Письма из Шри Раманашрама

От президента Шри Раманашрама

Я чрезвычайно рад представить русскоязычным искателям Истины нашу, уже двенадцатую, публикацию на русском языке.

Предыдущие, с 1991 года, содержали, главным образом, поучения нашего Гуру, Бхагавана Шри Раманы Махарши, написанные его собственной рукой {“Собрание произведений” и “Вивекачудамани (Бриллиант в короне Различения)”, прозаический перевод поэмы Ади Шанкары, входящий в него} или зафиксированные близкими учениками (“Евангелие Махарши”, “Шри Рамана Гита”, “Беседы”).

Было также три произведения выдающих ся популяризаторов Учителя: “Будь тем, кто ты есть!” (антология Рамана-литературы, составленная Дэвидом Годманом), “РАМАНА МАХАРШИ и Путь Самопознания” (биография Шри Раманы, написанная Артуром Осборном) и “Маха-йога” (философский анализ и синтез Учения в целом, выполненный Шри Лакшмана Шармой).

В 2013 году был издан личный дневник Дэвараджа Мудалияра, одного из ближайших преданных Махарши, содержавший описание событий и разговоров, имевших место в Старом Холле Шри Бхагавана с середины марта 1945 года до начала января 1947 года; это русское издание содержало также большое количество иллюстраций (42), специально предоставленных Архивом Ашрама.

В завершающие годы телесного существования Шри Раманы Махарши его безмолвное сияние и несравненные поучения привлекали тысячи духовных искателей в Ашрам Бхагавана, находящийся в Южной Индии.

Сури Нагамма была, подобно Дэвараджа Мудалияру, избрана инструментом занесения бессмертных высказываний этой просветлённой, божественной личности на бумагу и представления изысканной картины жизни Мудреца в новые времена.

Она выполнила эту задачу, написав 273 письма на языке телугу своему брату, Шри Д. С. Шастри, который перевёл эти письма на английский.

Письма покрывают последние четыре с половиной года земной жизни Учителя (с 21 ноября 1945 года по 14 апреля 1950 года) и особенно уместны, поскольку показывались Бхагавану до их почтового отправления.

Эти записи, безусловно, будут руководить духовными искателями бесчисленных поколений.

Сто тридцать пять писем были переведены на английский язык и впервые опубликованы в качестве Тома I в 1962 году.

Другие 106 писем были добавлены к этому и опубликованы в 1970 году в качестве Тома II.

Пусть эта книга помогает каждому на его духовном Пути!

СУРИ НАГАММА

21 ноября 1945

(1) Сын подчиняется Отцу

Брат, ты попросил меня писать тебе время от времени о том, что происходит поразительного в присутствии Шри Бхагавана и что Шри Бхагаван говорит в таких случаях. Но способна ли я делать это? Так или иначе, но я попытаюсь и начинаю прямо с сегодняшнего дня. Эта попытка будет успешной, только если Милость Бхагавана сопровождает её.

Позавчера было полнолуние, обычный Дипотсава (фестиваль огней) праздновался с большим размахом. В это утро кортеж Шри Аруначалешвары начал гири прадакшину (обход вокруг Горы) с обычной свитой, с преданными, с музыкальным сопровождением.

Стоило этой процессии достичь ворот Ашрама, как Шри Ниранджанананда Свами (управляющий, сарвадхикари) вышел с преданными Ашрама, предложил кокосовые орехи и камфару Шри Аруначалешваре, совершил поклонение, и когда процессия была остановлена, жрецы выполнили арати (приношение огня) Богу.

Как раз тогда Шри Бхагаван шёл к коровнику [гошала] и, увидев эту пышность, он присел на помост около водопроводного крана со стороны книжного магазина.

Поднос арати, с огнем, предложенным Аруначалешваре, преданные Ашрама принесли Бхагавану, и Шри Бхагаван, взяв немного священного пепла [вибхути], приложил его ко лбу и сказал вполголоса: “аппакку пиллей адаккам” (Сын подчиняется отцу).

Когда он говорил, его голос казался заглушённым сильной эмоцией. Выражение его лица доказывало древнее изречение: “бхакти пурнатхья Джнянам” (кульминация Преданности — Знание).

Шри Бхагаван — сын Господа Шивы. Высказывание Шри Ганапати Муни о том, что он, Бхагаван, является воплощением Сканды, было подтверждено.

Нас поразило поучение Бхагавана, обращённое к нам, о том, что даже джняни, просветлённый, должен быть признателен Ишваре, так как все существа являются детьми Ишвары.

Нам никогда не выразить, как богаты смыслом слова Махатм. Ты просишь меня написать о них, но как я могу передать совершенную красоту его высказываний? Как я могу соответственно их описать? В одном из недавних стихотворений я написала, что каждое слово, спадающее с его уст, является священным писанием.

Почему я говорю только о его словах?
При способности понять сам его пристальный взгляд и походка, его действие и бездействие, вдох и выдох — всё в нём полно смысла. Есть ли у меня способность понять и истолковать всё это? С полной верой в милость Шри Бхагавана, я буду писать тебе, что бы ни случилось со мной, служа Шри Бхагавану с преданностью известной белки Шри Раме.

СЕСТРА

22 ноября 1945

(2) Ахам спхурана

Вчера один бенгальский Свами в одеянии цвета охры по имени Хришикешананд прибыл сюда. Этим утром с 8-30 до 1100 Бхагаван постоянно обсуждал с ним духовные вопросы. Его голос лился полный нектара, непрерывный, словно воды Ганги. Как моё перо может поспеть за этим великим потоком? Ту амриту, нектар, можно впитать только преданностью: как её можно собрать и передать на бумаге?

Когда Шри Бхагаван касался своих переживаний виде́ния смерти в Мадурае, эти глаза были неспособны принять сияние его личности, а эти уши — уловить полноту мудрости его слов. Естественно, что энтузиазм рассказывающего о происшествии отражает уровень интеллекта слушателя. Я привела бы тебе более подробный отчёт о вопросах, поставленных Свами, и ответах, данных Бхагаваном. Однако сейчас место, выделенное женщинам в Холле, находится довольно далеко от Бхагавана. Мне пришлось сидеть у стены, и я не смогла правильно расслышать всё, что обсуждалось. Всё-таки одну вещь я слышала ясно.

Бхагаван сказал: «В этом виде́нии смерти, хотя все чувства были притуплены, ахам спхурана (Само-сознавание, т. е. восприятие Я) была несомненно очевидной, и поэтому я осознал, что это было то сознавание, которое мы именуем “Я”, а не тело. Это Само-сознавание, восприятие Я, никогда не слабеет. Оно не связано ни с чем. Оно Самолучезарно. Даже если это тело сожжено, оно не будет затронуто. Следовательно, с того самого дня я так ясно осознал, что то являлось тем “Я”».

Было сказано гораздо больше таких вещей, но я не могла следить за ними или вспомнить их, и поэтому сейчас больше ничего написать о них не могу. Несколько дискуссий, подобных этой, было и раньше, и мне остаётся только сожалеть, что я позволила ускользнуть таким неисчислимым жемчужинам.

Пожалуйста, извини меня за лень и безразличие к твоим просьбам — ведь все эти дни ты просил меня написать тебе, а я никак не отвечала.

23 ноября 1945

(3) Ссора между Умой и Махешварой

Сегодня днём, в то время когда Вишванатх сидел около Бхагавана вместе с другими преданными, Бхагавану почему-то напомнили об одной старой вдове, и он начал говорить о ней следующее (потом я узнала, что она — младшая сестра Мутту Кришны Бхагаватара, которая с добротой приняла Шри Бхагавана и накормила в Килуре Аграхараме.

