Что день грядущий нам готовит, Нам знать сегодня не дано: Земная слава ли, оковы, Болеть ли смертно, быть здоровым, - То высшей Волей суждено. Рукою милосердной, мудрой Над будущим простерта тень. И будет вечер, будет утро И будет день... Яна Батищева
А ведь всё совершается именно так, Как должнО, - до последних мгновений, Становящийся былью ступаемый шаг - Результат не случайных стечений. Миллионы причин, - и забытых, и нет, Возвращаясь порой через тысячи лет, Вереницей пространственных нитей, Заплетаясь в цветное судьбы волокно, Протыкают собой бытия полотно, Вышивая узоры событий. И восходят для жизни то злак, то сорняк, Изживая себя понемногу, Просто всё совершается именно так, Как должнО совершиться в итоге. Михаил Горний (Горний Путник)
ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ - И ПУТЬ, И СВОБОДА Эх, Человек, всё вершимое – бесчеловечно, Разум запутался в выборах воли беспечной, Ты возомнил, что свобода – контроль и владенье, И потерял настоящие крылья спасенья. Ты обособился в страхе потерь и лишений, Трудно тебе отойти от земных накоплений, Сильно всосало болото удобств и привычек, Стало беспутье приемлемым, праздность – обычной. Ты обвиняешь весь мир, от соседа до Бога, Лишь бы себе самому оправдаться в итоге, Истину ты ненавидишь, стыдишься, боишься, Истине ведомы душ потаённые ниши, Стуком сердец вавилоны твои сотрясая, В путь призывает Она, к одолению рая. Ну а в пути налегке не цепляют невзгоды, О, Человек, человечность – и путь, и свобода! Михаил Горний (Горний Путник)
Юлий Ким И вот опять нас мало, Неправильных ребят. Кого телеканалы Никак не охмурят, Кого Россия-мама Готова съесть живьём. Опять нас, братцы, мало. Что делать, так живём. Когда мы честь по чести Ругали нашу власть, Россия с нами вместе Смеялась, подбочась. И вдруг необъяснимо, Как гром средь бела дня. Россия после Крыма Свихнулась Сразу Вся. Как будто подвиг славный Наш главный совершил! Как будто наш державный Дракона сокрушил! Кругом кричат "Победа!"- Победу видя в том, Как наш орёл соседа Обчистил белым днём. И всплыло в одночасье Забытое давно Немыслимое счастье Быть с властью заодно! - Бери, начальник, шире! Врежь Киеву под дых! Чтоб видели чужие, Как наши бьют своих! Дружина Михалкова Дежурит у Кремля, Отважно и сурово Макара заклеймя. Уж если сам Лимонов Лобзает их в засос, То с прочих миллионов Какой быть может спрос? И вот опять нас мало, Как в прошлые года. Совсем- совсем немножко... Вот в этом вся беда. 14 сентября 2014 г.
Я - женщина. Но вот душа, как девочка, Как мотылёк, зажатый в кулаке, Испуганная маленькая веточка В неласковой руке... Я руки подаю тебе доверчиво И отступает северная мгла. Я замерзающая маленькая веточка, Мне не хватает твоего тепла. Ты улыбнёшься - всё вокруг засветится, Когда молчишь - холодная стена... И мне в который раз не верится, Что я любима и тебе нужна. Ты веришь смеху, думаешь, я сильная, И всё я одолею и смогу. А я в душе ту веточку весеннюю От холода и встрясок берегу. Чтоб быть с тобою маленькою девочкой, Что верит свету, солнцу и добру. Я только только расцветающая веточка, Ты береги меня. Я стыну на ветру... (c) Галия Осень
