Отрывок из "О чиже, который лгал, и о дятле люби... ." Максим Горький Я слышу карканье ворон, Смущённых холодом и тьмой... Я вижу мрак, -- но что мне он, Коль бодр и ясен разум мой?.. За мной, кто смел! Да сгинет тьма! Душе живой -- в ней места нет! Зажжём сердца огнем ума, Кто честно смерть приял в бою, Тот разве пал и побеждён? Пал тот, кто, робко грудь свою Прикрыв, ушёл из битвы вон... Друзья! И тот пал, кто, боясь Труда, волнений, боли ран, О битве судит, погрузясь В философический туман... Друзья! Пусть падшие молчат. Им очи съел сомнений дым; В сердцах их честь и гордость спят. Друзья! Давайте крикнем им: Прочь! Ваших мудрствований чад Темнее сделал эту ночь, И отравляет он, как яд, Умы и души юных... Прочь!.. Прочь!.. Здесь объявлена богам За право первенства война! Во тьме нами созданной ночи Проносятся серые совы... И блещут их мрачные очи И злы, и угрюмо суровы!.. И гулко их крики несутся, Смеются они и рыдают, Проклятья в них дню раздаются, А ночь они смехом встречают... О, если бы мрака оковы С моей юной рощи упали, Исчезли бы дикие совы, И соколы только б летали!.. Но соколы, -- слабы и хилы, Забилися робко в ущелья И злятся без чести и силы Под звуки чужого веселья. Их крылья уныло повисли, Постыдно сердца у них дремлют, И голосу чести и мысли Свободные птицы не внемлют... ...
Мой роман Кто любит прачку, кто любит маркизу, У каждого свой дурман,- А я люблю консьержкину Лизу, У нас - осенний роман. Пусть Лиза в квартале слывет недотрогой,- Смешна любовь напоказ! Но все ж тайком от матери строгой Она прибегает не раз. Свою мандолину снимаю со стенки, Кручу залихватски ус... Я отдал ей все: портрет Короленки И нитку зеленых бус. Тихонько-тихонько, прижавшись друг к другу, Грызем соленый миндаль. Нам ветер играет ноябрьскую фугу, Нас греет русская шаль. А Лизин кот, прокравшись за нею, Обходит и нюхает пол. И вдруг, насмешливо выгнувши шею, Садится пред нами на стол. Каминный кактус к нам тянет колючки, И чайник ворчит, как шмель... У Лизы чудесные теплые ручки И в каждом глазу - газель. Для нас уже нет двадцатого века, И прошлого нам не жаль: Мы два Робинзона, мы два человека, Грызущие тихо миндаль. Но вот в передней скрипят половицы, Раскрылась створка дверей... И Лиза уходит, потупив ресницы, За матерью строгой своей. На старом столе перевернуты книги, Платочек лежит на полу. На шляпе валяются липкие фиги, И стул опрокинут в углу. Для ясности, после ее ухода, Я все-таки должен сказать, Что Лизе - три с половиною года... Зачем нам правду скрывать? Александ Чёрный
ПИРАТСКАЯ ЖАЛОБНАЯ Ах, мы не рады,что мы пираты, Нам стыдно людям глядeть в глаза, И мы не знаем, куда "стреляем": Мешает целиться слеза. Мы две недели уже не ели Ни манной каши, ни огурца, Без карамели мы похудели... Милорд, где ключик ваш от ларца? Пардон нас, дамы,что мы небриты, Но на бритье пиастров нет, И очень строго нас не судите. Мадам, позвольте с вас снять браслет! Мой милый боцман, рубите мачты! Уже срубили? Спасибо, сэр! А вас, миледи, прошу, не плачьте, Ведь это детям дурной пример. Да, кстати, дети — их лучше б за борт, Малюткам рано глядеть на бой. А если плохо умеют плавать, Пусть гувернантку возьмут с собой. Теперь помолимся мы скромно За упокой души гостей, Команде на ночь — по ложке брома, Почистить зубы и марш в постель! Нет, мы не рады, что мы пираты, Всю жизнь краснеем за черный флаг... Семья и школа, вы виноваты, Что нас толкнули на этот шаг!
