Имя Хришикеша часто объясняется как «Повелитель чувств» (Хришика + Иша). Однако слово «хришика» довольно редкое.

Современные комментаторы предпочитают объяснять его как «Хриш + кеша» — «Имеющий короткие волосы».



16. Царь Юдхиштхира, сын Кунти, затрубил в Анантавиджаю; Накула и Сахадева — в Сугхошу и Манипушпаку.

17. Царь Каши, искусный лучник, Шикханди, могучий предводитель одиннадцати тысяч лучников, Дхриштадьюмна и Вирата, и Сатьяки, непобедимый;

18. Друпада и сыновья Драупади, о Повелитель земли, и сын Субхадры, могучерукий, затрубили в свои раковины.

В этих стихах перечислены великие махаратхи, командиры отрядов, которые с энтузиазмом громко трубили в свои раковины снова и снова, наращивая мощь звука. Стрела, которая в конце концов сразила Бхишму в войне Махабхараты, была выпущена Шикханди. Возничий Кришны, также командовавший отрядом в армии Пандавов, звался Сатьяки.

Обращение «О Повелитель земли» указывает на то, что Санджая адресует свой рассказ Дхритараштре.



19. Этот оглушительный звук разорвал сердца людей из лагеря Дхритараштры и заставил содрогнуться небо и землю.

Начиная с 14-го стиха, Санджая подробно описывает силы Пандавов, стараясь донести до Дхритараштры понимание их превосходства. Возможно, министр надеется, что слепой царь осознает катастрофический исход и хотя бы сейчас отдаст приказ остановить братоубийственную войну.



20–21. Тогда, увидев людей из лагеря Дхритараштры, выстроившихся в боевом порядке, и готовящихся начать сражение, Арджуна, сын Панду, на знамени которого изображена обезьяна, взял свой лук и обратился к Кришне (Хришикеше) со словами: «О Повелитель земли!»

В этих полутора стихах описано появление героя Махабхараты, Арджуны, на поле битвы. Указаны точное время и обстоятельства его выхода. Сражение еще не началось, но оно было неизбежно. Это был момент наивысшего напряжения, кризис достиг апогея. Именно в этот момент Арджуна, на знамени которого был изображен Хануман, обратился к Кришне со следующими словами.

В те древние времена благородной войны каждый уважаемый воин имел собственное знамя с хорошо узнаваемым символом. По знамени на колеснице противник мог определить, кто в ней находится. Обычно простые воины не атаковали знатных героев — каждый сражался с равным себе. Эта традиция использования опознавательных символов сохранилась и в современных войнах. На форме высокопоставленных офицеров размещаются знаки отличия, а на транспортных средствах — опознавательные знаки. Знамя Арджуны украшала обезьяна.

Стих также кратко сообщает, что Арджуна был готов начать праведную войну. Он поднял свой лук, демонстрируя решимость сражаться.



Арджуна сказал:
21–22. «О Ачьюта, поставь мою колесницу между двумя армиями, чтобы я мог увидеть тех, кто собрался здесь, желая сражаться, и перед началом битвы дай мне узнать, с кем мне предстоит биться».

Здесь Арджуна, как воин, приказывает своему возничему вывести колесницу между армиями, чтобы он мог разглядеть противников, с которыми ему предстоит сражаться. Это проявление его отваги, рыцарства, мужества и непоколебимой решимости. До этого момента Арджуна, непобедимый герой Махабхараты, оставался верен себе, не поддаваясь ментальному смятению.


23. «Ибо я хочу увидеть тех, кто собрался здесь для битвы, желая угодить в сражении злонамеренным сынам Дхритараштры».

Этот стих лишь укрепляет наше впечатление об Арджуне. Он объясняет причину своего желания осмотреть вражеские ряды. Как человек действия, он не хотел бездумно рисковать и потому желал лично увидеть, кто эти низкие, одержимые властью и жадные люди, присоединившиеся к Кауравам в поддержку их тиранической и несправедливой цели.

Читая эти строки, мы почти слышим, как великий воин скрежещет зубами, выплевывая эти горячие слова, выражающие его презрение к безжалостным кузенам.


Санджая сказал:
24. «Так обращенный к Гудакеше (Арджуне), о Бхарата, Хришикеша поставил лучшую из колесниц между двумя армиями;

25. Перед Бхишмой, Дроной и всеми властителями земли, он сказал: „О Партха, взгляни на этих собравшихся Куру“.

Остановив колесницу напротив Бхишмы, Дроны и других правителей, Божественный Возничий сказал Арджуне: „Посмотри, о Партха, на всех этих собравшихся Кауравов“.

Это единственные слова, которые Кришна произносит в первой главе, и они становятся искрой, воспламеняющей эгоистичные иллюзии Арджуны, приведшие к краху его ложных представлений. Далее мы увидим, как Арджуна отреагирует на этот вызов и как его внутренний мир будет разрушен.

Имя «Партха» означает «сын Притхи» (Кунти). Оно также созвучно слову «партхива» — «сделанный из глины», «земной». Это тонко намекает на то, что Гита — это Песнь Истины, спетая Бессмертным (Кришной) смертному Арджуне, вечному представителю человечества.


26. Тогда Партха увидел, стоящих в обоих армиях, отцов, дедов, учителей, дядьев по матери, братьев, сыновей, внуков и друзей.

27. Тестей и друзей также в обеих армиях. Увидев всех этих родственников, выстроившихся для битвы, сын Кунти (Арджуна) исполнился глубокой скорби и сострадания.

Указанный Кришной, Арджуна узнал среди врагов своих близких и дальних родственников, учителей, дедов, друзей и почти всех знакомых. Он увидел их не только среди врагов, но и в своих рядах. Это зрелище, вероятно, впервые заставило его осознать трагедию братоубийственной войны. Как воин, он, возможно, до этого момента не понимал, каких жертв потребует общество для удовлетворения его амбиций и отмщения жестокостям Дурьодханы.

Какова бы ни была причина, это зрелище пробудило в нем волну жалости и сострадания.

Однако это не было искренним чувством. Если бы оно было таким, буддийски чистым и естественным, он бы и раньше вел себя иначе. То, что Санджая называет «состраданием» Арджуны, на самом деле — самообман.

В человеческом сердце всегда есть склонность приукрашивать свои слабости благородными именами. Так, тщеславие богача называют благотворительностью, когда он строит храм в свое имя, тайно желая обессмертить себя. Здесь же отчаяние Арджуны, вызванное крушением его ментального равновесия, было облачено в мантию «сострадания».

Арджуна долгое время подавлял свои эмоции, что создало в нем мощный внутренний конфликт. Его ум раздвоился между осознанием себя как величайшего героя и страхом перед исходом войны. Его смятение возможным поражением привела к разрыву между субъективным и объективным восприятием.

Позже в этой главе мы увидим симптомы его состояния и истеричные речи, типичные для такого расстройства.

Первая глава Гиты представляет собой «историю болезни» пациента, страдающего «болезнью Арджуны». Бхагавад-Гита предлагает эффективное «лечение Кришной» для этой губительной болезни.

Арджуна сказал:
28. «Увидев, о Кришна, этих моих родственников, готовых к битве,

29. Мои члены слабеют, рот пересыхает, тело дрожит, и волосы встают дыбом».

В этих двух стихах перечислены физические симптомы, которые Арджуна осознает в себе из-за смятения.

То, что Санджая назвал «состраданием», сам Арджуна описывает более реалистично: «при виде родных, готовых сражаться, мои члены дрожат» и т. д.

Все эти симптомы описаны в учебниках психологии как типичные для «тревожного невроза».


30. «Мой лук Гандива выпадает из рук, кожа горит, я не могу стоять, и мой ум, кажется, кружится».

Здесь Арджуна добавляет новые детали своих симптомов. Ранее он описал физические проявления, теперь же говорит об умственных расстройствах.

Его ум не просто взволнован — он потерял всякую моральную опору и начал верить в зловещие предзнаменования, предвещающие поражение.

31. И я вижу дурные предзнаменования, о Кешава. И не вижу я блага в убийстве своих родственников в битве.

В этом состоянии умственного смятения, когда его эмоции полностью оторваны от разума, «объективный ум», лишенный руководства своего «субъективного аспекта», блуждает впотьмах и приходит к неразумным выводам. Он говорит: «Я не желаю ни победы, ни царства, ни даже удовольствий».

Известно, что истеричный пациент, если ему позволить говорить, в негативной форме выразит саму причину своего приступа. Например, когда женщина в истерике с жаром повторяет, что она не устала от мужа, что она по-прежнему уважает его, что он все еще любит ее, что между ними нет разрыва и т. д., этими самыми словами она ясно указывает на истинную причину своего душевного смятения.

Точно так же самые отрицания Арджуны ясно показывают внимательному читателю, как и почему он впал в такое состояние душевной скорби. Он желал победы. Он страстно хотел царства. Он с нетерпением ожидал, что обретет удовольствия для себя и своих родных. Но грозный вид могучих сил Кауравов и великих воинов, готовых к битве, разрушил его надежды, уничтожил его честолюбивые мечты и подорвал его уверенность в себе, и он постепенно развил в себе известную «болезнь Арджуны», лекарство от которой составляет тему Гиты.


32. Ибо я не желаю победы, о Кришна, ни царства, ни удовольствий. Какая польза нам от владычества, о Говинда? Какая польза от удовольствий или даже от самой жизни?

33. Те, ради кого мы желаем царства, наслаждений и удовольствий, стоят здесь в битве, отказавшись от жизни и богатства.

34. Учителя, отцы, сыновья, а также деды, дяди по матери, тести, внуки, зятья и другие родственники.

Арджуна продолжает свои доводы перед Кришной против целесообразности такой гражданской войны между двумя фракциями одной царской семьи. Охотящийся за Дхармой Арджуна здесь мысленно создает себе оправдание для своего трусливого бегства с поста долга, куда судьба призвала его действовать.

Он повторяет то, что говорил ранее, потому что Кришна своим многозначительным молчанием критикует отношение Арджуны. Насмешливо улыбающиеся губы Господа вызывают у Арджуны чувство стыда. Он хочет моральной поддержки своего друга и возницы, чтобы прийти к выводу, что то, что он чувствует в своем уме, приемлемо и справедливо.

Но одобрения и интеллектуального согласия не поступает ни от взгляда Кришны, ни от слов Господа.


35. Я не желаю убивать их, даже если они убьют меня, о Мадхусудана, даже ради владычества над тремя мирами; тем более ради земли.

Чувствуя, что он недостаточно сильно изложил свою позицию Кришне, чтобы тот пришел к этому выводу, и предполагая, что именно поэтому Господь не дал своего согласия, Арджуна решает заявить с притворным духом отречения, что у него столько великодушия, что он не станет убивать своих двоюродных братьев, даже если они убьют его.

Кульминация наступила, когда Арджуна с донкихотским преувеличением заявил, что не будет сражаться в этой войне, даже если выиграет все три мира вселенной, тем более ради простого царствования в Хастинапуре.


36. Убивая этих сыновей Дхритараштры, какое удовольствие может быть нашим, о Джанардана? Только грех будет нашим приобретением, убивая этих злодеев.

Несмотря на все, что Арджуна сказал до сих пор, Кришна молчит, как сфинкс. Поэтому Арджуна оставляет свою мелодраматическую выразительность и принимает более мягкий, умоляющий тон, пытаясь объяснить серьезное дело тупому другу. Смена стратегии становится смехотворно очевидной, когда мы замечаем продолжающееся молчание Кришны!

В первой строке строфы он объясняет Кришне, что из убийства сыновей Дхритараштры не может возникнуть ничего хорошего... но деревянная улыбка Кришны не меняется, и герой Пандавов, с разбитым разумом, пытается найти причину такого отношения Кришны. Тут же он вспоминает, что братья Кауравы вели себя по отношению к Пандавам как злодеи. «Ататайинах» означает злодеев, которые заслуживают смерти согласно Артха-шастре.

Грех — это лишь ошибка, совершенная непонятым индивидуальным эго против своей собственной Божественной Природы как Вечной Души. Действовать как тело, ум или разум — значит не выполнять обязанности человека, а поддаваться импульсам животного.

Все те поступки и мотивы, которые создают грубые умственные впечатления и тем самым строят более крепкие стены между нами и нашим познанием Истинной Божественной Искры в нас, называются грехами.

Кажущееся учёным возражение Арджуны против убийства врагов — это искажение наших священных текстов (Шастр), и действовать согласно ему было бы самоубийственно для нашей культуры.

Поэтому Кришна отказывается показывать ни одобрения, ни критики позиции Арджуны. Господь понимает, что его друг бредит в истерике, и лучшая политика — позволить душевнобольному сначала высказать всё, что у него на уме, и таким образом истощить себя.


37. Поэтому мы не будем убивать сыновей Дхритараштры, наших родственников; ибо как мы можем быть счастливы, убивая своих, о Мадхава?

Здесь Арджуна завершает свои, казалось бы, логичные аргументы, которые имеют ложный вид санкции индуистских писаний. Более чем сознательные богохульники, неосознанные исказители священного текста — это невинные преступники, которые приводят к жалкому падению его философии.

Мурлыкая от удовлетворения, как кошка на кухне, Арджуна в этом стихе облизывает свои аргументы со всех сторон и приходит к опасному выводу, что он не должен убивать агрессоров и не должен встречать их бессердечный вызов! И даже тогда Кришна молчит.

Смущение Арджуны делает его действительно весьма заметным в своей уродливости. Во второй строке строфы он обращается лично к Кришне и почти умоляет его подумать самому и поддержать собственные безумные выводы Партхи.

С фамильярностью, рожденной их долгой дружбой, Арджуна с любовью называет своего возницу Мадхавой и спрашивает его, как можно обрести счастье после того, как уничтожил своих родственников...

И всё же Кришна молчит.


38. Хотя эти, с их разумом, омраченным жадностью, не видят зла в разрушении семей в обществе и не видят греха в их жестокости к друзьям...

39. Почему бы нам, кто ясно видит зло в разрушении семейных уз, не научиться отворачиваться от этого греха, о Джанардана?

Бесспорно, Кауравы, ослепленные своей жаждой власти и богатства, не видят разрушения всей социальной структуры этой войной. Их честолюбие настолько омрачило их разум и чувствительность, что они не могут оценить или понять жестокость уничтожения своих же друзей.

Но Арджуна, кажется, сохраняет свою способность рассуждать и может ясно предвидеть хаос, в котором общество окажется погребенным в братоубийственной войне. Теперь его аргумент сводится к следующему: если наш друг в пьяном состоянии ведет себя отвратительно, было бы хуже, чем пьянство с нашей стороны, если бы мы стали мстить; ибо от нас ожидается, что мы поймем, что наш друг, с его затуманенным разумом, не обладает достаточной способностью различать, что он делает. В такие моменты наш долг — простить шалость и проигнорировать дерзость.