«Эта добрая женщина не только дала мне обильную еду, но также, с любящим сердцем, и пакет сладостей, предложенный как найведья (подношения Богу) домашнему Богу, говоря: “Мой дорогой мальчик, храни это бережно и ешь сладости по дороге”.

Она дважды приходила увидеть меня, когда я жил в пещере Вирупакша и обычно говорила: “Мой дорогой мальчик, посмотри, в каком состоянии ты находишься! Твоё тело — золотое, а ты даже не обернул вокруг него какую-нибудь одежду”».

Когда он говорил в этом тоне о её материнской привязанности, я могла видеть, что Бхагаван был переполнен любовью. Его голос был сдавлен волнением.

Увиденное напомнило мне высказывание, что сердце джняни такое же мягкое, как масло, и ещё раз — старое изречение “према пурнатхайя джнянам” (кульминация Преданности — Знание).

Некоторое время тому назад, при чтении той части Аруначала пураны, где Гаутама превозносит Амбу, глаза Шри Бхагавана затопили слёзы, его голос запнулся, и он отложил книгу в сторону и погрузился в тишину.

Когда бы ни имело место какое-либо происшествие, полное любви, или когда бы ни читались отрывки, пропитанные бхакти, мы часто видим Бхагавана таким образом переполненным эмоцией.

Если продолжаешь наблюдать, то получаешь подтверждение того, что према и бхакти (любовь и преданность) являются просто различными аспектами джняны (Знания).

Неделю тому назад в журнале “Hindu Sundari” (Индийская красота) появилось одно предание под заголовком “пачикалу” (игра в кости). Кажется, оно взято из Сканда Пураны.

Как-то раз даже Парвати и Парамешвара поддались болтовне Нарады. “Лакшми и Вишну играют в кости, так почему бы и вам не сыграть?” — сказал Нарада, подстрекая их на игру. Парвати пришла в восторг от этой идеи и склонила Шиву играть с ней. В этой игре Шива проиграл, а Парвати раздулась от гордости и пренебрежительно высказалась о нём. Такова легенда.

Прочитав это, Бхагаван, с сердцем, исполненным бхакти, спросил меня:
“А вы читали эту историю?” Когда я сказала: “Да, Бхагаван”, он произнёс взволнованным голосом:

“То святое празднество, которое ежегодно совершается здесь в день Санкранти [начало перемещения солнца к северу], посвящено, в основном, этой ссоре между Умой и Махешварой”.

Ты знаешь, брат, каждый год этот божественный свадебный фестиваль празднуется здесь, и если в те дни кто-нибудь говорит о нём в присутствии Шри Бхагавана, то он обычно замечает с большим чувством: “Это свадебное празднество Отца и Матери”.

Ты знаешь, жизни Махатм полны необычных происшествий; они выражают своими лицами любое чувство [раса], соответствующее определённому случаю.

Но что можно сказать в присутствии всё пронизывающего чувства знания [виджняна раса], которое объединяет все остальные чувства?

24 ноября 1945

(4) Свадьбы

Вчера я писала тебе о том, что Бхагаван иногда говорит о свадебном фестивале “Отца и Матери”. Но это не всё.

Когда бы преданные ни приводили из своей семьи молодожёнов засвидетельствовать почтение лотосу стоп Шри Бхагавана, он по обыкновению благословляет их своей милостивой улыбкой; он с интересом слушает обо всех происшествиях на свадьбе.

Если ты наблюдаешь лицо Бхагавана в таких случаях, то можешь увидеть то же самое веселье, которое наши старшие обычно показывали, когда присутствовали на свадьбах кукол, которые мы устраивали в дни своего детства.

Прабхавати вышла замуж недавно, должно быть около года тому назад. Девушка из Махараштры, красивая и культурная, за два года до своей свадьбы она находилась здесь.

Она хотела стать великой преданной, бхактой, подобной святой Мирабай и поэтому часто пела и танцевала, говорила, что никогда не выйдет замуж, наденет одежду цвета охры и будет вести себя перед Шри Бхагаваном, словно шаловливое дитя.

Бхагаван знал, что её озорство не пройдёт, пока она не выйдет замуж. Наконец, она каким-то образом вышла замуж. Сразу после бракосочетания жених и невеста, в свадебных нарядах, пришли со своими родственниками к Бхагавану, предложили фрукты и цветы и склонились перед ним.

Однажды утром, через два или три дня после этого, она пришла в 8 утра, чтобы получить благословения Бхагавана перед отъездом к мужу, где она собиралась устроить свой домашний очаг.

Белочки резвились около дивана Бхагавана, павлины расхаживали перед Холлом.

Людей в Холле было немного, стояли тишина и покой; её молодой человек простёрся перед Бхагаваном с благоговением и уважением, вышел и стоял в ожидании у входной двери.

Она, с потупленным взглядом и заплаканными глазами, возлюбленное дитя Ашрама, застенчиво стояла, ожидая позволения Бхагавана (обратиться к нему), словно Шакунтала, с трудом пытающаяся оторвать себя от ашрама мудреца Канвы [который её вырастил].

Бхагаван кивнул головой в знак разрешения, и она склонилась к нему.

Не успела она, выходя, пересечь порог, как Бхагаван заметил, глядя на меня: “Только вчера она получила главу о Кришна аватаре в Бхагаватам, скопированную Сундареша Аияром”.

Я сказала с восхищением: “Когда она придёт сюда в следующий раз, она придёт с ребёнком на руках”.

Она же тем временем, выполняя прадакшину вокруг Холла, начала петь, в полный голос, песню, исполненную преданности, голосом сладкозвучным, как у кокилы, кукушки.

Бхагаван был явно тронут и сказал, подобно самому Риши Канве [ведическому мудрецу]: “Вы слышите этот гимн из Мукундамалы1?”

Мои глаза были полны слёз. Я вышла и дала ей свои благословения, тогда как она снова и снова простиралась перед Бхагаваном.

Потом я увидела её уже вне Ашрама и возвратилась в Холл.

Я не знаю, будешь ли ты, брат, считать это каким-то преувеличением, но могу сказать тебе, что истории, которые мы читали в пуранах, заново разыгрываются здесь и сейчас перед моими глазами.

25 ноября 1945

(5) Наверх, в Скандашрам

Завтра — благоприятный день, назначенный для того, чтобы Бхагаван поднялся к Скандашраму с преданными и провёл там праздник.

Все преданные, братья и сёстры, живущие в Ашраме и вокруг него, весь день были заняты, суетясь с приготовлениями к этому путешествию.

Бхагаван, однако, сидел как обычно, величественный, спокойный и незаинтересованный.

Если все просят его пойти, он может сделать так; если они говорят “нет”, он не пойдёт. Нужно ли ему что-нибудь собирать или о чем-нибудь беспокоиться?

Сосуд для воды [камандалам], дорожный посох [каппу], набедренная повязка [каупина] и полотенце через плечо — вот все его вещи.

В момент, когда он подумает об уходе, он может и отправиться. Только таких мудрецов Шри Шанкарачарья описал как “каупинавантах кхалу бхагьявантах” (он, кто носит набедренную повязку, является поистине самым богатым).

Этот Ашрам, эта программа (похода в Скандашрам), эти преданные и это личное имущество, все они напоминают некую драму, разыгрываемую на сцене для пользы других, но Бхагаван в действительности нуждается во всём этом?