Провизор Захапали сначала денежки. Оставив на панели полстраны. Сменили вывески и ценники. Мы поворчали и вперёд пошли. Им стало мало состояния. Стоящим у руля по всей стране. Лишают медицины, знания, Налоги непомерные везде. Теперь и думать нам уже нельзя. Ходи на митинги с плакатами. Хвали, терпи указы из кремля. Гордись совковыми лопатами. Всей кучей вывалились разом в зле. Рванули взад, опять в советское. Чего нашли в том "развитом" совке. Там время было наше детское. И всё: границы на замок, забор. Весь коммунизм за горизонтами. И снова слышу я слова в укор. С намёками, весьма не тонкими. Расстаньтесь, люди, с телевизором. Он на ваши вОЙны гонит не "себя". И служит для лохов провизором. А вам... кровавая её стезя. (написано другом с другого форума)
Мы под откос стремимся неуклонно, Мы на пути сметаем все подряд, Мы путинская пятая колонна, Национал-предателей отряд. Нам по душе нехоженые тропы, Мы свято верим в путь особый свой, И в то, что нет такой на свете жопы, Куда бы мы не влезли с головой. Все ближе и ближе, и ближе, Последний великий п..ц, Веди же веди же, веди же, К нему нас наш вождь и отец. Тебя, такого, как яйцо, крутого, За что не знаем, но послал нам Бог, И за тобой мы следовать готовы, Хоть в ад, хоть нах, нам, если честно, пох. Пусть по душе покой кому-то вечный, Нам по душе последний смертный бой, Тот самый, где п..й пятиконечной Нас всех накроет во главе с тобой. Как увидишь над пашнею радугу — Атмосферы родимой явление, Так подумаешь, мать твою за ногу И застынешь в немом изумлении. Очарован внезапною прелестью, Елки, думаешь, где ж это, братцы, я? И стоишь так с отвисшею челюстью, Но потом понимаешь: ДИФРАКЦИЯ. Такого кризиса еще не видел свет, П......ц уж близится, а кризиса все нет 1998 г. Игорь Ирентьев
Дёрни верёвочку, марионетка задрыгается каждый человек должен осознавать, что всё может очень быстро исчезнуть: твой кот, твоя женщина, твоя работа, переднее колесо; твоя кровать, стены, комната;всё, в чем нуждаешься, включая любовь, всё покоется на фундаменте из песка - этому есть любая причина, казалось бы, с тобою не связанная совсем - смерть мальчонки в Гонконге, или снежный буран в Омахе... могут послужить твоей гибели. весь твой фарфор грохнется на кухонный пол, твоя подружка зайдёт, а ты стоишь, пьяный, посреди всего этого, и она спросит тебя: боже мой, что случилось? а ты ей ответишь: не знаю, ничего я не знаю... Чарльз Буковски
Женщина ждет. Даже вмерзшая в лед. Как оловянный солдатик стойкий. Как сеттер ирландский в охотничьей стойке Женщина ждет. И никак не поймет: Вечность назад в нашей тихой Вселенной Все повернулось наоборот И все же с упорством военнопленной Женщина ждет, что мужчина придет. Нет, он давно не спешит ей навстречу, Ни в этот, ни в будущий ветреный вечер Он рук ей своих не положит на плечи, Но глупая женщина плачет и ждет Женщина ждет. Значит, все на местах Значит, беда никого не коснется Значит, мужчина уснет и проснется С детской улыбкой на грешных устах Он никогда не сумеет понять Правила этой неправильной жизни: Мир разлетится в зеркальные брызги, Если ей вдруг надоест его ждать Но женщина ждет - в снегопад, в гололед, И безнадежная боль ожиданья, Та, у которой ни дна, ни названья, Даже во сне ей уснуть не дает Сонное сердце пробито навылет - Женщина ждет, что мужчина придет Так подари же ей, Господи, крылья Только за то, что она его ждет. ©Анна Ривелотэ