Я не из тех, кто признает попов, Кто безответно верит в Бога, Кто лоб свой расшибать готов, Молясь у каждого церковного порога. Я не люблю религии раба, Покорного от века и до века, И вера у меня в чудесное слаба, Я верю в знание и силу человека. Я знаю, что идя по нужному пути, Здесь, на земле, не расставаясь с телом, Не мы, так кто-нибудь ведь должен же дойти Воиcтину к Божественым пределам. С.А. Есенин
Я не знаю, как остальные, но я чувствую жесточайшую не по прошлому ностальгию — ностальгию по настоящему. Будто послушник хочет к господу, ну а доступ лишь к настоятелю — так и я умоляю доступа без посредников к настоящему. Будто сделал я что-то чуждое, или даже не я — другие. Упаду на поляну — чувствую по живой земле ностальгию. Нас с тобой никто не расколет. Но когда тебя обнимаю — обнимаю с такой тоскою, будто кто-то тебя отнимает. Одиночества не искупит в сад распахнутая столярка. Я тоскую не по искусству, задыхаюсь по настоящему. Когда слышу тирады подленькие оступившегося товарища, я ищу не подобья — подлинника, по нему грущу, настоящему. Все из пластика, даже рубища. Надоело жить очерково. Нас с тобою не будет в будущем, а церковка... А. Вознесенский "Ностальгия по настоящему"
Иван Бунин Джордано Бруно «Ковчег под предводительством осла — Вот мир людей. Живите во Вселенной. Земля — вертеп обмана, лжи и зла. Живите красотою неизменной. Ты, мать-земля, душе моей близка — И далека. Люблю я смех и радость, Но в радости моей — всегда тоска, В тоске всегда — таинственная сладость!» И вот он посох странника берет: Простите, келий сумрачные своды! Его душа, всем чуждая, живет Теперь одним: дыханием свободы. «Вы все рабы. Царь вашей веры — Зверь: Я свергну трон слепой и мрачной веры. Вы в капище: я распахну вам дверь На блеск и свет, в лазурь и бездну Сферы Ни бездне бездн, ни жизни грани нет. Мы остановим солнце Птоломея — И вихрь миров, несметный сонм планет, Пред нами развернется, пламенея!» И он дерзнул на все — вплоть до небес. Но разрушенье — жажда созиданья, И, разрушая, жаждал он чудес — Божественной гармонии Созданья. Глаза сияют, дерзкая мечта В мир откровений радостных уносит. Лишь в истине — и цель и красота. Но тем сильнее сердце жизни просит. Спойлер (Наведите указатель мыши на Спойлер, чтобы раскрыть содержимое) Раскрыть Спойлер Свернуть Спойлер «Ты, девочка! ты, с ангельским лицом, Поющая над старой звонкой лютней! Я мог твоим быть другом и отцом... Но я один. Нет в мире бесприютней! Высоко нес я стяг своей любви. Но есть другие радости, другие: Оледенив желания свои, Я только твой, познание — софия!» И вот опять он странник. И опять Глядит он вдаль. Глаза блестят, но строго Его лицо. Враги, вам не понять, Что бог есть Свет. И он умрет за бога. «Мир — бездна бездн. И каждый атом в нем Проникнут богом — жизнью, красотою. Живя и умирая, мы живем Единою, всемирною Душою. Ты, с лютнею! Мечты твоих очей Не эту ль Жизнь и Радость отражали? Ты, солнце! вы, созвездия ночей! Вы только этой Радостью дышали». И маленький тревожный человек С блестящим взглядом, ярким и холодным, Идет в огонь. «Умерший в рабский век Бессмертием венчается — в свободном! Я умираю — ибо так хочу. Развей, палач, развей мой прах, презренный! Привет Вселенной, Солнцу! Палачу!— Он мысль мою развеет по Вселенной!»
