Опять я, на исходе сил Забыв усталость, Глазами птицу проводил — И сердце сжалось. Как удается на лету По небосклону Себя нести сквозь пустоту Так неуклонно? И почему крылатым быть — Как символ воли, Которой нет, но, чтобы жить, Нужна до боли? Душа чужда, и быть собой Еще тоскливей, И страх растет мой, как прибой, В одном порыве — Нет, не летать, о том ли речь, Но от полета В бескрылой участи сберечь Хотя бы что-то. Фернандо Пессоа
Не думаю, не жалуюсь, не спорю. Не сплю. Не рвусь ни к солнцу, ни к луне, ни к морю, Ни к кораблю. Не чувствую, как в этих стенах жарко, Как зелено в саду. Давно желанного и жданного подарка Не жду. Не радует ни утро, ни трамвая Звенящий бег. Живу, не видя дня, позабывая Число и век. На, кажется, надрезанном канате Я - маленький плясун. Я - тень от чьей-то тени. Я - лунатик Двух темных лун. Марина Цветаева
Успех поделен по годам, А что вы, собственно, хотели? В пять лет удачей было нам Проснуться на сухой постели. В семнадцать — мысли об одном, Как женщины быстрей добиться. И Счастье состояло в том, Чтоб в первый раз не осрамиться. А в двадцать пять везёт тому, Кто смог, не мешкая, умело, Найти хорошую жену, Что, кстати, не простое дело. Куда-то делись все друзья, То в тридцать пять — дурные вести. Для нас карьера и семья, Теперь стоят на первом месте. Всё на круги придёт своя, Мы в сорок пять вновь у барьера. Важней для нас уже семья, И только лишь потом — карьера. А в шестьдесят пять загрустим, О женщинах…(скажи на милость). И как в семнадцать, захотим, Чтобы хоть что-то получилось. Но вот уж восемьдесят пять, Как быстро годы пролетели. Одно лишь счастье нам опять — Проснуться на сухой постели. Эльдар Рязанов
Ничто не сходит с рук: ни самый малый крюк с дарованной дороги, ни бремя пустяков, ни дружба тех волков, которые двуноги. Ничто не сходит с рук: ни ложный жест, ни звук ведь фальшь опасна эхом, ни жадность до деньги, ни хитрые шаги, чреватые успехом. Ничто не сходит с рук: ни позабытый друг, с которым неудобно, ни кроха-муравей, подошвою твоей раздавленный беззлобно. Таков проклятый круг: ничто не сходит с рук, а если даже сходит, ничто не задарма, и человек с ума сам незаметно сходит... Е.Евтушенко, 1972
Анна Ахматова Двадцать первое. Ночь. Понедельник. Очертанья столицы во мгле. Сочинил же какой-то бездельник, Что бывает любовь на земле. И от лености или со скуки Все поверили, так и живут: Ждут свиданий, боятся разлуки И любовные песни поют. Но иным открывается тайна, И почиет на них тишина... Я на это наткнулась случайно И с тех пор все как будто больна.
Когда теряет равновесие твое сознание усталое, когда ступени этой лестницы уходят из под ног, как палуба, когда плюет на человечество твое ночное одиночество, - ты можешь размышлять о вечности и сомневаться в непорочности идей, гипотез, восприятия, произведения искусства, и – кстати – самого зачатия Мадонной сына Иисуса. Но лучше поклоняться данности с глубокими ее могилами, которые потом, за давностью, покажутся такими милыми. Да. Лучше поклоняться данности с короткими ее дорогами, которые потом до странности покажутся тебе широкими, покажутся большими, пыльными, усеянными компромиссами, покажутся большими крыльями, покажутся большими птицами. Да. Лучше поклоняться данности с убогими ее мерилами, которые потом до крайности, послужат для тебя перилами (хотя и не особо чистыми), удерживающими в равновесии твои хромающие истины на этой выщербленной лестнице. И. Бродский
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ РОМАНС Бродский Иосиф Евгению Рейну, с любовью Плывет в тоске необьяснимой среди кирпичного надсада ночной кораблик негасимый из Александровского сада, ночной фонарик нелюдимый, на розу желтую похожий, над головой своих любимых, у ног прохожих. Плывет в тоске необьяснимой пчелиный ход сомнамбул, пьяниц. В ночной столице фотоснимок печально сделал иностранец, и выезжает на Ордынку такси с больными седоками, и мертвецы стоят в обнимку с особняками. Плывет в тоске необьяснимой певец печальный по столице, стоит у лавки керосинной печальный дворник круглолицый, спешит по улице невзрачной любовник старый и красивый. Полночный поезд новобрачный плывет в тоске необьяснимой. Плывет во мгле замоскворецкой, плывет в несчастие случайный, блуждает выговор еврейский на желтой лестнице печальной, и от любви до невеселья под Новый год, под воскресенье, плывет красотка записная, своей тоски не обьясняя. Плывет в глазах холодный вечер, дрожат снежинки на вагоне, морозный ветер, бледный ветер обтянет красные ладони, и льется мед огней вечерних и пахнет сладкою халвою, ночной пирог несет сочельник над головою. Твой Новый год по темно-синей волне средь моря городского плывет в тоске необьяснимой, как будто жизнь начнется снова, как будто будет свет и слава, удачный день и вдоволь хлеба, как будто жизнь качнется вправо, качнувшись влево. 28 декабря 1961
Когда душа устанет быть душой, Став безразличной к горести чужой. И майский лес — С его теплом и сыростью — Уже не поразит Своей неповторимостью, Когда к тому же вас покинет юмор, А стыд и гордость Стерпят чью-то ложь, — То это будет значить, Что ты умер, Хотя и будешь думать, Что живешь. А.Дементьев, 1999
Месяц рожу полощет в луже, С неба светит лиловый сатин. Я стою никому не нужен, Одинокий и пьяный, один. А хорошего в жизни мало, Боль не тонет в проклятом вине, Даже та, что любил, перестала Улыбаться при встрече мне. А за что? А за то, что пью я, Разве можно за это ругать, Коль на этой на пьяной планете Родила меня бедная мать. Сергей Есенин.