Всё в этой жизни случается к лучшему! Дайте возможность представиться случаю, Дайте возможность Вселенной исправиться, Пусть оно сбудется - то, что вам нравится! Зря в этом мире ничто не случается! Место для лучшего освобождается! Не торопите судьбу нетерпением - Случай представится... с верным решением... «Лидия Коржан»
Нет меня… Нет меня… Я незримый бесплотный фантом. Я таинственный дух в темной магии Вуду. Меня нет… И никто не узнает о том, Что я не был, не есть и, наверно, не буду. Нет меня… В моих атомах нет густоты. Я – безликая мгла в алой маске Ваала, Бестелесный хранитель мирской пустоты, Впрочем, что ж, пустота – это тоже не мало. Нет меня… Я лишь тающий призрак, мираж, Я иллюзия сна на руинах империй. Чьей-то воли скучающей шок, эпатаж В бесконечной игре ритуальных мистерий. Нет меня… Я во тьме незабрезживщий свет, Я Никто и Ничто. Я для мира потерян от века. Кто-то Падший из райского сада, которого нет, Заключенный в убогую смертную плоть человека… Эдди Эрикссон
Прощальное стихотворение Эльдара Рязанова В старинном парке корпуса больницы, кирпичные простые корпуса... Как жаль, что не учился я молиться, и горько, что не верю в чудеса. А за окном моей палаты осень, листве почившей скоро быть в снегу. Я весь в разброде, не сосредоточен, принять несправедливость не могу. Что мне теперь до участи народа, куда пойдет и чем закончит век? Как умирает праведно природа, как худо умирает человек. Мне здесь дано уйти и рас..
Варенье Варим все мечту мы сладко: Сыплем сахар - спящий сок, Нагреваем и мешаем Вулканический поток, А потом, добавив свежесть, Ловим исходящий дух, Пенки ложкою снимаем И следим, чтоб не потух Этот круг в тазу искристый, Называемый мечтой, В плен по банкам закрываем И складируем в покой. Нас учили эти банки Осторожно открывать И прозрачностью горячей Это чудо прогревать. Нас учили прозу жизни Вперёд чая пропустить, Чтобы чувства заземлялись И не смели погубить. Нас учили в игре жизни Проходить водоворот, Чтобы мы не уходили От участия невзгод. Чаепитие с вареньем - Это высший солнца дар. Кто прошёл испепеленье, Кто нашёл пустой привал, Кто не смог уже вернутся, Взять поклажу и нести, У кого, уж, нет и силы Образцом себя расти. Чаепитие с вареньем... Разве я его хочу? Я мечту боговаренья Просто в воду отпущу.
Учись прощать, молись за обижающих, Зло побеждай лучом добра, Иди без колебаний в стан прощающих Пока горит Голгофская Звезда. Учись прощать, когда душа обижена, И сердце, словно чаша горьких слёз, И кажется, что доброта вся выжжена, Ты вспомни, как прощал Христос! Учись прощать, прощай не только словом, Но всей душой, всей сущностью твоей. Прощение рождается любовью В борении молитвенных ночей. Учись прощать, в прощении радость скрыта, Великодушие лечит как бальзам, Кровь на кресте за всех пролита, Учись прощать, чтоб был прощен ты сам. Борис Пастернак
Любить? - Любила Мечтать? - Мечтала В богатстве? - Было На дне? - Бывало Всё в этой жизни казалось мало Спешила, смысл во всём искала... Страдать? - Страдала Играть? - Играла Гуляла? - Было Пила? - Бывало Деньгами дружбу не измеряла Я страны и города меняла Друзей любимых навек теряла Судьбу злосчастную проклинала Учить? - Учила Молчать? - Молчала На грани? - Было В аду? - Бывало Безумно в пекло себя кидала Над неудачами -хохотала Всё в жизни было, я не устала И хватит сил начать сначала!
