В ничтожном существе незримый Бог сокрыт... Как взгляд родившийся мерцает сквозь ресницы, Так в камне чистый дух растет и ввысь стремится. Жерар де Нерваль. "Золотые стихи", перевод Ю.М. Денисова.
Электричка спешит в Москву... Я давно ни о чем не плачу: Это дождь. Разве я живу? Я здесь просто снимаю дачу. Я тащу на себе свой быт этим вывороченным просёлком, где убит ты иль не убит, ты и сам-то не знаешь толком. Я-то ладно, я все ж поэт, я не зря хоть здесь умираю... Конца края России нет и в ней каждый бредёт по краю. Инна Кабыш
Озираешь привычные виды на развалинах бывшей страны? – Как случилось, что чувство обиды вдруг сменилось на чувство вины? – О продажные, подлые твари! – Я вздохнуть не могу – оттого, что опять мой народ обокрали незлобивые слуги его. Что же я после этого стОю? в той стране, где все катится вниз... И, придавлен стыдом, как плитою, говорю я себе: – оглянись! Посмотри – да на что же ты годен, если землю тебе не поднять!.. Для того мы сюда и приходим, чтобы что-то на свете понять. Анатолий Поляков
Господь наш не смотрит на Землю — не интересно ему, Как корчится медленно зелень в бесцветном на солнце дыму. И танки неторопливо спускаются в тяге тупой. В спокойном, размеренном ритме молитвы к заливу, как на водопой. Наш Господи Боже, наверно, Он слепо — и глупонемой. Десант-одуванчик по ветру влечется на небо домой. Влечется, влечется от даже Земли, от сводящих с ума, Земли нашей лунной батальных пейзажей, Особенно если с холма. О Господи, что тебе снится, покуда углем от руки Я заполняю страницу — Все бабочки и мотыльки. И все о любви да бессмертье, А не про гибель и смерть, И черно-багровая бабочка сердца мерцает, готова лететь! Не перевернется страница, А с мясом вырвется: «Ах!» — В мгновенном бою на границе, У белого дня на глазах. С прищуром, тем более узким, Чем пристальнее устремлен, Господь наш, Господь наш Не знает по-русски И русских не помнит имен. Михаил Генделев
Жeнщинa нaпиcaлa нa фpoнт мyжy, чтo yшлa к дpyгoмy. Пиcьмo, oднaкo, пepexвaтили oднoпoлчaнe, и oнo тaк и нe дoшлo дo aдpecaтa. Oн пoгиб... Coлдaты пoпpocили pyccкoгo пoэтa, Koнcтaнтинa Cимoнoвa, нaпиcaть oтвeт жeнe. Oткpытoe пиcьмo жeнщинe из г. Bичyгa. 1943г Я вac oбязaн извecтить, Чтo нe дoшлo дo aдpecaтa Пиcьмo, чтo в ящик oпycтить He пocтыдилиcь вы кoгдa-тo. Baш мyж нe пoлyчил пиcьмa, Oн нe был paнeн cлoвoм пoшлым, He вздpoгнyл, нe coшeл c yмa, He пpoклял вce, чтo былo в пpoшлoм. Спойлер (Наведите указатель мыши на Спойлер, чтобы раскрыть содержимое) Раскрыть Спойлер Свернуть Спойлер Koгдa oн пoднимaл бoйцoв B aтaкy y pyин вoкзaлa, Tyпaя гpyбocть вaшиx cлoв Eгo, пo cчacтью, нe