В лоб иль по лбу - лишь для тех без разницы, У кого картина не полна - Ведь у самой безнадёжной задницы Есть и лицевая сторОна!
«Такое дело» Ещё не время собирать каменья, Но у поэта дрогнула рука. Такое дело – нету вдохновенья! Потерян слог... И кончена строка. Такое дело – ни зима, ни лето. Утрачен снега драгоценный вес... Оставь, природа, что-то для поэта, Чтоб мог плести узоры из словес. Лепил поэт снежки, бросался ими, Потом соорудил снеговика И занялся дворцами снеговыми Да за́мками, и шла к строке строка. Пришла весна, сменив собою стужу, А к этому не каждый был готов. И сел поэт в буквальном смысле в лужу, Поскольку нет ни снега, ни стихов. О чём писать? Зима уже простилась, А лето не пришло ещё пока. И дрогнула рука, и опустилась... Всё кончено... И кончена строка... Ни то, ни сё...Какой-то промежуток... Такое дело... Вам-то вот смешно, А между тем поэту не до шуток – Нет вдохновенья! Нет его давно! Природа, будь к поэту благосклонна! Оставь ему иголки на сосне, Чтоб больше не терзался он бессонно, А смог бы написать и о весне!
Однажды всё проходит безвозвратно… И чувства, и надежды, и мечты. Всё то, что от души – всегда бесплатно, От нежности до тёплой доброты… Но если бы мы знали, что однажды Увидим близких лишь последний раз, То в тот момент нам было б очень важно Не то, что будет завтра, а сейчас… Сейчас живём… Целуем, обнимаем… Сегодня часто спорим ни о чём. А завтра мы самих себя ругаем, Но только день вчерашний не вернём. Уходим мы, и нас порой бросают… К другим уходят и на небеса… Глаза, как тучи, капли разбросают. Черна, как сажа, жизни полоса… И, кажется, не будет встреч чудесных, И искренних признаний не вернуть… Что будет завтра – мне не интересно. Ведь жизнь – она сейчас, и в этом суть… И если есть, кому в любви признаться, Кого обнять, кому сказать «Прости», То нужно сделать и не сомневаться, Ведь в прошлое дорогу не найти… И к будущему тоже не добраться, Не долетит крылатый самолёт… Сегодня нужно жизнью наслаждаться, Спешить туда, где кто-то очень ждёт. Все планы могут рухнуть в одночасье… Единственный реально верный ход – Не отложить любовь, родных и счастье На завтра, что, возможно, не придёт… Ирина Самарина-Лабиринт
Я вас люблю, — хоть я бешусь, Хоть это труд и стыд напрасный, И в этой глупости несчастной У ваших ног я признаюсь! Мне не к лицу и не по летам... Пора, пора мне быть умней! Но узнаю по всем приметам Болезнь любви в душе моей: Без вас мне скучно, — я зеваю; При вас мне грустно, — я терплю; И, мочи нет, сказать желаю, Мой ангел, как я вас люблю! Когда я слышу из гостиной Ваш легкий шаг, иль платья шум, Иль голос девственный, невинный, Я вдруг теряю весь свой ум. Вы улыбнетесь, — мне отрада; Вы отвернетесь, — мне тоска; За день мучения — награда Мне ваша бледная рука. Когда за пяльцами прилежно Сидите вы, склонясь небрежно, Глаза и кудри опустя, — Я в умиленье, молча, нежно Любуюсь вами, как дитя!.. Сказать ли вам мое несчастье, Мою ревнивую печаль, Когда гулять, порой, в ненастье, Вы собираетеся вдаль? И ваши слезы в одиночку, И речи в уголку вдвоем, И путешествия в Опочку, И фортепьяно вечерком?.. Алина! сжальтесь надо мною. Не смею требовать любви. Быть может, за грехи мои, Мой ангел, я любви не стою! Но притворитесь! Этот взгляд Все может выразить так чудно! Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад! А.С.Пушкин