Снизойдя, из своего великого сострадания он оказался среди нас; но разве он не может уйти, хоть за семь морей, просто пожелав это?

Помни: его пребывание с нами — наш особый счастливый случай. Я напишу тебе снова о том, что случится завтра.

26 ноября 1945

(6) В служении у Мудреца

Когда я рано утром пошла в Ашрам на пение Вед, парайяну, каждый был ужасно занят. Кухня выглядела очень живописно: кто-то готовил, кто-то занимался уборкой, кто-то отдавал указания, и каждый занимался тем или другим делом. Корзины заполнили такими кушаньями, как пулийодана (рис с кислой приправой), дадхьёнам (рисовые сырки), понгаль (варёный рис), вадей (небольшие круглые лепешки), жареным хрустящим картофелем, пури (дутые лепешки), чапатти [поджаренные лепёшки], кутту [подсоленные варёные овощи и семена] и многим другим, и направили вверх, на Гору.

Такое впечатление, что Сарвадхикари за всю ночь так и не сомкнул глаз. Он был тем человеком, который принял на себя все хлопоты и заботы. Говорят, что Господь Кришна остановил празднование ежегодного ритуала Индра яджням, выполняемого пастухами [при завершении сельскохозяйственных работ], и вместо этого устроил почитание самой Говардхана Гири [горы, которую Кришна поднял, как зонтик].

Когда вы видите ряды корзин, поднимающихся на Гору, то представляется, что Шри Рамана устроил это почитание Аруначалы вместо садового празднества в честь дерева Амалы, вана самарадхана, совершаемого ежегодно в месяц Картика.

После Ведапарайяны Бхагаван принял ванну, позавтракал и отправился в Скандашрам, сопровождаемый Рангасвами, который так же служит Бхагавану, как Нанди [см. Глоссарий] — Господу Шиве.

Следуя первым, Бхагаван поднимался по Горе к Скандашраму так, как если бы он шёл к себе домой. Не создавая никаких неудобств Бхагавану, преданные разбились на несколько групп и достигли Скандашрама.

Тётка Аламелу (сестра Бхагавана и я шли за ними. Некоторые другие женщины пришли к месту назначения чуть позднее. Бхагавана, окружённого преданными, удобно посадили в приятной тени деревьев как раз перед зданием Скандашрама.

Всё это походило на обитель древнего мудреца [ришиашрамам]. Этот Ашрам в точности напоминал древний Бадарикашрам, описанный в Харивамше, хотя последний сейчас нельзя увидеть непосредственно.

Этот Скандашрам, как и Бадарикашрам, радовал глаз водой, бьющей из скалы фонтаном, напоминающим Сандхьяргхья далам (жертвоприношения рассвету и сумеркам Самьямешвары (Шивы), а трели и мелодичные крики птиц звучали словно музыкальные гимны Сама Веды, исполняемые ришикумарами, сыновьями провидцев.

Не говоря уже о многих присутствующих садхаках и санньясинах, юристы, врачи, инженеры и артисты, корреспонденты газет, певцы, поэты и ещё многие другие прибыли из Мадраса, Пондичерри и Виллупурама.

Молодые и старые, мужчины и женщины, все, высокие или низкорослые, присели вокруг Бхагавана, глядя на него неотрывным взглядом.

В то время как Арунагири, изобилующая богатством минералов, служила троном, усыпанным драгоценностями, облака, украшающие небо, служили белым Зонтом [Швета Чхатрам], а древесная роща с бесчисленными ветвями выступала как веера, используемые для почитания богов [винджамбарамы].

Шри Бхагаван сиял в своей славе, как некий коронованный император, тогда как Пракритиканта (олицетворённая Природа) бросала на него волны света милыми лучами солнца.




Брат! Как я могу описать тебе эту картину? Махарши пребывает в спокойствии, а его безмятежный пристальный взгляд, исходящий из Источника, проникает во все уголки.

Его мягкая улыбка сияет, как прохладные лучи луны. Его слова просто изливают нектар [амриту]. Мы сидим здесь словно статуи, без сознания тела. Затем фотографы приступили к своей работе.

После 9-30 утра обычная ежедневная программа Ашрама, оставшегося внизу, связанная с почтой, газетами и т.п., прошла пункт за пунктом, как на торжественном приёме какого-либо Махараджи.

Потом выросли тучи, задул сильный ветер. Преданные дали Бхагавану шаль, в которую он обернул всё тело, кроме лица. После этого сидящий Бхагаван стал выглядеть как воплощение своей матери, Алагаммы. Тётка (Аламелу) и я были того же мнения.



Некоторое время Шри Бхагаван поучал в безмолвии как Гуру, объясняющий просто Тишиной [“гуростху мауна вьякхьянам”]. Тут безусловно могли присутствовать некоторые чистые сердцем души, которые могли все стать “чхинна самсаях”, свободными от всех сомнений.

Но в моём случае ум устремился к блюдам типа пулийодана и дадхьёнам, поскольку стояло обеденное время. Возник вопрос, всё ли было предложено Горе или что-то забыли. Это сомнение разрешилось до полудня, в 11-30.

Мои собратья пожелали устроить яства Бхагавану отдельно, в уютном месте. Но согласится ли он с этим? Он взял столик, приспособленный к его дивану в Холле, и пировал среди всех.

После еды на веранде, огороженной железной решёткой, установили его кушетку. Сначала преданные находились на расстоянии, но через несколько минут подошли близко к Бхагавану.

Тётку Аламелу, меня и несколько других женщин усадили в смежную комнату, и мы смотрели на Бхагавана через окно, как раз напротив лотоса его стоп. Затем он начал говорить, рассказывая нам короткие истории из своей прошлой жизни на Горе, связанные с прибытием матери, строительством Скандашрама, снабжением его водой, провизией, правилами царства обезьян, танцами павлина, своим общением со змеями и леопардами.

Во время этого монолога он приветствовал одного вновь прибывшего, поэта Наганарью, вопросом: “Когда вы пришли?” Повернувшись ко мне, Бхагаван заметил: “А вот и он”, и я ответила: “Да”.

Тут его ум что-то вспомнил, и он сказал, остановив свой сверкающий пристальный взгляд:

“Здесь мать имела свою нирвану (оставила свою смертную оболочку). Мы посадили её тут, снаружи. На её лице всё ещё не было видно ни одного знака смерти. Как у человека, сидящего в глубоком самадхи, божественный свет виделся в каком-то священном танце. Тут, прямо тут, где вы сейчас сидите”.

Его чарующие слова входили в мои уши, словно сладкие звуки Вену, божественной флейты. Я стояла на этом достойном месте, которое стоит посетить, и слушала слова, достойные слушания.

Какой сегодня восхитительный день! Капила [великий мудрец, считается создателем философии Санкхья] освободил Дэваяни, посвятив её в Реальность. Дхрува [святой, великий преданный Вишну] поставил Суниту [свою мать] на путь спасения.

Шри Рамана, в свою очередь, не только удостоил свою уважаемую мать вечным царством свободы и блаженства, но также оказал высочайшее почтение, установив Лингам Матрубхутешвары, Божественной матери, на её Самадхи, для того чтобы её слава постоянно превозносилась в этом мире.

Когда я услышала из уст Шри Бхагавана слово “Мать”, экстаз охватил меня и слёзы покатились из глаз. Слова о матери прозвучали, как сказанные дочери.