тepзaлa. Koгдa шaгaл oн тяжeлo, Cтянyв кpoвaвoй тpяпкoй paнy, Пиcьмo oт вac eщe вce шлo, Eщe, пo cчacтью, былo paнo. Koгдa нa кaмни oн yпaл И cмepть oбopвaлa дыxaньe, Oн вce eщe нe пoлyчaл, Пo cчacтью, вaшeгo пocлaнья. Moгy вaм cooбщить o тoм, Чтo, зaвepнyвши в плaщ-пaлaтки, Mы нoчью в cквepe гopoдcкoм Eгo зapыли пocлe cxвaтки. Cтoит звeздa из жecти тaм И pядoм тoпoль — для пpимeты... A впpoчeм, я зaбыл, чтo вaм, Haвepнo, бeзpaзличнo этo. Пиcьмo нaм yтpoм пpинecли... Eгo, зa cмepтью aдpecaтa, Meждy coбoй мы вcлyx пpoчли — Уж вы пpocтитe нaм, coлдaтaм. Быть мoжeт, пaмять кopoткa У вac. Пo oбщeмy жeлaнью, Oт имeни вceгo пoлкa Я вaм нaпoмню coдepжaньe. Bы нaпиcaли, чтo yж гoд, Kaк вы знaкoмы c нoвым мyжeм. A cтapый, ecли и пpидeт, Baм бyдeт вce paвнo нeнyжeн. Чтo вы нe знaeтe бeды, Живeтe xopoшo. И кcтaти, Teпepь вaм никaкoй нyжды Heт в лeйтeнaнтcкoм aттecтaтe. Чтoб пиceм oн oт вac нe ждaл И вac нe yтpyждaл бы cнoвa... Boт имeннo: «нe yтpyждaл»... Bы пoбoльнeй иcкaли cлoвa. И вce. И бoльшe ничeгo. Mы пepeчли иx тepпeливo, Bce тe cлoвa, чтo для нeгo B paзлyки чac в дyшe нaшли вы. «He yтpyждaй». «Myж». «aттecтaт»... Дa гдe ж вы дyшy пoтepяли? Beдь oн жe был coлдaт, coлдaт! Beдь мы зa вac c ним yмиpaли. Я нe xoчy cyдьeю быть, He вce paзлyкy пoбeждaют, He вce cпocoбны вeк любить,— K нecчacтью, в жизни вce бывaeт. Hy xopoшo, пycть нe любим, Пycкaй oн бoльшe вaм нe нyжeн, Пycть жить вы бyдeтe c дpyгим, Бoг c ним, тaм c мyжeм ли, нe c мyжeм. Ho вeдь coлдaт нe винoвaт B тoм, чтo oн oтпycкa нe знaeт, Чтo тpeтий гoд ceбя пoдpяд, Bac зaщищaя, yтpyждaeт. Чтo ж, нaпиcaть вы нe cмoгли Пycть гopькиx cлoв, нo блaгopoдныx. B cвoeй дyшe иx нe нaшли — Taк зaняли бы гдe yгoднo. B oтчизнe нaшeй, к cчacтью, ecть Heмaлo жeнcкиx дyш выcoкиx, Oни б вaм oкaзaли чecть — Baм нaпиcaли б эти cтpoки; Oни б зa вac cлoвa нaшли, Чтoб oблeгчить тocкy чyжyю. Oт нac пoклoн им дo зeмли, Пoклoн зa дyшy иx бoльшyю. He вaм, a жeнщинaм дpyгим, Oт нac oттopжeнным вoйнoю, O вac мы нaпиcaть xoтим, Пycть знaют — вы тoмy винoю, Чтo иx мyжья нa фpoнтe, тyт, Пoдчac в дyшe бopяcь c coбoю, C нeвoльнoю тpeвoгoй ждyт Из дoмa пиceм пepeд бoeм. Mы вaшe нe к дoбpy пpoчли, Teпepь нac втaйнe гopeчь мyчит: A вдpyг нe вы oднa cмoгли, Bдpyг ктo-нибyдь eщe пoлyчит? Ha cyд дaлeкиx жeн cвoиx Mы вac пoшлeм. Bы клeвeтaли Ha ниx. Bы ycoмнитьcя в ниx Haм нa минyтy пoвoд дaли. Пycкaй пocтaвят вaм в винy, Чтo дyшy птичью вы cкpывaли, Чтo вы зa жeнщинy, жeнy, Ceбя тaк дoлгo выдaвaли. A бывший мyж вaш — oн yбит. Bce xopoшo. Живитe c нoвым. Уж мepтвый вac нe ocкopбит B пиcьмe дaвнo нeнyжным cлoвoм. Живитe, нe бoяcь вины, Oн нe нaпишeт, нe oтвeтит И, в