Поэты За городом вырос пустынный квартал На почве болотной и зыбкой. Там жили поэты,- и каждый встречал Другого надменной улыбкой. Напрасно и день светозарный вставал Над этим печальным болотом; Его обитатель свой день посвящал Вину и усердным работам. Когда напивались, то в дружбе клялись, Болтали цинично и прямо. Под утро их рвало. Потом, запершись, Работали тупо и рьяно. Потом вылезали из будок, как псы, Смотрели, как море горело. И золотом каждой прохожей косы Пленялись со знанием дела. Разнежась, мечтали о веке златом, Ругали издателей дружно. И плакали горько над малым цветком, Над маленькой тучкой жемчужной... Так жили поэты. Читатель и друг! Ты думаешь, может быть,- хуже Твоих ежедневных бессильных потуг, Твоей обывательской лужи? Нет, милый читатель, мой критик слепой! По крайности, есть у поэта И косы, и тучки, и век золотой, Тебе ж недоступно все это!.. Ты будешь доволен собой и женой, Своей конституцией куцой, А вот у поэта - всемирный запой, И мало ему конституций! Пускай я умру под забором, как пес, Пусть жизнь меня в землю втоптала,- Я верю: то бог меня снегом занес, То вьюга меня целовала! Александр Блок
Вы помните ли то, что видели мы летом? Мой ангел, помните ли вы Ту лошадь дохлую под ярким белым светом, Среди рыжеющей травы? Полуистлевшая, она, раскинув ноги, Подобно девке площадной, Бесстыдно, брюхом вверх лежала у дороги, Зловонный выделяя гной. И солнце эту гниль палило с небосвода, Чтобы останки сжечь дотла, Чтоб слитое в одном великая Природа Разъединенным приняла. И в небо щерились уже куски скелета, Большим подобные цветам. От смрада на лугу, в душистом зное лета, Едва не стало дурно вам. Спеша на пиршество, жужжащей тучей мухи Над мерзкой грудою вились, И черви ползали и копошились в брюхе, Как черная густая слизь. Все это двигалось, вздымалось и блестело, Как будто, вдруг оживлено, Росло и множилось чудовищное тело, Дыханья смутного полно. И этот мир струил таинственные звуки, Как ветер, как бегущий вал, Как будто сеятель, подъемля плавно руки, Над нивой зерна развевал. То зыбкий хаос был, лишенный форм и линий, Как первый очерк, как пятно, Где взор художника провидит стан богини, Готовый лечь на полотно. Из-за куста на нас, худая, вся в коросте, Косила сука злой зрачок, И выжидала миг, чтоб отхватить от кости И лакомый сожрать кусок. Но вспомните: и вы, заразу источая, Вы трупом ляжете гнилым, Вы, солнце глаз моих, звезда моя живая, Вы, лучезарный серафим. И вас, красавица, и вас коснется тленье, И вы сгниете до костей, Одетая в цветы под скорбные моленья, Добыча гробовых гостей. Скажите же червям, когда начнут, целуя, Вас пожирать во тьме сырой, Что тленной красоты навеки сберегу я И форму, и бессмертный строй. Шарль Бодлер
Шарль Бодлер. из Цветы зла ..... Сам Дьявол нас влечет сетями преступленья И, смело шествуя среди зловонной тьмы, Мы к Аду близимся, но даже в бездне мы Без дрожи ужаса хватаем наслажденья; Как грудь, поблекшую от грязных ласк, грызет В вертепе нищенском иной гуляка праздный, Мы новых сладостей и новой тайны грязной Ища, сжимаем плоть, как перезрелый плод; У нас в мозгу кишит рой демонов безумный. Как бесконечный клуб змеящихся червей; Вдохнет ли воздух грудь – уж Смерть клокочет в ней Вливаясь в легкие струей незримо-шумной. До сей поры кинжал, огонь и горький яд Еще не вывели багрового узора; Как по канве, по дням бессилья и позора, Наш дух растлением до сей поры объят! Средь чудищ лающих, рыкающих, свистящих Средь обезьян, пантер, голодных псов и змей, Средь хищных коршунов, в зверинце всех страстей Одно ужасней всех: в нем жестов нет грозящих, Нет криков яростных, но странно слиты в нем Все исступления, безумства, искушенья; Оно весь мир отдаст, смеясь, на разрушенье. Оно поглотит мир одним своим зевком! То – Скука! – облаком своей houka* одета Она, тоскуя, ждет, чтоб эшафот возник. Скажи, читатель-лжец, мой брат и мой двойник, Ты знал чудовище утонченное это?!