Махатмы всегда почитали женщин. Они рассматривали женщину как свою мать и любили в совершенной форме. Нет творения вне природы.

До прибытия матери в этом Ашраме не было приготовления пищи. Мать пришла и дала обильную еду его постоянным обитателям. Огонь [агнихотра], впервые применённый матерью, используется для стряпни даже сегодня и наполняет желудки тысяч преданных.

Я повернулась, чтобы увидеть фото этой почитаемой матери, но, разочарованная тем, что не нашла ничего, тихо сказала внутри: “О Мать, принесшая славу всем женщинам вообще! Мы получили благословение!”

Тем временем были поданы различные виды лакомств. Через полчаса после того, как мы съели их, подали пури и кутту. Справившись со всем, мы начали собираться в обратный путь.

Увидев, что мы уходим один за другим, Бхагаван спустился с трона Арунагири, сопровождаемый служителями, и, двигаясь медленно, достиг Ашрама у её подножия, как раз тогда, когда солнце скрылось за Горой на западе. После этого установленная программа парайяны и всего остального прошла как обычно.

Можно ли непосредственно увидеть или услышать силы Махатмы? Слушай! Можно ли их передать в правильной перспективе? Возможно ли для кого-либо сделать это? Пусть Брахма один выполняет эту работу.

27 ноября 1945

(7) Никшепам (сокровище)

Я открыла вчерашнее письмо и прочитала его. Поход к Скандашраму был несомненно счастливым путешествием. Но при глубоком размышлении одна вещь не могла не прийти мне на ум.

В одном из стихотворений Виннакота Венкатараман [выдающийся поэт телугу] пишет:

“Он удовлетворяет (духовный) голод и прогоняет (искателей), никому не позволяя увидеть путь к осознанию. Он ведёт себя как человек привязанный и непривязанный. Показав путь, он никогда не заботится о том, чтобы спрашивать дальше”.

Эти слова, кажется, выражают истину. Пока мы были в Скандашраме, Бхагаван говорил нам на ту или иную тему и, в полной мере накормив нас, скомандовал разойтись.

Обрати внимание на это!
Одним и тем же мы были и осчастливлены, и расстроены, утратив телесное сознание. Действительное богатство, подобное нектару сокровище, должно быть скрыто им где-то в Аруначале.

Не позволяя нам проследить и найти это сокровище, он заставил нас забыть нашу подлинную цель, снабжая опьяняющими блюдами, подобными пулийодана, дадхьёнам и т. п.

Никто не приоткрыл губ, чтобы спросить Бхагавана о том сокровище. Но ошибка на самом деле лежит в нас самих.

Не такой вид пищи нам в действительности требовался, а совсем другого сорта — экараса, один-без-другого.

Сказано, что даже мать никогда не даёт ничего, если её не попросить. Мы только тихо шепчем о некоем желании. Но если мы стремимся к нему с искренней жаждой, разве он не накормит нас духовной пищей вечного знания?

Он — океан любви и сострадания.
Мы не знали, как спросить его об этом.
И как он в связи с этим действовал?
Он сохранил своё сокровище безопасно скрытым в Аруначале, как если бы она была его собственным домом.

Какими поражающими являются действия Махатм! Бхагаван всегда устанавливает свой пристальный взгляд на ТОМ через окно. Он даже на мгновение никогда не утрачивает восприятия этого скрытого сокровища.

Возможно ли для людей подобных мне найти это сокровище? Он дарует его нам, только когда мы приобретаем требуемые качества.

Сказано, что дары должны соответствовать заслугам человека, а семя следует сеять в почву соответствующей ему природы.

Хотя среди нас есть такой Даритель, как наш Гуру, мы не в состоянии достичь того Сокровища по причине нашей собственной некомпетентности. Что ты скажешь? Разве это не правильно?

28 ноября 1945

(8) Служение Атма сварупе есть Атма сева

В течение последних двух или трёх месяцев личные служители Бхагавана массировали ему ноги, применяя какое-то лекарственное масло, чтобы уменьшить его ревматические боли.

Некоторые из преданных, жаждущие внимания к телу Бхагавана, также начали по очереди массировать его каждые полчаса, и это привело к нарушению обычного распорядка Ашрама.

Будет ли Бхагаван терпеть всё это?
Он был всегда деликатен даже по отношению к своим личным служителям и никогда подчёркнуто не говорил: “Нет” ничему; поэтому он и сказал как бы походя:

“Подождите вы все, пожалуйста, некоторое время. Я сам также немного помассирую эти ноги. Разве мне тоже нельзя иметь немного пуньям (милости)?”

Сказав так, он отодвинул руки преданных и начал массаж собственных ног. Меня очень сильно позабавило не только это, но также и то, что маленькое желание, которое могло всё ещё прятаться во мне, — коснуться лотоса стоп Шри Бхагавана и таким образом совершить приветствие [пранам] — было полностью уничтожено.

Слова Бхагавана имели их собственное особенное обаяние. Посмотри! Бхагаван тоже хочет иметь немного пуньям! Какой изысканный намёк тем, кто имеет разум принять его!

Как раз в это время один отставной судья, уже в возрасте, сказал:
“Свамиджи, мне также следует отдать свою долю служения стопам Гуру”.

На это Бхагавана ответил:
“О, действительно? Атма-вай гуруху! (Служение Я, Себе, есть служение Гуру.)
Вам сейчас 70 лет. Вы собираетесь служить мне? Хватит об этом! По крайней мере, служите себе, с сегодняшнего дня и далее. Более чем достаточно, если вы остаётесь спокойным”.

Если подумать об этом, то разве есть большее посвящение, чем такое? Бхагаван говорит, что достаточно, если человек может оставаться спокойным.

Для него естественно делать так,
но разве мы способны к этому?

Как бы много мы ни пытались, мы не достигаем этого состояния. Что ещё мы можем сделать, кроме того, чтобы положиться на Милость Шри Бхагавана?

29 ноября 1945

(9) Саматвам (равенство со всеми)

Я полагаю, это было около года тому назад. Ты знаешь Рамачандру Рао, врача, практикующего Аюрведу? Для приготовления одного лекарства, которое должно было усилить тело Бхагавана, он составил длинный список необходимых растений и составных частей и показал его Шри Бхагавану.

Подобно хорошему мальчику, который с готовностью подчиняется наставлениям, Бхагаван просмотрел весь список, расхвалил действенность представленных в нём различных медикаментов и в заключение сказал: “Для кого это лекарство, мой дорогой?”

Тот ответил спокойно: “Для Шри Бхагавана самого”.

Услышав это, Бхагаван сказал:
“Сомнений нет, вы дали мне длинный перечень его компонент, но где я должен получить деньги на него? Лекарство может стоить 10 рупий, и к кому мне обратиться за ними?”

Кто-то тихо сказал, оглядывая имущество Ашрама: “Чьё всё это, Свамиджи?”

“Да, но что имею я? Если я хочу четверть анныэ, то должен идти и просить сарвадхикари. Как мне следует идти и просить его? Он даёт мне немного пищи, если я пойду туда, как только прозвенит колокол (в столовой). Я так же питаюсь вместе с остальными и затем ухожу, а если опоздаю, то могу и не получить пищи. Даже при её раздаче моя очередь последняя”, — сказал Бхагаван.

Бедный врач затрясся от страха и, сложив перед грудью руки, сказал: “Свамиджи, я просто показал Вам этот реестр и сам приобрету требуемые медикаменты”.