Точно так же здесь Арджуна рассуждает: «Если Дурьодхана и его друзья ведут себя как слепые агрессоры, не должны ли Пандавы тихо удалиться и потерпеть позор поражения, считая это своей жертвой на алтарь мира?»

Насколько опасна сама эта философия, мы увидим, читая всё больше и больше отрывков из Гиты и постигая суть её философии, которая является самой сердцевиной индуистского образа жизни.

«Активное сопротивление злу» — центральная идея учения, изложенного Кришной в Гите.


40. При разрушении семьи гибнут древние религиозные обряды этой семьи; с уничтожением духовности безбожие охватывает всю семью.

Подобно рассказчику, который каждый раз добавляет новые детали, пересказывая одну и ту же старую историю, Арджуна, кажется, черпает новое вдохновение из своей глупости, и каждый раз его творческий разум выдвигает свежие аргументы в поддержку своей ошибочной философии. Как только он заканчивает строфу, он получает, как бы, новую порцию аргументов для болтовни и находит в них убежище.

Он указывает здесь, что, когда отдельные семьи разрушаются, вместе с ними гибнут и религиозные традиции общества, и вскоре наступит эра безбожия.

Культурные эксперименты были занятием наших предков, и они знали, что культура и традиция каждой семьи были единицей общей культуры и целостности всей нации. Отсюда важность семейной Дхармы, так серьёзно выдвинутой Арджуной как аргумент против этой гражданской войны.


41. С распространением безбожия, о Кришна, женщины семьи развращаются; а женщины, будучи развращёнными, о потомок рода Вришни, возникает «смешение каст» (варна-санкара).

Продолжая аргумент предыдущего стиха, Партха заявляет о последствиях, которые последуют, когда истинная нравственная целостность семей будет разрушена. Медленно мораль в обществе угаснет, и произойдет «смешение каст».

Каста — это слово, которое в своём извращённом значении в последнее время подвергается большой критике со стороны образованных; и они, несомненно, все правы, если каста в действительности означала бы то, что мы понимаем под ней в нашем обществе сегодня.

Но то, что мы видим вокруг себя под именем касты, — это уродливый упадок, в который погрузился индуистский образ жизни. Каста в те времена задумывалась как разумное разделение доступной рабочей силы в общине на основе интеллектуальных и умственных способностей индивидуумов.

Те, кто были интеллектуалами и имели страсть к исследованиям и учёбе, назывались брахманами; те, кто имел политические амбиции лидерства и брал на себя рискованное искусство поддержания мира и изобилия и защиты страны от внутренней и внешней агрессии, назывались кшатриями; те, кто служил общине через земледелие и торговлю, были вайшьями, и, наконец, все те, кто не подпадал ни под одну из вышеперечисленных категорий, назывались шудрами, чьими обязанностями в обществе были служение и труд.

Наши современные социальные работники и чиновники, сельскохозяйственные и промышленные рабочие все должны попадать под эту благородную категорию!

В самом широком смысле этого слова, когда мы так понимаем кастовую систему, это то же самое, что и сегодняшние профессиональные группы. Поэтому, когда они так серьёзно говорят о нецелесообразности «смешения каст», они имеют в виду лишь то, что мы уже знаем как истину в нашем собственном социальном устройстве: инженер, отвечающий за больницу и работающий в операционной как врач, был бы социальной опасностью, так же как и врач, если бы его назначили офицером для планирования, руководства и выполнения гидроэлектрического проекта!

Когда общая мораль общества разложилась; молодые мужчины и женщины, ослеплённые неконтролируемой страстью, начинают смешиваться без ограничений. А похоть не знает логики и меньше всего заботится о лучшей эволюции или лучшей культуре. Тогда произойдет нездоровое смешение несовместимых культурных черт.

42. «Смешение каст» приводит убийцу семьи в ад; ибо их предки падают, лишённые подношений пинды (рисового шара) и воды (возлияний).

Аргумент продолжается, и Арджуна указывает на последствия «смешения каст». Когда смешение каст произошло, как внешне в моральной жизни истинной дисциплины, так и во внутреннем темпераменте, тогда семейная традиция нарушается и разрушается.

В контексте наших рассуждений мы должны понимать, что для умерших хлебом и водой является то, что их потомки сохраняют и продолжают культурную чистоту, которую они сами так усердно культивировали и прививали умы своих детей. В случае если общество растрачивает свою культуру, так усердно построенную в результате медленного расцвета социальных ценностей жизни через поколения тщательного возделывания, мы неизбежно оскорбляем самые труды наших предков.

Действительно привлекательно и поэтично представлять умерших наблюдающими за своими потомками и созерцающими их образ жизни с балкона их небесной обители! Для них, несомненно, было бы так же мучительно, как голод и жажда, если бы они увидели, что их потомки сознательно превращают их усердно возделанные сады в джунгли. Понимая это, вся строфа кажется весьма уместной.

Каждое поколение передает факел своей культуры следующему поколению, своим детям, и их долг — сохранить, поддержать и питать этот факел и передать его осторожно следующему поколению, если не более, то по крайней мере не менее ярким, чем когда они его получили.

В Индии мудрецы открыли и начали культуру, которая духовна, и эта духовная культура поддерживается и осуществляется через религиозные практики, и поэтому культура и религия для индуиста — одно и то же.

Очень редко мы встречаем упоминание термина культура как таковой в нашей древней литературе. Чаще мы сталкиваемся с настойчивостью и упоминанием наших религиозных практик.

Фактически, индуистская религия — это техника, с помощью которой эта духовная культура может поддерживаться и осуществляться в общине. Поэтому мы находим в этих строфах и в подобных контекстах всегда восторженный акцент на религиозной жизни, будь то в семье или в обществе.

Дхарма включает в себя те божественные ценности жизни, следуя которым мы всё больше и больше проявляем в себе существенную духовную искру.

Семейная Дхарма (Кула-Дхарма) — это, таким образом, не что иное, как правила жизни, мышления и действия в единой, хорошо спланированной семье. Строго следуя этим правилам, мы вскоре учимся в молитвенных комнатах наших домов, как жить лучшими гражданами арийской культуры.


43. Этими злыми деяниями «разрушителей семьи», которые вызывают смешение каст, уничтожаются вечные религиозные обряды касты и семьи.

То, что было сказано в обсуждении последнего стиха, станет совершенно ясным из этого заявления Арджуны. Здесь он также сетует, что в результате гражданской войны все религиозные традиции семьи будут утрачены, и когда он говорит это, как я уже говорил ранее, если мы понимаем религию как «духовную культуру Индии» — обучение которой в первую очередь давалось в индивидуальных домах — тогда строфа становится самоочевидной.

Мы также знаем, что после войны происходит внезапный распад существующих культурных ценностей в любом обществе. Наш современный мир, задыхающийся под бременем собственной безнравственности и обмана, является примером того, как война приносит не только искалеченных людей с ампутированными конечностями, но и более глубокие язвы и уродливые деформации в их психическом складе.

В этих словах мы можем увидеть в Арджуне, пожалуй, первого в мире сознательного противника войны! В этих отрывках он предлагает великолепную серию пацифистских аргументов, годных на все времена!!


44. Мы слышали, о Джанардана, что неизбежно для тех людей, в чьих семьях были разрушены религиозные практики, пребывать в аду в течение неизвестного периода времени.

Кришна всё ещё отказывается говорить. Арджуна дошёл до точки, где он не может ни перестать говорить, ни найти больше аргументов. Странно убедительна благодать достойного молчания Господа. Здесь, в строфе, Арджуна почти завершает свои аргументы и упоминает традицию, которую он слышал, что «люди, чья семейная религия разрушена, попадут в ад».

Но, с другой стороны, когда мы понимаем это утверждение во всех его научных последствиях, даже худшие из нас почувствуют немедленную необходимость революционизировать нашу точку зрения.

Мы уже видели, что семейная Дхарма означает в контексте нашего времени лишь культурную чистоту в семье, которая является единицей общины. Мы также обнаружили, что, поскольку их культура по сути духовна, для индусов «религия — это культура».

Таким образом, Арджуна подразумевает, что когда единство домашней жизни разрушено, и когда чистота жизни и святость мысли уничтожены в индивидуальной домашней жизни, поколение, вызвавшее такое разрушение, готовит для себя и других мрачную эру адских страданий и мук.


45. Увы! Мы вовлечены в великий грех, ибо мы готовы убить наших родственников из-за жадности к удовольствиям царства.

Хотя и жалко, но действительно забавно наблюдать интеллектуальное истощение и эмоциональную усталость Арджуны, выраженные в этом стихе. В своём женоподобном отсутствии уверенности в себе он сетует: «Увы! Мы вовлечены и т. д.»

Эти слова ясно показывают, что вместо того, чтобы стать хозяином положения, Арджуна теперь его жертва. У него нет мужественной уверенности, что он владеет обстоятельствами, и поэтому с ползучим чувством растущей внутренней трусости он чувствует себя почти беспомощно преследуемым.

Эта нездоровая умственная слабость истощает его героизм, и он отчаянно пытается надеть бумажную корону на свою трусость, чтобы она выглядела божественной и ангельской, и выставить её как «жалость».

Таким образом, он намеренно искажает саму цель войны и приписывает низкий мотив праведной войне просто потому, что хочет оправдать свою пацифистскую идею, которая не вытекает инстинктивно из его известной силы, а сочится из его изъязвлённого ума.


46. Если сыновья Дхритараштры, с оружием в руках, убьют меня в битве, без сопротивления и безоружного, это было бы лучше для меня.

Здесь Арджуна объявляет своё ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ мнение, что при описанных обстоятельствах во время его долгих неуклюжих аргументов лучше для него умереть в битве без сопротивления и безоружным, даже если Кауравы застрелят его, как загнанного оленя, с дюжиной стрел, пронзающих его царственное тело!

Слово, которое использует здесь Арджуна, особенно следует отметить; структура самого используемого слова является великим комментарием к мысли в уме того, кто сделал это заявление.

Кшема — это материальная и физическая победа, а Мокша — духовное самообладание. Хотя аргументы Арджуны все усиленно пытались изобразить идею, что сражаться в этой войне было бы против духовной культуры страны (Мокша), он сам заявил в своих выводах, что не сражаться в этой войне было бы материальным благословением (Кшема), поскольку бегство с поля битвы сейчас — значит обрести, возможно, верную физическую безопасность!!

Короче говоря, тревога за плод своих действий (победу в битве) деморализовала Арджуну, и он впал в «невроз тревожного состояния».


Санджая сказал:

47. Произнеся эти слова на поле битвы, Арджуна опустился на сиденье колесницы, отбросив лук и стрелы, с умом, удручённым скорбью.

Заключительная строфа этой главы содержит слова Санджаи, в которых он даёт последовательное описание того, что увидел на поле битвы. Истощённый своими утомительными рассуждениями, Арджуна, полностью разбитый внутренне, опустился на флагшток в открытой колеснице, бросив своё царское оружие.

На этой сцене мы оставим Арджуну в Первой главе Гиты.


Так, в УПАНИШАДАХ славной Бхагавад Гиты, в Науке Вечного, в писании ЙОГИ, в беседе между Шри Кришной и Арджуной, завершается первая беседа, озаглавленная: ЙОГА СКОРБИ АРДЖУНЫ

В древних священных текстах конец главы обозначался каким-либо знаком или символом. В наши дни в этом нет необходимости, поскольку у нас есть печатные тексты перед глазами, и мы можем видеть, что один раздел или глава закончилась, а другой начался. Даже здесь печатникам приходится отмечать конец одной главы и отдельным заголовком обозначать начало следующей.

В старину это было гораздо сложнее, поскольку книги не печатались, и каждый ученик получал во время обучения новое издание писания, отпечатанное на табличках памяти его собственного ума.

Поскольку изучение священных текстов в те времена было устным, ученикам приходилось заучивать целые тексты и ежедневно декламировать их. В таком случае необходимо было иметь какое-то слово или слова, чтобы сообщить и чтецу, и слушателям о завершении раздела и начале нового. Это делалось с помощью условного символа.

В Упанишадах принятым методом было двукратное прочтение последней мантры или заключительной части последней мантры главы. В Гите, однако, мы видим повторение утверждения, которое можно считать эпилогом, на санскрите называемым Санкальпа Вакья. Та же самая Санкальпа повторяется в конце каждой главы, с той лишь разницей, что в конце каждой главы упоминается номер главы вместе с её особым названием.

Санкальпа Вакья Гиты (Эпилог) — это прекрасное утверждение, насыщенное глубоким смыслом и передающее множество деталей о самом тексте.

Здесь Шримад Бхагавад Гита рассматривается как Упанишада — более того, каждая глава Гиты считается Упанишадой; и среди восемнадцати Упанишад, вместе составляющих Божественную Песнь, мы завершаем первую из них, озаглавленную «ЙОГА ОТЧАЯНИЯ АРДЖУНЫ».

Эти главы называются Упанишадами, потому что они содержат утверждения, скрывающие такие глубокие значения, что невнимательный читатель упустит их полный смысл, если не будет долго и интенсивно размышлять над богатством скрытого значения, лежащего за простыми на вид строфами. Как и в Упанишадах, здесь также нам нужна помощь сочувствующего учителя, который может научить нас искусству открывать семьсот хранилищ в сокровищнице Гиты.

Упанишада — это слово, обозначающее литературу, которую следует изучать, сидя (шад), рядом (упа) с учителем, в духе смиренной восприимчивости и преданности (ни).

Содержание священных текстов по всему миру всегда одинаково. Они учат нас, что за постоянно меняющимся феноменальным миром восприятий, чувств и понимания есть неизменная Реальность.

Эта великая АДВАЙТИЧЕСКАЯ ИСТИНА, провозглашённая в индуистских священных текстах, называется Брахманом, и поэтому текст, который учит нас природе Брахмана и показывает средства его постижения, называется знанием Брахмана (Брахма-Видья).

В отличие от западной философии, среди ариев теория принимается как философия только тогда, когда философ предлагает практическую технику, с помощью которой все ищущие могут прийти к открытию и переживанию указанной в этой философии ЦЕЛИ.

Таким образом, во всех индуистских философиях есть два раздела: один объясняет теорию, а другой описывает технику практики. Часть, объясняющая технику проживания философии и приближения к глубокому субъективному переживанию, называется Йога Шастрой.

Слово Йога происходит от корня Юдж = соединять. Любая сознательная попытка индивидуума поднять свою нынешнюю личность и настроить её на более высокий, совершенный идеал, называется Йогой, а наука Йоги называется Йога Шастрой.

