Карл Ренц

С.: Но пока мы верим, что мы – в этом, нам нужно что-то делать.

К.: Ты все равно То, что ты есть. Делай это. Не спрашивай меня.

Если ты спрашиваешь меня, что ты мог бы делать, я могу лишь говорить тебе: будь Тем, чем ты не можешь не быть. Тогда тебе будет хорошо. Если бы ты только мог отбросить ум, тебе было бы хорошо.


С.: Вы сейчас говорите серьезно?

К.: Я абсолютно серьезен. Просто этот маленький ум, это маленькое владение.


С.: Но как это отбросить?

К.: Ты не можешь это отбросить. Поскольку пытаясь это отбросить, ты хочешь делать это своим отбрасыванием. Невозможно.

Я сказал «если бы ты мог». Но ты не можешь. Ты должен быть Тем, что ты есть, независимо от того «я», ума, владения. Ты должен быть несмотря на то. Поэтому ты должен жертвовать пожертвованием.

Как у Раманы «отречение от отречения». Ты отказываешься отказываться.

Ты видишь, что никогда не можешь уйти от того, чем ты являешься. Каждый идет к нему и каждый его читает. И читает только то, что хочет прочитать.

Но чем больше они думают о том, что он говорит, они просто этого не видят.

Что такое это отречение от отречения? Что значит жертвовать пожертвованием?

Быть Тем, что ты есть! Поскольку Тому, чем ты являешься, нечем жертвовать. И не нужно ничем жертвовать.

Как ты можешь жертвовать чем-то, чего у тебя нет? Отречение? От чего отрекаться? Ты не можешь отрекаться от того, что ты есть. Это просто бытие Тем, что ты есть.

Отказ отказываться. А не пытаться отрекаться от чего-то и тогда быть где-то недосягаемым. Полная незатронутость означает просто быть Тем, чем ты являешься, потому что в полной незатронутости нет никакого второго. Вот и все.

Твоя Природа – полная незатронутость. Но ты не можешь ее достигать, поскольку ты и есть То.

Но всякий, кому нужно быть незатронутым, подобен маленькому «я», которое хочет иметь преимущество, вот и все. Жадный ублюдок «я», который хочет иметь преимущества незатронутости чем-либо.


С.: Ты все равно переживаешь дискомфорт?

К.: Ты можешь переживать только отсутствие комфорта. Ты не можешь переживать Комфорт, которым ты являешься, поскольку в нем нет никакого переживающего.

А там, где есть переживающий, есть переживание дискомфорта разделения.

Все переживания – это переживания отсутствия комфорта. Так что это подобно тотальной болезни. Но ты не можешь избавиться от дискомфорта. Так что делать?

Ты должен быть Тем, что ты есть, несмотря на дискомфорт. Не из-за отсутствия дискомфорта.

Если ты ждешь, что этот дискомфорт уйдет, то будешь ждать вечно.

Никогда не кончающаяся история того, что представляет собой реализация, а реализация – это всегда относительные переживания.


С.: Но есть ли разница между вашим переживанием жизни и моим сейчас?

К.: Нет, я думаю, переживания не различаются. Но То, что, что я есть, – это ни переживающий, ни переживаемое. Я всегда То, что я есть, несмотря на присутствие или отсутствие чего бы то ни было.


С.: Так что это другое.

К.: Это другое, но это не делает нас другими.

Ты воспринимаешь это лично. А я не принимаю это ни лично, ни безлично. Я не принимаю ничего. Я есть То.

Мне не нужно ничего принимать, поскольку я – уже То, что есть. И это То, чем являешься и ты. Нет никаких двух.

Так что Ты – абсолютный Обладатель, но Ты не можешь получать достаточно. Ты даже хочешь иметь ничто.

Ты – уже ничто, и ты хочешь иметь ничто. Это невозможно. Ты и есть ничто. Когда есть ничто, Ты – ничто; когда есть все, Ты – все.

Но ты не можешь этим обладать каким бы то ни было относительным образом.

Нет никого, кто может на это претендовать. Твоя Природа – уже То. Так что же? И Ты не можешь этого избежать.

Так что это «выхода нет» – хорошая весть. И ты никогда не будешь счастлив. Это еще одна хорошая весть. Хорошая весть – это то, что на свете никогда не было никого, кто был счастлив. Никогда. Никогда не было никого счастливого.


С.: Вы уверены?

К.: Покажи мне хоть одного! Ты даже не сможешь показать мне «кого-то», кто несчастлив. Это хорошая весть. Что не может быть никого, кто счастлив – весть, подобная той, что нет никого, кто несчастлив.

Поскольку это только переживание переживающего, который счастлив или несчастлив. Это переживание фантома, которому иногда комфортно, а иногда некомфортно. Это иллюзорная жизнь.

Так что? Все сознание – фантом. Но То, чем ты являешься, есть абсолютно несмотря на это. Ты никогда не покидаешь Беззаботность, которой ты являешься. И То, чем ты являешься, – это всегда абсолютная Беззаботность.


С.: Но как к вам пришло все то, о чем вы говорите?

К.: Оно не приходило. Я всегда был Тем.


С.: Нет, то что вы говорите о Том.

К.: Я не знаю.


С.: Я не могу так говорить.

К.: И я не мог так говорить.

С.: Это пришло внезапно?

К.: Это приходит. Прямо сейчас. Я никогда не говорил этого раньше. Я никогда не думал о том, что я говорю. Если бы мне приходилось думать о том, что я говорю, я бы сидел здесь и был абсолютно обессиленным.

Если бы я говорил то, что я говорю, то был бы полностью измотанным. И порядком одуревшим.

Нет, я подобен громкоговорителю, который не обращает внимания на то, что через него проходит.


С.: Но была ли в вас какая-то внезапная перемена или что-то такое?

К.: Даже если ты – громкоговоритель, ведь ты – личностный громкоговоритель. Но это не делает тебя другим.


С.: Это то, что я имею в виду. Вы были и личностным громкоговорителем.

К.: Иногда я бываю личностным громкоговорителем. Говорите со мной о фондовой бирже или чем-нибудь еще. Я сразу становлюсь личностным громкоговорителем.


С.: Но когда вы стали безличным?

К.: Это было всегда. Просто твое внимание сейчас обращено только на личное. Безличное по-прежнему присутствует. Ты просто не уделяешь ему внимания.

Самоисследование – это в действительности обращение внимания на то, что является вниманием. Нет никаких двух. Быть вниманием – вот что такое самоисследование.

Направление осознавания на осознавание – это не становление сознающим осознавание. Быть осознаванием – вот самоисследование.

Я знаю, что это всегда делается лично, потому что каждый спрашивает «кто я?». И тогда приходит так называемый ответ в форме отсутствия или ничто. Но это неправильно.

Самоисследование Раманы – это не «кто я есть?», а «есть я?». Это всегда «есть я?». «Есть я» и из «есть я» происходит «я есть». Мы даже не знаем, где это начинается и где это кончается. Что первое – я или есть? «Есть я, я есть, я есть, есть я…» – это становится подобным потоку звука.

Подобным потоку всего, чем ты являешься, того непрерывного Присутствия. Так что это не вопрос «кто я есть?» и тогда ответом является это Присутствие. Нет!

Самоисследование – это «есть я», остающееся в «есть я», и оставаясь в «есть я», оно естественным образом становится безличным.


С.: «Есть я» как вопрос?

К.: Просто оставайся в «есть я». Просто садись и делай «есть я, есть я, есть я…», и внезапно оно становится «я есть». Ты больше не знаешь, что идет первым. Спустя какое-то время больше нет спрашивающего.

Это просто становится подобным звуку, и тогда ты не можешь принимать это лично. На это нет ответа, и тогда, если это работает, спрашивающий естественным образом уничтожается.

Но я знаю, что это личное самоисследование всегда ведет к ответу осознавания. К тому, что есть «я есть присутствие». И тогда все учителя говорят «я есть присутствие». Потому что это ответ на то «кто есть я?».

Есть это присутствие. Это единственный ответ. Но любой ответ сомнителен. Так что он не может быть Тем. Любой ответ можно снова ставить под вопрос.

Но это «есть я, я есть» – непрерывное Присутствие того, но без кого бы то ни было присутствующего. Никакого ответа нет. Это было всегда.

Когда в середине 1990-х я был в Тируваннамалае, там был этот большой спор между исследователями Раманы на тему «есть я?» или «кто я?». И это всегда было похоже на большую драку.

Для меня «есть я?» более правильно. Все интерпретаторы принимают это в личном плане и хотят делать из этого понимание. Это естественно.

Я десять лет сидел и говорил в Тируваннамалае, каждый год по пять месяцев. И мне приходилось менять их представление о Рамане.

Поскольку у каждого есть эти идеи, как это должно быть. Я стараюсь изо всех сил, где бы я ни был, но я не знаю. Для меня было хорошо читать не только Раману, но также читать Садху Ом или каких-то других последователей Раманы, их истории с их точки зрения. И тогда Рамана становится совершенно другим.

Он не был этим святым человеком или чем-то вроде того. Он был таким простым и полным шуток. Никогда не серьезным. Эти рассказы, что он садился и там было много муравьев, а он садился и, садясь, давил их. И тогда ученики восклицали: «Ах, вы убили всех муравьев!» «Да, я говорил им – уходите, но они меня не послушались!» Вы не найдете этих историй в Раманашраме. Потому что Рамана должен быть этим прославляемым чем-то. Нет, он был очень забавным.

Что мне сейчас не нравится, так это то, что это становится раманизмом. Сейчас это становится религией. Это все равно как Будда всегда был против религии и культивирования чего бы то ни было. Так же и Рамана.

То, что ты есть, никогда не нуждается ни в каком культивировании, никогда не нуждается ни в какой религии.

Нет никакой традиции Самости, здесь нечего делать, Самость всегда реализована, а тот, кто утверждает, что является «реализовавшим», несомненно обманщик. Забудьте это.

Но теперь это становится так, будто «самоисследование ведет к реализации Самости». Невозможно! Так что это становится религией. «Религией самоисследования». «Ад-вайтизмом».

Так что веданта теперь включает адвайту. Обычно это адвайта-веданта. Теперь она становится веданта-адвайтой.

Так что теперь путем реализации ты можешь реализовать свою истинную природу. Ха-ха-ха. Полностью наоборот. Они выворачивают все наизнанку.

Но почему нет? Никому до этого нет дела. Это – религия. Так делаются религии. Теперь где-то есть даже священники адвайты и союзы адвайты. Шутки бесконечны. Даже в стране адвайты.

С.: Карл, почему вы говорите, что невозможно избежать ловушек?

К.: Потому, что Ты и есть ловушка. Ты ловец, ловля и пойманный. А ловушка любви есть всегда. Ты не можешь избежать этой ловушки любви. Ты всегда попадаешься в эту ловушку, всегда опять влюбляешься. Выхода нет.


С.: Но это то, как ты себя реализуешь, что тут не так?

К.: Как так? Все ложно. Это все ложно.


С.: Почему ловушка?

К.: Почему нет? Есть переживание ловца и переживание пойманного. Всегда. И быть пойманным самим Собой, кому какое дело? Быть порабощенным самим Собой. Ты господин и ты раб. Ты играешь обе роли. Это всегда садомазохизм.


С.: Так что в действительности это хорошая весть?

К.: Хорошая весть это то, что Ты не можешь избежать Того, чем ты являешься, и Ты всегда будешь рабом Того, чем ты являешься, рабом любви.

Ты всегда будешь рабом любви к тому, что ты есть. Малому или большому. Рабом любви к своему телу, к своему маленькому «я», к чему угодно, чему Ты уделяешь Свое внимание, это все любовь.

Ты не можешь избежать любви и Ты не можешь не любить самого Себя. Выхода нет. Даже попытка не любить Себя происходит от любви. Потому что Ты думаешь, что не любить Себя было бы лучше.

Поэтому из любви к Себе Ты пытаешься перестать любить Себя.

Это все любовь. Поэтому несмотря на то что Тебе не нужна это проклятая любовь, Ты не можешь ее избежать.

Поскольку в любой момент твоего существования, твоего бодрствования, всем твоим существованием движет любовь. И всегда благое намерение, намерение – это всегда любовь.


С.: Даже в отсутствие?

К.: В отсутствие есть отсутствие любви. Это по-прежнему любовь. Вот почему они говорят, что твоя Природа – любовь. Но я бы не согласился. Это было бы чересчур много любви.


С.: Так что рабство – это на самом деле свобода. Поскольку рабство – это свидетельство свободы.

К.: Да, но свобода – это просто идея. Свобода это рабство. Ты никогда не будешь свободным.


С.: Пока…

К.: Нет никакого пока!


С.: Как только ты веришь, что выход есть, ты уже в этом.

К.: В чем? Даже это не имеет значения. Веришь или не веришь, разве это делает Тебя другим? Это шутка.

Кажется, будто Я просто напоминаю Тебе, что Ты пошутил и теперь Тебе надо начинать смеяться над этой шуткой. Это Твоя шутка.

Шутка, что Ты веришь, будто нужно знать Себя, чтобы быть Собой. А теперь страдать по поводу шутки это прямо-таки драма.