На это Бхагаван ответил: “О, да? Вы достанете их? Но если это лекарство полезно для меня, то оно должно быть обязательно подходящим и для всех остальных здесь. Можете ли вы дать его им, так же как и мне?”

Когда некоторые начали говорить:
“Разве мы нуждаемся в нём, Свамиджи?”, Бхагаван ответил: “Если люди, выполняющие физическую работу, не нуждаются в средстве, укрепляющем тело, то зачем оно мне, тому, кто просто сидит здесь и ест? Нет, нет, такого не может быть!”

Как-то раньше д-р Шриниваса Рао рассказал Бхагавану об одном аллопатическом лекарстве, которое даёт силу, и добавил, что для Бхагавана было бы полезно принять его.

Бхагаван ответил: “Да, это правильно, вы — богатый и можете принимать любые лекарства, но что сказать обо мне? Я — нищий. Как я могу иметь такое дорогое лекарство?”

После этого доктор сказал:
“Бхагаван всегда отклоняет всё, что предложено, но если он соглашается взять что-то, то разве этого не ждут? Если не лекарства, то почему не взять немного питательной пищи, такой как молоко, фрукты и миндаль?”

Бхагаван ответил: “Правильно, но я — даридранараяна (бог в форме бедных). Как я могу позволить себе это? Кроме того, 1 Денежная единица, которая сейчас не употребляется. В своё время в одной рупии было 16 анн. Разве я одинокий человек? У меня большая семья. Как могут все её члены иметь фрукты, молоко, миндаль и т. п.?”

Бхагаван не любил, когда дарения предлагают специально ему. Он часто говорил нам, что если кто-нибудь приносит съестное и распределяет среди всех, то беспокоиться не будет, даже если его пропустят, но почувствует боль, если пища предложена только ему, а не раздаётся также и остальным присутствующим.

Если он идёт по дороге, а какие-то люди двигаются в противоположном направлении, ему не нравится, когда они отходят в сторону, чтобы уступить дорогу; поэтому он сам шагает в сторону, пропуская их, и не пойдёт дальше, пока они не пройдут.

Мы считали бы себя счастливыми, если бы могли впитать даже тысячную часть этого духа равенства и отречения.

Если тупоумные люди, подобные мне,
не знающие его идей, оказывают ему предпочтение в вопросах пищи и т. п., то он многое прощает, так как снисходительность — его природа, но когда это заходит слишком далеко, он возмущается и говорит:

“Что я должен делать? Они берут верх, они — люди обслуживающие, а я — тот, кто ест. Я должен слушать, что они говорят, и принимать пищу, когда они хотят этого. Вы видите, такова жизнь Свами [свамитвам]. Вы понимаете?”

Разве можно желать большего указания, чем это?

30 ноября 1945

(10) Мирские заботы

Около двух лет назад какая-то пожилая супружеская пара из Гунтура, которая когда-то очень давно уже посещала Ашрам, прибыла сюда и находилась здесь два месяца.

Джентльмен не мог оставлять дом и детей на срок больший, чем два месяца; но, собираясь, возможно, возложить всю ответственность на жену, он пришёл к Бхагавану и сказал: «Я не могу нести эти семейные заботы; я просил жену не ехать со мной, но она поехала. Не прошло и двух месяцев, как она говорит: “Настала пора, давай уедем. Есть множество вещей, которыми надо заняться дома”. Я прошу её ехать одной, но она отказывается. Сколько бы я ни говорил, она меня не слушает. Пожалуйста, Бхагаван, Вам, по крайней мере, удастся уговорить её уехать. Тогда я буду питаться с Вами и останусь здесь».

Бхагаван отвечал с юмором:
«Куда вы пойдёте, мой дорогой, оставляя свою семью? Вы улетите в небо? В конце концов, вы должны оставаться на этой земле. Где бы мы ни были, там есть семья. Я тоже в своё время ушёл, говоря, что ничего не хочу, но посмотрите, какая большая семья у меня сейчас! Моя семья в сто раз больше вашей! Вы просите меня уговорить её уехать, но если она придёт и скажет: “Куда мне ехать, Свами? Я предпочла бы, скорее, остаться здесь”, что я должен тогда ответить ей? Вы говорите, что не хотите свою семью, но что я сделаю с моей семьёй? Куда я уйду, если оставлю всё это?»

Все люди, присутствовавшие тогда в Холле, улыбались.

Старик присел на пол со словами:
“Да, но разве это важно для Бхагавана? Он свободен от всех связей и поэтому может нести ношу любой семьи, какой бы большой она ни была”.

Тебе надо бы видеть, с каким юмором Бхагаван говорит о любых вещах. Что бы он ни говорил, содержит в себе некоторое поучение нам.

Преданные, подобные мне, приобрели привычку рассказывать Бхагавану о неких болях в ноге, желудке или спине.

Однажды пришёл какой-то человек и сказал: “Моё зрение ухудшилось, я не могу видеть должным образом. Я нуждаюсь в милости Бхагавана, чтобы утешиться”.

Бхагаван кивнул, как обычно, и сразу после ухода этого человека произнёс:
“Он говорит, что у него боли в глазах, у меня боль в ногах. У кого я должен просить утешения?”

Мы все были ошеломлены и промолчали.

1 декабря 1945

(11) Что подразумевается под сансарой?

В течение первых дней моего прибытия сюда [июль 1941 года], однажды, где-то около 3-х часов пополудни, один посетитель из штата Андхра-Прадеш, который недавно приехал, спросил Бхагавана:

“Свами, когда я повторяю имя Рамы [Рама Намам] регулярно утром и вечером в течение часа, вмешиваются другие мысли, одна за другой, усиливаясь время от времени, и в конце концов обнаруживается, что я забыл свою джапу. Что я должен делать?”

“В этот момент ухватитесь за то имя [Рама Намам]”, — сказал Бхагаван.

Мы все засмеялись. Бедный человек!

Он глубоко опечалился и ответил: “Причиной этих прерываний является сансара, семья, разве не так? Поэтому я думаю о том, чтобы покинуть эту сансару”.

Бхагаван сказал:
“О! Так ли это? Что действительно подразумевается под сансарой? Она находится внутри или снаружи?”

“Жена, дети и все остальные”, — ответил он.

“Является ли всё это сансарой? Что они сделали? Пожалуйста, выясните сначала, что подразумевается под сансарой. После этого мы рассмотрим вопрос об оставлении их”, — возразил Бхагаван.

Посетитель не смог ответить и поэтому молчал, удручённый.

Сердце Бхагавана было исполнено сострадания.

С взглядом, полным мягкой доброты, он сказал:

“Предположим, что вы оставили свою жену и детей. Если вы находитесь здесь, это станет другим видом сансары. Положим, вы принимаете санньясу. Рождается другой вид сансары в форме дорожного посоха [каппу], сосуда для воды [камандалам] и тому подобному. Зачем всё это?

Сансара означает сансару ума. Если вы оставляете эту сансару, то будет та же самая вещь, где бы вы ни были. Ничто не беспокоит вас”.

Бедный человек! Он собрал всё своё мужество и произнёс: “Да, это так, Свами. Как отказаться от этой сансары ума?”

Бхагаван сказал:
“Именно это надо сделать. Вы сказали, что выполняете джапу имени Рамы. Вы также сказали, что при появлении цепи мыслей иногда вспоминаете, что забыли повторять имя Рамы.

Старайтесь напоминать себе об этом факте как можно чаще и часто старайтесь ухватиться за имя Рамы. Другие мысли будут тогда постепенно уменьшаться.