Двоечники носятся Целый вечер с горки. А я сижу над книгами, Мне нужны пятёрки. Ноги затекают, И спина простужена. Скорее бы на пенсию, Отдохнуть заслуженно. (А. Гиваргизов)© http://otmetim.info/o-shkole/
Я в глазах твоих утону - Можно? Ведь в глазах твоих утонуть - счастье! Подойду и скажу - Здравствуй! Я люблю тебя очень - Сложно? Нет не сложно это, а трудно. Очень трудно любить- Веришь? Подойду я к обрыву крутому Падать буду - Поймать успеешь? Ну, а если уеду - Напишешь? Только мне без тебя трудно! Я хочу быть с тобою - Слышишь? Ни минуту, ни месяц, а долго Очень долго, всю жизнь- Понимаешь? Значит вместе всегда - Хочешь? Я ответа боюсь - Знаешь? Ты ответь мне, но только глазами. Ты ответь мне глазами - Любишь? Если да, то тебе обещаю, Что ты самым счастливым будешь. Если нет, то тебя умоляю Не кори своим взглядом, не надо, Не тяни за собою в омут, Но меня ты чуть-чуть помни... Я любить тебя буду - Можно? Даже если нельзя... Буду! И всегда я приду на помощь, Если будет тебе трудно!P.S.: В сети есть много разных вариантов этого стиха, установить какой из них правильный, к сожалению, не предоставляется возможным. Связано это с тем, что это не стих Роберта Рождественского(как многие подписывают), а его перевод стиха молдавского поэта, фамилия к сожалению не известна.
Не быть, а течь в удел досталось нам, И, как в сосуд, вливаясь по пути То в день, то в ночь, то в логово, то в храм, Мы вечно жаждем прочность обрести. Но нам остановиться не дано, Найти на счастье, на беду ли дом, Везде в гостях мы, все для нас одно, Нигде не сеем и нигде не жнем. Мы просто глина под рукой творца. Не знаем мы, чего от нас он ждет. Он глину мнет, играя, без конца, Но никогда ее не обожжет. Застыть хоть раз бы камнем, задержаться, Передохнуть и в путь пуститься снова! Но нет, лишь трепетать и содрогаться Нам суждено, — и ничего другого. ИОЗЕФ КНЕХТ
Ю. Нестеренко. ВОВ И было так: четыре года В грязи, в крови, в огне пальбы Рабы сражались за свободу, Не зная, что они - рабы. А впрочем - зная. Вой снарядов И взрывы бомб не так страшны, Как меткий взгляд заградотрядов, В тебя упертый со спины. И было ведомо солдатам, Из дома вырванным войной, Что города берутся - к датам. А потому - любой ценой. Не пасовал пред вражьим станом, Но опускал покорно взор Пред особистом-капитаном Отважный боевой майор. И генералам, осужденным В конце тридцатых без вины, А после вдруг освобожденным Хозяином для нужд войны, Не знать, конечно, было б странно, Имея даже штат и штаб, Что раб, по прихоти тирана Возвышенный - все тот же раб. Так значит, ведали. И все же, Себя и прочих не щадя, Сражались, лезли вон из кожи, Спасая задницу вождя. Снося бездарность поражений, Где миллионы гибли зря, А вышедшим из окружений Светил расстрел иль лагеря, Безропотно терпя такое, Чего б терпеть не стали псы, Чтоб вождь рябой с сухой рукою Лукаво щерился в усы. Зачем, зачем, чего же ради - Чтоб говорить бояться вслух? Чтоб в полумертвом Ленинграде От ожиренья Жданов пух? Чтоб в нищих селах, все отдавших, Впрягались женщины в ярмо? Чтоб детям без вести пропавших Носить предателей клеймо? Ах, если б это было просто - В той бойне выбрать верный флаг! Но нет, идеи Холокоста Ничуть не лучше, чем ГУЛАГ. У тех - все то же было рабство, А не пропагандистский рай. Свобода, равенство