С.: Семь миллиардов не должны быть не правы, если они страдают.

К.: Если есть два, то это уже ложно, так что все, что бы кто-то ни говорил, ложно.

Семь миллиардов не правы или один не прав – все, что может быть сказано, ложно. Вот красота, вот развлечение – все пусто!

Все, что ты делаешь или не делаешь, пусто. Но чудесно. Тебе не нужно быть умным, тебе не нужно быть ученым, тебе не нужно знать или не знать. Тебе не нужно ничего, чтобы быть Тем, что ты есть.

В любых обстоятельствах ты являешься Тем, что ты есть. В любых данных или не данных обстоятельствах ты есть То. И твоя Природа никогда ничего не требует.

От того, что ты есть, нет никакого требования. Вот почему это называют Приятием.

Но приятием нельзя обладать. Это никогда не будет твоим Приятием. Ты есть Приятие. И твое Приятие действует постоянно. Без этого Приятия не было бы никакого сновидения, не было бы ничего.

Приятие – это Природа существования. Но оно никогда не будет твоим приятием.

Но то, что ты пытаешься, – это делаешь его своим приятием. А потом ты страдаешь от того, что у тебя его нет. То же самое со Знанием.

Твоя Природа – Знание. Но Знанием нельзя обладать. Но Ты хочешь его иметь. И пытаясь его иметь, Ты страдаешь. Вот так шутка! Знание хочет обладать Знанием.

Оно уже абсолютное Знание, пытающееся делать его относительным. И пытаясь делать Знание относительным, Ты страдаешь.
И этим Ты наказываешь сам Себя.

И мне это полностью нравится. Неведение мгновенно наказывается.


С.: Но это не наша вина.

К.: А чья же еще? Кто так глуп, чтобы верить, что он должен знать себя, чтобы быть собой? Скажи!


С.: Бог.

К.: Бог? Так это Бог виноват? Это Бог глуп?


С.: Да.

К.: Я согласен. Когда Бог знает самого Себя, Он самый больший глупец, которого когда-либо знала земля.

Бог, не знающий самого Себя, Сам – Знание. Но Бог, знающий Себя, является полным неведением, но все равно Тем, что Он есть. Так что Он – абсолютное Неведение, так же как и абсолютное Знание.

Поэтому Его абсолютная Природа в абсолютном Знании не иная, чем в абсолютном Неведении. Это никогда не меняет Его абсолютную Природу.

Но в отсутствие познания Он – абсолютное Знание. В присутствии познания Он – абсолютное неведение. Можно даже говорить, что природа неведения – это Знание.

Так что должно случаться? Единственная маленькая страдающая часть – это что ты хочешь его иметь! Ты жаден.

И даже люди, занимающиеся самоисследованием, хотят Его заслужить, хотят Его получить.

В их программе есть что-то личное. С этим они хотят убегать от чего-то. Но так никогда не бывает. Я здесь не для того, чтобы прекращать страдание. Я не заинтересован в прекращении страдания.


С.: Так для чего же вы здесь?

К.: Понятия не имею.


С.: Чтобы увидеть нас!

К.: Чтобы увидеть ослов! Да.


С.: Вы говорили, что в сновидении все – бизнес.

К.: Бизнес? Какой бизнес? Что я здесь получаю?


С.: Выгоду.

К.: Что здесь для меня выгода? Видеть вас?


С.: Не говорите нет!

К.: Если вы спросите меня, то это ни выгода, ни ущерб. Для Того, чем вы являетесь, ничего такого не существует. Но для находящегося в сновидении все, что он делает, – это несомненно бизнес. Всегда желающий выгоды.


С.: А для вас?

К.: Я просто Беспомощность, которая не может избежать этой проклятой встречи. Если бы я мог, я бы избежал! Я говорю честно!

Я бы просто сидел где-нибудь и всю оставшуюся жизнь смотрел телевизор.


С.: Но для нас это то же самое!

К.: Что?


С.: Есть ли у нас выбор?

К.: У вас есть выбор!


С.: Нет.

К.: Нет? Но у того, у кого нет выбора, есть на один выбор слишком много! Проклятая ловушка.


С.: Некоторые учителя будут говорить: «Приходи на сатсанг. Будь на сатсанге». А вы говорите: «Старайся не приходить». Но это в точности то же самое.

К.: Да, уходи! Уходи сейчас! Если ты должен уходить, ты так или иначе уйдешь, несмотря ни на что. Будет случаться уход или будет случаться пребывание. Но кому какое дело, остаешься ты или уходишь?

С.: Так что такое это абсолютное Знание?

К.: В Реальности нет никакого знающего и ничто не известно. В Реальности. Но в этой реализации есть бесконечные знающие, которые что-то знают. Так что да, в реализации есть знающие, но в Реальности нет.

Это всегда да и нет, это всегда парадокс. В сновидении все это есть. В реализации есть все, что ты можешь вообразить. И есть выбор, нет никакого выбора, есть все эти переживания. Но в Реальности нет.


С.: И все сновидение, вся жадность, весь бизнес, все старание получить то, что ты хочешь, – это абсолютно безразлично?

К.: Реальность никогда ничто не заботит, поскольку она даже не знает, есть что-то или нет. А то, что уже нереально, всегда озабочено.

Есть постоянный бизнес озабоченности. Поэтому в реализации есть любовь-забота, но в реальности нет никакой любви и заботы.


С.: Так что для кажущегося сновидца и есть польза от сидения здесь, и нет.

К.: Может быть, да, может быть, нет. Здесь каждого заботит, почему он здесь или нет, и теперь ты хочешь знать, как это так. Но Реальности безразлично, хочешь ты знать или нет. Потому что уже есть Беззаботность, которая есть Реальность, и Ей действительно абсолютно безразлично, озабочен ты или нет.


С.: Но в сознании, ищущем самого себя, есть…

К.: В действительности оно никогда не ищет себя. Это просто сновидение поиска.

Она – деловая женщина, теперь она хочет делать из этого бизнес. Даже сознание – это бизнес.


С.: Когда внимание сосредоточивается на внимании, нет никакой проблемы. Но я все равно не могу это контролировать.

К.: Нет? Но кто не может? Теперь ты переходишь к не-деятелю. «Я не могу и тра-ля-ля». Ты просто меняешь позицию, переходя в более безопасное место.


С.: Когда внимание сосредоточено на внимании, более комфортно.

К.: Так что ты снова делаешь из этого бизнес.


С.: Я хочу быть так все время. Вот почему я говорю, что полностью привязана к отсутствию.

К.: Поэтому ты теперь хочешь делать бизнес для отсутствия?


С.: Да. Бизнес отсутствия. Это то, что случается с вами. Вот почему я прихожу.

К.: Для отсутствия? «Мой бизнес – отсутствие!» Сколько рюмок абсента я должен пить для отсутствия?


С.: Я вижу вашу позицию – уничтожать все и говорить, будто присутствие и отсутствие – это одно и то же. Ты должен быть, несмотря на присутствие и отсутствие.

К.: Я всегда говорю, что ты не являешься другим в присутствии и не являешься другим в отсутствие. Поэтому присутствие или отсутствие не имеет значения.


С.: В отсутствии есть иллюзорное преимущество.

К.: Да, оставайся в отсутствии, если можешь!


С.: Но я не могу. Вот почему я так часто прихожу на сатсанг.

К.: Я всегда указываю не беспомощность.


С.: Но ради этого я прихожу на сатсанг.

К.: Ради отсутствия. Как может быть встреча в отсутствие?


С.: Тогда нет никакой встречи, вот в чем суть.

К.: Больше нет никакой сути.


С.: Да, есть суть, но не…

К.: Сатсанг обычно означает, что ты забываешь свою сущность и становишься пространством.

А в пространстве уже есть единство, и тогда ты приходишь ради этого переживания единства – неограниченности этим телом, пребывания в большей степени в так называемом присутствии пространства. Вот в чем обычно идея сатсанга.


С.: Многие это делают. Они дают людям переживания.

К.: Вот почему они воспевают, они создают все эти переживания единства.


С.: Так что же делаете вы?

К.: Я не воспеваю.


С.: Так что это нечто вроде «ни то, ни то».

К.: Для меня это в большей степени присутствие Беззаботности. Будь Ты в личном, или безличном, или чем угодно, в действительности Мне на это наплевать.


С.: И все же даже под конец Нисаргадатта говорил «кому вообще есть дело до Я-естьности».

К.: Даже сознание, кому нужно это проклятое сознание? Я в нем не нуждаюсь, но оно все равно есть.


С.: Да, но это всегда было в конце…

К.: Не важно, когда это говорят! Следует ли им говорить это первым, а потом говорить то, что они говорили до этого? Прислушайся к этому!


С.: Да, я понимаю. Это по-прежнему для того, чтобы что-то получить…

К.: По-прежнему всегда действует личное. «Мне абсолютно не терпится входить в уровни чего-либо».


С.: Вы всегда были таким, разрушающим все на свете?

К.: Да, с коровами приходится говорить им, куда идти. Когда ты фермер, если ты хочешь доить корову. Если ты хочешь идти из пункта А в пункт Б, ты не можешь делать предположения. «Быть может, ты пойдешь сюда».

Чем я здесь занимаюсь – я могу говорить полнейший вздор, я даю направление, но я говорю это так, будто это абсолютно верно. И меня это не заботит.

Эта Беззаботность – верно это или нет – это именно то, за чем вы приходите. А не то, верно это или нет. Что нет никого, кому не все равно, верно это или нет.

Поскольку тому, что ты говоришь, никогда не нужно быть верным. И оно никогда не будет верным.

Поэтому всякий, приходящий сюда, приходит ради так называемой беспечности речи. Здесь никто не хочет иметь окончательное решение или что бы то ни было.

Здесь никто не ожидает получить какое-то окончательное понимание. Просто ради того переживания, ради того настроения, что нет никого, кому не все равно, что из этого выходит.

Все заинтересованы в этой беспечности. И я согласен, это подобно самоисследованию. Вас интересует та беспечность. И та беспощадность. И это абсолютно недостижимое, чем вы являетесь, что ничто никогда не может изменить. Вот за чем вы приходите. Но я не могу это делать, говоря мягко. Порой делаю.

С.: Как вы можете говорить, что даже если сознания нет, мы являемся Тем, что мы есть? Как это можно знать?

К.: Это не знание. Но до того, как пробуждается сознание, ты уже То, что ты есть. И затем происходит пробуждение.

Иначе не может быть пробуждения. Это не логика. Это твое повседневное переживание.

До пробуждения, до того, как может быть первое чистейшее понятие осознавания, Ты уже есть. И тогда случается осознавание.


С.: Это не мое переживание.

К.: Это никогда не будет «твоим» переживанием. Но все равно Ты предшествуешь тому первому переживанию.


С.: Как мы это знаем?

К.: Нет никакого «как»! Ты есть То!
Ты должен быть Тем, что ты есть, чтобы вообще могло быть осознавание.

И ты никогда не будешь этого знать как человек. Ты не можешь класть это в свой личный карман, говоря: «Теперь я знаю, что был до этого».


С.: Но, по-видимому, то сознание приходит и уходит неконтролируемым образом.

К.: Да. Это твоя беспомощность. Ты не можешь вмешиваться в сновидение, поскольку Ты – абсолютный Сновидец.

Поскольку То, чем ты являешься, никогда не находится в сновидении. Поэтому в сновидении Ты не можешь делать все, что угодно.

В действительности сновидение уже снится. Ты не можешь менять что-то, являющееся неизменным. Следующее есть следующее.

Никогда не кончающаяся история следующего в так называемой последовательности переживаний.

Следующая реакция есть следующая реакция. Следующее – это реализация Того, что ты есть, как и то, что было до этого.

Никогда не кончающаяся история Твоей реализации самого Себя.

Поскольку ты не можешь избавиться от того, что предшествует первому переживанию осознавания, что никогда не рождается и никогда не умирает.

И поскольку Ты есть То, всегда будет следующее. И первое – это Я-осознавание, а затем приходит Я-естьность, а потом приходит все, что приходит потом.

Кому какое дело, что? Быть может, сейчас у Этого здесь есть предпочтение, чтобы я пробуждался в Ренце. После Я приходит Я-есть, а затем Ренц. Я есть Ренц. Но однажды это кончится. Ренц пришел и Ренц уйдет. Будет смыт.


С.: Но то, что предшествует сознанию, может ли оно чем-то управлять?

К.: Это – абсолютный Всемогущий, абсолютный Сновидец, сам Брахман. Но Он не может управлять Собой, так как для управления нужны двое. Никаких двух нет.

Здесь мы говорим о недвойственности. Нет никаких двух. И если нет двух, есть То, что является Брахманом, есть То, что является Сердцем, а Сердце не может управлять Сердцем.

Реальность не может контролировать Реальность. И та Реальность реализовывает Себя в качестве реализовывающего, который реализовывает то, что можно реализовать.

Отец, Дух и Сын. Видящий, видение и то, что можно видеть.

Все видимое – реализация Того, что есть это. Сердце того, что является Сердцем. А То, что является Сердцем, не имеет никакого Сердца, оно и есть Сердце.