Для повторения имени Господа [нама джапа] предписано несколько стадий.

Повторение (Его) Имени лучше, чем восхваление. Ещё лучше повторять не громко, а шёпотом. Но лучше всего — повторение в уме: Это именуется медитацией.

(Суть наставления. Упадеша Сарам)

2 декабря 1945

(12) “Идите тем путём, которым пришли”

В другом случае какой-то юноша из Андхра-Прадеш пришёл и сказал:

“Свами, имея огромное желание Освобождения и стремясь познать путь к нему, я прочёл книги по Веданте всех сортов. Они все описывают его, каждая каким-то другим способом. Я также посетил некоторое количество эрудированных людей и когда спрашивал их, каждый рекомендовал какой-то непохожий путь. Я запутался и пришёл к Вам. Пожалуйста, скажите мне, какой путь избрать”.

С улыбкой на лице Бхагаван сказал:

“Ладно, тогда идите тем путём, которым пришли”.

Этот ответ развеселил всех нас. Несчастный юноша не знал, что сказать. Он подождал, пока Бхагаван выйдет из Холла, а затем умоляюще повернулся к остальным и сказал:

“Господа, я прошёл долгий путь с большой надеждой, невзирая на затраты или дискомфорт, побуждаемый своим ревностным желанием постичь путь к Освобождению [мокша]. Разве это вежливо говорить мне, чтобы я шёл путём, которым пришёл? Это такая гигантская шутка?”

Отвечая на это, один из оставшихся в Холле сказал:

«Нет, сэр. Это совсем не шутка. Это самый подходящий ответ на ваш вопрос. Учение Бхагавана состоит в том, что исследование “Кто я?” является легчайшим путём к мокше. Вы спросили его, каким путём “Я” должно идти; его высказывание “Идите тем путём, которым пришли” означает, что если вы изучите и будете неотступно следовать пути, которым это “Я” пришло, то вы достигнете мокши».

Голос Махатмы указывает истину, даже когда он говорит в несерьёзном тоне.

Вслед за этим книгу “Кто я?” вложили в руки юноши, который был изумлён этим толкованием. Приняв слова Бхагавана как упадешу, он простёрся перед Бхагаваном и ушёл.

Бхагаван обычно даёт свои поучения с юмором или походя, или утешая.

В течение моих первых дней пребывания в Ашраме, когда бы я ни чувствовала желание вернуться домой, я подходила к Бхагавану в то время, когда почти никого не было, и говорила: “Я хочу идти домой, Бхагаван, но боюсь снова рухнуть в семейные беспорядки”.

Он обычно отвечал: “Где вопрос о нашем падении куда-то, когда всё приходит и падает в нас?”

По другому случаю я сказала:
“Свами, я ещё не освободилась от этих связей”.

Бхагаван ответил: “Пусть приходит то, что приходит. Пусть уходит то, что уходит. Почему вы беспокоитесь?”


Да, если бы мы могли осознать, чем является то “я” (которое ещё не освободилось от связей), то мы бы не имели всех этих беспокойств.

3 декабря 1945

(13) Ахетука бхакти (немотивированная преданность)

В августе 1944 года один бенгальский юноша по имени Чинмайянанда, в одеянии цвета охры, проповедник [прачарак] индуистской религии, принадлежащий к храму Бирлы в Дели, прибыл сюда. Он объехал несколько стран, посетил Ашрам Ауробиндо и приехал из него сюда с письмом от Дилипа Кумара Роя. Он любит благочестивую музыку и имеет превосходный голос. Из разговора с ним было ясно, что он — бхакта, преклоняющийся перед Чайтаньей.

Он совершал бхаджан в присутствии Бхагавана четыре или пять раз, распевая песни на санскрите и хинди. Представляется, что один из тех, кто отвечал за некое современное адхьятмическое (духовное) учреждение, сказал ему, что он не сможет достичь своей цели в этой жизни, если не останется, успокоенный, в одном месте.

С целью выяснить мнение Бхагавана в этом отношении он однажды подошёл к Бхагавану и спросил обычным путём:

“Свами, могут ли духовные искатели [садхаки] достичь этой цели в жизни, если они бродят по миру, поглощённые пением песен преданности Богу? Или для этой цели им следует оставаться только в одном месте?”

“Где бы человек ни скитался, очень полезно сохранять ум сосредоточенным только на одном. Что толку держать тело в одном месте, если уму позволено блуждать”, — ответил Бхагаван.

“Возможна ли ахетука бхакти [преданность без побуждения, мотива]?” — спросил этот молодой человек. “Да, она возможна”, — произнёс Бхагаван.


Некоторое время тому назад, когда несколько других посетителей также в разговоре задали этот вопрос, Бхагаван ответил, сказав: “Почему она не возможна?”

Бхакти (преданность) Прахлады и Нарады была только немотивированной преданностью [ахетука бхакти].

Преданность, продемонстрированная нашим Бхагаваном по отношению к Аруначале, является примером этого типа бхакти.

Во время самого первого даршана Бхагаван сказал: “О, Отец! Я пришёл сюда согласно Твоим приказам и отдаю себя Тебе”.

Смотри! Бхагаван говорит, что Господь Аруначала повелел и что он пришёл!

Почему ему приказали, и почему он пришёл? Бхагаван пришёл и отдал себя полностью.

Если спросят, ради какой цели он сделал всё это, что тут говорить?! Смотри смысл седьмой строфы в поэме “Ожерелье из девяти драгоценностей Аруначале [Аруначала Навамани Малай]”, написанной Бхагаваном на тамильском языке. Её перевёл на телугу Г. Нарасинга Рао.

Какова цель, указанная в этой строфе? Никакой. Бхагаван говорит нам, время от времени, что ахетука бхакти, ананья бхакти, пурна бхакти и нечто подобное синонимичны джняне и не отличаются от неё.

12 декабря 1945

(14) Обусловленное уважение

Однажды утром, во время обычных разговоров, темой беседы стал уход матери Бхагавана из мира для жизни с ним и её образ жизни.

Бхагаван рассказал нам следующее:
«Мать начала приезжать сюда часто и оставаться со мной в течение длительных периодов времени. Вы знаете, что я всегда уважительно отношусь даже к зверям и птицам. Точно так же и к Матери я тоже обычно обращался, используя уважительные формы речи (обращаясь к ней на “Вы”).

Только потом мне пришло в голову, что я делал нечто пагубное. Поэтому я оставил эту практику и начал обращаться к ней фамильярным, дружественным, способом (на “ты”).

Если какая-то практика стала привычной, вы чувствуете неловкость при изменении её. Но, так или иначе, разве эти телесные вещи действительно имеют значение?»


Он говорил с глубоким чувством, и мои глаза наполнились слезами. Прежде чем проблески юности появились на его челе, он отбросил все мирские желания и с жаждой Божественного поспешил к святой Аруначале, где и господствует в Царстве-ВечногоБлаженства.

Как можно говорить об огромном счастье этой матери иметь привилегию называться “Амма” (Мать) таким сыном?

Первое требование Вед — почитание матери: “Матру дево бхава” (Пусть мать будет твоим Богом).

Именно так, и вся прелесть в том, что Бхагаван чувствовал для себя неестественным обращаться к ней в вежливо-почтительной форме.

Если он так обратился к ней, то не будет ли она чувствовать обиду? Она чувствовала себя удовлетворённой, только если он называл её “Мать”. Возможно, Бхагаван считал, что ему не следует задевать её чувства в столь тонком вопросе.