Поскольку в этом эпилоге Гита называется Йога Шастрой, мы должны ожидать, что обнаружим в ПЕСНИ ГОСПОДА не только воздушные философские изложения Истины, слишком тонкой для обычного человека, но и инструкции, с помощью которых каждый из нас может, от нынешнего состояния несовершенства, надеяться шаг за шагом достичь головокружительных высот Божественных вершин, вечно окутанных трансцендентальной славой Абсолютного Совершенства.

Тема философии и Йоги не может быть очень привлекательной для обычных людей мира, потому что она настолько научна и имеет дело с неосязаемыми идеологиями.

Математика не может быть захватывающим чтением, кроме как для математика; и математика вполне может позволить себе игнорировать тех, кто не имеет к ней вкуса. Но религия пытается служить всем, и забота всех пророков — служить каждому во всех поколениях.

Таким образом, чтобы обуздать сложную тему и уместить её в рамки учебника всеобщего признания, учителя древности должны были найти методы, с помощью которых субъективные идеологии могли бы получить привлекательный вид объективности. Это делалось путём детального описания учителя, чтобы в нашем мысленном образе он стал настолько знакомым, что его слова также казались бы нам чем-то очень знакомым.

В традиции индуистских священных текстов великие Риши превратили тонкие идеи, содержащие кристаллизованные истины, в легко усваиваемую капсулу, называемую Дхармой.

В Упанишадах мы видим полную картину учителя и ученика, нарисованную быстрыми штрихами, незаконченную и грубую. В Гите, с другой стороны, поскольку это философское учение, встроенное в национальную мифологию, мы находим законченную картину, пульсирующую жизнью, на фоне сверкающей ситуации, в которой были вновь утверждены те же древние истины.

Теперь Господь Кришна повторяет упанишадические истины в контексте великого конфликта, чтобы служить своему давнему другу Арджуне, который показан как серьёзно страдающий от полного умственного разрыва. Поэтому мы должны ожидать в Гите гораздо более сочувственных объяснений и наставлений, чем когда те же истины исходили от вдохновлённых святых, которые не были так близки к слабостям обычных смертных. Эта слава Гиты указана здесь, когда Санкальпа Вакья говорит, что это беседа между Господом и смертным.

Эта глава названа противоречивым заголовком. Она названа Йогой Скорби Арджуны. Если «скорбь» могла бы быть Йогой, почти все мы, без выбора, уже Йогины.

В комментарии к этой главе я указал, что состояние Арджуны полного отчаяния — это благоприятное умственное состояние, в котором должны быть посеяны семена Гиты, и собраны цветы совершенства Кришны. Будь то в индивидууме или обществе, в общине или нации, религия и философия будут востребованы только тогда, когда сердце испытало скорбь Арджуны.

В той мере, в какой современный мир ощутил свою неспособность противостоять битве жизни, не осмеливаясь разрушить близкие и дорогие ценности экономического расширения и промышленной алчности, в той же мере он готов услышать послание Гиты. Подобно тому, как сам процесс приготовления пищи не завершён без последующего её употребления, так и, несмотря на лучшее, что может быть доступно в жизни, ощущается неполнота и глубокий голод по обретению лучшего осознания и более полного существования в мире.

Священные тексты сами по себе не могут никому помочь. Поскольку это умственное состояние так неизбежно перед началом настоящей Йоги, даже начальное умственное состояние называется, в предвкушении, Йогой. Для изучения и проживания Гиты состояние Арджуны — это начальная Садхана.

Глава 2
Санкхья-йога
Йога знания

Санджая сказал:

1. К нему, охваченному состраданием и отчаянием, с глазами, полными слез, взволнованному, Мадхусудана (Кришна) обратился со следующими словами.

Вторая глава начинается с сообщения Санджаи, которое несколькими точно подобранными словами рисует полную картину печального душевного состояния Арджуны, его отчаяния. Его ум был переполнен жалостью и скорбью. Само это выражение ясно показывает, что Арджуна в тот момент не был хозяином положения, а, напротив, ситуация подчинила его себе! Позволить обстоятельствам жизни взять над собой верх — значит гарантировать себе катастрофические неудачи во всех начинаниях. Только слабак, позволяющий обстоятельствам одолеть себя, может стать жертвой внешних событий.

Арджуна в своем нынешнем невротическом состоянии превратился в раба внешних вызовов.

Оценка Санджаи не только описывает нам душевное состояние Арджуны, но и прямо намекает, что внутренний надлом в личности Арджуны глубоко расколол характер великого героя. Величайший лучник своего времени, Арджуна, внутренне настолько опустошен, что плачет, как простая девушка!

К Арджуне, охваченному ошибочным чувством жалости и беззвучными рыданиями, обратился Мадхусудана (убийца демона Мадху), Господь Кришна, со следующими словами. Здесь стоит отметить, что современная психология также наблюдала и зафиксировала, что беззвучный плач является кульминацией истерического приступа.



Благословенный Господь сказал:

2. Откуда напало на тебя это опасное состояние, это уныние, недостойное ария, закрывающее врата рая, позорное, о Арджуна?

Повелитель индусов удивлен, видя, что царь, называющий себя арием, так растерян на поле битвы. Истинный арий всегда сохраняет равновесие и хладнокровие при любых жизненных обстоятельствах и старается усердно изменить ситуацию, превратив угрозу в благоприятную возможность.

Если правильно подойти к жизни, даже самая уродливая ситуация может превратиться в очаровательную улыбку успеха. Все зависит от умения разумного человека умело вести себя по ухабистым дорогам жизни. Таким образом, Господь Кришна характеризует поведение Арджуны как недостойное ария. Арии чрезвычайно восприимчивы к высоким идеалам жизни, праведности и благородству как в мыслях, так и в поступках.

Божественный Возничий крайне удивлен, обнаружив такую позицию у своего друга, которого он знал долгие годы в радости и в горе. Уныние, по сути, было совершенно чуждо душевному складу и интеллектуальной природе Арджуны. Таким образом, здесь звучит выражение удивления, и Господь спрашивает: «Откуда напало на тебя это уныние?..»

Индусы верят, что умереть в бою за праведность — долг того, кто родился в семье царей, и, пожертвовав своей жизнью на поле битвы ради благородной цели, он достигает и наслаждается Раем Героев (Виира-Сварга).



3. Не поддавайся слабости, о Партха! Это тебе не к лицу. Отбрось эту жалкую малодушную слабость! Восстань, о Параантапа (о сокрушитель врагов)!

Резкими, укоряющими словами Кришна намеренно бичует Арджуну, погруженного в тревожное невротическое состояние. Кришна, до сих пор молчавший, теперь разражается красноречием, в котором каждое слово — избранная стрела, сокрушительный удар молота, способный сразить любого.

Слово «Клаибьям» означает душевное состояние того, кто недостаточно мужественен, чтобы чувствовать страстную отвагу и дерзость, и недостаточно женственен, чтобы испытывать мягкие эмоции колебания и отчаяния. В современной речи друзья иногда удивляются слабости другого друга и выражают свое изумление восклицанием: «Он мужчина или женщина?» — подразумевая, что по его поведению нелегко определить, какая черта в нем преобладает. Таким образом, эмоционально Арджуна сейчас ведет себя как противоречие: по-женски мужественно и по-мужски женственно, подобно евнуху при индийских царских дворах — выглядит как мужчина, но одевается как женщина, говорит как мужчина, но чувствует как женщина, физически силен, но душевно слаб!

До сих пор Кришна молчал, и в этом молчании был глубокий смысл. Арджуна, переполненный состраданием, принял решение не сражаться и все это время подбирал аргументы в свою поддержку. Как дипломат, Кришна знал, что было бы бесполезно противоречить своему другу раньше, когда тот вдохновенно и красноречиво отстаивал свою ошибочную оценку ситуации. Но слезы на глазах Арджуны показали, что его внутреннее смятение достигло кульминации.

В традиции религиозного благочестия во всем мире искренне говорят и твердо верят, что Господь на своем высоком престоле хранит молчание и остается почти глухим, пока мы рассуждаем и утверждаем свою зрелость как разумные существа. Но когда мы опускаемся до жизни и действий как существа эмоциональные, когда слезы отчаяния катятся по щекам истинных благочестивцев, тогда, не спрошенный, ГОСПОДЬ СОСТРАДАНИЯ спешит на помощь потерянным душам и выводит их из внутренней тьмы к сияющему СВЕТУ МУДРОСТИ. Душа, отождествляющая себя с разумом, может искать и находить себя; но когда она отождествляет себя с умом, ей необходимы помощь и руководство Господа.

Прикосновение благодати Господа, когда оно нисходит на Его преданных, неизменно ощущается искателями скорее как лавина, чем как освежающий ливень Божественной Милости. Духовная Благодать должна обязательно переориентировать сердце и сжечь его негативность, прежде чем Дух сможет проявить свою власть над материей. Верный этому великому принципу, наблюдаемому повсюду и переживаемому каждым истинным искателем, в Гите мы видим, что, когда безмолвный Господь с места Возничего начал говорить, Его слова сверкали и обрушивались на Арджуну, как молния, чтобы сжечь его неправильные душевные склонности в огне стыда.

Мягкие слова сочувствия не смогли бы вернуть угасающий ум Арджуны к бодрости. Поэтому Кришна справедливо бичевал своего друга этими жгучими стрелами насмешки, окунутыми в кислоту сарказма!! Кришна завершает свое «словесное лечение» призывом к Арджуне: «Восстань и действуй».



Арджуна сказал:

4. Как, о Мадхусудана, смогу я в бою сражаться стрелами против Бхишмы и Дроны, достойных поклонения, о сокрушитель врагов!

Трусость Арджуны, ищущая оправдания, нашла веский аргумент, на первый взгляд, вполне убедительный для неразборчивого. С другой стороны, для того, кто не потерял равновесия и кто прекрасно знает искусство оценки подобной ситуации, это вовсе не проблема, и аргументы Арджуны совершенно пусты. Надвигающаяся война — это не столкновение личностей из-за какой-либо личной вражды. У Арджуны нет личности, отдельной от сил Пандавов, а пара Дрона и Бхишма — тоже не просто отдельные личности; в своем отождествлении они — силы Кауравов. Две армии выстроились для битвы за определенные принципы. Кауравы сражаются за свою политику Адхармы. Пандавы сражаются за принципы Дхармы, изложенные в древних писаниях индусов.

При такой славной цели, когда две армии, представляющие волю народа, выстроились в боевом порядке, у Арджуны, героя, не было личного права принимать какую-либо честь или бесчестье или настаивать на уважении или неуважении при встрече с личностями, которые были защитниками неправедной стороны. Не принимая эту общую точку зрения на ситуацию, Арджуна совершил ошибку, приписав себе индивидуальное эго, и рассматривал проблему через призму своего эго. Он видел себя учеником Дроны и внуком Бхишмы. Те же самые учитель и дед видели Арджуну в противоположном лагере, но не испытывали угрызений совести, потому что у них не было таких эгоистических заблуждений. Они растворили свою индивидуальность в деле, которое защищали. Короче говоря, эгоизм Арджуны был причиной его страшных нравственных сомнений и заблуждений.

Я часто обсуждал этот отрывок с некоторыми из лучших людей нашей страны и обнаружил, что все они оправдывают аргумент Арджуны. То есть это очень тонкий вопрос, который нужно решить, и, возможно, Вьяса задумал разрешить эту загадку для общества с помощью самих принципов индуизма, чтобы направлять будущие поколения. Чем больше мы отождествляем себя с маленьким «я» в нас, тем больше будет наших проблем и сомнений в жизни. Когда мы расширяем себя через более широкие отождествления — с армией, делом или принципом, нацией или эпохой — мы обнаружим, что наши нравственные сомнения уменьшаются почти до полного исчезновения. Совершенную нравственность может провозгласить и жить по ней только тот, кто стремится жить и открыть свою истинную сущность в Атмане, который ЕДИН БЕЗ ВТОРОГО, ВЕЗДЕ, ВО ВСЕХ СУЩЕСТВАХ И ФОРМАХ. Позже мы увидим, как Кришна предлагает эту ИСТИНУ как философское лечение для душевного восстановления Арджуны.



5. Лучше уж в этом мире питаться даже подаянием, чем убивать самых благородных учителей. Но, если я убью их, даже в этом мире все мои наслаждения богатством и желания будут запятнаны кровью.

Продолжая свои высокопарные, но бесплодные аргументы, вызванные ложной оценкой себя и своей проблемы, Арджуна здесь изображает из себя мученика собственной морали и этической добродетели.

Его гуру, под которыми подразумеваются и Дрона, и Бхишма, здесь характеризуются как Маханубхавах — люди, бывшие идеалами своей эпохи, воплощавшие лучшее в нашей культуре, которые в своей широте взглядов и мужестве убеждений сами принесли множество жертв на алтарь Санатана Дхармы, индуистской науки совершенной жизни. Таких благородных людей, бывших самими критериями нашей культуры в ту эпоху, нельзя было устранять из жизни просто для удовлетворения аппетита отдельного человека к власти и положению. Не только в их собственное время, но и на протяжении тысячелетий мир обеднел бы из-за безжалостного уничтожения таких драгоценных жизней.

Таким образом, Арджуна говорит, что для него и братьев Пандавов было бы благороднее жить подаянием, чем получить царство после уничтожения всех славных цветов в саду нашей культуры. Уничтожив их всех, старших и учителей, даже если предположить, что Пандавы действительно вернут себе царство, Арджуна указывает, как его благородное арийское сердце не сможет наслаждаться ни царством, ни его богатством; ибо все будет запятнано горькими воспоминаниями о драгоценной крови, пролитой на войне.

Как только мы неправильно понимаем ситуацию, чувства затуманивают наше понимание, и тогда мы тоже действуем в жизни, как Арджуна в своем случае. Это ясно показано здесь в подробном описании инцидента Вьясой.

6. Я едва могу сказать, что будет лучше: чтобы мы победили их или чтобы они победили нас. Даже сыновья Дхритараштры, убив которых мы не желаем жить, стоят перед нами.

Два предыдущих стиха Арджуны, несомненно, показывают нам состояние растерянности и смятения в его «объективном уме». То, что состояние истерии внутри теперь развилось до такой степени, что затронуло даже его интеллектуальное самообладание, видно в этом стихе. Стимулы, исходящие от строя вражеских рядов, когда они коснулись его «объективного ума», создали в нем проблему, для решения которой ему требовалось руководство рациональных способностей его интеллекта — «субъективного ума». Будучи внутренне расколотым, его ментальная личность, оторванная от интеллекта, не могла легко прийти к какому-либо определенному решению. Его эгоистическая самооценка и вызванные эго интенсивные тревоги за плоды великой войны стояли, так сказать, между его умом и интеллектом, разделяя их и создавая между ними почти непреодолимую пропасть; отсюда и смятение Арджуны.