Так что Сердце, Реальность, реализовывает Себя каким угодно образом.Как любящего, любовь и возлюбленного.

Это обычная вещь. Любящий – это Бог, любовь – это Дух, и тогда возлюбленный – это тело, или Иисус, или человек, или все переживания. Поэтому То, что есть Сердце, реализовывает Себя как любящего, любовь и возлюбленного.

Но природа любящего есть Сердце, природа любви есть Сердце, природа возлюбленного есть Сердце. Так что в Природе нет никакого различия ни в чем.

И Тому, что является природой любящего, любви и возлюбленного, нечего приобретать и нечего терять в том, как развивается этот любовный роман.

Но когда ты – любящий, который отличается от возлюбленного, тогда ты страдаешь из-за различия. Что ты отличаешься от чего-то еще, тогда ты страдаешь из-за того, что не являешься Тем, что ты есть. Это называется страданием.

Но что бы ты ни пробовал, чтобы становиться Тем, что ты есть, ты хочешь делать это личным сердцем. «Мое сердце». Невозможно! Это будет умирать, как оно умирает каждую ночь, и ты являешься Сердцем, не переживая ничего.

Поэтому Сердце переживает Себя утром как что-то, как видящего, который видит то, что может быть видимо. Но Оно не будет становиться Сердцем посредством чего бы то ни было, что видит, делает и исследует этот видящий. Потому что Оно уже То, что оно есть.

Никак! Поэтому все, что бы ни происходило в сновидении, в этом так называемом любовном романе, не может влиять на То, чем ты являешься.

Так что ты не можешь становиться Тем, что ты есть, как бы ты себя ни переживал.

Поскольку ты уже То, что переживает Себя. Реальность, реализовывающая Себя как все, что угодно. Поэтому Тебе приходится реализовывать самого Себя. И поскольку Ты никогда не начинался, реализация никогда не начиналась и никогда не кончится.

Ну и что? Следующее есть следующее. Следующий глоток кофе, следующее слово, следующее присутствие, следующее отсутствие, следующее все, что угодно, что Ты можешь переживать.

Всегда следующее. Никогда не кончающееся следующее. И затем, и затем, и затем, и затем. И это всегда разное. Иногда это очень некомфортное, потом это более комфортное. Но нужен кто-то, проводящий различие между комфортом и дискомфортом.

И этот кто-то – уже тот, кого ты можешь переживать, но не То, что ты есть.

Различающий, который проводит различие между комфортом и дискомфортом, – это уже фантом. И если он начинает больше не проводить различие, кого это заботит? Кому есть дело до того, различает он или не различает? Кого заботит, страдает он или не страдает? Главный вопрос: кого это заботит?


С.: Страдающего…

К.: Да. Один страдающий и другой страдающий. Потому что когда есть один, есть двое. Потому что без второго не было бы даже одного.

Вообрази, что ты был бы просветленным и никому не мог бы рассказать об этом!

Многие люди хотят быть просветленными. Но для кого?

Представь себе, что никого – даже тебя самого – не волнует, просветленный ты или нет. Представь себе, что никому – даже тебе самому – нет дела до того, страдаешь ты или нет.


С.: Это было бы мило.

К.: Ты понимаешь, это твоя Природа! Поскольку это то же самое. Просветление означает всегда быть счастливым впоследствии.

Но если нет никого, кого волнует, счастлив ты или нет, даже тебя самого это не волнует, и твоей Самости никогда нет дела то того, счастлив ты или не счастлив.

Я всегда спрашиваю людей: для кого вы хотите пробуждаться? Вообрази, что ты пробуждаешься, и это никого не волнует! Даже тебя самого! И ты не можешь никому рассказать. Что делать со всем этими просветлением, осознанием и глубокими прозрениями?


С.: Радоваться этому?

К.: Да, но если никому нет дела, то кто радуется? Это просто становится следующим глотком кофе, твое чертово осознание, твое проклятое прозрение. Не больше и не меньше. И в Природе это так.

Глубочайшее из твоих чертовых осознаний, ты можешь погружаться в свое полное тра-ля-ля, будешь погружаться в неведение. И не важно, как глубоко ты погружаешься в неведение, это будет неведение. Потому что только у неведения есть глубины и высоты.

С.: Это мило, то, что вы говорите, что самадхи и то, когда ты пьешь чашку кофе, не различаются.

К.: Никакой разницы. Да, немногие люди, вроде Нисаргадатты или Раманы, говорят, что все семь состояний – это разные состояния реализации Себя, самадхи или не самадхи, относительные или не относительные, все они не различны по Природе.

Все они – просто разные способы реализации (осознавания) самого Себя. Поэтому качество – это всегда Реальность, которая есть То, чем ты являешься во всех обстоятельствах.

В качестве нет никакого различия.

Так что следующий глоток кофе, следующий вдох и выдох ничем не хуже, чем самадхи или не самадхи. Или любое высочайшее переживание, которое у тебя может быть.

И в Природе Высшее не знает никакого Высочайшего. И низшее не знает никакого низшего. Поэтому в Высшем нет никакого Высшего и в низшем нет никакого низшего.


С.: Так что самадхи не знает о самадхи.

К.: Иначе это было бы личное самадхи.
И что это было бы за личное самадхи?

Я всегда относился с подозрением к людям, говорящим: «Ах, Учитель сейчас в самадхи. Нам следует молчать». «Он не может сейчас говорить, он пребывает в самадхи».

Все: «Ах! Очень важно! Это наш Учитель, он может входить в самадхи! Это наш Учитель! И мой Учитель лучше, чем любой другой. Потому, что он может входить в самадхи, когда захочет».

Но это все, что означает дзен. Дзен означает, что следующий глоток кофе – это реализация Того, что ты есть.

И следующий глоток кофе качественно не отличается от глубочайшего переживания отсутствия любого рода, переживания света или чего угодно, что ты можешь переживать.

Поэтому во всем этом единственное качество – это То, чем ты являешься. Но не то, как ты Себя переживаешь. Способы бесконечны.

Но нет способа становиться Тем, что представляет собой качество, которым ты являешься. Это Будда. Так что если тебе на пути встречается Будда…


С.: Мне снилось, что вы пытались меня убить.

К.: И?


С.: Ничего не случилось.

К.: Да. Это все, что я делаю. То, что я делаю постоянно. Я стреляю, стреляю и стреляю в утку, которой ты себя воображаешь, и возможно, утка даже оказывается подстрелена, но это всегда никак не влияет на То, что ты есть.


С.: А потом были еще другие учителя, пытающиеся меня убить, и потом собаки ели мое тело…

К.: Это хорошо. Это хороший знак. Мне нравятся эти сны и видения убийства и того, что тебя убивают.

Случается худшее, что ты можешь вообразить, и ничего не происходит. Фантастика!

Весь твой страх был ни из-за чего.
Ты все равно То, что ты есть, и ничего не произошло. Это все равно, что ты умираешь и никто не умирает.

Вся связанная с этим психологическая драма, все ни из-за чего! Как будто ты выигрываешь в лотерею несколько миллионов долларов, и ты не чувствуешь себя по-другому. Но ты ожидал действительно быть счастливым, а ничего не случается. Или ты женишься, мечта сбывается, и ты думаешь: «Черт, я ничего не чувствую!»


С.: Поэтому вы говорите, что человек реализует себя в дискомфорте?

К.: Тебе всегда приходится реализовывать Себя во всех противоположностях.

Поскольку ты хочешь реализовывать себя только в комфорте, ты страдаешь из-за дискомфорта.

Идея пробуждения, идея просветления, означает, что ты становишься просветленным, и тогда ты всегда счастлив. Это просветление. Но это не случится.


С.: Так этот дискомфорт – из-за присутствия тела?

К.: Нет. Даже когда ты – уже Дух, это не комфортно. Может быть, это кажется комфортом. Но это по-прежнему дискомфорт, поскольку это может снова кончиться.

Комфорта нет ни в чем. Поэтому находи комфорт в бытии Тем, что ты есть. Потому что оно никогда не нуждается ни в каком комфорте. И это – сам комфорт. А то, что нуждается в комфорте, – фантом.

Поэтому все, что угодно, даже комфорт Я-естьности, единственности – это дискомфорт, поскольку есть тот, кто нуждается в комфорте. Это подделка.

Как подделка то, что «я», которым ты себя воображаешь, – это тот комфорт, который ты можешь переживать. Это все ложно.

И это снова Рамана: ложь есть с самого начала. Это начинается как ложное, и все, что бы то ни было, происходит из ложного, происходит ложное. Ложное, ложное, ложное, ложное.

Поэтому корневая мысль «Я» начинается очень рано с Я-осознаванием.

Есть это самое тонкое Я, представление осознавания о Я, чистейшее, какое только можно получить.

Но даже чистейшее уже ложно, поскольку чистейшее чисто только по сравнению с чем-то еще. Так что оно ложно.

Поэтому из чистейшего происходит ложное, а не чистое, и все, что ты можешь вообразить, происходит из первого воображаемого Я, все другие образы, следующие за этим образом, этим Я-образом.


С.: Так что когда мы покидаем тело…

К.: Кто покидает тело?


С.: Быть может, Дух?

К.: Дух?


С.: Да, что происходит, когда мы покидаем тело?

К.: Я не знаю. Есть ли кто-то дома? Кто сейчас есть в теле? И кто покидает тело? Ты покидаешь свое тело каждую ночь? Поскольку в глубоком сне нет никакого тела. Так что это похоже на смерть.

По-немецки мы называем глубокий сон братом смерти. Потому что переживание то же самое.

Был бы ты против того, чтобы не просыпаться опять? Когда ты пребываешь в глубоком сне, есть ли кто-то, кто был бы против того, чтобы просыпаться опять или не просыпаться?

Так что это никого не волнует. И это То, что ты есть.

Но пробуждение все равно происходит. И тогда драма продолжается. Но в глубоком глубоком сне нет никого, кого волновало бы – просыпаться или не просыпаться.

Так что кого это волнует сейчас? Один образ, беспокоящийся о другом образе? Одну идею, беспокоящуюся о другой идее?

Поскольку То, что является твоей Природой, есть в абсолютном отсутствии всех идей, являясь абсолютом, не беспокоящемся о том, просыпается он или нет, или происходит ли что-то снова или нет.

Было бы абсолютно прекрасно, если бы ничего не случалось снова. Но оно снова случается из той беспомощности. И потом из того первого ложного пробуждения начинает развертываться все другое ложное.

С.: Так с кем случается пробуждение? Пробуждение происходит с телом, разве нет?

К.: Нет! Пробуждение происходит с Тем, что ты есть. Твоя Природа есть в отсутствие. Это То, что ты есть. В каждом глубоком сне Ты переживаешь отсутствие всякого присутствия.

А потом утром ты просыпаешься, эта Энергия, которой ты являешься, просыпается в этом теле или всех других телах или не телах.

Энергия, которая просыпается, не становится другой, она никогда не засыпала.

Только ты просто не переживаешься тем, что ты есть. Ты воспринимаешь это лично, так как считаешь, что ты один такой.

Энергия оживляет все сущее. То никогда не спит и не бодрствует, что есть Энергия, что есть Реальность, что есть Брахман.

Быть может, половина человечества спит, тогда Брахман переживает Себя спящим. А в другой половине человечества Брахман переживает Себя как-то иначе, едящим кусок пирога или что-либо.

Брахман никогда не спит. Поэтому твоя Природа никогда не спит, просто не переживая это что-то, чем ты себя считаешь.

Она знает тебя, только когда ты появляешься как образ. В ином случае она тебя не знает и не возражала бы, если бы ты никогда не возвращался.

Поэтому твоя Природа не возражала бы, если бы ты никогда снова не просыпался.
Поскольку она бы по тебе не скучала.

И теперь каждую ночь она тебя оставляет, потому что она даже не нуждается в тебе теперь, чтобы быть Тем, что она есть. Она никогда в тебе не нуждается.

И ее действительно не волнует, просветленный ты или нет. Я вам говорю. Она не могла бы беспокоиться меньше.

Если ты просыпаешься или не просыпаешься, это в действительности все равно что мешок риса, падающий в Пекине. Настолько Существование заботит твое присутствие или отсутствие.

И тогда всякий думает, что Существование проявляет заботу! О чем? «Обо мне». «Пожалуйста, позаботься обо мне! Помоги мне!» Ха-ха. Оно тебя даже не знает.

Ты мог бы достаться собакам и, быть может, Оно больше заботится о собаках, получающих еду, чем о тебе. Или не меньше или не больше.

Может быть, Оно больше заботится о собаках. Потому что Бог становится собакой и, возможно, больше заботится о собаках.


С.: Так что насчет божьей милости, помещающей нас сюда?

К.: Милость никуда вас не помещает! Почему бы ей куда-то вас помещать? Вы думаете, милость в вас нуждается?


С.: Нет.

К.: Вот видишь. Почему она должна тебя куда-то помещать? Просто случайность.


С.: Как я здесь оказываюсь?

К.: Кто здесь? Посмотри, кто думает, что он здесь?


С.: Так когда нет никого…

К.: Где? Когда? Сейчас! Нет никакого тела! Что такое это тело? Кусок пирога. Или много кусков.