“Когда Мать умерла, я думал, что ускользнул от зависимости и могу свободно перемещаться с места на место и жить в уединении в той или иной пещере, но на самом деле я имею сейчас даже бо́льшую зависимость; я даже не могу выехать отсюда”.

Бхагаван часто говорит в этом направлении. Мать у него была только одна, но детей он имеет тысячи, а потому разве это не бо́льшая зависимость?

Я говорю тебе, что уже на следующий день, услышав, что Скандашрам отремонтировали, он пошёл туда в полдень, вместе со своим служителем Рангасвами, просто посмотреть, не сказав никому, намереваясь тихо вернуться.

Но что произошло? Мы все пошли туда, вне себя от возбуждения, и окружили его, настойчиво не позволяя ему двигаться.

Только с большим трудом он сумел возвратиться со всей толпой около 8 часов вечера.

Две недели спустя рабочие, занятые на строительстве дороги к Скандашраму, доложили Бхагавану, что они работу закончили, и умоляли его посмотреть на неё.

Бхагаван сказал: “Мы посмотрим”. В то утро мы все выразили наше сильное желание пойти туда. Бхагаван обхаживал нас, говоря: “Мы все пойдём туда на пикник чуть позже”.

После этого, около 5 часов вечера, он вышел как обычно для прогулки на Гору и оттуда тихо ускользнул в Скандашрам.

Как только это стало известно, мужчины и женщины, одинаково, начали подниматься на Гору с факелами и фонарями, не обращая внимания на приближающуюся темноту.

Одно дело следовать за Бхагаваном, когда ты не знаешь его путей по Горе, но я думала, что мне, которая знает все обстоятельства, идти не следует.

Дважды я начинала подниматься и возвращалась, достигнув первого поворота, но, в конце концов, не смогла воспротивиться искушению следовать за толпой.

Как обезьяна не может изменить свою природу, сколько бы мы ни обхаживали её, так и природные склонности моего ума вновь заявили о себе, как бы много я ни пыталась контролировать их.

И в чём польза от того, что сожалеешь об этом впоследствии?

Действительно, когда все его дети поднялись так в темноте, какое огорчение должен был чувствовать Бхагаван, поскольку тут не было места, где их усадить, и нечего было дать им поесть.

Вот почему в своей переливающейся через край доброте он там позднее устроил для них всех нормальное празднество. Как мог он руководить этой громадной семьёй, если бы не его замечательная контролирующая способность?

Как бы он мог суметь оставаться непривязанным даже среди этой большой семьи, если бы не был полон глубокого покоя?

Помни, нет ничего выше силы этого великого Учителя.

29 декабря 1945

(15) Кончина Эчаммы

Ночью в четверг 27 декабря, в 2-45, Эчамма, которая была словно мать для Бхагавана, оставила своё тело и достигла союза со Всемогущим у лотоса стоп Бхагавана.

Я чувствовала себя скорее удовлетворённой, нежели огорчённой этой новостью. Когда я переезжала из её дома в новое своё местожительство около Ашрама, она часто говорила мне*:

“Я любила тебя как своё дитя. Я думала, что ты будешь со мной до конца в этом мире, но ты уходишь на известное расстояние. Теперь ты придёшь только после моей смерти, посмотреть на это тело, установленное на площадке для кремации, не так ли?"

Когда она произносила это, слёзы струились из её глаз. Но всё произошло именно так, как она сказала. Я услышала только новость о её смерти, не о болезни.

Есть такое изречение: “Ребёнок крепок, как скала, мать же хрупка, как воск”. Очень жаль, что в данном случае это высказывание оправдалось.

Ты помнишь, как 25 декабря ты и твоя жена подарили ей платье, а она была тогда занята стряпнёй для гостей в доме. Тем же вечером она уже не могла ничего делать, а потому попросила воды, и ей дали немного. Выпив её, она тихо легла, и поэтому все гости ушли.

Я передаю тебе эти подробности, рассказанные её племянницей, которая приходила к ней. После питья воды она не могла говорить или есть, оставаясь бессильной, прикованной к постели.

На следующий день эту новость передали Бхагавану. 27-го числа её состояние стало серьёзным. Её родственникам послали телеграммы.

Хотя она и была почти без сознания, она приоткрывала глаза, когда кто-нибудь звал её. Около четырёх часов пополудни одна женщина захотела проверить, была ли она действительно в сознании. Поэтому она сказала: “Кажется, что сегодня пищу ещё не послали Бхагавану”.

Как только Эчамма услышала слово “пища”, она полностью открыла глаза и, с каким-то восклицанием, бросила вопрошающий взгляд. Поэтому, чтобы не нарушать покой её ума, племянница сказала: “Мы еду послали”, и она кивнула головой в знак одобрения.

Это и есть действительное точное соблюдение обета [врата дикша].

Что можно сказать об этой великой матери, которая не забывала своё служение [кайнкарья] Бхагавану, даже будучи в муках смерти! Это всё.

В 8 часов того вечера несвязные звуки стали доноситься из её рта, глаза потускнели и она, несомненно, была в муках смерти. Её племянник пришёл к Бхагавану и принёс эту новость. Доктор Ашрама отправился туда, обследовал её и объявил, что надежды нет; и тут ей совершили отпускание грехов [дживапрайяччитхам].

Так или иначе, но после того, как новость передали Бхагавану, она больше не страдала, дыхание стало более лёгким и слабее, и Эчамма скончалась в 2-45 ночи.

Я пришла узнать о её болезни вечером в четверг и думала, что ей станет лучше на следующее утро, но когда я появилась в Ашраме перед началом его утреннего служения, я услышала эту грустную новость.

Бхагаван сказал мне: “О, она умерла? Я дожидался увидеть, когда она уйдёт от всех этих мирских беспокойств. Поэтому она и ушла от всех этих беспокойств. Ладно, идите туда и возвращайтесь обратно”.

Я пошла к ней вместе с некоторыми преданными и была подавлена горем, когда увидела это тело с ещё не потускневшим лицом.

Она являлась, несомненно, сильной личностью и, когда я жила тут одна в мои первые дни, была моей единственной поддержкой. Хотя во многом против её воли я и изменила место своего жительства, когда я была нездорова, она обычно приносила мне пищу вместе с пищей Бхагавану.

В соответствии с её предшествующими инструкциями я обмыла её тело в воде из Ганги [эта священная вода имеется в Ашраме], обмазала его священным пеплом [вибхути] и положила на бусы из рудракши, а потом уже видела её на расстоянии во время её последнего путешествия к месту кремации.

Все её родственники решили, что её следует кремировать, а не хоронить. Когда я простёрлась перед Бхагаваном в 2-30 пополудни, он спросил: “Как она умирала? Что они делали?”

Я ответила: “Они решили кремировать. Её родственники сказали, что Эчамма хотела, чтобы её прах был захоронен в её деревне с самадхи, возведённым над ним с саженцем тулси для почитания”.

Бхагаван произнёс: “Да, да, это правильно. То же самое было сделано с Ганапати Шастри и другими”.

После того, как я села, Бхагаван сказал в тоне утешения: “Я много раз говорил ей, что надо не беспокоиться об этой пище, а остановить всё это. Но нет! Она была непреклонна и отказывалась сама принимать еду, пока не обслужит Свами. Даже сегодня мне прислали пищу за её счёт”.

Я заметила: “Сейчас больше некому этим заниматься”.