Ум, обычно функционирующий как эффективный «приемо-отправительный клерк», получает информацию о восприятиях, переданных ему органами чувств, и, упорядочив эти восприятия, передает их интеллекту для его суждения. Интеллект, ссылаясь на свои собственные накопленные воспоминания о подобных переживаниях в прошлом, приходит к окончательным решениям, которые передаются уму для исполнения; а ум, в свою очередь, отдает необходимые приказы органам действия для их выполнения. Все это происходит в каждый момент, на протяжении всего нашего бодрствующего состояния, в нашем разумном существовании среди объектов мира.

Когда эти инструменты не функционируют согласованно, с совершенной командной работой, личность индивидуума разрушается, и он становится неспособным встречать жизнь как победоносный смертный. Восстановление такого индивидуума — это перенастройка и перевоспитание его внутреннего мира, и когда его личность снова настраивается и приходит в равновесие, он начинает проявлять большую эффективность в жизни.

Бедный Арджуна, ставший жертвой не столько внешнего мира, сколько своего собственного душевного состояния, здесь показан как неспособный судить, должен ли он победить своего врага или, позорно отступив, позволить им победить себя. В этом стихе Вьяса указывает нам, что истерия Арджуны была не только умственной, но и на уровне интеллекта.



7. Мое сердце поражено пятном жалости; мой ум запутался в долге. Я спрашиваю Тебя. Скажи мне решительно, что благо для меня. Я Твой ученик. Наставь меня, ищущего прибежища в Тебе.

В этом стихе, когда Арджуна полностью осознал свою беспомощную неспособность прийти к какому-либо решению, он полностью сдается Кришне. Он своими словами признает психологический надлом, который ощущает и переживает в своей груди. Он инстинктивно и правильно диагностирует его причину как «неконтролируемое количество всепоглощающей жалости». Конечно, Арджуна не осознает, что это его ошибочное сострадание; но, что бы это ни было, пациент сейчас находится под умственным давлением крайнего смятения и растерянности.

Арджуна признает, что его интеллект (Четас) окутан тучей сомнений относительно того, что есть Дхарма и Адхарма для него в этот момент. Проблема — сражаться и победить врагов или не сражаться и позволить врагам победить его — которая требовала срочного решения, не могла быть рационально оценена с истощенными умственными способностями Арджуны.

Мы уже объясняли Дхарму и выяснили, что Дхарма вещи — это «закон ее бытия». Вещь не может оставаться собой, не сохраняя верно свою собственную природу, и «ТА ПРИРОДА, КОТОРАЯ ДЕЛАЕТ ВЕЩЬ ТЕМ, ЧТО ОНА ЕСТЬ», называется Дхармой. Индуизм настаивает на Манава Дхарме, то есть на том, что люди должны быть верны своей собственной сущностной природе, которая божественна, и, следовательно, все усилия в жизни должны быть направлены на то, чтобы сохранять себя в достоинстве Души, а не плестись по жизни, как беспомощные животные.

Здесь Арджуна показывает, что он вполне готов следовать всем наставлениям Господа и сохранять совершенную веру в мудрость своего Божественного Возничего. Пандаву также следует считать указавшим, что если он в своем глупом упрямстве будет сомневаться даже в тысячный раз, Кришна должен иметь широту души, сострадание и доброту, чтобы терпеливо объяснить это снова своему ученику. На протяжении всей Гиты мы сталкиваемся со многими случаями, когда Арджуна прерывает послание Кришны своими сомнениями. Ни разу Кришна не теряет терпения со своим учеником. Напротив, каждый вопрос, кажется, добавляет больше энтузиазма и интереса к беседам на поле битвы.



8. Я не вижу, что это избавит меня от скорби, которая сжигает мои чувства, даже если я достигну процветающего и несравненного владычества на земле или даже господства над богами.

Арджуна здесь указывает Кришне на срочность руководства, без которого он останется страдать от безмолвных мук внутренней боли. Пациент не может объяснить или даже смутно указать источник, из которого поднимается боль в нем.

Эта душевная скорбь Арджуны «взрывает» даже его органы чувств! Под тяжелым бременем своих страданий он находит очень трудным даже правильно видеть или слышать вещи. Даже его индрии (органы чувств) взрываются перегретой скорбью внутри него.

Естественно для любого разумного человека испытывать интеллектуальное нетерпение, чтобы решить проблему ума и тем самым сделать его спокойным и мирным. Бедный Арджуна также изо всех сил пытался принести некоторое утешение себе через свое собственное интеллектуальное различение. Скорбь, которую он чувствовал, была не из-за приобретения и обладания каким-либо чувственным объектом во внешнем мире, потому что, как указывают его собственные слова, он уже обдумал их и обнаружил, что даже империя, охватывающая всю землю, процветающая под его царствованием — более того, даже господство над богами — не стерло бы его чувства скорби.

Срочность, ощущаемая Арджуной, как видно из его собственных слов, может считаться равной его горячему стремлению освободиться от ограничений смертного. Все, что ему нужно было, чтобы сделать себя совершенным, было правильное различение (Вивека), которое «ПОВЕЛИТЕЛЬ ЧУВСТВ» (Хришикеша) дает ему на протяжении всей БОЖЕСТВЕННОЙ ПЕСНИ.



Санджая сказал:

9. Сказав так Хришикеше, Гудакеша, сокрушитель врагов, сказал Говинде: «Я не буду сражаться» — и замолчал.

Этот стих и следующий вместе составляют текущий комментарий Санджаи, верного рассказчика Гиты. Он говорит, что после того, как Арджуна предал себя Кришне, ища руководства Господа, великий ПОБЕДИТЕЛЬ СНА и СОКРУШИТЕЛЬ СВОИХ ВРАГОВ, объявил Кришне, Повелителю чувств, что он не будет сражаться, и замолчал.

Ни один человек, живший в то время, не имел права отозвать армии с поля Курукшетры, кроме слепого старого дяди Пандавов. У него был статус и вес мнения, необходимые для объявления перемирия даже в то время, когда казалось, что время ускользнуло сквозь пальцы. Санджая надеялся, что Дхритараштра поймет бессмысленность их борьбы против Арджуны, который, несомненно, победит силы Кауравов, поскольку «воин с узловатыми волосами» (Гудакеша) предал себя Повелителю чувств (Хришикеша), Победителю мира (Говинда).

Но Дхритараштра был рожден слепым и стал глух к словам предупреждения, произнесенным добрыми, из-за его бесконечной привязанности к своим детям.



10. К нему, унывающему среди двух армий, Хришикеша, словно улыбаясь, о Бхарата, обратился со следующими словами.

Таким образом, стоя между двумя силами, добром и злом, выстроившимися для битвы насмерть, Арджуна (джива) полностью предает себя Господу (более тонкому различающему интеллекту), своему возничему, который держит пять лошадей (пять чувств), запряженных в его колесницу (тело), под полным контролем. Когда оглушенное и растерянное эго — Арджуна — полностью предает себя Кришне, Господь с улыбкой заверяет Дживу в ее окончательной победе и провозглашает все послание духовного искупления, Гиту. В этом смысле мы анализируем картину, нарисованную словами Санджаи, заимствуя наше понимание из Упанишад.

Как только мы соглашаемся прочитать этот смысл Упанишад в картине, нарисованной здесь словами Санджаи, мы можем обнаружить в ней Вечную Истину. Когда эго (Арджуна) в своем унынии отступает в тело (колесницу), бросая все инструменты эгоцентричной деятельности (Гандиву), и когда органы чувств (белые лошади) удерживаются назад, под полным контролем, натянутыми поводьями (умом), тогда возничий (Чистый Интеллект) даст эго божественную силу и направит его к окончательной победе над силами Адхармы с помощью динамизма Дхармы, даже если первые могут казаться гораздо более сильными по мощи, чем простой на вид динамизм последних.

Благословенный Господь сказал:

11. Ты скорбишь о тех, о ком не следует скорбеть; и все же ты говоришь слова мудрости. Мудрые не скорбят ни о живых, ни о мертвых.

Когда мы правильно диагностируем уныние Арджуны, нам не очень трудно осознать, что, хотя его непосредственной причиной является вызов войны, его состояние душевных мук — это лишь симптом более глубокой болезни. Подобно тому, как истинный врач будет стараться искоренить болезнь, не излечивая симптомы, а устраняя ПРИЧИНУ болезни, так и здесь Господь Кришна пытается устранить самый источник заблуждения Арджуны.

Эго поднимается, когда ЧИСТОЕ Я не распознается; это глубоко укоренившееся невежество в человеке не только скрывает его Божественную Природу от него самого, но и проецирует на РЕАЛЬНОСТЬ положительное заблуждение. «Эгоцентричная идея», что он обусловлен своим собственным телом, умом и интеллектом, является истинным семенем иллюзорных привязанностей Арджуны к своим родственникам и последовавшего глубокого сострадания, которое поднялось в его груди, чтобы сделать его таким бессильным и беспомощным.

Горе и уныние — это цена, которую заблуждение требует от своей жертвы. Вновь открыть себя как нечто действительно более высокое, чем наше собственное эго, — значит положить конец всем печалям, которые пришли к нам через наши ложные отождествления.

Таким образом, ВЕЧНЫЙ ДУХ в человеке, утверждая свои ложные отношения со своим телом, начинает чувствовать себя связанным тысячами отношений с миром вещей и существ. Тот же СОВЕРШЕННЫЙ-ПРИНЦИП-В-ЖИЗНИ, играя на поле ума, начинает переживать несовершенства эмоционального мира как свои собственные. Опять же, БОЖЕСТВЕННАЯ-ИСКРА-ЖИЗНИ, принимая, как это часто бывает, ложную идентичность с интеллектом, начинает рыдать и страдать из-за своих надежд и желаний, своих амбиций и идеологий, которые являются характерными заботами интеллекта.

Я, таким образом отражаясь в интеллекте, теле и чувствах, является эго, которое становится жертвой мира объектов, чувств и идей. Этому эго принадлежат все печальные судьбы жизни, а также ее мимолетные трепеты приобретения и обладания. Эго Арджуны страдало неврозом, подстегиваемое своими собственными заблуждениями и последовавшими ошибочными представлениями. Кришна в своей БЕСКОНЕЧНОЙ МУДРОСТИ знал, что НЕПРАВИЛЬНОЕ-ПОНИМАНИЕ РЕАЛЬНОСТИ может произойти только из-за жалостного НЕ-ПОНИМАНИЯ РЕАЛЬНОСТИ. Поэтому, чтобы излечить самый источник заблуждения Арджуны, Кришна здесь учит его сути знания, как провозглашено в бессмертных книгах индусов, Упанишадах.

Перевоспитание ума через метафизические и психические методы — это последнее слово в психотерапии, которое Восток дал миру много тысяч лет назад. Кришна начинает весь свой урок Гиты с этой попытки перевоспитания Арджуны.

Верный этой традиционной культурной концепции образования, здесь Великий Учитель, Кришна, начинает свои наставления Арджуне с прямой беседы о ВЕЧНОЙ РЕАЛЬНОСТИ.

Внутренние инструменты и Бхишмы, и Дроны позволяли через них славное выражение ПРИНЦИПА ЖИЗНИ или Души в них, и эти великие люди были несравненны из-за этого Божественного сияния, которое излучалось через них. В этом столкновении оружия считать, что культурная душа Бхишмы будет ранена, или что жизнь Дроны, мастера-лучника и военного гения, будет окончена, — это заблуждение неинициированного интеллекта. Этим утверждением Кришна указал Арджуне на большее Я, чем эго в каждом воплощении.

На каждом уровне нашей личности мы рассматриваем Жизнь и приходим к своим собственным выводам о вещах. Таким образом, у нас есть ФИЗИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА мира с уровня тела, совершенно отличная от ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ КАРТИНЫ жизни с уровня ума, а также ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЕ ПОНЯТИЕ жизни с уровня интеллекта.

Физически то, что я вижу как женщину, умственно является моей матерью, а интеллектуально та же самая священная женская форма — это совокупность клеток, каждая из которых в своем протоплазматическом содержимом имеет ядро, управляющее всеми ее функциями. Несовершенства, которые я вижу в физическом объекте, не смогут причинить мне страдания, если я успешно позолочу его своей эмоциональной оценкой. Точно так же объект, который физически отвратителен и умственно постыден, все равно не сможет доставить мне никакой печали, если я смогу оценить его с моего интеллектуального уровня.

Таким образом, то, что вызывает у меня уныние и отчаяние на физическом, умственном и интеллектуальном уровнях, может дать вдохновляющий трепет, если я пересмотрю это с духовного уровня.

Кришна советует Арджуне отказаться от своих физических, эмоциональных и интеллектуальных оценок своего учителя и своего деда, а также от всей проблемы поля битвы и переоценить ситуацию через свое духовное понимание.

Эта великая и трансцендентная Истина была так внезапно изложена здесь, что она произвела на Арджуну ошеломляющий эффект неожиданного взрыва. Позже мы поймем, как эта тонкая, психофизическая шоковая терапия принесла неизмеримую пользу истерическому состоянию Арджуны.

«ПОЧЕМУ ОНИ НЕ ЗАСЛУЖИВАЮТ СКОРБИ? ПОТОМУ ЧТО ОНИ ВЕЧНЫ. КАК?»


Говорит Господь:

12. Воистину, не было времени, когда бы я не существовал, или ты, или эти властители людей. И поистине, никогда в будущем мы не перестанем существовать.

Здесь Кришна ясно провозглашает, что воплощённое «Я» в каждом человеке отправляется в великое паломничество, в ходе которого оно отождествляет себя с различными формами, чтобы временно обрести ограниченный, но определённый набор переживаний. Он говорит, что ни Он Сам, ни Арджуна, ни великие цари той эпохи, собравшиеся в обоих войсках, не являются случайными явлениями. Они не возникают из ниоткуда и после смерти не превращаются в небытие. Правильное философское мышление направляет человеческий интеллект к осознанию непрерывности существования — от прошлого через настоящее в бесконечное будущее. Дух остаётся тем же, но кажется обусловленным различными телесными оболочками и пребывает в уготованных им условиях.

Этот вывод индуистских философов привёл их к наиболее удовлетворительной теории перевоплощения. Самые яростные противники этой идеи, по-видимому, невнимательно изучали свои собственные писания. Сам Христос, если не прямо, то косвенно, провозгласил эту доктрину, когда сказал своим ученикам: «Иоанн Креститель — это Илия». Ориген, самый учёный из христианских отцов, ясно заявил:

«Каждый человек получает тело согласно своим заслугам в прошлых жизнях».

Не было великого мыслителя в прошлом, который не принял бы, явно или неявно, эти логические выводы о доктрине перевоплощения. Будда постоянно упоминал о своих предыдущих рождениях. Вергилий и Овидий считали эту доктрину самоочевидной. Иосиф Флавий отмечал, что вера в перевоплощение была широко распространена среди иудеев его времени. В Книге Премудрости Соломона сказано: «Родиться в здоровом теле со здоровыми органами — это награда за добродетели прошлых жизней».