гopoд вoзвpaтиcь c вoйны, C дpyгим вac пoд pyкy нe вcтpeтит. Лишь зa oднo eщe пpocтить Пpидeтcя вaм eгo — зa тo, чтo, Haвepнo, c мecяц пpинocить eщe вaм бyдeт пиcьмa пoчтa. Уж ничeгo нe cдeлaть тyт — Пиcьмo мeдлитeльнee пyли. K вaм пиcьмa в ceнтябpe пpидyт, A oн yбит eщe в июлe. O вac тaм кaждaя cтpoкa, Baм этo, вepнo, нeпpиятнo — Taк я oт имeни пoлкa Бepy eгo cлoвa oбpaтнo. Пpимитe жe в кoнцe oт нac Пpeзpeньe нaшe нa пpoщaньe. He yвaжaющиe вac Пoкoйнoгo oднoпoлчaнe.
Некрасивая девочка Среди других играющих детей Она напоминает лягушонка. Заправлена в трусы худая рубашонка, Колечки рыжеватые кудрей Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы, Черты лица остры и некрасивы. Двум мальчуганам, сверстникам её, Отцы купили по велосипеду. Сегодня мальчики, не торопясь к обеду, Гоняют по двору, забывши про неё, Она ж за ними бегает по следу. Чужая радость так же, как своя, Томит её и вон из сердца рвётся, И девочка ликует и смеётся, Охваченная счастьем бытия. Ни тени зависти, ни умысла худого Ещё не знает это существо. Ей всё на свете так безмерно ново, Так живо всё, что для иных мертво! И не хочу я думать, наблюдая, Что будет день, когда она, рыдая, Увидит с ужасом, что посреди подруг Она всего лишь бедная дурнушка! Мне верить хочется, что сердце не игрушка, Сломать его едва ли можно вдруг! Мне верить хочется, что чистый этот пламень, Который в глубине её горит, Всю боль свою один переболит И перетопит самый тяжкий камень! И пусть черты её нехороши И нечем ей прельстить воображенье,- Младенческая грация души Уже сквозит в любом её движенье. А если это так, то что есть красота И почему её обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, Или огонь, мерцающий в сосуде? Николай Заболоцкий
На грани выдоха и вдоха есть волна, Где жизнь от видимости освобождена, Упразднены тела и внешние черты, И наши сути там свободно разлиты. Там нет сосудов для скопления пустот, И знак присутствия иной, чем здесь, и счёт Не лицевой, не именной, и только ритм Там раскаляется и звёздами горит. На грани выдоха и вдоха есть волна, Где жизнь, как музыка, слышна, но не видна. И там поэзия берёт свои стихи. И там посмертно искупаются грехи. Юнна Мориц
Сознанье, Сила и Основа Три ипостаси Одного. О, да, в начале было Слово, И не забуду я его. В круженьи Солнца мирового Не отрекусь ни от чего. Высоты горные Сознанья — Как Гималайские хребты. Там вечный праздник пониманья, Зачатья новой красоты. Для нежной радости ваянья Я изменяю все черты. Неумирающая сила Не знает, что такое мель. Она не помнит то, что было, Родит приливы и метель. И в каждом атоме могила, В пылинке каждой колыбель. Неистребимая