и братство... Свободный труд. Arbeit macht frei. И неизменны возраженья, Что, дескать, основная часть Из воевавших шла в сраженья Не за советскую-де власть, Мол, защищали не колхозы И кровопийцу-подлеца, А дом, семью и три березы, Посаженных рукой отца... Но отчего же половодьем Вослед победе в той войне Война со сталинским отродьем Не прокатилась по стране? Садили в небеса патроны, Бурлил ликующий поток, Но вскоре - новые вагоны Везли их дальше на восток. И те, кого вела отвага, Кто встал стеною у Москвы - За проволоками ГУЛАГа Поднять не смели головы. Победа... Сделал дело - в стойло! Свобода... Северная даль. Сорокаградусное пойло, Из меди крашеной медаль. Когда б и впрямь они парадом Освободителей прошли, То в грязь со свастиками рядом И звезды б красные легли. Пусть обуха не сломишь плетью, Однако армия - не плеть! Тому назад уж полстолетья Режим кровавый мог истлеть. И все ж пришел конец запретам, Но, те же лозунги крича, Плетется дряхлый раб с портретом Того же горца-усача. Он страшно недоволен строем, Трехцветным флагом и гербом... Раб тоже может быть героем, Но все ж останется рабом. И что ж мы празднуем в угоду Им всем девятого числа? Тот выиграл, кто обрел свободу. Ну что же, Дойчланд - обрела. А нас свобода только дразнит, А мы - столетьями в плену... На нашей улице - не праздник. Мы проиграли ту войну.
Дайте бедному ласки и денег, а раздетому - жаркую кровь, Бросьте пошлому губку и веник, крикните мстящему - "Наизготовь!", Дайте богатому краску стыда, а разодетому вкуса и такта, Скиньте печальному только года, грустному киньте только азарта! Дайте неумному мудрости книг, а дураку лишь умение слушать, Мудрому дайте один только миг, а благородному - шанс всё разрушить, Откройте несчастному руки ладонью, с седого снимите седины и боль, Трусливому бросьте вдогонку погоню, смените забытому маску и роль! Дайте бродящему света и тени, дайте идущему кров и уют, Жадному дайте дрёмы и лени, подлого бросьте, где порят и бьют, Просите просящего принять без отдачи, кричащему крикните сходу - "Иду!", Не отпускайте мерзавца без сдачи, а подлецов предавайте суду! Дайте ослам хоть немножечко смысла, дайте пропащим немножечко зла, Тяните канаты, чтоб ось не провисла и рвите канаты, чтоб злоба ожгла, Дайте забывшим грусти с печалью, дайте заснувшим тревогу и бой, Слепым покажите пейзажи и с далью, глухим подарите сердечную боль! Михаил Анмашев.
Юнна Мориц — российская поэтесса, сценарист и переводчица. Среди писателей, тексты которых она перевела: Оскар Уайльд, Федерико Гарсиа Лорка, Расул Гамзатов. Сегодня ей исполнилось 80 лет. Когда мы были молодые И чушь прекрасную несли, Фонтаны били голубые И розы красные росли. В саду пиликало и пело - Журчал ручей и пел овраг, Черешни розовое тело Горело в окнах, как маяк. С тех пор прошло четыре лета. Сады - не те, ручьи - не те. Но живо откровенье это Во всей священной простоте: Когда мы были молодыми И чушь прекрасную несли, Фонтаны били голубые И розы красные росли. Тетрадку дайте мне, тетрадку - Чтоб этот мир запечатлеть, Лазурь, сверканье, лихорадку! Давясь от нежности, воспеть Все то, что душу очищало, И освещало, и влекло, И было с самого начала, И впредь возникнуть не могло: Когда мы были молодые И чушь прекрасную несли, Фонтаны били голубые И розы красные росли.