А кто не помнит знаменитое изречение учёного сына ислама, который провозгласил:

«Я умер, будучи камнем, и стал растением; я умер, будучи растением, и стал животным; я умер, будучи животным, и стал человеком. Почему же мне бояться смерти? Разве я уменьшился, умирая? Я умру, будучи человеком, и стану ангелом!»

В более поздние времена это мудрое философское убеждение было принято как доктрина немецкими философами Гёте, Фихте, Шеллингом и Лессингом. Среди современных философов Юм, Спенсер, Макс Мюллер также признавали эту доктрину неопровержимой. Среди западных поэтов мы находим множество ярких умов, возносившихся в безоблачные выси воображения и в своих поэтических полётах интуитивно ощущавших истинность этого бессмертного учения — Браунинг, Россетти, Теннисон и Вордсворт, чтобы назвать лишь несколько имён.

Теория перевоплощения — не просто мечта философов, и недалёк тот день, когда с быстро развивающейся наукой психологии Запад пересмотрит свои священные тексты под давлением наблюдаемых явлений. Непреклонный интеллектуальный поиск понимания жизни не может удовлетвориться, если на каждом шагу его останавливают «наблюдаемые несоответствия». Мы не можем долго игнорировать их как простые «случайности». Вундеркинд Моцарт — яркий пример, который невозможно объяснить иначе; чтобы быть логичными, мы должны принять идею непрерывности воплощённых душ. Этот гений сочинял сонаты в четыре года, выступал публично в пять, написал свою первую оперу в семь! Без теории перевоплощения нам пришлось бы назвать это удивительное событие случайностью и выбросить в мусорную корзину совпадений!

Примеры, подтверждающие эту великую теорию перевоплощения, часто замечаются, но редко фиксируются как доказательства. Современный мир, как я сказал, ещё должен открыть этот великий и самоочевидный закон жизни. Поэтому для непосвящённого ученика эта теория может показаться слишком ошеломляющей для спокойного восприятия. Когда Кришна заявил, что никто из них, включая его самого, Арджуну и великих царей, даже после их смерти на поле битвы «не перестанет существовать в будущем», Арджуна, типичный человек мира, не смог воспринять это как самоочевидный факт. Его вопрошающий взгляд заставил Господа вновь объяснить эту идею на примере в следующей строфе.

«Почему они не заслуживают скорби? Ибо они вечны по своей сути. Как?»... Господь говорит:

13. Как воплощённая душа переходит в этом теле из детства в юность и старость, так же она переходит в другое тело. Твёрдый духом не скорбит об этом.

Закон памяти гласит, что переживающий и запоминающий должны быть одной и той же сущностью; только тогда память может функционировать. Я не могу помнить твои переживания, а ты не можешь помнить мои; я помню свои переживания так же легко, как и ты свои.

В старости каждый из нас может вспомнить основные события своего детства и юности. В процессе роста детство уходит, и наступает юность, а юность уступает место старости. В старике очевидно, что ни его детство, ни юность уже не с ним, и всё же он может вспомнить свои ранние годы.

Применяя принцип памяти, становится ясно, что в нас есть нечто общее на всех этапах нашего роста, благодаря чему одна и та же сущность помнит переживания, полученные ею в прошлом через детское тело, а затем через юношеское.

Таким образом, юность можно считать рождением, когда детство умерло. Точно так же старость рождается, когда умирает юность. И всё же никто из нас не тревожится этими переменами; напротив, мы чувствуем себя даже счастливее благодаря опыту, приобретённому по мере того, как тело переходит от невинного детства к зрелой старости.

Используя этот субъективный опыт каждого человека как сравнение, Кришна пытается донести до Арджуны, что мудрые не беспокоятся, покидая одно тело ради другого.

Эта строфа вновь утверждает, в ясных выражениях, истину, лежащую в основе теории перевоплощения. И с этой точки зрения смерть больше не является угрозой для мудрого. Мы не скорбим о смерти детства, после которой можем познать юность; мы уверены в том, что, хотя юность наступает, а детство заканчивается, существует непрерывность существования той же самой сущности — ребёнок становится юношей. Точно так же в момент смерти индивидуальность не исчезает, но воплощённое эго оставляет прежнюю оболочку и, согласно васанам (умственным впечатлениям), накопленным в течение жизни, отождествляется с новым физическим телом, где может полностью выразить себя и достичь совершенного осуществления.



14. О сын Кунти, соприкосновения чувств с объектами, вызывающие жар и холод, удовольствие и страдание, имеют начало и конец; они преходящи. Переноси их мужественно, о потомок Бхараты.

Согласно принятой в Веданте теории восприятия, объект воспринимается не чувствами, а через них. Индрии — это инструменты, посредством которых воспринимающее эго получает знание о различных объектах. Если воспринимающий не соприкасается с объектами через чувства, сами объекты не могут передать ему никакого восприятия.

Известно, что одни и те же объекты могут давать разный опыт разным людям. Если объект остаётся тем же, но даёт разные переживания, очевидно, что это связано с различиями в умственном складе людей. Также замечено, что объекты, которые когда-то страстно влекли человека, со временем могут стать для него обузой, поскольку его умственное состояние меняется. Короче говоря, ясно, что внешние объекты могут передавать свои воздействия и давать нам опыт только тогда, когда наш ум соприкасается с ними через чувства.

Тот, кто понимает, что объекты мира пребывают в постоянном потоке, непрерывно возникая и исчезая, не позволит себе тревожиться из-за существования или отсутствия преходящих вещей. В потоке времени события, обстоятельства и условия приходят из неизвестного будущего в наше настоящее, чтобы дать нам яркие переживания разной интенсивности, и по самой своей природе они не могут оставаться постоянными, но неизбежно уходят в прошлое. Ничто не может оставаться неизменным даже короткое время в мире объектов, где единственный неизменный закон — это изменение.

Поняв эту преходящую природу изменчивых объектов мира, у каждого из которых есть начало и конец, мудрый никогда не отчаивается ни из-за того, что есть, ни из-за того, чего нет. Жар и холод, успех или неудача, боль или радость — ничто из этого не может быть вечным.

Поскольку каждая ситуация по своей природе должна меняться, глупо расстраиваться при каждом изменении. Мудрость — терпеливо переносить их, утешаясь знанием их преходящей природы. Мудрый проходит через жизнь, в радости и горе, в успехе и неудаче, в боли и наслаждении, с постоянным осознанием:

«И это пройдёт».

Внешний мир вызовов конечен, поскольку у него есть начало и конец. Более того, Кришна добавляет: «Они непостоянны по своей природе». Термин «непостоянный» здесь означает, что один и тот же объект, приносящий удовольствие в один момент, в другой может причинять страдание. Эта изменчивость обозначена в строфе словом «анитья».



Какую пользу получит тот, кто равнодушен к жару, холоду и подобному? Слушай:

15. Тот стойкий человек, о лучший из людей, кого не тревожат эти [явления], для кого удовольствие и страдание равны, достоин обрести бессмертие Атмана.

Спокойное перенесение и радости, и страдания — необходимое условие для истинного познания «Я»; это метод самореализации, как объясняется в упанишадах. Основываясь на этом, Господь Кришна говорит, что тот, кто обрёл умственное равновесие, в котором его не тревожат обстоятельства боли и удовольствия, лишь он «достоин обрести бессмертие».

Когда трансцендентная истина или вечное совершенство обозначается термином «бессмертие», это слово используется не в ограниченном смысле «неуничтожимости» тела. Здесь термин «смерть» означает не только разрушение физической оболочки, но и включает в себя весь спектр конечных переживаний, в каждом из которых есть опыт исчезновения. Ни одно переживание, полученное через тело, ум или интеллект, не является постоянным.

Другими словами, каждое переживание рождается, чтобы побыть с нами недолго, а затем умереть. Эти цепочки конечных переживаний выстраиваются перед нами как пути страдания в нашей жизни. Термин «бессмертие», используемый риши для обозначения «сверхчеловечности», указывает на состояние, в котором человек, идущий по пути бесконечных скорбей как индивидуальное эго, превосходит его и обретает бесконечный опыт вечного и непреходящего.

Через Гиту мудрец Вьяса заставляет Кришну провозгласить, что цель жизни каждого — достижение совершенства, и для продвижения к нему нужно использовать каждую возможность в отпущенном сроке. Терпеливо и с великодушной радостью переносить мелкие уколы жизни — жару и холод, успех и неудачу, боль и радость — это высшая школа, которую жизнь предоставляет всем нам.

Здесь речь не о пассивном смирении ленивого неудачника. Особо подчёркивается, что равновесие ума в удовольствии и страдании, поддерживаемое «мудрым человеком», делает его достойным высшего духовного развития. То есть равновесие должно проистекать не из тёмных пещер глупости и инерции, а из открытых солнечных полей мудрости и понимания. Когда человек осознаёт преходящую природу объектов мира, это знание даёт ему достаточно сил для спокойного перенесения, и он не возносится в радости и не падает духом в горе.

Пока мы живём в теле, как тело, мы не можем игнорировать или спокойно переносить его страдания. Но когда нас охватывает чувство любви или ненависти, мы готовы жертвовать телесными удовольствиями. Из любви к сыну я готов терпеть лишения, чтобы дать ему хорошее образование. Когда человека вдохновляет идея или идеология, ради её осуществления он легко пренебрегает удобствами тела и ума. Мученики и революционеры с радостью шли на физические страдания и душевные муки ради своих убеждений.

По следующим причинам тебе также следует оставить скорбь и мучительное заблуждение и спокойно переносить жару, холод и прочее:

16. Нереальное не имеет бытия; у Реального нет небытия; истина об обоих была познана Знающими Истину (или Видящими Сущность).

В ведантской литературе Реальное и Нереальное различаются очень научно. Эти две категории не считаются неопределимыми в наших древних писаниях, хотя они и не объявляют их определимыми. Риши ясно указали, что составляет Реальное и каковы черты Нереального.

"То, чего не было в прошлом и чего не будет в будущем, но что кажется существующим только в настоящем, называется нереальным." На языке Карики: "То, что не существует в начале и в конце, по необходимости не существует и в промежуточных стадиях; объекты, которые мы видим, иллюзорны, но всё же считаются реальными."

Естественно, Реальное — это "то, что противостоит всем изменениям и остаётся неизменным во все времена: прошлое, настоящее и будущее." Таким образом, в обычном примере, когда человек в темноте принимает столб за призрака, видение призрака считается нереальным по сравнению со столбом, потому что галлюцинация не может быть постоянной и исчезает после повторного обнаружения столба.

Точно так же, пробудившись ото сна, мы не спешим обеспечивать наших "сонных детей", потому что, как только мы просыпаемся, понимаем, что сон был нереален.

До того как мы легли спать, "сонных детей" с нами не было, и после пробуждения их тоже нет — так мы осознаём, что наши "сонные дети", которых мы любили и о которых заботились как о реальных во сне, на самом деле нереальны.

Следовательно, по смыслу, Реальное — это то, что существует всегда: в прошлом, настоящем и будущем. Столб относительно реален — он был, есть и будет.

Жизнь в наших материальных оболочках, как мы знаем, конечна, поскольку каждый опыт на всех трёх уровнях нашего существования — среди объектов, в наших чувствах, среди идей — конечен. Тело меняется каждое мгновение; ум развивается, интеллект растёт. Все изменения, эволюционные движения и рост сопровождаются постоянной "смертью" предыдущего состояния, чтобы предмет мог измениться, развиться или вырасти. Тело, ум и интеллект в нас постоянно меняются, и потому, согласно нашему определению, они не могут быть Реальными.

Но есть ли за всем этим Реальная сущность? Чтобы изменение могло произойти, необходима неизменная основа. Чтобы воды реки могли течь, должно существовать неподвижное русло.

Точно так же, чтобы объединить миллионы переживаний на уровнях тела, ума и интеллекта и дать нам ощущение целостности — которую мы называем жизнью — у нас должна быть неизменная и реальная основа, общая для всех трёх.

Что-то в нас остаётся, казалось бы, неизменным среди всех перемен, связывая переживания воедино, как нить связывает бусины в ожерелье. При более глубоком анализе становится ясно, что это не что иное, как наше Я, Чистое Осознание.

Переживания, попавшие в поле нашего осознания, не составляют сущности нашего "Я"; жизнь — это совокупность опытов, озарённых нашим Сознанием. В детстве я осознавал свою детскую жизнь; в юности — юношескую; в старости — нынешние переживания. Сознание остаётся тем же, а бесконечные переживания приходят, освещаются им и уходят.

Это Осознание, благодаря которому я воспринимаю вещи в своей жизни, — то, из-за чего я считаюсь живым, но без чего у меня не было бы существования в этой форме — эта Духовная Сущность, Вечная и Всепроникающая, Нерождённая и Бессмертная, Единственный Неизменный Фактор, есть Бесконечное во мне. И эта Атма и есть Реальное.

Люди знания и мудрости познали суть, значение и смысл обоих: "Я" и "не-Я", Реального и Нереального, которые в своём таинственном сочетании образуют странный феномен, называемый миром.

ЧТО ЖЕ ТОГДА ЯВЛЯЕТСЯ ВЕЧНО РЕАЛЬНЫМ? СЛУШАЙ:

17. Познай То Неразрушимое, чем пронизано всё это. Никто не способен уничтожить Это - Непреходящее.

Реальное - это то, что объемлет всё существующее и составляет саму сущность всех миров восприятия, которые мы переживаем.

Различные глиняные горшки, отличающиеся формой, размером и цветом, могут иметь разные названия в зависимости от содержимого или назначения. Но все они, по сути, пронизаны одной и той же субстанцией - глиной, без которой ни один горшок не может существовать. Из глины они возникли, в глине пребывают, и когда разрушаются, их имена и формы растворяются, возвращаясь в глину. Весь мир глиняных горшков объединён глиной - Реальностью, которая их скрепляет.

Точно так же мир конечных изменений целиком пронизан и окружён Реальным, Неизменным. Бхагаван добавляет, что это Реальное ни на мгновение не может быть разрушено, даже в малейшей степени.



ЧТО ЖЕ ТОГДА НЕРЕАЛЬНО (АСАТ), ЧЬЁ СУЩЕСТВОВАНИЕ НЕПОСТОЯННО? СЛУШАЙ:

18. Говорится, что эти тела воплощённого «Я» имеют конец. Но Само «Я» - Вечно, Неразрушимо, Непостижимо. Поэтому сражайся, о Бхарата!

Физические формы, состоящие из материальных оболочек, - это преходящие инструменты для пребывающего в них «Я», которое есть Вечный Фактор, по своей природе неизменный, неразрушимый и непостижимый.