“Эта старая женщина, Мудалияр Патти, ещё там”, — ответил Бхагаван.

Когда он произнёс это, меня переполнило горе и я сказала:
“Когда Эчамма давала мне что-нибудь поесть, она обычно гневалась, если я не съедала этого тотчас же”.

К этому времени мои глаза были полны слёз и, сказав: “Да, да”, Бхагаван сменил тему.

Земная жизнь преданной, которая тридцать восемь лет соблюдала этот обет как свой талисман и почитала Бога, сейчас пришла к концу.

Другая интересная вещь.

Вечером 27-го, после Веда-парайяны и моей обычной прадакшины (обхода по часовой стрелке вокруг Горы), когда я пошла простереться перед Бхагаваном, я увидела Кавьякантха Ганапати Муни, неподвижно сидящим в падмасане, глубоко погружённым в дхьяну, с руками, свободно выставленными в стороны.

Его глаза сверкали таким блеском, как если бы это были два божественных светильника, и я чувствовала, что духовный блеск этой вселенной спустился в некой концентрированной форме в фигуре Бхагавана. Я хотела наблюдать её с более близкого расстояния и дольше, но не могла выдержать этот мощный ослепительный блеск, а потому просто поклонилась и пошла домой, думая всё время, что это глубокое медитативное состояние Бхагавана должно иметь какое-то глубокое значение.

Вечером, после ужина и последующей короткой беседы с Бхагаваном у его изголовья, ко мне пришёл Кришна Бхикшу с другом.

Когда я спросила о новостях в Ашраме, он ответил, что Бхагаван был весь вечер глубоко погружён в себя, с лучезарным и далеко проникающим взглядом, и что в этом должно быть нечто возвышенное и необычное. Нам было интересно узнать, в чём оно могло состоять.

Впоследствии, когда мы услышали о подробностях кончины Эчаммы, мы пришли к заключению, что, начиная с 5 часов вечера, она находилась в муках смерти и что в 9 вечера, когда эту новость сообщили Бхагавану, вся её агония прекратилась, и она спокойно закончила свою жизнь.

Тогда мы все подумали, что та величественная сияющая форма, которую Бхагаван принял предшествующим вечером, и избавила эту великую преданную от её ужасного состояния.


*Так случилось, что, впервые прибыв в Шри Раманашрам, автор этой книги сняла комнату в том же доме, где жила и Эчамма, с которой она проводила поздние вечера, возвратившись из Ашрама. Эчамма рассказывала ей различные истории из жизни Бхагавана. Нагамма же готовила пищу и относила её Бхагавану, когда Эчамма болела и не могла выполнять этот, взятый ею, обет. Нагамма прожила рядом с Эчаммой два года.

30 декабря 1945

(16) Первая милостыня [бхикша]

Однажды после полудня, в течение случайного разговора, Бхагаван вошёл в настроение, вызывающее воспоминания, и начал рассказывать нам следующее.

«В башне [гопура] храма Субраманьешвары Великого Храма обычно пребывал Мауни Свами (один безмолвный садху).

Как-то утром, когда я направлялся в Тысячеколонный Зал, он пришёл с другом. Он являлся молчащим садху, и я был таким. Разговора между нами не возникло, не было и приветствий. Как раз стоял полдень.

Он подал знаки своему другу, которые означали: “Я не знаю этого мальчика, но он кажется уставшим. Пожалуйста, достань немного пищи и дай ему”.

Соответственно, они принесли немного. Это был варёный рис. Каждое зёрнышко отсортировано, а снизу — подкисленная вода. Рядом лежал кусочек солёного огурца. Такова была первая бхикша, поданная мне Шри Аруначалешварой.

Действительно, в том, что я ем теперь, нет ни капли удовольствия. Вся пища и сладости [панча бхакшья параманна] — ничто по сравнению с той едой», — сказал Бхагаван.

“Было ли это в самый первый день прибытия Шри Бхагавана туда?” — спросил кто-то.

“Нет, нет, на следующий день. Принимая это как первую бхикшу, поданную мне Ишварой, я ел этот рис и огурец и запивал водой, принесённой мне. То счастье я никогда не забуду”, — заметил Бхагаван.

“Я думаю, что есть и некая другая история: о Шри Бхагаване, впервые идущем в город за милостыней”, — сказал один преданный.

“Да, в городе была одна женщина, преданная. Она очень часто приносила мне ту или иную пищу. Однажды она устроила пиршество для всех садху и понуждала меня пообедать вместе с ними.

Я подал ей знак, говоря, что не собираюсь этого делать, а пойду в город за милостыней. Я должен был или сесть для обеда с ними, или пойти за бхикшей. Да, это была Божья воля, думал я, и отправился за бхикшей. Эта женщина сомневалась, пойду ли я за бхикшей или присоединюсь к пиру.

Она послала за мной одного человека. Поскольку спасения не было, я пошёл к дому на улице слева от Храма и, стоя перед ним, хлопнул в ладоши.

Женщина из этого дома увидела меня и, так как она уже слышала обо мне, признала меня и пригласила войти: “Заходи, мой сын, заходи”.

Она кормила меня роскошно, говоря: “Мой мальчик, я потеряла сына. Когда я вижу тебя, ты кажешься очень похожим на него. Приходи ко мне ежедневно, как и в этот раз, мой мальчик”. Впоследствии я узнал, что её имя было Муттамма”, — сказал Бхагаван.

31 декабря 1945

(17) Откуда вы знаете, что ничего не знаете?

В течение первой недели прошлого месяца, как-то утром, один невежественный путешественник приехал в Ашрам.

Он пробыл здесь два или три дня и в соответствии с изречением: “сатра бходжанам матха нидра (Ешь в колоннаде храма, спи среди дураков)” ушёл есть и жить где-нибудь в другом месте, но в то же время приходил сюда, наслаждаясь блаженством пребывания около Бхагавана и его даршаном.

Перед тем, как покинуть этот город, он однажды подошёл к Бхагавану, с большой нерешительностью, и сказал в смиренных тонах:

“Свами, люди, сидящие здесь, всегда о чём-то Вас спрашивают, а Вы даёте им какие-то ответы.

Когда я вижу это, я также чувствую искушение расспрашивать, но не знаю, о чём Вас спросить. Как тогда я могу получить мукти?”

Бхагаван, глядя на него с выражением нежности, сказал, улыбаясь:

“Откуда вы знаете, что ничего не знаете?”

Тот ответил: “Я прибыл сюда и услышал вопросы, задаваемые всеми этими людьми, и ответы, которые Бхагаван соблаговолил дать им. После этого чувство, что я ничего не знаю, неожиданно охватило меня”.

“Тогда всё правильно. Вы выяснили, что ничего не знаете; этого само по себе достаточно. Что ещё требуется?” — сказал Бхагаван.

“Как достичь мукти только этим, Свами?” — спросил собеседник.

«А почему бы нет? Есть кто-то, знающий, что он ничего не знает. Достаточно, если вы можете расследовать и выяснить, кто есть этот “кто-то“.

Эго раздуется, если человек думает, что знает всё. Разве не намного лучше, вместо этого, сознавать факт, что ты ничего не знаешь, и затем исследовать, как ты можешь завоевать мокшу?»


Этот ответ осчастливил собеседника, и он пошёл своей дорогой. Смог он или не смог понять сущность этого голоса Господа [Бхагаватхвани], но для нас, людей присутствовавших здесь, прозвучавшие слова отражались в нашем сердце сердец словно мантракшары (святые послания).