Над быстрой речкой верный Том Прилег с дороги отдохнуть. Глядит: красавица верхом К воде по склону держит путь. Зеленый шелк — ее наряд, А сверху плащ красней огня, И колокольчики звенят На прядках гривы у коня. Ее чудесной красотой, Как солнцем, Том был ослеплен. — Хвала Марии Пресвятой! — Склоняясь ниц, воскликнул он. — Твои хвалы мне не нужны, Меня Марией не зовут. Я — королева той страны, Где эльфы вольные живут. Побудь часок со мной вдвоем, Да не робей, вставай с колен, Но не целуй меня, мой Том, Иль попадешь надолго в плен. — Ну, будь что будет! — он сказал. Я не боюсь твоих угроз! — И верный Том поцеловал Ее в уста краснее роз. — Ты позабыл про мой запрет. За это — к худу иль к добру — Тебя, мой рыцарь, на семь лет К себе на службу я беру! На снежно-белого коня Она взошла. За нею — Том. И вот, уздечкою звеня, Пустились в путь они вдвоем. Они неслись во весь опор. Казалось, конь летит стрелой. Пред ними был пустой простор, А за плечами — край жилой. — На миг, мой Том, с коня сойди И головой ко мне склонись. Есть три дороги впереди. Ты их запомнить поклянись. Вот этот путь, что вверх идет, Тернист и тесен, прям и крут. К добру и правде он ведет, По нем немногие идут. Другая — торная — тропа Полна соблазнов и услад. По ней всегда идет толпа, Но этот путь — дорога в ад. Бежит, петляя, меж болот Дорожка третья, как змея, Она в Эльфландию ведет, Где скоро будем ты да я. Что б ни увидел ты вокруг, Молчать ты должен, как немой, А проболтаешься, мой друг, Так не воротишься домой! Через потоки в темноте Несется конь то вплавь, то вброд. Ни звезд, ни солнца в высоте, И только слышен рокот вод. Несется конь в кромешной мгле, Густая кровь коню по грудь. Вся кровь, что льется на земле, В тот мрачный край находит путь. Но вот пред ними сад встает. И фея, ветку наклонив, Сказала: — Съешь румяный плод — И будешь ты всегда правдив! — Благодарю, — ответил Том,— Мне ни к чему подарок ваш: С таким правдивым языком У нас не купишь — не продашь. Не скажешь правды напрямик Ни женщине, ни королю… — Попридержи, мой Том, язык И делай то, что я велю! _______ В зеленый шелк обут был Том, В зеленый бархат был одет. И про него в краю родном Никто не знал семь долгих лет. "Томас Рифмач", Роберт Бёрнс
То, что любовь - беда, а не награда, Я понял поздно - на исходе дня. Все те, кого любил сильней, чем надо, Однажды уходили от меня. И я кидался вслед, стучался в окна, И знал, что зря, и становился плох, Жалел себя, и всё казалось - сдохну, И подыхал. И всё-таки не сдох. ... Земля мала, и - круглая, как блюдце. Круги всё уже, как я погляжу. Настанет день - и все они вернутся. Вернутся все. И что я им скажу? Андрей Макаревич
Здравствуй, брат мой, кто независим от гордыни - тот белый маг Мы не буквы господних писем, мы держатели для бумаг Мы не оптика, а оправа, мы сургуч под его печать Старость - думать, что выбил право наставлять или поучать Мы динамики, а не звуки, пусть тебя не пугает смерть Если выучиться разлуке, то нетрудно её суметь Будь умерен в питье и пище, не стремись осчастливить всех Мы трансляторы: чем мы чище, тем слышнее господень смех. ВерочкаПолозкова
Удачная на днях была охота, Легко нашел я логово волков. Волчицу сразу пристрелил я дробью, Загрыз мой пес, двоих ее щенков. Уж хвастался жене своей добычей, Как вдалеке раздался волчий вой, Но в этот раз какой-то необычный. Он был пропитан, горем и тоской. А утром следующего дня, Хоть я и сплю довольно крепко, У дома грохот разбудил меня, Я выбежал в чем был за дверку. Картина дикая моим глазам предстала: У дома моего, стоял огромный волк. Пес на цепи, и цепь не доставала, Да и наверное, он бы помочь не смог. А рядом с ним, стояла моя дочь, И весело его хвостом играла. Ничем не мог я в этот миг помочь, А что в опасности - она не понимала Мы встретились с волком глазами. "Глава семьи той",сразу понял я, И только прошептал губами: "Не трогай дочь, убей лучше меня." Глаза мои наполнились слезами, И дочь с вопросом: Папа, что с тобой? Оставив волчий хвост, тотчас же подбежала, Прижал ее к себе одной рукой. А волк ушел, оставив нас в покое. И не принес вреда ни дочери, ни мне, За причиненные ему мной боль и горе, За смерть его волчицы и детей. Он отомстил. Но отомстил без крови. Он показал, что он сильней людей. Он передал, свое мне чувство боли. И дал понять, что я убил ДЕТЕЙ.