С.: Так когда тело умирает, мы просыпаемся и снова спим и в этом состоянии тоже?

К.: Самость никогда не спит, Самость никогда не бодрствует. Как я только что пытался тебе сказать. Если Энергия просыпается в тебе или не просыпается, ей в действительности все равно.

Существованию все равно, есть ли на этой земле 7 миллиардов или 70 миллиардов людей или нет людей. Это может быть 150 миллиардов кусков пирога. Это как большое празднование, но день рождения без тебя. Это всегда день рождения, много пирогов, много свечей.


С.: Так что можно сказать: теперь забудь о милости. Благодарность тоже образу.

К.: Благодарность – это все еще самонадеянность. Я благодарен потому, что со мной происходило что-то, что мне нравилось.

Ты можешь делать все, что угодно, не имеет значения. Осуждения нет. То существование никогда не судит то, что ты делаешь или не делаешь.

Это только ты судишь свое проклятое деяние или недеяние. Есть этот маленький судья внутри, и ты всегда обвиняемый, и ты всегда пытаешься наказывать себя за что-то, чего ты не сделал. Потому что это твоя игра.

Ты чувствуешь себя очень важным, когда у тебя есть судья вроде действующей морально-этической системы, и тогда ты говоришь себе, что ты сделал правильно и неправильно, и сравниваешь себя с другими.

Это игра фантомов, просто старающихся выживать и быть важными.


С.: Для вас эта игра окончена?

К.: Игра никогда не кончается. Я и есть игра. Как Я могу закончить игру? Я – чертов цирк!

И иногда Я переживаю клоуна. Это клоун. Или клон. Но цирк не беспокоит, сколько в цирке клоунов и ощущений. Цирк – по-прежнему цирк.

Ты не можешь не быть цирком. Ты и есть цирк. И когда цирк пробуждается, он никогда не спит.

Ощущения всегда действуют. Ты всегда думаешь, что поскольку ты засыпаешь, ты – самое важное, и что Существование засыпает.

Что будет происходить, если у меня больше нет тела? Что будет происходить, если я покидаю это тело? Или тело покидает меня?


С.: Происходит ли по-прежнему этот вид осознавания после того, как тело исчезает?

К.: Какой вид?


С.: Комфорт и дискомфорт.

К.: Есть другое переживание дискомфорта. Это не конец дискомфорта. Возможно, тогда следующее – это следующее. Но той проблемы, безусловно, не будет.


С.: Какой проблемы?

К.: Той проблемы. Той, что теперь что-то спрашивает. Той – нет. Но взамен той, возможно, будет десять других.

Понимаешь, это никогда не останавливается.

«Йога-Васиштха», принц Рама, множество книг, «Махабхарата», Арджуна гибнущий, и Юдхиштхира принимающий, и бла-бла-бла. И смотри – история продолжается, как будто ничего никогда не происходило. Все эти фантастические истории «реализации».

Несмотря на Раману, несмотря на Будду, несмотря на Иисуса, несмотря на всю эту святую фикцию, ничего не происходит.

И я тебе говорю, Рамане бы нравилось то, когда я так говорю, больше, чем что угодно другое.

А тот, кто попытался бы защищать Раману, ха-ха-ха. Если ты кого-то защищаешь, то на самом деле в него не веришь.

Тогда ты действительно делаешь его чем-то слабым. Ты делаешь слабым все, что бы ты ни защищал.

Рамана никогда бы не нуждался в том, чтобы его кто бы то ни было защищал. Или Нисаргадатта.

И это знак того, что То, чем ты являешься, Реальность, никогда не нуждается в чьей бы то ни было защите. «Рамана никогда этого не говорил». Кого волнует, говорил он это или нет? Все считают каждое слово.

С.: Так что эта любовная история продолжается, поскольку любовь любит саму себя?

К.: Любовь к Себе никогда не прекращается. Смотри: 7 миллиардов происходит из Самости, любящей Самость.

Это подобно Самости, пытающейся проникать в Самость.

Вот почему мне нравятся эти индийские символы вроде пениса, лингама, и потом йони, космического влагалища, и потом вибрации, создающей все эти возможные вибрационные и информационные системы из энергии.


С.: Так что это даже до Адама и Евы?

К.: Нет. Адам и есть лингам.


С.: Он становился персонифицированным.

К.: Он не персонифицирован. Это только для детского сада – религии.

Обычно, это просто мужское начало и женское начало. И Адам – это первоначальный Мужчина, изначальная природа, гештальт. А потом идет Ева, она подобна пространству, Матери.

И тогда Адам начинает вибрировать в том, что является Евой. Мужское начало начинает вибрировать в женском начале. И это создает все сущее.


С.: Так что Ева в действительности содержит в себе гораздо больше, чем мужчина?

К.: Что?


С.: Вы сказали, что она – пространство, так что она содержит в себе гораздо больше…

К.: Она ничего не делает! Она – просто чертово пространство. Ничего не содержащее. Она – ничто, есть только пространство.


С.: Она кажется такой крошечной…

К.: Это – космическое влагалище. Но если ты веришь, что оно у тебя есть, оно становится комическим. То же и с мужчинами.

Ты – лингам, ты – свет, но ты думаешь, что обладаешь им, и тогда ты становишься комичным. Это вроде комикса.

Нет, это символ.

Сперва есть осознавание, свет Шивы. А потом идет пространство, и лингам начинает вибрировать, и потом в той абсолютной вибрации создает все, что может создаваться как информация вибрации. Это все – вибрация энергии.

Даже ученые сказали бы, что невозможно найти никакую материю.

Это просто вибрация света, и это самое близкое, насколько ты можешь подойти.

Но ты по-прежнему не знаешь Того, что является светом. И это – Пара-Брахман. И познавая Его как Брахму, Он познает Себя как свет, как творца, начинающего знать самого себя.

А любовный роман идет позднее. Это просто невинная вибрация в невинном пространстве. А потом из этого невинного проникновения происходит все то – посмотри!

И тогда то, что происходило из этого, хочет знать почему.

«Почему этот проклятый вибратор начал вибрировать? Если бы он не начал вибрировать, у меня не было бы этой проблемы! Как я могу остановить этот проклятый вибратор? Поэтому теперь я медитирую и пытаюсь остановить этот чертов вибратор! И я иду глубже и глубже, и если он не останавливается, я пробую все».

Это называется самоисследованием или медитацией. Ты пытаешься остановить вибрацию света. Поразительно!

Но тогда ты не можешь не быть сексуально озабоченным. Возможно, ты становишься холостяком. Ты даешь обет воздержания. Это то, что называется брах-мачарья, поскольку ты это затаиваешь.


С.: Так когда люди говорят: «Здесь хорошая энергия. У этого человека хорошая энергия, или у этого храма, или у этого дома»…

К.: Ты резонируешь с тем пространством. Есть гармонический резонанс.


С.: А если есть отрицательная энергия…

К.: Тогда ты не резонируешь так, как тебе нравится.


С.: Так что в тот момент…

К.: На следующий день ты можешь сразу отправиться с тем парнем в постель. Это поразительно. Сегодня ты выходишь за него замуж, а завтра ты могла бы его убить. Это действительно часто случается.


С.: Всегда.

К.: На самом деле, всегда. Люди женятся, когда они принимают противозачаточные пилюли. А потом они хотят иметь ребенка, так что она не принимает пилюлю. И вдруг вся энергия другая, и они больше не могут заниматься любовью. Влечение полностью пропало.

Запах другой, они больше не резонируют, и им приходится снова разводиться. О многом приходится думать, прежде чем заключать брак или говорить «навсегда». Так что здесь нет ничьей вины.

Это просто энергия, резонирующая в комфорте или в дискомфорте.

И все это может меняться на следующий день. Ничто не бывает определенно или навсегда. Все это непредсказуемо.

В какие-то дни ты нравишься самому себе, и ты говоришь: «я всегда мог бы быть этим парнем». А на следующий день ты мог бы его сразу убить. Рай и ад.

И когда ты называешь это раем, в единении с самим собой, тогда ты думаешь: «это могло бы продолжаться вечно, я бы не возражал».

А на следующий день это становится адом, и тогда ты мог бы это сразу прикончить. Фантастика! Непредсказуемая любовь. Неуправляемая, непредсказуемая. Всегда разная. Но отца ты бы всегда убил!!


С.: Сдвиг восприятия осознавания к осознаванию. Но я не уверен, осознает ли осознавание осознавание, это не что-то осознающее осознавание?

К.: Что?


С.: Осознавание, осознающее само себя.

К.: А?


С.: Поскольку не может быть двух осознаваний.

К.: Что? Так это ложное осознавание. Ложное осознавание, осознающее ложное осознавание. Ложное, ложное, ложное. Ложное осознает ложное. Какая разница, если ложное осознает ложное?


С.: Так что может видеть, что есть два осознавания? Осознавание, выступающее в роли свидетеля? Направляющее осознавание на осознавание?

К.: Смысл направления осознавания на осознавание в том, чтобы быть осознаванием, не знающим осознавания.

Но как только ты знаешь осознавание, есть два ложных осознавания.
Поэтому твое естественное состояние – быть осознаванием, не знающим осознавания.

Но как только у тебя есть осознавание, оно искусственное. Искусственный владелец, обладающий искусственным осознаванием. Поскольку есть двое. Есть разделение. А разделение не может быть реальным. Поскольку То, что является осознаванием, не знает осознавания. Как им можно обладать?


С.: Так что же это тогда? Сознание, которое распознает или видит То?

К.: Видит То?


С.: Вы имеете в виду, что это было бы состояние джняни?

К.: Какое состояние джняни?


С.: Осознавание, распознающее ложное осознавание.

К.: Нет. Когда джняни знает джняни, тогда «джняни» все еще пребывает в неведении. Когда джняни является джняни, джняни больше не знает никакого «джняни». Это джняни. Это бхакта. Но нет никого, кто является бхактой или джняни.

Когда джняни знает, что он – джняни, это, несомненно, ложный джняни. Если джняни делает себя другим по отношению к чему-то еще и считает себя джняни, а ты становишься аджняни, всегда, когда есть проводящий различие – это неведение.

В Природе есть только Природа. Для джняни нет никакого джняни.


С.: Так это не распознавание?

К.: Нет. Это просто бытие Тем, чем ты не можешь не быть. Когда есть осознавание, Ты – осознавание, но не знающий осознавание.

Когда есть Я-естьность, то есть Я-естьность, но ты не знаешь Я-естьности.

Когда есть мир, то есть мир, но Ты не знаешь никакого мира. Когда есть отсутствие, то есть отсутствие, и тогда Ты – отсутствие. Ты – всегда То, что есть. Но нет никого, кто есть То. Никогда не было.

Так что никто не может на это претендовать. В этом нет никакого до и после.

С.: Это то, где Я есть все еще пытается продолжать существовать.

К.: Ты продолжаешь существовать в искусственном. Потому что искусственному нужен искусственный опыт, чтобы оставаться в искусственном существовании. Это система выживания искусственного.

Ложному нужны ложные переживания, чтобы оставаться в ложном. Поскольку оно не может выживать в Реальности.

Поэтому все, что делает «я», даже самоисследование, это попытка оставаться «я».

Поскольку в этом ожидании оно подтверждает, что есть тот, кому нужно что-то делать и кто может что-то получать. И такова его природа.

Фантом всегда будет стараться выживать. Сознание всегда будет пытаться делать понятие из того, как оно должно быть.

Даже идея знания или джняни может случаться только в нереальном.

Реальность не знает никакой Реальности и никакого различия. Ни в чем нет никакого различия. Поэтому даже идея джняни, джняна, или бхакти, бхакта, есть только в сновидении. Для Того, что ты есть, ничего такого нет.

Только в сновидении есть имена и понятия и все, что ты можешь предложить. Реальность никогда не провозглашает себя как что бы то ни было.

А то, что провозглашает себя как что-либо, – это искусственный провозглашающий, который делает искусственное заявление.

И Сердце никогда не провозглашает себя. Это сама жизнь как искусственный создатель, искусственное создавание, искусственное то, что может создаваться, как в различиях. Но посредством этого Оно не становится искусственным.

Поэтому Оно является Тем, будучи Тем. Но Оно не знает, что является Тем.


С.: Вы говорите о «Я есть»?

К.: Нет, это – Сердце. «Есть Я» – это бытие «Я есть». Это уже вполне комфортно.

Мы говорили о самоиссле-довании, заканчивающем страдание, и пребывании в «Я есть» или Я-естьности. Я-есть или единость – это уже вполне комфортно.

Так что если ты спрашиваешь меня, что ты можешь делать в сновидении, чтобы чувствовать больший комфорт, то ты можешь делать самоисследование, ты можешь пребывать в «Я есть». А потом, возможно, в осознавании. Это лучше, чем здесь.

Но все, что лучше, чем что-то другое, должно быть в сновидении. Так что да, если ты спрашиваешь лично меня: «Что я могу делать, чтобы иметь лучшую жизнь и спокойствие ума, и хорошо себя чувствовать?» – ладно, занимайся самоисследованием и оставайся в Я-естьности.