Слова «Вечно Неизменный» указывают на Абсолют как на Вечное, поскольку невечное по своей природе должно меняться - изменение есть признак конечного. Здесь, используя термины «Вечный» (Нитья) и «Неразрушимый» (Анашинах), Господь подчёркивает, что ни полное, ни частичное разрушение Высшего невозможно.

Утверждение, что Вечное «Непостижимо», не означает, что Абсолют «неизвестен». Здесь термин «непостижимый» лишь указывает, что Его нельзя познать обычными органами восприятия.

Чувства - это инструменты, через которые Сознание проявляется, и в Его осознании объекты становятся явными. Но сами по себе эти инструменты познания (будь то чувства, ум или интеллект) инертны и могут воспринимать только тогда, когда оживотворяются Сознанием, Искрой Жизни. Поэтому они не способны сделать Сознание объектом своего восприятия.

Таким образом, с точки зрения обычного источника знания - прямого восприятия - Шастра говорит, что Высшее «непостижимо», ибо Оно самоочевидно (Сватах сиддха).

«ПОЭТОМУ СРАЖАЙСЯ, О ПОТОМОК БХАРАТЫ!»

Это не приказ к битве. Религия, основанная на идее всепрощения и терпимости, как провозглашено в принципе «ненасилия», не могла призывать к хаосу или кровопролитию в своём священном писании. Такое толкование - ошибка комментаторов, не учитывающих контекст Махабхараты.

Слова «Сражайся, о сын Индии!» - это духовный призыв к каждому, кто следует дхарме, отбросить пораженческие мысли и смело встречать любые жизненные испытания. Активное противостояние злу - вот суть учения Кришны в Гите.

ЗДЕСЬ ГОСПОДЬ ЦИТИРУЕТ ВЕДИЙСКИЕ МАНТРЫ, ЧТОБЫ ПОДТВЕРДИТЬ: УЧЕНИЕ ГИТЫ ПРИЗВАНО УСТРАНИТЬ ПРИЧИНЫ САНСАРЫ, ТАКИЕ КАК СКОРБЬ И ЗАБЛУЖДЕНИЕ.

«ЛИШЬ ТВОЁ ЗАБЛУЖДЕНИЕ, - ГОВОРИТ ГОСПОДЬ, - ЗАСТАВЛЯЕТ ДУМАТЬ: „Я УБЬЮ БХИШМУ И ДРУГИХ В БИТВЕ; Я БУДУ ИХ УБИЙЦЕЙ“... ПОЧЕМУ?


19. Кто считает, что «Я» - убийца, и кто думает, что «Я» может быть убито, - оба не знают Истины. Оно не убивает и не может быть убито.

«Я», будучи Неизменным, не может ни быть убитым, ни быть убийцей. Те, кто считает, что они погибают, когда гибнет тело, и те, кто воображает себя убийцами, - оба не ведают Истинной Природы «Я» и потому говорят пустые слова.

Уничтожается лишь бренное тело, а иллюзорное утверждение «меня убили» принадлежит эго. «Я» - за пределами тела и эго, ибо Чистое Сознание освещает и то, и другое. Короче говоря, будучи Неизменным, «Я» не может быть ни действующим, ни объектом действия убийства.


ПОЧЕМУ «Я» НЕИЗМЕННО? ОТВЕТ В СЛЕДУЮЩЕМ СТИХЕ:

20. Оно не рождается и никогда не умирает; будучи, Оно не перестаёт существовать; Нерождённое, Вечное, Неизменное и Древнее, Оно не погибает, когда убито тело.

В этом стихе отрицаются все признаки изменчивости, свойственные телу. Тело подвержено шести изменениям: рождение, существование, рост, увядание, болезнь и смерть. Эти перемены - источник всех страданий в жизни смертного. Но в «Я» их нет.

В отличие от тела, «Я» не рождается - Оно вечно. Волны рождаются и исчезают, но океан не рождается и не умирает вместе с ними. То, что не имеет начала, не может иметь конца. «Я» - нерождённое и вечное (Аджа, Нитья).

ТАКИМ ОБРАЗОМ, УТВЕРЖДАЯ, ЧТО «Я» НЕ ЯВЛЯЕТСЯ НИ ДЕЙСТВУЮЩИМ, НИ ОБЪЕКТОМ УБИЙСТВА, И ДОКАЗЫВАЯ НЕИЗМЕННОСТЬ «Я», ГОСПОДЬ КРИШНА ПОДВОДИТ ИТОГ...

21. Кто знает Его как Неразрушимого, Вечного, Нерожденного и Неисчерпаемого, как может такой человек убивать, о Партха, или заставлять других убивать?

Подводя итог сказанному ранее, как Закон Бытия (Дхарма) Самости, который скорее указывает, чем определяет, на Вечную, Неизменную Реальность, в этом стихе мы видим, в форме вопроса, утверждение, что те, кто знает это, не будут испытывать уныния или печали перед лицом реальностей жизни.

Познав Самость как Неразрушимую, Вечную, Нерожденную и Неисчерпаемую, Кришна спрашивает Арджуну: «Как можно приписывать себе глупую идею деятеля?» Господь говорит, что такой человек не может ни заставить кого-то убивать, ни сам быть убийцей.

В контексте данной ситуации Кришна дает такой совет. Интересно отметить, что Он подразумевает здесь как Себя, так и Арджуну. Если это знание о Реальности стало интеллектуальным пониманием и принятием Арджуны, у него не будет больше оправдания считать себя убийцей Нерожденного.


КАКИМ ОБРАЗОМ САМОСТЬ НЕРАЗРУШИМА? ЗДЕСЬ, В СЛЕДУЮЩЕМ, ДАЕТСЯ ПОЯСНЯЮЩИЙ ПРИМЕР:

22. Как человек сбрасывает изношенные одежды и надевает новые, так и воплощенная Самость оставляет свои изношенные тела и вступает в другие, новые.

Это один из часто цитируемых знаменитых стихов в Гите, который с помощью очень яркого примера объясняет нам, как эгоцентричная сущность в человеке легко оставляет свои связи с одним набором инструментов и присваивает себе новую оболочку, подходящую для проживания нового набора необходимых ей переживаний. Пример, который использует Вьяса, настолько универсален, что из уст самого Господа он звучит с непреодолимой убедительностью.

Так же, как человек меняет одежду для удобства в зависимости от обстоятельств, так и эго-центр оставляет одну физическую форму и принимает другую, которая будет наиболее подходящей для получения следующего необходимого типа переживаний.

Никто не пойдет в офис в ночной рубашке, и никто не будет чувствовать себя комфортно в жестком воротничке, играя в теннис вечером. Он меняет одежду в зависимости от места, где он намерен работать в данное время. Точно так же обстоит дело со смертью и тем, что следует за ней.

Этот яркий пример, понятный каждому, используется Господом для того, чтобы не только Арджуна, но и те, кто подслушивает эти восемнадцать бесед, даже в столь отдаленное время, могли ясно понять эту идею.

Смена изношенной одежды не может быть болезненной для кого-либо из нас, особенно если это делается для того, чтобы надеть новый комплект.

Точно так же, когда инструмент ума-интеллекта понимает, что его воплощение в данной форме больше не может помочь ему получить из доступной среды переживания, которые облегчили бы его эволюционное паломничество, он чувствует, что эта конкретная форма изношена (Джирна). Это «изношенное» состояние тела определяется не его возрастом и не биологическим состоянием. Никто, кроме его носителя, эго, не может этого решить.

Однако критики поднимаются толпами против истинности этого стиха, и их главная платформа аргументов строится на наблюдаемых фактах смерти молодых людей в расцвете жизни.

По мнению наблюдателей, человек был молод, и его тело не было изношено (Джирна), но с точки зрения эволюционной необходимости соответствующего эго это тело уже было для него бесполезно.

Богатый человек может менять свой дом или автомобиль почти каждый год, и он неизменно находит готовых покупателей. Что касается богатого владельца, то вещь стала для него бесполезной, в то время как для покупателя она «как новая». Точно так же здесь никто, кроме «носителя», не может решить, изношено ли данное тело или нет.

Короче говоря, стих подчеркивает доктрину реинкарнации, которую мы уже объясняли в предыдущем стихе.

В целом, он, несомненно, донес до Арджуны идею, что смерть ухмыляется только тем, у кого нет понимания, и что для тех, кто понимает ее значение и работу, в ней нет боли. Так же, как переодевание не причиняет боли телу, так и когда обитатель тела покидает свою оболочку, боли быть не может; кроме того, раздевание не означает, что мы будем жить голыми, так и воплощенная Самость вскоре находит подходящий инструмент, из которого можно функционировать, чтобы получить для себя новый набор переживаний.

Эволюция и изменение предназначены для ума и интеллекта, а не для Самости. Самость совершенна и неизменна и не нуждается в эволюции.



ПОЧЕМУ САМОСТЬ НЕИЗМЕННА? ГОСПОДЬ ГОВОРИТ:

23. Оружие не рассекает Его, огонь не сжигает Его, вода не увлажняет Его, ветер не высушивает Его.

Невидимое всегда объясняется в терминах видимого, и таким образом неизвестное становится полностью обозначенным, а не определенным; ибо любая неизвестная вещь, просто определенная в себе, остается столь же неизвестной, как и прежде.

Точно так же здесь Неизменная, Нерушимая Самость описывается Господом Кришной в терминах изменчивого и вечно меняющегося мира, который очень знаком Арджуне и всем таким людям, как мы.

В мире перемен объекты приходят к своему уничтожению через орудия смерти или они потребляются огнем, разрушаются водой или высушиваются воздухом. Это различные космические средства и методы, с помощью которых объекты мира приходят к своему уничтожению. Все эти средства объявляются бессильными в деле разрушения Самости.

ОРУЖИЕ НЕ РАССЕКАЕТ ЕГО — Хорошо известно, что топором можно срубить что-то, а пулей можно застрелить другой объект, но ни мечом, каким бы острым он ни был, нельзя ранить воду, огонь, воздух или пространство.

Принцип заключается в том, что никакой инструмент не может ударить или уничтожить элемент, более тонкий, чем он сам. Естественно, поэтому Атман, Самость, сама причина самого тонкого элемента, пространства, и, следовательно, более тонкий, чем пространство, не может быть рассечен грубыми инструментами.

ОГОНЬ НЕ МОЖЕТ СЖЕЧЬ ЕГО — Огонь обычно может сжигать вещи, кроме самого огня, но он не может сжечь себя. Способность гореть в огне — это сама Сущность, Истина в нем, и поэтому огонь не может сжечь свою собственную Сущность, а именно свою огненную природу.

Где бы ни был огонь, он может потреблять вещи только в пространстве, и все же пространство никогда не потребляется огнем. Вещи потребляются огнем в пространстве. Если само пространство не может быть потреблено огнем, насколько бессильным он должен чувствовать себя, пытаясь потребить причину пространства, Самость?

ВОДА НЕ МОЖЕТ УВЛАЖНИТЬ ЕГО — Вещи пропитываются только тогда, когда в них есть промежутки. Кусок хлеба можно пропитать водой или молоком, но кусок железа нельзя пропитать, так как в железе нет промежутков.

Когда вещество представляет собой одну однородную массу, не содержащую ничего, кроме себя, чтобы обусловливать его, вода не может войти в вещество и, следовательно, не может пропитать его.

Другой метод уничтожения наблюдается либо через быстрые эффекты воды, то есть утопление и т. д., либо через медленные эффекты влаги, такие как коррозия и т. д. Даже они не могут уничтожить Истину.

ВЕТЕР НЕ ВЫСУШИВАЕТ ЕГО — Обезвоживание возможно только тогда, когда в обезвоженном веществе есть следы воды. Каждый кристалл имеет свою собственную воду кристаллизации, которая при удалении заставляет кристаллы терять свои отчетливые формы и превращаться в мелкий порошок.

В наши дни овощи и пищевые продукты обезвоживаются для целей сохранения. Это возможно потому, что эти вещества содержат молекулы влаги внутри себя. Высшее Сознание не содержит ничего, кроме Самого Себя, и поэтому уничтожение через процесс обезвоживания невозможно.

Помимо этого прямого значения слов, в целом стих указывает на более глубокие значения, которые лучше раскрываются в следующем стихе, где Господь Кришна объясняет, как и почему истина Вечна.

ПО КАКОЙ ПРИЧИНЕ? ПОЧЕМУ И КАК МЫ МОЖЕМ ПРИЗНАТЬ САМОСТЬ ВЕЧНОЙ?

24. Эту Самость нельзя разрубить, сжечь, намочить или высушить. Она вечна, всепроникающа, устойчива, неподвижна и древна.

Совершенно ясно, что если вещь не может быть уничтожена ни одним из известных методов разрушения природы или тех, что изобретены и усовершенствованы человеком, то данный объект должен быть вечным.

Здесь, во второй строке, перечислен ряд качеств, указывающих на Истину; это не случайный набор терминов, подобранных наугад и использованных в спешке.

Каждое слово выбрано как продолжение предыдущего.

То, что обладает неразрушимостью, как указано в первой строке, обязательно должно быть вечным (Нитья). То, что вечно, обязательно должно быть Всепроникающим (Сарвагата).

«ВСЕПРОНИКАЮЩИЙ» — это краткое выражение непостижимой глубины значения. ВСЕПРОНИКАЮЩИЙ — это то, что проникает повсюду, и, следовательно, нет ничего, что не было бы пронизано «ВСЕПРОНИКАЮЩИМ». Вечная истина охватывает все, и ВСЕПРОНИКАЮЩЕЕ не имеет формы, поскольку то, что имеет форму, ограничено по всему своему контуру чем-то иным, кроме себя.

Человек с головой, туловищем и конечностями имеет форму, потому что вокруг него, вдоль его контура, находится пространство, которое является чем-то иным, чем углеродный материал его черепа и костей. Вещь, которая ограничена, обязательно должна иметь свою собственную форму. Под термином «ВСЕПРОНИКАЮЩИЙ» подразумевается, что вокруг Него и во всех местах находится только Оно Само, и что Оно не ограничено ничем, кроме Самого Себя.

Истина, которая, таким образом, Вечна (Нитья), Однородна и Всепроникающа (Сарвагата), обязательно должна быть «Устойчивой» (Стхану), потому что в ней никогда не может произойти никаких изменений.

То, что так Устойчиво, должно быть «Твердым» (Ачала); ибо оно не может колебаться или двигаться, поскольку движение подразумевает перенос вещи из одного набора времени и места в другой набор времени и места, где ее не было.

Поскольку Самость Всепроникающа, нет места в пространстве или периода во времени, где Ее бы уже не было, и поэтому — точно так же, как я не могу двигаться в себе — Самость не может двигаться куда-либо. Неподвижная вещь действительно «Тверда» (Ачала).