Основа — Неисчерпаемый рудник. В ней все возможности живого, В ней мрак и блеск и вздох и крик. Столетье отжил я, и снова Встречаю детски майский миг. Среди стихийного бесчинства, И столкновенья встречных струй, Я чую радость материнства, Я слышу новый поцелуй, И двустороннее Единство В моей крови поёт: «Ликуй!» О, да, в начале было Слово, И как не помнить мне его! В движеньи круга мирового Я прикасался до всего. Сознанье, Сила, и Основа, — Три солнца духа моего! Константин Бальмонт
Полно у дьявола утех(стих), Но яростней всего его прислуга Науськивает друг на друга тех, Кто невозможен друг без друга. Хоть мир имел один исток, Его бесстыдно разметали На лево-право, Запад и Восток, На вертикали и горизонтали. Подруга Вертикаль людей живыми ест, Сестра Горизонталь грозит иной расплатой. Давно разъяли бы и крест, Когда бы не удерживал Распятый. Дмитрий Быков
узнавший Бога о себе не помнит, над ним не властны прошлого влеченья, он — пациент Врача, и он не дрогнет, приемля жизни горькое леченье. узнавший Бога не творит кумира из личных чувств и мыслей, он готов отдать легко богатства мира за миг свободы, что дарует Бог. узнавший Бога — капля океана, и зная, что исчезнет в должный срок, стремится он к тому, что постоянно, а постоянен в мире только Бог. узнавший Бога пьет вино забвенья — ни споров, ни различий больше нет, и в тысячах зеркальных отражений находит он Того, кто дарит свет. Нурбахш
Моя душа, за смертью дальней твой образ виден мне вот так: натуралист провинциальный, в раю потерянный чудак. Там в роще дремлет ангел дикий, полупавлинье существо. Ты любознательно потыкай зеленым зонтиком в него, соображая, как сначала о нем напишешь ты статью, потом... но только нет журнала и нет читателей в раю. И ты стоишь, еще не веря немому горю своему: об этом синем сонном звере кому расскажешь ты, кому? Где мир и нâзванные розы, музей и птичьи чучела? И смотришь, смотришь ты сквозь слезы на безымянные крыла. В. Набоков
Владимир Соловьев (1853-1900) ВОПРОС Нет, силой не поднять тяжелого покрова Седых небес…Все та же вдаль тропинка вьется снова, Все тот же лес. И в глубине вопрос — вопрос единый Поставил Бог.О, если б ты хоть песней лебединой Ответить мог! Весь мир стоит застывшею мечтою, Как в первый день.Душа одна, и видит пред собою Свою же тень. ОКО ВЕЧНОСТИ «Да не будут тебе Бози инии, разве Мене». Одна, одна над белою землею Горит звездаИ тянет вдаль эфирною стезею К себе — туда. О нет, зачем? В одном недвижном взоре Все чудеса,И жизни всей таинственное море, И небеса. И этот взор так близок и так ясен, — Глядись в него,Ты станешь сам — безбрежен и прекрасен — Царем всего.