А чтобы оставаться в Я-естьности, ты просто повторяешь «Я есть, есть Я», и тогда ты естественно входишь в тот поток Я-естьности. Если ты делаешь это постоянно, 24/7/365, а не только несколько часов в день. Это должен быть непрерывный поток. И если это происходит, то это уже милость.

Милость даже то, что ты можешь поднять бровь. Так что по той милости, которая помещает тебя в страдание, та же самая милость помещает тебя в не-страдание.

Но более комфортное все равно недостаточно комфортно. Все еще есть то, что проводит различие между комфортом и дискомфортом. И это всегда подобно аду. Только в аду есть рай и ад. Только в разделении.

А разделение означает время, страдание, различение. Есть что-то хорошее и что-то плохое. Это называется адом. Так что сам Бог бывает дьяволом, создающим свой собственный ад.

Когда Бог не знает себя, нет ни ада, ни рая, ни чего бы то ни было. Тогда Бог – это То, что является Богом, не знающим Бога. Но как только Бог знает Бога, есть два Бога. Бог и Бог.

И тогда происходит вся история любовного романа с самим Собой. Но любящий и возлюбленный различны, и тогда Он сражается с самим Собой.

Вся история, как мы ее знаем. Вся «Махабхарата», все войны. Как только Бог знает Бога, Бог увлекается самим Собой. Но это можно назвать любовью.


С.: Сомнительная любовь.

К.: Сомнительная или нет. Она никогда не бывает удовлетворяющей, та любовь.

Эта относительная любовь Бога, любящего Бога, никогда не бывает удовлетворяющей и никогда не кончается, и в ней никогда не бывает счастливого конца. Никакого счастливого конца.

И если ты видишь, что в этом относительном любовном романе никогда нет счастливого конца, то идея, что ты можешь получить то, чего ты в этом, возможно, жаждешь – я бы назвал это дерьмом, – возможно, кончается, и тогда ты являешься Тем, что есть несмотря на.

И это уже само удовлетворение – быть несмотря на все то сновидение, несмотря на все те единство, разделение, самадхи.


С.: Это великолепно. Великолепно для чего? Для кого?

К.: В сновидении я бы сказал, что если ты можешь входить в Я-естьность и оставаться там, почему нет?

Почему ты должен страдать? Но если ты спрашиваешь меня, было бы это концом чего-либо, то нет.

Все кончается только бытием Тем, что ты есть. Потому что для Того, что ты есть, ничего никогда не начиналось и ничего никогда не кончается. Поэтому абсолютный конец истории просто в бытии Тем, что ты есть.

Поскольку Ты не знаешь никакого начала, Ты не знаешь никакого конца. Но то, что знает начало, будет всегда искать конец. И всегда искать счастливый конец. Но это невозможно!


С.: Если ты в Я-естьности, это все еще в сознании?

К.: Да.


С.: А если ты являешься Тем, что ты есть, это в сознании?

К.: Нет ни осознавания, ни сознания, ни чего бы то ни было. Тогда Ты абсолютно не знаешь, чем Ты являешься и чем Ты не являешься.

Имеет место абсолютное отсутствие всякого присутствия любой идеи того, чем Ты являешься и чем Ты не являешься. Нет абсолютно никакого различения чего бы то ни было.


С.: Как в глубоком сне?

К.: В глубоком глубоком сне. Всегда говорят, что в глубоком сне все еще есть осознавание. Осознавание, которое отличается от Я-естьности, и тогда все что угодно является этим сновидением.

Так что глубокий глубокий сон – это природа глубокого сна. И тогда оттуда ты становишься природой Я-естьности, а потом природой мира, будучи тем, что ты есть.

Но это никогда не различается в Природе. Оно не знает никакого различия. Оно никогда не различается ни в чем.


С.: Но можете ли вы быть Тем, что вы есть, сейчас, когда вы говорите?

К.: Я говорю? А Я говорю? Конечно, Я есть То, что я есть. Ты думаешь, что когда Я говорю, Я не являюсь Тем, что я есть?


С.: Да, но сейчас вы в сознании.

К.: Мне не нужно быть в сознании.


С.: Вы не в сознании?

К.: Нет.


С.: Не осознаете?

К.: Нет, если бы Я осознавал, то был бы отличным от чего-то еще. То, что я есть, никогда не осознает и никогда не бывает в сознании или не в сознании.


С.: Но как вы тогда можете говорить?

К.: Говорение случается.
Это чудо. Это фантастика.


С.: Но вы сознаете, что говорите, разве нет?

К.: Нет. Что-то произносится, но если немного позднее ты спрашиваешь меня, говорил ли я что-либо, то если ты спрашиваешь То, чем я являюсь, Я бы сказал, что Я никогда ничего не сказал.


С.: Вы не сознаете слова?

К.: Нет. Как я говорил, мне абсолютно безразлично, правильные они или неправильные.


С.: Но вы нас видите?

К.: Я вижу ослов.


С.: Но вы видите здесь каких-то людей?

К.: Нет, я просто вижу информацию о чем-то, я не знаю. Я вижу различия, но различия не делают никаких различий.


С.: Разве вам не нужно быть осознающим, чтобы что-то видеть?

К.: Нет.

С.: Что же тогда означает осознавание?

К.: Осознавание? Пробужденность. Нечто должно быть бодрствующим. Но в этом нет никакого «я».

Я бы даже сказал: «Когда есть осознавание, то Я – осознавание. А когда есть Я-естьность, то Я – Я-естьность. А когда есть это, Я – это». Но это не значит, что мне нужно это знать.

Я являюсь этим, просто будучи Тем, что я есть, Тем, чем я не могу не быть. И чем ты не можешь не быть. Но оно никогда этого не требует.

Нет ничего вроде того, что я сейчас должен быть присутствующим, или я должен быть осознающим, или нечто должно быть сознательным, чтобы что-либо делать.

Слова просто произносятся сами собой. Я не мог бы заранее думать, что я говорю.

Я слишком ленив, чтобы осознавать, что я делаю. Это неистощимо. Все случается само. Сновидение уже снится, вещи уже произошли. Момент за моментом, это просто еще один кинокадр, который уже закончился.

Это похоже на никогда не кончающуюся дискуссию. Сознание всегда где-то находится и говорит о том, как оно есть. Никогда не кончающийся рассказ.

Так что этому никогда не будет конца, поскольку никогда не будет никакого последнего слова или чьего бы то ни было окончательного понимания.

Сознание никогда не будет понимать сознание каким бы то ни было относительным образом.

Но просто будучи Тем, что оно есть, Оно больше не знает никакого сознания, не зная сознания. И это – природа самого понимания, самого знания.

И не нужно ничего понимать или знать. Просто будучи Тем, что ты есть. Но как только Ты хочешь знать, Ты отделяешь себя от Себя самого, даже в воображаемом разделении, и тогда Ты хочешь знать своего возлюбленного, а это невозможно. Никак.

Но просто будучи Тем, что ты есть, Ты и есть твой возлюбленный, и Тебе не нужно этого знать. И посредством этого Ты абсолютно обладаешь своим возлюбленным.

Абсолютное владение – это просто бытие Тем, чем ты не можешь не быть. Это абсолютное обладание – просто будучи Тем, что есть. Но попытка обладать в относительности, будучи собственником твоего возлюбленного, зная твоего возлюбленного и контролируя твоего возлюбленного, – это называется страданием.

Ты страдаешь от этого относительного любовного романа. Ты уже не можешь контролировать все. Ты больше не можешь контролировать ничего, поскольку Ты – то, что есть.

Ты – абсолютный сновидец, который сновидит все сновидение. Но теперь слишком поздно. Теперь Ты больше не можешь его изменять.


С.: Но теперь я думаю, что я – этот фантом.

К.: Да, и это – часть этого сновидения. Это то, как Ты теперь реализуешь Себя личным образом. Но это не делает Тебя меньше или больше.

Энергия, которой Ты являешься, Жизнь, которой Ты являешься, не становится меньше, если Она осознает себя в этом относительном маленьком «я».

Переживание своей малости не делает Тебя малым. Переживание маленького «я» не делает Тебя маленьким.

В этом красота Того, что является абсолютным Переживающим, Оно не становится тем, что переживается.

Оно все равно остается Природой, каковой Оно является. Так что ни в чем нет никакой опасности.

Но ты хочешь это знать! Лично! Каждый, кого я знаю, хочет знать это лично. Они хотят класть это в свой карман знания, и это всегда должно быть доступно для «я».

«Всякий раз, когда я чувствую себя не так хорошо, я достаю это и показываю это себе, и тогда у меня есть инструмент для того, чтобы быть счастливым».

Фантастика! Так что каждый подобен ученику, что означает, что ты хочешь учиться тому, как быть счастливым. Ты хочешь иметь инструменты и понятия для того, чтобы это делать.

И понимание, и маленькие изречения, чтобы ты просто повторял что-то как мантру. «Если я повторяю эту мантру, я буду в гармонии со всем». Чудесные мантры. Иногда это какое-то время действует, иногда нет.

Это действительно было бы нечто, если бы я сидел здесь и пытался прекратить чье-либо страдание!


С.: Вы можете попробовать на мне!

К.: Тогда здесь была бы жалость.


С.: Нет, вы можете делать это без жалости.

К.: Нет, мне нужна жалость, иначе я не заинтересован.

Для жалости нужен тот, кто жалеет самого себя, и тогда видит других, которые тоже страдают. Нужен тот, кто страдает, который видит другого страдальца.

Так что мне приходится играть в эту игру и притворяться, что есть страдалец, говорящий с еще одним страдальцем.

«Что мы можем делать? В моем случае я нашел такой инструмент: я просто принимаю все, что приходит. Может быть, тебе тоже стоит это попробовать».


С.: Вы страдаете?

К.: То, что я есть, никогда не страдало.


С.: Раньше вы страдали?

К.: Для Того, что я есть, не было никакого раньше.


С.: У вас нет памяти о страдании?

К.: У Того, что я есть, нет памяти ни о чем. То, чем я являюсь, и есть Память. То, что я есть, – это То.

Вот почему порой я говорю о вещах, о которых никогда не слышал. Это не может исходить от этого маленького чего-то. Я не знаю. Тебе надо говорить мне, кого ты спрашиваешь? Ты спрашиваешь иллюзорного Карла или То, что я есть?


С.: Я спрашиваю фантома. Тот фантом еще страдает или нет?

К.: Иногда бывает неудобно, иногда удобно. И порой болит спина.


С.: Но вы об этом беспокоитесь?

К.: Безусловно беспокоюсь. Я принимаю пилюли, иногда я даже хожу в аюрведические лечебницы. Иногда я хожу к дантисту, если у меня болит зуб.


С.: Вы страдаете из-за этого?

К.: Если это продолжается слишком долго. Если это продолжается несколько дней, я думаю: «Черт, может быть, их все вырвать!»


С.: Так это беззаботная забота.

К.: Ничего не менялось. Ничему не нужно меняться. История продолжается. До последнего вздоха этого тралала. Вот что мне нравится в этих парнях вроде Нисаргадатты и Раманы: это болезнь, которая пройдет сама. Она пришла сама, она сама и уйдет.


С.: Но он казался таким отрешенным, Рамана.

К.: Нет. На кухне он был подобен фурии!

В этом красота твоей Природы!
Ничему не нужно меняться.

Ты можешь быть таким же придурком, как был до этого, и это не имеет значения. И я бы не старался не быть таковым.

Быть может, ты даже станешь абсолютным придурком. Быть может, тебя больше не волнует, придурок ты или нет.

Некоторым не слишком приятно рядом с тобой. Некоторые жалуются. Ничему не нужно меняться. Тебе не нужно потом быть славным парнем.

Ты не обязан быть любящим. Некоторые создают такое впечатление, они вдруг всех обнимают. Я счастлив, что ко мне никто не прикасается.

Кто создает нормы? Это лучший ответ Раманы и Нисаргадатты. Оба давали один и тот же ответ: «Кто создает нормы?»

Какая абсолютно совершенная ловушка

Бомбей, 26.02.2011

С.: Мы искали и искали, и теперь мы получили ответ, что невозможно знать самого Себя.

К.: Нет, ты не можешь знать самого Себя, но невозможно не знать самого Себя.


С.: И все это для комфорта?

К.: Ты ищешь комфорта, который Ты никогда не терял.


С.: Но, тем не менее, поиск есть потому, что есть дискомфорт?

К.: Нет, Ты переживаешь дискомфорт, а Комфорт, которым Ты являешься, Ты никогда не будешь переживать. Так что Ты никогда не утрачивал свой Комфорт, но всегда будешь переживать дискомфорт.


С.: Что можно делать в относительной жизни, чтобы делать ее более комфортной; быть может, мы поговорим об этом?

К.: Мы всегда говорим об этом: «Как дела?»


С.: Быть может, нам хотелось бы знать от вас, что мы можем делать, чтобы сделать относительную жизнь более комфортной. Если мы не можем знать, что мы такое.

К.: В следующий раз, если ты хочешь войти в две встречающиеся жидкости и что-то случается, не входи туда.


С.: Я не вхожу куда?

К.: Да. Это была бы «Тибетская Книга мертвых».


С.: Да, но это будет следующий раз.