Здесь два термина «Устойчивый» (Стхану) и «Твердый» (Ачала) могут показаться тавтологией: оба имеют почти одинаковое значение. Но первый означает устойчивость в основании, как в случае с баньяновым деревом. У основания ствола оно устойчиво, но на вершине движется. Истина «устойчива» в «основании» и «тверда» на «вершине». В Своей Бесконечной славе Она не имеет движения нигде.

Санатана — то, что древнее. Значение этого термина можно разделить на две категории: очевидное и подразумеваемое.

ОЧЕВИДНОЕ значение указывает на то, что Самость не нова (Нутана), а древна, и поэтому нам, как студентам Брахма-Видьи, не нужно колебаться, чтобы принять ее, как мы обязательно сделали бы, если бы теория была современной идеологией, которую еще предстоит проверить с помощью наблюдаемых экспериментальных данных.

В своей подразумеваемости термин Санатана означает, что Самость не ограничена временем и местом. Совершенство, достигнутое будь то в Индии или на Северном полюсе, в нынешнем поколении или в чистые периоды ведической культуры, во всех местах и во все времена, всеми провидцами, во всех религиях мира, опыт Самости в момент осознания Бога может быть только одним и тем же.


БОЛЕЕ ТОГО, БХАГАВАН ДОБАВЛЯЕТ:

25. Эта (Самость) называется Непроявленной, Немыслимой и Неизменной. Поэтому, зная, что Она такова, ты не должен скорбеть.

Эта Вечная, Всепроникающая Самость, несомненно, Непроявленна, Немыслима и Неизменна, и поэтому, познав эту истину в ее сущностной природе, Кришна утверждает, что невозможно ни убить, ни быть по-настоящему убитым.

Каждый из этих терминов вполне выражает определенные логические истины.

НЕПРОЯВЛЕННАЯ — Пять Великих Элементов, которые мы знаем, когда они становятся тоньше, теряют свою способность воздействовать на наши чувственные восприятия: рассматривая от «Земли» до «Воздуха», мы видим, что элементы постепенно становятся все более тонкими для наших восприятий, и, наконец, «Эфир» или «Пространство» сами по себе не могут быть восприняты непосредственно нашими чувствами.

Однако Пять Великих Элементов могут, в некоторой степени, восприниматься через наши органы чувств. Но ПРИЧИНА «Эфира», самого тонкого из Пяти Элементов, слишком тонка для нашего восприятия, и поэтому мы должны предположить, что она Непроявленна.

Вещь называется проявленной, когда мы можем воспринимать ее через один или другой из наших органов чувств. То, что находится за пределами всех пяти органов чувств, называется Непроявленным.

Я не могу увидеть, понюхать, услышать, попробовать на вкус или потрогать взрослое манговое дерево в семени манго, и все же я знаю, что семя является причиной дерева.

В этих обстоятельствах говорят, что дерево находится в «непроявленном» состоянии в семени. Точно так же, когда говорят, что истина Непроявленна, имеют в виду только то, что Она не может быть воспринята ни одним из наших органов чувств.

В Упанишадах есть исчерпывающие объяснения того, почему наши чувства не могут иметь Вечное как объект чувственного восприятия. Это само субъективное начало, благодаря которому органы чувств могут воспринимать.

НЕМЫСЛИМАЯ — После того, как мы отрицаем возможность восприятия органами чувств в сфере Истины, нам говорят, что человеческий ум также не может мыслить, а человеческий интеллект — размышлять и постигать Бесконечное.

Поскольку Самость — это сама жизнь, которая оживляет ум и интеллект, которые сами по себе инертны и неразумны, становится очевидным, что ум и интеллект не могут сделать Самость объектом своего постижения.

Наблюдатель в телескоп не может увидеть себя в свой телескоп; он не может быть одновременно видящим и видимым. Таким образом, здесь слово Господа «Немыслимая» следует понимать как «Непостижимая» умом и интеллектом искателя.

НЕИЗМЕННАЯ — Этот термин указывает на то, что Самость не имеет частей, потому что вещи, которые имеют части в себе, — это вещи, которые имеют «форму», а те, что имеют «форму», обязательно должны попадать в категорию КОНЕЧНОГО и проявлять в себе различные модификации и изменения.

Этими терминами Истина провозглашается Неизменной, Непроявленной, Немыслимой и Неизменной.

Таким образом, Кришна советует Арджуне прекратить свою скорбь. Тот, кто понимает вечную природу Самости, не может ни воспринимать себя как убийцу, ни признавать других убитыми.


ДАЖЕ ЕСЛИ ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТО САМОСТЬ НЕ ВЕЧНА, ГОСПОДЬ ПРИВОДИТ ТОЧКУ ЗРЕНИЯ МАТЕРИАЛИСТОВ:

26. Но даже если ты считаешь, что Он постоянно рождается и постоянно умирает, даже тогда, о могучерукий, ты не должен скорбеть.

Этот и следующий стихи содержат аргументы, в которых точка зрения материалистов представлена здесь Кришной для целей дискуссии.

Согласно им, только прямое восприятие является авторитетом для веры. С этим стандартом для своего знания, когда они пытаются измерить жизнь, они должны принять ее как постоянный поток бесконечных рождений и бесконечных смертей.

Вещи рождаются и умирают. Этот водоворот рождений и смертей постоянен. И «это постоянное изменение» и есть жизнь для них. Кришна утверждает, что если жизнь — это всего лишь постоянное повторение рождений и смертей, то и тогда, будучи героем (Махабаху), ты не заслуживаешь скорбеть по этому поводу.


СОГЛАСНО ЭТОМУ:

27. Воистину, смерть неизбежна для рожденного, и рождение неизбежно для умершего; поэтому о неизбежном ты не должен скорбеть.

То, что рождено, должно умереть, и после смерти вещи рождаются снова. Здесь Кришна продолжает рассматривать всю ситуацию с точки зрения материалиста.

Материалисты считают жизнь постоянным потоком появления форм, возникающих ниоткуда и исчезающих в никуда.

Теисты верят, что воплощения принимаются индивидуальным эго для того, чтобы оно могло извлечь свои переживания и научиться расти в своем понимании жизни и в конечном итоге осознать Истину, стоящую за всем этим.

Таким образом, это общая точка соприкосновения как теистов, так и атеистов; что оба они верят, что жизнь — это непрерывная цепь рождений и смертей.

Таким образом, если жизнь по самой своей природе является потоком рождений и смертей, против этого неизбежного устройства ни один разумный человек не должен сетовать. Стоя под палящим летним солнцем, действительно, глупо жаловаться на его жару и блеск. Точно так же, придя к жизни, жаловаться на саму природу жизни — это, несомненно, непростительная глупость.

По этой причине также плакать — значит признавать свое собственное невежество. Жизнь Кришны — это, в целом, послание бодрости и радости. Его учение о жизни — это настаивание на том, что «плакать — глупо, а улыбаться — мудро».

«Продолжайте улыбаться» — кажется, философия Кришны, выраженная в двух словах, и именно поэтому, видя, как его дорогой друг плачет в жизни, Господь, как бы подхлестываемый энтузиазмом, стремится спасти Арджуну от его заблуждений и вернуть его к истинной цели жизни.


СЛЕДУЮЩИЕ ДЕСЯТЬ СТИХОВ ДАЮТ ТОЧКУ ЗРЕНИЯ ОБЫЧНОГО ЧЕЛОВЕКА. ШАНКАРА ГОВОРИТ: «НЕПРАВИЛЬНО СКОРБЕТЬ О СУЩЕСТВАХ, КОТОРЫЕ ЯВЛЯЮТСЯ ЛИШЬ КОМБИНАЦИЯМИ (МАТЕРИАЛЬНЫХ) ПРИЧИН И СЛЕДСТВИЙ; ИБО»:

28. Существа, непроявленные в начале и вновь непроявленные в конце, кажутся проявленными в середине, о Бхарата. О чем же тогда скорбеть?

Начиная с этого стиха, мы имеем прекрасное изложение всей проблемы Арджуны с точки зрения человека мира. В этих десяти стихах Кришна объясняет проблему, рассматриваемую через очки обычного человека мира и оцениваемую его интеллектуальным суждением.

Материальный мир объектов строго следует закону причинности. Мир «следствий» возникает из мира «причин». В большинстве случаев следствия проявляются, а причины не проявляются. «Проецировать из непроявленного в проявленное» — это программа создания вещи, строго следующая Закону Причинности.

Таким образом, проявленный мир сегодня был непроявлен до своего создания; и теперь на время он доступен для познания как полностью проявленный, только чтобы вскоре снова исчезнуть в непроявленном.

Это равносильно тому, что настоящее пришло из НЕИЗВЕСТНОГО и вернется в НЕИЗВЕСТНОЕ. Даже если рассматривать это так, почему кто-то должен сетовать; ибо спицы вечно вращающегося колеса должны ОПУСТИТЬСЯ, только чтобы СНОВА ПОДНЯТЬСЯ.

Опять же, дети во сне, непроявленные прежде и проявившиеся во время сна, снова становятся непроявленными при пробуждении. Почему ты, холостяк, оплакиваешь жену, на которой никогда не был женат, которая исчезла вместе с твоим сном, детей, которые не родились, которые растворились вместе с твоим сном?

Если существует, как говорит Кришна, Бесконечная, Вечная Истина, которая Неизменна и Бессмертна, в которой только и происходит эта драма перемен, вращается этот водоворот рождений и смертей, то почему мы не можем осознать Ее, даже если нам это многократно объясняют? По словам Шанкары, Господь Кришна здесь считает, что Он не должен винить Арджуну за его неспособность понять Самость.

ШАНКАРА ГОВОРИТ: «ТОЛЬКО ЧТО УПОМЯНУТАЯ САМОСТЬ ОЧЕНЬ ТРУДНА ДЛЯ ОСОЗНАНИЯ. ПОЧЕМУ Я ДОЛЖЕН ВИНИТЬ ТЕБЯ ОДНОГО, КОГДА ПРИЧИНА, НЕВЕЖЕСТВО, ОБЩА ДЛЯ ВСЕХ?»

КТО-ТО МОЖЕТ СПРОСИТЬ: ПОЧЕМУ САМОСТЬ ТАК ТРУДНО ОСОЗНАТЬ? ГОСПОДЬ ГОВОРИТ:

29. Один видит Это как чудо; другой говорит об Этом как о чуде; третий слышит об Этом как о чуде; и все же, услышав, никто не понимает Этого вовсе!

Вечный Абсолют объясняется нам как Бесконечный, Всеведущий и Всеблаженный. Наш опыт самих себя говорит, что мы конечны, невежественны и несчастны.

Таким образом, между Реальностью, которая является нашей Самостью, и тем, что мы воспринимаем как себя, кажется, существует такая же разница, как между жарой и холодом, светом и тьмой. Почему мы не можем распознать Самость, которая является нашей Истинной Природой?

В нашем невежестве, когда мы пытаемся воспринять Истину, она кажется целью, которую нужно достичь в каком-то далеком месте, в далеком периоде времени.

Но на самом деле, если верить словам Господа, Самость, будучи нашей сущностной природой, никогда не бывает далека от нас. Смертный так же далек от Бессмертия — грешник так же удален от Святого — несовершенный так же далек от Совершенства — как спящий от пробудившегося.

Человек, пробудившийся к Славе Самости, — это Бог; Бог, забывший Свою собственную славу, — это заблудший человек!

Для эго само существование более тонкой Самости за пределами тела, ума и интеллекта — это идея, которую даже невозможно представить, и когда смертный, благодаря техникам самосовершенствования, приходит к осознанию себя как Самости, его охватывает удивительный экстаз этого сверхчувственного переживания.

Эмоция удивления, когда она возникает в уме, имеет способность на время затемнять все восприятия, и человек, пораженный удивлением, забывает себя и на мгновение становится единым с самой эмоцией.

В качестве эксперимента попробуйте полностью удивить кого-нибудь и тихо понаблюдайте за его реакцией. С открытым ртом и ничего не видящими глазами, каждый нерв в нем напряжен до предела, жертва удивления застывает на месте, как статуя, высеченная из влажной, холодной плоти.

То же самое — трепетная тишина пережитой радости в Храме Опыта, когда Самость, наедине с Самостью, приходит жить как Самость. И поэтому великие Риши древности заимствовали термин «удивление», чтобы указать ученику, каково точно будет состояние его личностных слоев в момент, когда его эго отпадает от сияющей Бесконечной Формы Самости.

Истинное знание заставляет человека осознать, что он — «Душа с телом», но сейчас в своем невежестве он думает, что он — «тело с душой».

Те, кто ХОРОШО СЛУШАЕТ, поощряются к РАЗМЫШЛЕНИЮ над услышанным и к МЕДИТАЦИИ, пока они не осознают Самость. Неразумные слушатели также чувствуют вдохновение, благодаря самому утверждению, выражающему редкость этого знания, чтобы сделать повторные попытки слушания (шравана), непрерывного размышления (манана) и долгого созерцания (нидидхьясана).

ЗДЕСЬ ГОСПОДЬ ЗАКАНЧИВАЕТ ТЕМУ ЭТОГО РАЗДЕЛА ТАК:


30. Этот Обитатель в теле каждого всегда неразрушим, о Бхарата; и поэтому ты не должен скорбеть ни о каком существе.

Тонкая Реальность в каждом теле, Внутренний Дух в каждом существе — Вечен и Неразрушим. Все, что разрушается, — это лишь оболочка, конечное материальное покрытие.

Поэтому Арджуне было сказано, что он не должен скорбеть, сталкиваясь со своими врагами и в великой битве, даже убивая их, если это необходимо.

Чтобы донести эту идею, Кришна использовал весь предыдущий раздел, где он так хорошо аргументировал, чтобы установить Вечную природу души и конечную природу тел.

Шанкара справедливо заключает, что этот стих завершает весь раздел, начатый в стихе 11.

ЗДЕСЬ В ЭТОМ СТИХЕ ПОКАЗАНО, ЧТО С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ АБСОЛЮТНОЙ ИСТИНЫ НЕТ ПОВОДА ДЛЯ СКОРБИ И ПРИВЯЗАННОСТИ.

НЕ ТОЛЬКО С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ АБСОЛЮТНОЙ ИСТИНЫ, НО И:


31. Более того, смотря на свой собственный долг, ты не должен колебаться, ибо нет ничего выше для КШАТРИЯ, чем праведная война.

Личный зов характера Арджуны (Свадхарма) — это зов лидера своего поколения (Кшатрия), и как таковой, когда его поколение призывают ответить на вызов организованной неарийской силы (Адхарма), его долг — не колебаться, а сражаться и защищать свою священную национальную культуру.

Для лидеров народа нет ничего благороднее, чем получить славный шанс сражаться за праведное дело.