Мы не знаем, какие влияния звёзд без конца отдалённых Сочетались в решение к жизни воззвать, и к отдельности нас. Но мы чувствуем звёзды сквозь наши ресницы в видениях сонных, И мы чувствуем звёзды в наш самый невольный, влюблённый наш час. Мы не знаем, какими путями, болотами, лесом, горами Мы пойдём неизбежно по этой назначенной тёмной земле, Но мы знаем, что звенья, мы знаем, что звёзды за нами, пред нами, И плывём на маяк, вырываясь к благому в разлившемся зле. Констанин Бальмонт
"Автобиография в пяти главах". Я иду по улице. На тротуаре глубокая яма. Я туда падаю... Я потерялся.. Надежды нет. Это не моя вина. Я целую вечность ищу, как выбраться. Я иду по той же улице. На тротуаре глубокая яма. Я притворяюсь, что не вижу ее. Я снова туда падаю. Не могу поверить, что опять оказался в том же месте. Но это не моя вина. По-прежнему очень долго не могу выбраться. Я иду по той же улице. На тротуаре глубокая яма. Я вижу, что она тут. Я все-таки в нее падаю... это привычка. Мои глаза открыты. Я знаю, где я. Это МОЯ вина. Я тут же выбираюсь отсюда. Я иду по той же улице, На тротуаре глубокая яма. Я ее обхожу. Я иду по другой улице. Ньошула Кхенпо
Быть черною землей. Раскрыв покорно грудь, Ослепнуть в пламени сверкающего ока И чувствовать, как плуг, вонзившийся глубоко В живую плоть, ведет священный путь. Под серым бременем небесного покрова Пить всеми ранами потоки темных вод. Быть вспаханной землей... И долго ждать, что вот В меня сойдет, во мне распнется Слово. Быть Матерью-Землей. Внимать, как ночью рожь Шуршит про таинства возврата и возмездья, И видеть над собой алмазных рун чертеж: По небу черному плывущие созвездья. Максимилиан Волошин
И тогда, как в эти дни, война Захлебнётся в пламени и в лаве, Будет спор о власти и о праве, Будут умирать за знамена… Он придёт не в силе и не в славе, Он пройдёт в полях, как тишина; Ничего не тронет и не сломит, Тлеющего не погасит льна И дрожащей трости не преломит. Не возвысит голоса в горах, Ни вина, ни хлеба не коснётся — Только всё усталое в сердцах Вслед Ему с тоскою обернётся. Будет так, как солнце в феврале Изнутри неволит нежно семя Дать росток в оттаявшей земле. И для гнева вдруг иссякнет время, Братской распри разомкнётся круг, Алый Всадник потеряет стремя, И оружье выпадет из рук. Максимилиан Волошин
И.Кабыш Я при своем была рассудке, тем коридором проходя, с бельем и книжкою на сутки я шла убить свое дитя. И не было назад дороги. Когда за мной закрылась дверь, Я в небеса уперла ноги - и вдруг пошла... Я шла теперь стерильно чистым коридором, и кто куда, как в детсаду, за дверью дети пели хором. И знала я, зачем иду. Я шла - не чтоб меня пустили казенной двери на порог, я шла - не чтоб меня простили, а чтобы взяли узелок. Шла, веря своему везенью, отдать гостинец: мармелад, баранки, сушки, воду, землю... Но все вернули мне назад. ... Когда займется отовсюду и всяк предстанет налегке. У ада детского я буду с тем узелком стоять в руке...
«В человека вгрызлась боль, раздирает коготками, разъедает, будто соль, где-то между позвонками. Исповедаться жене? Боль ей будет непонятна. Исповедаться стране? До испуга необъятна. И приходит психиатр с мушкетерскою бородкой - тепловато-суховат, чуть попахивая водкой. И хоть рвите волоса, ваши горечь и досаду будет слушать два часа и всего-то за десятку. А потом идет пешком переулком грязноватым, и лежит под языком у него транквилизатор. Есть внимательность, как трюк, никакой в ней нет заслуги. И мечтает сам о друге психиатр - наемный друг» Е. Евтушенко
Все это было, было. Все это нас палило. Все это лило, било, вздергивало и мотало, и отнимало силы, и волокло в могилу, и втаскивало на пьедесталы, а потом низвергало, а потом забывало, на поиски разных истин, чтобы начисто заблудиться в жидких кустах амбиций, в дикой грязи простраций, ассоциаций концепций и – среди просто эмоций. Но мы научились драться и научились греться у спрятавшегося солнца и до земли добраться без лоцманов, без лоций, но – главное – не повторяться. Нам нравится постоянство. Нам нравятся складки жира на шее у нашей мамы, а также наша квартира, которая маловата для обитателей храма. Нам нравится распускаться. Нам нравится колоситься. Нам нравится шорох ситца и грохот протуберанца, и, в общем, планета наша, похожа на новобранца, потеющего на марше. Иосиф Бродский