К.: Но это был бы мой совет. Если ты можешь это делать. Поскольку что бы ты сейчас ни делал, это в любом случае слишком поздно.

Теперь у тебя есть это тело, и что-то рождается, все, что ты делаешь сейчас, – это пытаешься лечить что-то, что неизлечимо. Возможно, ты только можешь сделать это менее болезненным.


С.: Что мы можем делать в относительной жизни, чтобы сделать ее менее болезненной?

К.: Ходить к врачу.


С.: Я думал, вы, возможно, могли бы дать нам какой-то хороший совет. Помимо врача.

К.: Лучшим дантистом было бы бытие Тем, что ты есть, – это искоренение всех идей о том, что нужно лечить или не лечить.

Это абсолютный врач – бытие
Тем, что ты есть. Это было бы абсолютное лечение. Просто быть Тем, чем ты не можешь не быть, – это самому быть врачом. Не нуждаться ни в каком враче.

Поэтому бытие Тем, что ты есть, было бы концом всех идей о том, что нечто должно быть другим или исцеленным, или что тебе нужно быть здоровым или очищенным, или что ты нуждаешься в комфорте.

Все это мгновенно уйдет. В долю секунды все эти идеи здоровья и болезни, комфорта и дискомфорта просто фью.

Так что если ты спрашиваешь меня, это для меня абсолютное лечение.

Искоренение корневой мысли «Я».
Это как лечение корня зуба.
Но без наркоза оно иногда причиняет боль. Это радикальное лечение без наркоза. И я думаю, оно болезненно.

Поэтому то, что я здесь делаю, – это даю немного веселящего газа, придумываю много шуток, чтобы радикальное лечение не было таким болезненным. Поскольку в ином случае оно весьма болезненно. И ты не сидишь спокойно. Итак, что еще?


С.: Может быть, я могу задать один вопрос, потому что на самом деле я не понял.

К.: Я думаю, мы будем говорить об этом следующие 20 лет.


С.: Что вы имеете в виду, говоря «ложное свидетельство, кажущееся реальным»?

К.: Да, ложное свидетельство – поскольку Ты считаешь реальным свидетельство того, что у Тебя есть тело.

Таким образом Ты считаешь реальными видимость тела, видимость энергии. То, что есть тело. Это ложное свидетельство, кажущееся реальным. Так что Ты считаешь реальным эту видимость, это феноменальное переживание тела. Это ложное свидетельство, что Ты думаешь: «но я могу его потрогать, я его ощущаю».


С.: Но Реальности оно кажется реальным?

К.: Нет, оно кажется реальным фантому. Поскольку даже фантом – это ложная видимость. Поэтому сперва требуется ложная видимость фантома. А потом фантом является смотрителем и принимает что-либо как реальное или нереальное.

Поэтому первая корневая «Я»-мысль, фантомное «Я», «Я»-осознавание уже ложны, как и та видимость света и звука, которые ты считаешь реальными. Оттуда и дальше есть ложное «Я». И оттуда происходит ложь.

То, что ты считаешь собой, ложно. Так, если ты считаешь себя осознаванием, это ложно. Если ты считаешь себя сознанием – ложно. Если ты считаешь себя телом – ложно. Чем бы ты себя ни считал – это ложно. С самого начала. Ложно, ложно, ложно. И это природа нети-нети-нети. Все, что ты можешь переживать, даже переживающий, – ложно. Не То.


С.: Но кто создает переживание?

К.: Нет никакого «кто».


С.: Тогда как мы получаем тот Дух?

К.: Да, как может То, что является энергией, переживать само Себя? Быть может, можно говорить, что То, что является Пара-Брахманом, сперва познает Себя как переживающего.

Но то, что Он знает Себя в качестве первого, в качестве переживающего, – это уже переживание, а не То, что является Пара-Брахманом.

Ты никогда не узнаешь, личное оно или безличное. Есть ли кто-то или нет. Но Тому, что является Пара-Брахманом, не нужно знать, есть ли кто-то или нет.

Поскольку имеет место полное отсутствие любого присутствия кого бы то ни было, кому нужно что бы то ни было знать.

Так что теперь слишком поздно. Потому что теперь есть кто-то, кому нужно знать, есть кто-то или нет. И это слишком поздно.

Для некоторых людей, для некоторых учителей есть некто. А для других людей, других учителей нет никого. Но и то, и другое – понятия.

Главное то, что твоей Природе никогда не нужно знать, есть ли кто-то или нет, для того чтобы быть Тем, чем она является. То, чему нужно знать, чем оно является, это уже слишком поздно.

С.: Какое же тогда правильное время?

К.: Никакого времени вообще нет. Не может быть никакого правильного или неправильного времени. Поскольку время – это идея разделения.

Время – это идея того, что есть второе прибавление существования. Но такового нет. Так что это ложное свидетельство, то, что сейчас ты переживаешь момент за моментом, ты думаешь, что есть время.

Ты переживаешь Себя как переживающего, отличного от того, что ты переживаешь. Это похоже на свидетельство. «Я здесь, а переживание там». Но это ложное свидетельство.

Если бы тот мир был реальным, он всегда был бы таким. Поэтому все свидетельства дают тебе неверную картину. Это все ложно. Все пусто.

Так что если кто-то заявляет, что знает, что он такое, он безусловно лжет. Любое место, где ты находишься, ложно. Ложно, ложно, ложно. Поэтому находиться ложно, не находиться ложно. Все, что ты делаешь или не делаешь, ложно. Но это забавно! Разве это не забавно? Если все, что ты делаешь или не делаешь, ложно?

А тому, что не ложно, никогда не нужно быть не ложным. А то, чему нужно что-то делать, всегда будет ложным. Не ложное всегда не ложно, а то, что ложно, всегда ложно. И тому, что не ложно, не нужно становиться не ложным, а то, что нереально, никогда не становится реальным.

Так что быть не ложным очень легко. Но становиться не ложным, делать это не ложным, невозможно.

Знать самого себя как То, чем ты являешься, абсолютно легко. Поскольку просто быть Тем, что ты есть, чем ты не можешь не быть, абсолютно легко. Но становиться этим невозможно.


С.: Но все мы хотим становиться, становиться, становиться…

К.: Да, что за идея! И никто не может этого объяснить.

Все большие парни, Рамана, Нисаргадатта, всегда говорили: «Как так может быть, что искатель ищет то, что является искателем?» Потому что без искателя там не было бы искателя, ищущего искателя.

Но как это может случаться? Это случается. Почему нет?

Все спрашивают «Почему? Почему?»
А почему нет? Так что если ты спрашиваешь меня, это то, как Ты Себя реализовываешь. В поисках Себя.

Также как Ты исследуешь Свою природу, момент за моментом переживая то, чем Ты являешься. Реализовывая то, что ты есть. Но слово «реализовывать» означает «настоящая ложь».Это не истина.

Все, что бы ты ни переживал, – ложь. Аспекты Того, чем ты являешься, но не То, что ты есть. Поэтому истину, если ты называешь это истиной, никогда невозможно переживать. И что это была бы за истина, которую ты мог бы переживать и ты был бы отличным от нее? Относительная истина.


С.: Истина – это опять понятие?

К.: Все является понятием. Но, чтобы могло быть понятие, Ты уже должен быть. Так что «быть или не быть» – это не вопрос. Это понятие.

Основным учением Рамакришны, указателем было то, что даже для того, чтобы сомневаться в своем существовании, Ты сперва должен существовать, до того сомневающегося, который задается вопросом есть ли он или нет.

То, что является вопрошающим, должно быть Тем, что оно есть, чтобы вообще мог быть вопрос или ответ или что угодно, что тебе приходит в голову.

Даже чтобы могло быть осознавание (реализация), осознающий (реализовывающий), который осознает (реализовывает) то, что можно осознавать (реализовать), до этого, несмотря на это, есть То, что является Реальностью. Реальностью осознающего (реализовывающего).

Поэтому ты даже можешь отрицать свое существование, но чтобы ты мог отрицать свое существование, Ты должен существовать.

Так что это очень легко. Но недостижимо. И потому этим невозможно обладать. В этом красота Твоей Природы – Ты не можешь обладать Собой.

В этом вся красота – быть может, Ты называешь Себя тем, что является Сердцем. Но То, что называется Сердцем, никогда не может принадлежать никому. И не может быть разбито никем и ничем.

А то относительное сердце, которым ты обладаешь, всегда рано или поздно будет разбито. И потому это вроде сердечной муки.


С.: Но оно разбивается, и опять разбивается, и опять разбивается..

К.: Оно разбивается, и разбивается, и разбивается. А потом оно снова исцеляется и опять разбивается. Оно снова исцеляется и снова разбивается. Это как с костью. Можно ломать кость бесконечное число раз, и она будет снова срастаться, а потом ты снова ее ломаешь.


С.: Иногда нам кажется – быть может, это последний раз…

К.: Ха-ха-ха! А потом ты выздоравливаешь…


С.: Потом ты выздоравливаешь, но потом…

К.: Потом ты опять ломаешься. Тогда ты опять надеешься: «Быть может, следующий раз лучше, чем прошлый». А следующий всегда даже хуже, чем прошлый. Тогда оно снова разбивается. А любовная история не кончается.

Твое сердце уже разбивалось бесконечное число раз, но оно всегда снова исцеляется, потому что ты забываешь, как это было в прошлый раз. И ты надеешься, что в следующий раз будет лучше.

Это безумие. Насколько глупым можно быть? Но как абсолютное Знание, которым ты являешься, Ты так же глуп, как в Своей реализации.

Абсолютная Природа, абсолютная в своем знании и абсолютная в своей глупости.

Всегда опять влюбляющаяся в образы, ложные свидетельства. И этого нельзя избежать. Снова и снова. Каждое утро ты влюбляешься в это, чем бы оно ни было, и тогда ты начинаешь о нем беспокоиться. Чистя зубы и думая, что ему становится лучше.


С.: Если только есть эта оболочка…

К.: Нет, Ты переживаешь Себя даже как Дух. Даже без этой оболочки, Ты переживаешь Себя как пространство.

Чтобы переживать Себя, Тебе не нужно тело как малый носитель. Чтобы переживать Себя, у Тебя есть даже большой носитель, Дух. А потом даже осознавание. Ты переживаешь Себя как осознавание. А осознавание не нуждается в теле.

С.: Мы не будем знать Дух, нам известна только эта оболочка.

К.: Если Ты хочешь говорить о Своем осознавании, где нет двух, потому что сейчас Ты создаешь кого-то, с кем Ты можешь говорить. Поскольку Ты хочешь говорить с самим Собой.

Поскольку иметь это переживание и не иметь возможности им поделиться ничего не значит. Поэтому если Ты хочешь им делиться, Тебе нужно быть членом человечества, кем-то, говорящим с кем-то еще.

А тогда даже когда Ты становишься просветленным, Ты хочешь этим делиться. Это удивительно.

Я всегда говорю: вообрази, что ты был бы просветленным, и никому до этого нет дела. Никто не хочет это знать. Это становится шуткой! Это шутка. И если ты можешь кого-то рассмешить, это лучшее, что ты можешь сделать. «Ты просветленный? Ха ха ха!» Как забавно.



С.: Так, Карл, вы говорите, что в Духе ты тоже реализуешь себя. Есть ли чувство единства?

К.: Дух – это часть реализации. Это одна из комнат Твоего дома. Осознавание – это комната. Дух – это комната. А это вроде заполненной комнаты. На самом деле переполненной. И тогда Ты идешь в отсутствие, в подвал, где нет никакой комнаты. Тогда Ты не переживаешь никакой комнаты. А потом Ты идешь на крышу, и тогда есть открытое помещение. Тогда у Тебя открытое сердце, открытый дом. И тогда то, что внизу, – это закрытый дом. У Тебя есть все разные части дома, которые Ты можешь переживать.


С.: Но даже существование в качестве Духа – это дискомфорт?

К.: Нет. Но противоположностью дискомфорта не может быть абсолютный Комфорт, у которого нет никакой противоположности. Поэтому даже комфорт – это дискомфорт. Потому что когда есть комфорт, есть и дискомфорт. Они идут вместе.

Так что даже комфорт – это дискомфорт, поскольку он создает дискомфорт, поскольку есть тот, кто различает комфорт и дискомфорт.

Так что даже комфорт единости, создающий двойственность, – это дискомфорт. Это удивительно. Но я счастлив его уничтожать.

Эту знаменитую единость: «И у меня было это блаженное переживание, и то блаженное переживание». Сколько волдырей нужно человеку?


С.: Этим утром мы смотрели У. Г. (Кришнамурти) по ТВ…

К.: Нет!


С.: Да, смотрели. Это было хорошо.

К.: Лающий пес.


С.: Абсолютно. И он говорил – если я не ошибаюсь, даже нети-нети имеет цель. Поэтому он лает об этом. И он продолжал и продолжал говорить о нети-нети. Он говорил, что даже там есть цель. Просто оставляй ее.

К.: Так что тебе нужно делать нети-нети в отношении нети-нети. Поскольку это нети-нети. Поскольку он не шел достаточно далеко. Я с ним не согласен.

Нети-нети – это даже нети в отношении нети-нети. Ему нравилось лаять, вот и все. Он был так зол.