Здесь Арджуна призван сражаться в праведной войне, где его враги являются истинными агрессорами. Поэтому говорится, что такой шанс выпадает, действительно, лишь немногим счастливчикам. То, что царь должен сражаться в таком случае, ярко показано в Махабхарате.

И ОТНОСИТЕЛЬНО ДРУГИХ ПРИЧИН, ПОЧЕМУ СЛЕДУЕТ СРАЖАТЬСЯ, ГОСПОДЬ ГОВОРИТ:


32. Счастливы, воистину, КШАТРИИ, о Партха, которых призывают сражаться в такой битве, что приходит сама собой как открытые врата в небеса.

Как здесь используется, Кшатрий — это не название касты. Оно лишь указывает на определенное качество ментальных васан в индивидууме.

Те, у кого есть постоянно бурлящий энтузиазм защищать слабых и бедных, а также свою национальную культуру от всех угроз агрессии, называются Кшатриями. Таким лидерам людей не позволено быть тиранами и агрессорами самим, согласно кодексу морали индусов.

Но в то же время холодное, женственное и трусливое непротивление — это не дух индуистской традиции. Во всех случаях, когда индуистская нация вынуждена вести войну по принципам праведности (Упапаннам), лидерам Индии приказано сражаться в защиту своей культуры и считать себя счастливыми, получив шанс служить стране. Такие поля битвы — широко открытые врата в Небеса для защищающихся героев, которые усердно сражаются на стороне Дхармы.

Интересно отметить, как Господь Кришна в схеме своих увещеваний медленно спускается с самых высоких вершин ведантических идеологий на более низкий план материальной философии и еще ниже — до точки зрения среднего мирского человека. Со всех этих разных уровней он рассматривает проблему и представляет Арджуне тот же логический вывод, что войну нужно вести.

ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ФАКТ, ЧТО ЭТО ТВОЙ ДОЛГ, И ЕСЛИ ТЫ ОТКАЖЕШЬСЯ ОТ НЕГО И УБЕЖИШЬ С ПОЛЯ БИТВЫ, ТО:


33. Но если ты не будешь сражаться в этой праведной войне, то, отказавшись от своего долга и славы, ты навлечешь на себя грех.

Если ты откажешься участвовать в этой славной войне, то не только откажешься от своего «личного зова характера» (Свадхарма) и чести, не выполнив свой благородный долг, но и навлечешь на себя положительный грех.

Не противостоять этой армии неарийских сил — это столь же грешно, как убивать и убивать тех, кто не заслуживает такого обращения.

Дхарма, как мы уже объясняли, — это «закон бытия».

Каждое живое существо приняло свою форму и пришло в мир объектов с одной великой целью — исчерпать свои существующие ментальные впечатления. Набор васан, с которыми индивидуум приходит в конкретное воплощение, называется его «личным зовом характера» (Свадхарма).

При такой классификации Арджуна попадает в группу «царственных» (Кшатриев), которые характеризуются авантюрным героизмом и ненасытной жаждой чести и славы.

Не использовать эволюционные шансы, предоставленные жизнью, — значит отвергать и отказываться от возможностей, предоставленных для КАТАРСИСА васан.

Не исчерпывая старые васаны, человек будет жить под высоким давлением васан, когда существующие тенденции вытесняются притоком новых тенденций.

Не сражаясь в войне, Арджуна может убежать с поля битвы, но он, несомненно, будет сожалеть о своих упущенных возможностях, поскольку его ум так устроен, что он может найти полное облегчение и утешение, только проживая интенсивно опасную жизнь поля битвы.

Мальчик с наклонностями к искусству не может быть успешно обучен стать бизнесменом или экономистом, поскольку это противоречит его природе. Если чрезмерно обеспокоенный родитель, во имя любви, навязывает растущему ребенку свои собственные намерения и планы, мы неизбежно обнаруживаем, что у молодого мальчика будет раздавленная личность.

Примеры такого типа видны повсюду в мире, особенно в духовной сфере. Есть много искателей с чрезмерным энтузиазмом к духовному развитию, которые при малейшем появлении страдания или при угрозе горя решают убежать в джунгли «в поисках Бога», и они, как правило, заканчивают жизнь трагической катастрофой.

У них есть чувственные васаны, которые могут быть удовлетворены только в объятиях семьи под крышей их собственного жилища, но, отвергнув все это, они достигают гималайских пещер, и тогда весь день напролет они не могут ни медитировать на Господа, ни найти поле для чувственных удовольствий.

Естественно, они испытывают все больше и больше волнений в своих умах, иначе называемых грехом (папа).

Грех в индуизме — это «ошибка ума, в которой он действует вопреки своей сущностной природе как Самость».

Любой акт чувственности, к которому ум стремится в мире объектов, надеясь получить тем самым радость и удовлетворение, неизбежно создает в себе все больше и больше волнений, и этот тип ошибки ума называется грехом.

ИСПОЛНЯЙ СВОЙ ДОЛГ И ДОБЫВАЙ СЛАВУ, НО ТАКЖЕ:

34. Люди будут вечно помнить твой позор; а для того, кто был в почёте, позор хуже смерти.

Для прославленного героя бесчестье страшнее смерти. Это ещё один аргумент, который приводит Кришна, чтобы убедить своего друга оставить колебания и вступить в великую битву. Смысл в том, что если Арджуна откажется от сражения, это будет воспринято как трусость, ведь война ведётся за правое дело. В словах Кришны чувствуется сочувствие: он понимает, что даже великий воин, каким является Арджуна, может ослабеть под влиянием ложных эмоций.

БОЛЕЕ ТОГО:


35. Великие военачальники решат, что ты отступил из страха; и те, кто прежде высоко ценил тебя и твою доблесть, станут презирать тебя.

Продолжая приводить доводы с точки зрения обычного человека, Кришна говорит, что не только мир осудит Арджуну, но и вражеские полководцы (Махаратхи) будут насмехаться над ним.

Они скажут, что великий лучник Арджуна бежал с поля боя из-за трусости. Они истолкуют его нравственные сомнения как слабость героя. Ни один воин не вынесет такого позора, особенно если он исходит от равных ему противников.

БОЛЕЕ ТОГО:


36. Враги будут поносить тебя, издеваясь над твоей силой. Что может быть мучительнее этого?

Видя, что Арджуна воспринимает эти аргументы, Кришна показывает ему, насколько бессмысленно бегство с поля боя. Невыносимо, когда враги оскверняют твоё имя и доблесть грязными словами.

История не только сохранит память о его трусливом бегстве, но и при жизни его будут осмеивать как «героя», который струсил.



37. Если падёшь в бою — достигнешь рая; если победишь — будешь править землёй. Так восстань же, сын Кунти, и сражайся!

Если он погибнет в битве, сражаясь за правое дело, то попадёт в «Рай Героев» (Вира-сварга) и будет пребывать там в блаженстве. Если же одержит победу, то получит царство и славу, а после смерти также отправится в рай как защитник дхармы. В любом случае он обретёт благо, ведь он на стороне добра — цель Пандавов праведна.

Поэтому — по всем перечисленным причинам — «Восстань и сражайся». Ранее Арджуна, охваченный скорбью, опустил оружие и сидел в оцепенении. Кришна призывает его оставить уныние и вступить в битву с решимостью.

Этот призыв к битве оправдан в контексте «Махабхараты», где была поведана «Гита». В более широком смысле это божественный призыв к человеку: оставить уныние перед жизненными испытаниями и смело встретить их, стремясь к победе. Так раскрывается универсальность «Гиты» — её учение применимо ко всему человечеству.

А ТЕПЕРЬ УСЛЫШЬ СОВЕТ О ТОМ, КАК НАДЛЕЖИТ СРАЖАТЬСЯ:

38. Относись одинаково к удовольствию и боли, к потере и приобретению, к победе и поражению — и сражайся ради самого сражения. Так ты избежишь греха.

Здесь впервые звучит намёк на технику Карма-йоги, изложенную в «Гите». Во введении говорилось, что вторая глава — это краткое изложение всей «Гиты».

Позже мы увидим, что и путь Бхакти (преданности) также кратко обозначен в этой главе.

В этом стихе Кришна впервые прямо говорит о технике самосовершенствования, и внимательное изучение его будет крайне полезно для всех учеников «Гиты».

Три пары противоположностей, упомянутые здесь, отражают три уровня человеческого существования:

УДОВОЛЬСТВИЕ И БОЛЬ — это осознание на уровне интеллекта;

ПРИОБРЕТЕНИЕ И ПОТЕРЯ — переживания на уровне ума;

ПОБЕДА И ПОРАЖЕНИЕ — события на физическом уровне.

Совет Кришны в том, чтобы сохранять равновесие перед лицом всех этих перемен.

Если человек входит в море, он должен знать, как плавать, иначе волны могут сбить его с ног и утянуть на дно. Но тот, кто умеет нырять под волны или скользить по ним, наслаждается купанием.

Ждать, чтобы море стало спокойным, — глупо. Так же и в жизни: волны радости и горя, приобретений и потерь, побед и поражений неизбежны.

Жизнь — это бурное море, и мы должны научиться жить в нём, не позволяя волнам потопить нас. Кришна советует Арджуне сражаться, оставаясь невозмутимым перед лицом любых испытаний. Такое равновесие ума — ключ к истинному успеху.

Вдохновенная работа всегда несёт в себе отблеск божественного совершенства. Художник, поэт, музыкант — каждый в момент вдохновения создаёт нечто уникальное, что потом не может повторить.

Для западного мышления вдохновение — это случайность, но для мудрецов Востока вдохновенная жизнь — это естественное состояние, когда человек живёт в гармонии со своим внутренним «Я».

Древние йоги открыли технику, позволяющую сознательно достичь устойчивости ума и разума. Эта техника называется йогой. Ведические индийцы знали её, практиковали и благодаря этому создали золотой век своей цивилизации.

Философия, подобная ведической, должна быть теистической, но её применение универсально. Если учение не может быть применено во всех сферах жизни, это не философия, а лишь частное мнение.

Во всех своих аргументах Кришна предоставил Арджуне все необходимые доводы, которые разумный человек должен учесть, прежде чем принять решение.

Духовные соображения — не единственный критерий. Каждую ситуацию нужно оценивать с разных точек зрения: духовной, интеллектуальной, этической и традиционной. Если все они указывают на одну истину, это и есть путь дхармы.

Арджуна впал в заблуждение, потому что судил о войне только с эмоциональной точки зрения. Вражеское войско состояло из его родственников, и убивать их казалось ему безнравственным. Но его эмоции затмили разум, и в этот момент он упустил из виду другие аспекты.

Он предался Кришне — своему внутреннему разуму. Поэтому Кришна, взяв на себя роль наставника, приводит все возможные аргументы, рассматривая проблему с разных сторон.

В «Гите» Кришна выступает как «различающий интеллект» человека — истинный возничий, как сказано в Упанишадах.

После того как Кришна изложил все точки зрения — духовную, интеллектуальную, этическую и традиционную — он заключает, что Арджуна должен сражаться. В этом стихе он объясняет, как нужно действовать.

Арджуна должен сражаться, оставаясь бесстрастным перед лицом тревог, которые обычно возникают, когда человек отождествляет себя с не-«Я» (анатма).

На уровне интеллекта — это боль и удовольствие, на уровне ума — приобретения и потери, на уровне тела — победа и поражение.

Равновесие перед всеми этими испытаниями — залог истинного успеха.

Ранее объяснялось, что ум должен оставаться открытым, действуя в своём поле жизни, чтобы исчерпать васаны (впечатления), которые в нём заложены.

Это очищение души — главная цель, ради которой каждое существо приходит в этот мир.

Спокойствие перед любыми обстоятельствами — это способ сохранить ум открытым для исхода васан. Если ум омрачён эго и желаниями, выход васан блокируется, и начинают накапливаться новые впечатления.

Эго возникает, когда человек реагирует на двойственности (двандвы) — радость и горе и т. д. Сохранять равновесие можно, только если действие свободно от эго. Так происходит очищение ума — и это есть йога.

Философская теория истины была изложена в начале учения Кришны, а теперь, чтобы донести её до практического ума человека действия, Кришна приводит аргументы, понятные обычному человеку.

В итоге он приходит к выводу, что Арджуна должен сражаться, и объясняет, в каком духе это делать. Истинная религия — это жизнь в соответствии с познанной философией.

ДАЛЕЕ В «ГИТЕ» РАСКРЫВАЕТСЯ ТЕХНИКА ЖИЗНИ ПО ВЕДАНТЕ ЧЕРЕЗ КАРМА-ЙОГУ. ПОЭТОМУ КРИШНА ГОВОРИТ:


39. До сих пор Я излагал тебе мудрость САНКХЬИ. Теперь слушай о мудрости ЙОГИ, познав которую, о Партха, ты освободишься от оков действия.

До этого момента Кришна объяснял «санкхью» — логику постижения Абсолютной Истины, которая избавляет от страданий, вызванных привязанностями и скорбью.

Теперь он переходит к объяснению техники достижения мудрости (буддхи), также называемой Буддхи-йогой — «преданностью через действие».

ПЛОДЫ ДЕЙСТВИЙ (Карма-пхала) — Закон Кармы, часто ошибочно понимаемый как закон судьбы, является одним из ключевых принципов индуизма. Правильное его понимание необходимо для всех, кто изучает индийскую философию.

Если я сейчас наказан в Дели за преступление, совершённое в прошлом году в Мадрасе неким Раманой Рао, значит, между преступником Раманой Рао тогда и мной, Чинмаяном, сейчас должна быть связь.

Длинная рука закона, протянувшаяся из Мадраса в Дели, в конце концов наказывает «святого» за грехи «грешника»!

Так и справедливость природы совершенна. Если индийские мудрецы утверждают, что каждый страдает за свои прошлые грехи, значит, между грешником в прошлом и страдальцем в настоящем есть связь. Этой связью, согласно шастрам, является наш ум и интеллект.

Каждое действие, совершённое сознательно, оставляет впечатление (васану) в уме в соответствии с мотивом. Чтобы отработать и устранить эти впечатления, каждый человек попадает в определённые жизненные обстоятельства. Греховные впечатления могут быть стёрты только через страдания.

Но сами по себе васаны не приносят ни наказания, ни награды. Как граммофонная пластинка не играет сама по себе, а требует иглы и звукоснимателя, так и кармические отпечатки проявляются только через эгоистические действия.

Тот, кто живёт в равновесии, отрешённый от двойственностей интеллекта, ума и тела, освобождается от эго. А если нет «страдальца», то и «плоды действий» некому пожинать.

Эта теория Кришны не нова. Она берёт начало в древней индийской мысли. Но благодаря «Гите» это учение обрело новую жизнь. И спустя тысячелетия оно продолжает вдохновлять людей.