Теневой Театр Учёный мир, мир просвещенный знает твердо: Все куклы мира, что случайностью явились В театр жизни и движенью научились, Все существуют, как Его тела, покорно... Манифестацией Его деяний мысли, Творца, что действует желанием Своим. Вся красота всех форм созданий перед Ним, Что куклы, тени, что завесы - наши жизни... Но откровением для нас явилось то, Что мы желаем только то, что хочет Он. Добро и зло, борьба враждующих сторон - То нитки действий Кукловода, мир Его... из книги Феано - Долгое Эхо Руми
Я знаю мир — он стар и полон дряни, Я знаю птиц, летящих на манок, Я знаю, как звенит деньга в кармане И как звенит отточенный клинок. Я знаю, как поют на эшафоте, Я знаю, как целуют, не любя, Я знаю тех, кто "за" и тех, кто "против", Я знаю все, но только не себя. Я знаю шлюх — они горды, как дамы, Я знаю дам — они дешевле шлюх, Я знаю то, о чем молчат годами, Я знаю то, что произносят вслух, Я знаю, как зерно клюют павлины И как вороны трупы теребят, Я знаю жизнь — она не будет длинной, Я знаю все, но только не себя. Я знаю мир — его судить легко нам, Ведь всем до совершенства далеко, Я знаю, как молчат перед законом, И знаю, как порой молчит закон. Я знаю, как за хвост ловить удачу, Всех растолкав и каждому грубя, Я знаю — только так, а не иначе… Я знаю все, но только не себя. Я знаю, кто по-щегольски одет, Я знаю, весел кто и кто не в духе, Я знаю тьму кромешную и свет, Я знаю - у монаха крест на брюхе, Я знаю, как трезвонят завирухи, Я знаю, врут они, в трубу трубя, Я знаю, свахи кто, кто повитухи, Я знаю все, но только не себя. Я знаю летопись далеких лет, Я знаю, сколько крох в сухой краюхе, Я знаю, что у принца на обед, Я знаю - богачи в тепле и в сухе, Я знаю, что они бывают глухи, Я знаю - нет им дела до тебя, Я знаю все затрещины, все плюхи, Я знаю все, но только не себя. Я знаю, кто работает, кто нет, Я знаю, как румянятся старухи, Я знаю много всяческих примет, Я знаю, как смеются потаскухи, Я знаю - проведут тебя простухи, Я знаю - пропадешь с такой, любя, Я знаю - пропадают с голодухи, Я знаю все, но только не себя. Я знаю, как на мед садятся мухи, Я знаю смерть, что рыщет, все губя, Я знаю книги, истины и слухи, Я знаю все, но только не себя. © Франсуа Вийон
Спойлер (Наведите указатель мыши на Спойлер, чтобы раскрыть содержимое) Раскрыть Спойлер Свернуть Спойлер Порой на экранах ТВ так много (часто) мелькают одни и те же актёры ,певцы,шоумэны -что порой чуть ли не тошнить начинает от их лиц. Для моего восприятия (к примеру) неприятен, надоел - Максим Аверин ,почему то постоянно попадающийся мне на глаза то тут то там в тв программах. Но замечу, это ни сколько не сказалось в моей высокой оценке в адрес его творческого мастерства , т.е. я про то - что стих он действительно прочёл КЛАССНО
Рыжей нищенке Белая девушка с рыжей головкой, Ты сквозь лохмотья лукавой уловкой Всем обнажаешь свою нищету И красоту. Тело веснушками всюду покрыто, Но для поэта с душою разбитой, Полное всяких недугов, оно Чары полно! Носишь ты, блеск презирая мишурный, Словно царица из сказки - котурны, Два деревянных своих башмака, Стройно-легка. Если бы мог на тебе увидать я Вместо лохмотьев - придворное платье, Складки, облекшие, словно струи, Ножки твои; Если бы там, где чулочек дырявый Щеголей праздных сбирает оравы, Золотом ножку украсил и сжал Тонкий кинжал; Если б, узлам непослушны неровным, Вдруг обнажившись пред взором греховным, Полные груди блеснули хоть раз Парою глаз; Если б просить ты заставить умела Всех, кто к тебе прикасается смело, Прочь отгоняя бесстрашно вокруг Шалость их рук: Много жемчужин, камней драгоценных, Много сонетов Бело совершенных Стали б тебе предлагать без конца Верных сердца; Штат рифмачей с кипой новых творений