С.: Зол на что?

К.: Он пошел к Рамане и спросил Раману: «можешь ли ты дать мне То, что я есть? Поскольку, кажется, у тебя есть нечто, чего нет ни у кого другого». И Рамана сказал: «Да, но можешь ли ты это взять?»

Это его достало. Потому что он думал, что он – самый готовый парень на Земле. Он делал все. И тут маленький человек, сидящий перед ним: «Но можешь ли ты это взять?» Это главный вопрос. Ты никогда не можешь это взять.


С.: На самом деле, когда я слушал его, мне казалось, что это очень похоже на вас. Вы не лаете так много, но это очень похоже.

К.: Мне надо над этим работать. Гав-гав-гав. Да, он был в порядке. Мне, по большей части, нравится его ложь.

Он говорил: «Каждое утро премьер-министр Индии звонит мне и хочет спросить, что ему следует делать». Конечно, он врал, но все, что ты говоришь, – ложь.

Почему бы не говорить эту ложь? Почему бы на самом деле не лгать?


С.: Вы говорили, что как только человек начинает говорить, все сказанное – ложь.

К.: Природа каждого слова истинна.
Но не слово, которое ты понимаешь.
Но Сущность всего, всякая вибрация, есть Энергия, То, что есть. Так что все это – реальная ложь. Поэтому даже ложь реальна.

Называя это «Лилой», человек хочет быть отстраненным от чего-то. Это еще одна цель. Тогда это личное преимущество.

«Теперь я беспристрастен, потому что я вижу все как Лилу». Нет! Ты есть То, что является Реальностью, и это Твоя реализация. И нет никого, кто может этого избежать.


С.: Так что все это – реальная ложь?

К.: Да, это реальная ложь, и Ты переживаешь Себя в реальной лжи.

И переживающий, и то, что может переживаться, – это реальная ложь в переживаниях. Но не в своей Природе.

Природа мира – это То, чем ты являешься, Природа Вселенной – это То, чем ты являешься. Ты – сама Природа. Но нет никакой второй природы. Вот и все.

Но тот, кто говорит «вся эта Вселенная – ложь», хочет утверждать, что он реален. Ха-ха-ха-ха.

Поэтому всякий, кто что-либо понимает, хочет понимать «все ложно, но не я» – все это ложное понимание, с самого начала. Потерянное понимание. Потерянное в действии.

С.: Вначале вы спрашивали, не упустил ли кто-нибудь что-нибудь. Я утратил ясность!

К.: Я очень счастлив за тебя!


С.: Я так и думал.

К.: Поскольку, в любом случае, кому это нужно? «Я утратил мою ясность»! Ха-ха-ха-ха.


С.: Было хорошо на время ее иметь.

К.: Где ты ее имел? Где ты ее хранил, что ты мог ее потерять?


С.: Каждый раз, как я смотрел, я что-то понимал, а теперь я больше не могу найти себя.

К.: Ты не можешь найти себя?


С.: Или я не могу найти спокойного места.

К.: Спокойного места? Теперь ты становишься похожим на Иисуса. Он заявлял, что даже как Сын Божий он не может найти покоя. Берегись, теперь, когда ты возвращаешься в Израиль, тебя ждут гвоздь и молоток.


С.: Да, мои родители!

С.: Вчера вы говорили о медитации, том «есть я, я есть». Я не понял.


К.: Это было бы самоисследование. Ответ на «есть я» – «я есть».


С.: «Есть я?» Тут есть знак вопроса?

К.: Нет никакого знака вопроса. Ты просто произносишь: «Есть я», и тогда из «есть я» ты больше не знаешь, где это начинается, это просто становится «я есть». Так что вопрос – это ответ.

Но вопрос «кто я?» – это всегда так, будто он становится специальным ответом.

Но если вопрос становится ответом, он становится потоком существования в присутствии. Так что «есть я» становится присутствием «Я есть». И в этом есть просто то, чем ты являешься.

Если ты хочешь что-то делать, заниматься самоисследованием, то это вопрос, который является ответом.

Так что в нем нет спрашивающего и отвечающего. В вопросе нет спрашивающего. В ответе нет отвечающего. Поэтому вопрос является ответом. Это становится подобным потоку присутствия. И ты должен делать это непрерывно, 24/7/365.


С.: Только 24/7/365? И все?

К.: Если ты делаешь это непрерывно, даже молча, тебе даже не нужно это произносить. Ты просто остаешься в «есть я, я есть», это просто становится подобным звуку Ом, подобным свету и звуку, постоянным потоком существования.

Это как когда Рамана говорил, что остается звук, шрути в индийской музыке, этот основной звук вибрации существования.

А все остальные звуки – только как ноты на этом фоне. Но основной звук непрерывен.

Так что вся другая информация варьирует, но это есть непрерывное то.

И если ты можешь просто оставаться в том, я обещаю, что спустя какое-то время больше не будет никакого «я».

Если просто оставаться в том, быть тем, происходит полное уничтожение всякой идеи любого относительного «я». Если ты можешь это делать.

Но ты не можешь этого делать. Если это случится, оно случится само собой.

Поскольку твое давление так высоко, или твоя так называемая «искренность» – это неверный перевод Нисаргадатты, – ему нужно то неизбежное требование существования, которое втаскивает тебя в тот звук, чтобы отдавать твое внимание только тому, что является вниманием. Постоянному потоку Того, что ты есть.

А это подобно погружению под воду, больше не получая никакого воздуха для «я». И тогда автоматически, будучи Тем, что ты есть, это становится абсолютным Комфортом.

Но без этого ты всегда будешь пытаться получать личный комфорт, большую выгоду.

Поэтому вся другая медитация, все, что ты пробуешь в ином случае, йога и все такое, все это для личной выгоды.

Но это подобно абсолютному требованию самого существования, которое загоняет тебя в концентрационный лагерь того непрерывного «есть я, я есть».

Это становится подобным холокосту для «я». Это будет сжигать «тебя» дотла. Но если это случается, то несмотря на то что ты вообще делал или не делал во всем твоем существовании.


С.: Так когда вы говорите – это неизбежное требование существования, искренность…

К.: Нет, это не искренность. Вот почему это было неправильным пониманием. Это не искренность. Искренность это чушь. Каков был перевод Нисаргадатты?


С.: Неизбежное стремление.

К.: Да, неизбежное стремление, отдающее внимание Тому, что является вниманием. Это не искренность. Это просто уделение внимания вниманию, просто будучи Тем, что ты есть. И без этого ничего не случится.

При всей твоей личной искренности ты можешь быть чертовски искренним, но ничего не случится. Можно называть это искренностью, но этому не нужно быть искренним.


С.: Даже то, что выходит, – это неизбежное давление, которое исходит от существования.

К.: Ты имеешь в виду абсолютное требование. Это не давление. Это неизбежное требование полноты, в силу которого приходит этот вопрос. И этот ответ.

Это все часть реализации, и если реализация становится этим неизбежным вниманием, уделяющим внимание вниманию, будучи вниманием, твоим естественным состоянием, тогда это случится, несмотря на все то, что случалось до этого. Никогда не из-за этого.

С.: Так что ты не можешь не быть тем, что ты есть, поскольку именно то давление…

К.: Но ты можешь заблуждаться со своими чувствами и своим вниманием. И, заблуждаясь со своим вниманием, уделяя внимание ложным свидетельствам, ты упускаешь самого Себя. Это как катастрофа.


С.: Так что когда тебе недостает самого Себя, это тоже неизбежное давление…

К.: Да, но это все равно страдание. И я сижу здесь и говорю Тебе – страдание никогда не кончается. Но нельзя найти никого, кто в нем несчастен.

Страдание – это переживание разделения, и оно никогда не прекратится. И ты должен быть Тем, что ты есть, даже в присутствии этого страдания отдельных переживаний.

И если Ты не можешь быть Тем, что ты есть, в этом, Ты никогда не станешь им ни в чем другом.

И то осознание, что это будет всегда, это как Юдхиштхира в аду, и было абсолютное отсутствие всякой тенденции избегания. Это невозможно делать. Этого просто нет.

И в абсолютном отсутствии всякой тенденции избегания есть полное принятие природой. И тогда ты и есть приятие. Но тебе даже не приходится принимать ад. Просто нет никакой тенденции избегания, и тогда может быть ад или не ад, кого это волнует?

И это Твое естественное состояние. Это сама твоя Природа, которая уже является самим приятием. Всегда принимала все. А тот, кто не принимал, кого это волнует?


С.: Но все это, о чем мы говорим…

К.: Все, что может быть сказано, ложно.


С.: Нет, но о чем бы мы ни говорили, это само является понятием. И даже если вы это переживаете, возможно ли для такого человека, как вы, заставить нас это понять?

К.: Что?


С.: «Я есть, есть я, я есть, есть я».

К.: Нет, я не могу заставить тебя это делать. Я не могу заставить тебя это понять. Я могу предложить тебе, в качестве совета, попробуй это.

И если этому суждено с тобой случиться, то это случится.


С.: Суждено случиться со мной, это не значит, что я уже запрограммирован…

К.: Тогда это уже в программе. Но даже то, что я даю тебе совет, что я даю тебе тот намек, это уже в программе. И, возможно, в силу того совета ты это делаешь.

То, что я говорю с тобой, – требование Тотальности. И то, что это, быть может, приносит в тебе плоды и ты что-то делаешь, – это тоже требование Тотальности.

И если это происходит, тогда ты не можешь этого избежать. Так что если в результате чего бы то ни было, что я тебе сейчас говорю, ты сядешь и это «Я есть, есть Я» просто будет происходить, то оно будет происходить.

И если в результате этого так называемое относительное «я» будет сгорать дотла в этом случае, то это будет происходить.

Но не потому, что я с тобой говорю. Я говорю с тобой уже потому, что все происходившее до этого заставляло меня теперь говорить с тобой.

Поэтому совокупное требование всех предыдущих моментов создает этот момент сейчас, создавая эти слова и все, что здесь происходит.

Ты называешь это понятием. Я называю это просто непрерывным бесконечным сейчас, которое является бесконечной реализацией Реальности.

Возможно, и понятием тоже. Но это звучит хорошо. Нет, главное, единственное, это то, что ты можешь даже отрицать, что ты существуешь, но чтобы ты мог отрицать, что ты существуешь, ты должен быть. Так что ты не можешь не быть Тем, что ты есть.

Возможно, это намек на то, что не является понятием. Чтобы могли быть все эти понятия и вся эта ложь, ты должен быть Тем, что ты есть.

Но быть Тем, что ты есть, также означает, что Ты есть, несмотря на все эти понятия.

Поскольку каждую ночь в каждом глубоком глубоком сне Ты есть, несмотря на все присутствия понятий и отсутствий и чего бы то ни было, что ты можешь вообразить.

Поэтому Твое существование не зависит ни от какого присутствия. И это не понятие, поскольку каждый переживает это каждую ночь. Но ты прав, остальное – это просто ловля рыбы в темноте.

С.: Но остальное – это только эта оболочка…

К.: Да, но в том покое Ты переживаешь отсутствие тела. Ты не можешь сказать, что ничего не переживаешь. Восприятие по-прежнему есть.

То, что является тем, что ты есть, не спит из-за того, что спит тело. Ты просто отворачиваешься от того переживания тела к тому отсутствию этого тела. От бытия к небытию. От того проявления к не-проявлению.

Каждую ночь в глубоком глубоком сне Ты переживаешь не-проявление. И тогда в том отсутствии тело может отдыхать.

А утром Ты просыпаешься и тогда телу приходится работать для Тебя в качестве инструмента. А ночью тело утомлено тем, что Ты воспринимаешь его как инструмент, и тогда оно засыпает.

Поскольку Твоя Природа никогда не спит. И, возможно, она никогда не бодрствует. Она переживает пробужденность и она переживает не-пробужденность.

Осознавание и не-осознавание. Нижнее белье. Будучи осознающей и будучи нижним бельем.

Так что в том смысле, на который я указываю, То, чем ты являешься, есть всегда. Но Ты никогда не узнаешь, что это такое. Но это То, что ты есть.

Поскольку что бы Ты о нем ни говорил, оно не является этим. Все, что Ты говоришь о том, чем ты являешься, должно быть понятием.


С.: Природа совершенна?

К.: Природа? Природе не нужно быть совершенной. А то, чему нужно быть совершенным, не может быть совершенным. Тому, что совершенно, не нужно быть совершенным. Поэтому оно несовершенно как совершенное совершенно. А то, чему нужно быть совершенным, чтобы быть совершенным, несомненно искусственно.

Это как со Знанием. Знанию никогда не нужно знать или не знать, что оно такое, чтобы быть Знанием. А то знание, которому нужно знать, это несомненно искусственное знание. Или относительное.

Поэтому Совершенство, которому нужно быть совершенным, это относительное совершенство.

Абсолютное Совершенство не нуждается ни в каком совершенстве, чтобы быть Тем, что оно есть. Но все идеи таковы, что оно должно быть совершенным. Каждый хочет быть совершенным.


С.: Я просто хотел понять, что мы называем Природой, нам действительно требуется заботиться о ней?