Стал бы тесниться у пышных струпеней, Дерзко ловил бы их страстный зрачок Твой башмачок; Вкруг бы теснились пажи и сеньоры, Много Ронсаров вперяли бы взоры, Жадно ища вдохновения, в твой Пышный покой! Чары б роскошного ложа таили, Больше горячих лобзаний, чем лилий, И не один Валуа в твою власть Мог бы попасть! - Ныне ж ты нищенкой бродишь голодной, Хлам собирая давно уж негодный, На перекрестках продрогшая вся, Робко прося; На безделушки в четыре сантима Смотришь ты с завистью, шествуя мимо, Но не могу я тебе, о, прости! Их поднести! Что же? Пускай без иных украшений, Без ароматов иных и камений Тощая блещет твоя нагота, О, Красота! Шарль Бодлер
Я свяжу тебе жизнь Из пушистых мохеровых ниток. Я свяжу тебе жизнь, Не солгу ни единой петли. Я свяжу тебе жизнь, Где узором по полю молитвы- Пожелания счастья В лучах настоящей любви. Я свяжу тебе жизнь Из веселой меланжевой пряжи. Я свяжу тебе жизнь И потом от души подарю. Где я нитки беру? Никому никогда не признаюсь: Чтоб связать тебе жизнь, Я тайком распускаю свою. Валентина Беляева
Свобода смотрит в синеву. Окно открыто. Воздух резок. За желто-красную листву Уходит месяца отрезок. А.Блок
Есть люди - а есть люди... Вера Олейникова Автор оригинала - Севак Паруйр. Есть люди, которые сели на мир верхом, Есть люди, которые мир на себе несут… Ты делал ошибки, но людям не врал при том, Теряя одно, обретал ты другое тут. Скользил ты и падал, но вновь поднимался вверх, Чтоб, крылья обретши, на мир с высоты глядеть, Чтоб видеть и чувствовать свой столь недолгий век, Грустить, проигравши, а выиграв – песни петь, Возвыситься немилосердной судьбе назло, Чтоб правды края увидать и обмана центр, Всю несправедливость – как ни было б тяжело - Увидеть в изменчивом, лживом её лице… Чтоб не убежать, испугавшись невесть чего, Для этого ты в столь жестокий родился век! Затем над тобою раскинут небесный свод, Чтоб шёл шаг за шагом, не переходя на бег, Как будто взбираясь на длинный, отлогий холм, И каждый тот шаг для тебя– непомерный труд. Есть люди, которые сели на мир верхом, Есть люди, которые мир на себе несут… Кто мир оседлал – тот не ведает бед, невзгод, Неведом ему и под небом открытым сон, Но знает он точно, куда и к кому идёт, Когда надо плакать притворно, исторгнув стон, Когда и над кем посмеяться, кого честить, Пред кем пресмыкаться ужом, а кого - послать, Кому проиграть нужно в нарды, кому польстить, Кто выше его, а кто ниже, кто - шваль, кто - знать, Глядит свысока на людишек, расчётлив взгляд, Упавшему он никогда не подаст руки, Но если пред ним сын богатого, дочь иль зять, Любовница иль секретарша – пинки, плевки Он с благоговением примет от них; когда ж Они разорятся – их первым предаст, себя Легко оправдав – я, мол, им не холоп, не паж! Превыше всего лишь персону свою любя, Не мать, не ребёнка – себя и свой узкий мир. Нет, вру! Только выгоду ищет он в мире том, В истории любит свой век и свой трон, что мил Ему, как ни дети, ни внуки, ни отчий дом, Нет, вру! Любит жизнь… Снова вру – любит лишь свой трон! Ему поклоняясь, не в силах двух крыл обресть, Ползком, год за годом, стремится к вершине он, Всё в дело пуская – притворство, коварство, лесть, Любою ценой продвигаясь, за футом фут, Он мира вершины достигнет – и будет рад… Есть люди, что мир на плечах на своих несут, Есть люди, что сверху на мире всю жизнь сидят.
Если в сердце моём, значит, ты не в аду. Значит, всё же живём, мы с тобою в ладу. Догорает свеча, растекается воск. Соглашусь, не крича, неудобное - лоск. А удобного - нет. Зацепил(?) с горяча - тело стонет в ответ, на себя же ворча.. Простота глубоко забирается в нас. Из безумства легко сделать умному пас. Есть я в сердце твоём, значит, я не в аду. Значит, оба живём, не всегда, но в ЛАду.