К.: Она так или иначе заботится.
Но она тебя не знает. Она заботится обо всем. Абсолютный опекун. Но она даже не знает, что, заботясь, она заботится о чем бы то ни было, она просто заботится.

Так что То, что реализует Себя, даже не знает, что Оно реализует Себя, это То, что есть реализация.

Так что Оно даже не знает реализации. Но будучи этим, оно абсолютно заботится. Но Его не волнует, заботится оно или нет.


С.: Изменение, которое, вероятно, случится в 2012 году

К.: О Боже, о Боже! Это подходящее понятие. Что-то случится. Я буду долго праздновать, так как это будет через неделю после моего шестидесятилетия. И я боюсь, что-то случится, я покину мои пятидесятые годы.

Что-то всегда случается. Но заявляют, что на этой земле будет достаточно пробужденных и тогда будет преобразование сознания на следующий уровень.

О Господи! Вообразите, что должна быть эволюция сознания! Что бы это была за дерьмовая эволюция, которой нужно эволюционировать?


С.: Будет больше детей индиго и людей индиго…

К.: Инди-го. Го-го-го. Что за идеей становится сознание, если ты думаешь, что сознанию что бы то ни было нужно.

Вообрази, что было бы личное сознание. Вообрази, что есть человеческое сознание. Что это было бы за сознание?

И потом преобразующееся или превращающееся из личного сознания в безличное. Представь себе, что каждый человек становится безличным. Пекарь больше не печет. Официант больше не обслуживает. Каждый пробужден. Мне это не нравится.


С.: Тогда не было бы никакой трагедии.

К.: Нет, если бы каждый действительно был пробужденным, это бы значило, что до этого были непробужденные. Даже идея, что может быть пробуждение, – это уже ад.

Даже возможность того, что люди могут пробуждаться, означает, что есть люди.

А если бы действительно существовали люди, это был бы действительно ад. Что это был бы за ад, если бы на самом деле были непробужденные люди!

А потом эти непробужденные пробуждаются. Господи помоги!

Аллилуйя и слава Господу, что это никогда не случится.


С.: Вы говорили, что не рекомендуете снова рождаться, но я спрашиваю…

К.: Но сейчас Я рекомендую Тебе, чтобы Ты никогда не рождался! Не то что снова. Будь Тем, что ты есть, что сейчас никогда не рождавшееся! Зачем ждать до тех пор?


С.: Но я спрашивал, в твоих ли это руках…

К.: В каких руках? Есть ли у тебя руки, если ты исчезаешь? Можешь ли ты этим управлять?


С.: Конечно, у тебя нет никаких рук, но как это сказать? Я не знаю, как это выразить.

К.: Если ты не можешь что-то делать сейчас, то как ты можешь делать что-то тогда?


С.: Но почему вы это говорили?

К.: Что? Я говорил, Ты лучше будь нерожденным. И Ты сейчас нерожденный. Зачем ждать, пока это случается?

Потому что тогда опять ничего не будет происходить. Как ничего не происходит сейчас.

Поскольку сейчас никто не рождается. И тогда никто не будет рождаться. Но сейчас, веря, что Ты рожден, Ты совершил Самоубийство.

Сейчас Ты переживаешь, что Ты мертв. Сейчас Ты страстно желаешь снова быть живым. И самый легкий способ – быть Тем, что ты есть, что никогда не рождается. Так чего Ты ждешь?


С.: Но есть ли у нас свобода воли, сэр? Когда ты так запрограммирован…

К.: Нет, никто не запрограммирован.

Только сознание запрограммировано, но не То, чем ты являешься.

Твоя Природа никогда не запрограммирована. Сознание – это программа. Поэтому забудь о сознании и просто будь Тем, что ты есть.

И не ищи оправдания «но я запрограммирован бла-бла-бла».

Сознание всегда оправдывает себя, всегда оправдывает то, чего оно не делает. Это все происходит в сознании.

Но для Того, чем ты являешься, это безразлично. Ты не зависишь от того, что происходит в сознании.


С.: Все, о чем бы мы сейчас ни говорили, это сфера ума…

К.: Нет. Я не говорю с проклятым умом. Я не знаю никакого ума. Нет никакой сферы чего бы то ни было.

Я говорю с Тем, что я есть.


С.: Кто говорит?

К.: Я. С Я. «Кто говорит»!


С.: Так что когда вы говорите с Тем, что я есть, это не отличается от разговора с…

К.: Я говорю с моим псом, как говорю с тобой. Я даже говорю с моей рубашкой: «Как мы сегодня? Ладно, еще один день».

С.: Вы, наблюдатель, наблюдаемое…

К.: Это все понятия.

Есть только Существование, или То, что ты называешь Самостью. Самость говорит и Самость слушает.

Нет никаких наблюдателя, наблюдения, наблюдаемого и всего этого. Это все слишком поздно.

Это интеллектуальный спорт. Вот и все. Порой я тоже это делаю. Но это – спорт. Если это часть развлечений, то почему нет? Но слава Богу, это никому не нужно. Но это весело.


С.: Оно вводит в заблуждение.
Веселье уводит тебя от исследования.

К.: Нет, веселье – это исследование. В веселье не может быть «тебя». Веселье опаснее всего для того, чем ты себя воображаешь. В веселье «ты» не можешь быть. В веселье нет никакого фантома. В веселье есть веселье и, возможно, простак, а возможно, нет. Но несомненно веселье. Так что веселье есть с простаком или без.


С.: Веселье – это серьезное дело.

К.: Я Тебе говорю, веселье более опасно для Твоей идеи того, что Ты такое, чем для чего бы то ни было другого.

Можно «досмеять» себя до смерти. Легче, чем доисследовать себя до смерти. Вот почему все так любят комиков, потому что в комедии «тебя» нет.

В хороших шутках ты просто засмеиваешь самого себя. Так что это очень опасно.

И если ты действительно видишь шутку как шутку, понимаешь шутку «как я только мог искать То, чем я являюсь, когда я всегда был и есть и буду Тем, что я есть?».

Эта шутка – непрерывная шутка. И тогда видение Себя, ищущего самого Себя, становится шуткой.

Всемогущий, сидящий где-то и думающий «Я должен знать Себя, чтобы быть Собой», – это шутка.

Так что это непрерывная комедия. Называть ли ее божественной, или нет. Это комедия.

Какие-нибудь другие серьезные вопросы?


С.: Итак, как только ты смотришь внутрь…

К.: Смотришь внутрь?


С.: Да, смотришь внутрь.

К.: У Тебя есть внутренность?


С.: Это то, что я делала много лет. Смотрела внутрь. И там что-то было.

К.: Нет!


С.: Теперь я не знаю, что это.

К.: Что ты там находила?


С.: Я не знаю, просто ничто.
Вроде того, где это не называешь…

К.: Ты похожа на черную дыру?


С.: Не черная дыра. Поскольку там все еще был кто-то, говорящий, что там ничего нет.

К.: Так что там было не ничто? Там было что-то, что ты называла ничто.


С.: Но теперь, почему я должна продолжать это делать? Я согласна с вами, когда ты над этим смеешься, все в порядке. Но теперь иногда, когда внимание идет внутрь, я не знаю, что с этим делать.

К.: Почему ты должна знать, что с этим делать? Ты смотришь на кусок дерьма на улице и спрашиваешь: «Что мне следует с этим делать?» И ты смотришь на кусок дерьма внутри и спрашиваешь себя, потому что считаешь это более личным.

«Мое чертово прозрение». Но это все равно что кусок собачьего дерьма на улице. Собака, смотрящая на собственное дерьмо. Дерьмо снаружи и внутри. «Что с этим делать?»


С.: Это было драгоценное…

К.: Драгоценное дерьмо. Драгоценное всегда находится под давлением. Поскольку у тебя есть что-то, о чем ты должен заботиться. Так что это становится сокровищем, о котором тебе приходится беспокоиться. И тогда ты боишься это снова потерять.

А теперь ты смотришь на это и спрашиваешь: «Почему я вообще на это смотрела?»

Я всегда предлагаю тебе, если ты действительно хочешь высоко ценить себя, просто быть Тем, чем ты не можешь не быть.

И это значит высоко ценить То, чем ты являешься. А ценить и хранить какое бы то ни было внутреннее или внешнее дерьмовое переживание – значит уделять внимание дерьму.


С.: Мы так привыкли что-нибудь делать. Скажем, наблюдать это, позволять этому быть…

К.: «Дева Мария пришла ко мне, она сказала мне, пусть будет так…»


С.: Что дальше?

К.: Что делать со всем твоим временем? Не спрашивай меня! Есть так много развлечений. Смотри телевизор.
Или ходи в кино. Или смотри внутрь. Но не ожидай ничего.


С.: Это становится второй натурой. Потому что я занималась этим так много лет, этим поиском.

К.: Но это не делает его более истинным.


С.: Это не об истинном.
Это о том, что делать теперь!

К.: Ты так боишься, что тебе станет скучно. Ты так боишься скуки. Ты боишься скуки больше, чем чего бы то ни было другого. «Если я действительно пробуждаюсь, то что я буду делать?» Ты больше боишься пробудиться, чем чего-либо еще.

«Что я буду делать, когда я пробуждаюсь? Я больше не могу ходить в кино, у меня не может быть парня, я больше не могу смотреть телевизор, не могу читать, не могу идти ни к какому учителю. Что я буду делать со всем моим временем? Больше ничего не важно.

Если я иду туда или сюда, никакой разницы нет. Может быть, мне придется вечно сидеть. Потому что действовать действительно неправильно. Но и не действовать тоже неправильно. Было так хорошо, когда я все еще надеялась, что получаю что-то из чего-либо».


С.: Да, это верно!

К.: «Я летала вокруг света, чтобы встретиться с человеком всего на два часа. А теперь я больше не могу даже покупать билет, поскольку после всего этого у меня больше нет денег».


С.: Как видеть скуку?

К.: Как только ты существуешь, тебе в любом случае всегда скучно. Существование – это скука, момент за моментом.


С.: Природа – это не скука.

К.: Природа не знает Природы. В Природе нет никого, кто мог бы скучать. Но как только есть кто-то, ему скучно. Бог, знающий самого Себя, Ему становится скучно с самим Собой. И посредством Своей собственной скуки Он создает все это.

Посмотри! Все развлечение, так что Бог не скучает. Это все о скуке Бога. А теперь Он жалуется, что это недостаточно развлекает. «Теперь Я хочу идти домой. Мне больше не нравится фильм».

Тогда Он становится искателем. «Теперь Мне надоел Мой собственный фильм. Теперь Я медитирую. Теперь Я иду внутрь. Потому что Мне надоел этот фильм, он больше Меня не развлекает. Я знаю все. Это все не важно. Теперь Я иду домой. Теперь Я становлюсь духовным. Теперь Я иду в ашрамы».

В начале все: «Ах!» Как ребенок: «Чудесно!» А потом наступает момент, когда Ты начинаешь скучать. И тогда Ты думаешь, что в жизни должно быть что-то большее, чем это. Тогда Ты можешь становиться духовным.

С.: Ашрам – это было чудесно. Все. Это было как прекрасный кружок. Но потом все завесы падали.

К.: Спустя короткое время даже это становится скучным. И тогда приходит следующее. Ничто не удерживает. Быть может, Ты идешь к бхаджанам и годами повторяешь и распеваешь святые песнопения. И будет момент, когда это кончается. Когда Ты думаешь: «Только не опять. Дерьмо. Еще один бхаджан. Еще одно святое песнопение. Я лучше пойду к Шакире». Может быть, в Шакире больше Шакти, чем в Шиве-Шанти-тра-ля-ля. Кто знает?


С.: Когда я в обычной жизни…

К.: Какой жизни?


С.: В повседневной жизни…

К.: Какой повседневной жизни?


С.: Ладно, когда я там…

К.: Когда ты мертв? Что происходит, когда ты мертв? Я бы назвал это повседневной смертью. Так что когда я в моей повседневной смерти вылезаю из постели, я начинаю свою повседневную смерть. Смерть происходит.


С.: Так что посреди этого…

К.: Посреди бытия мертвым. Порой я чувствую себя более или менее мертвым.


С.: Посреди этого все так преходяще.

К.: Это называется смертью.


С.: Это очень напряженно.

К.: Это очень напряженно – непостоянство.


С.: И я тоже преходяща.

К.: Представь себе! Смерть преходяща. Так что ты хочешь сказать?


С.: Я пытаюсь вам кое-что сказать, но это нелегко…

К.: Нет? Когда ты мертв, это нелегко.


С.: Это очень парализует.

К.: Это то, что я говорил, тебе становится скучно, и тогда ты парализован. И ты больше не знаешь, что делать.


С.: Мне становится скучно? Ты думаешь, это от скуки.

К.: Смерть скучна.


С.: Так что с этим делать?

К.: Я не знаю, что делать со смертью. Просто позволяй быть мертвым тому, что может быть мертвым. Смерть мертва.

То, чем ты являешься, никогда не нуждается в развлечении. Но если ты хочешь развлекаться смертью, то ты мертв. Смертельная смерть.

Сколько раз я должен это говорить?

Ты лучше наслаждайся бытием Тем, чему никогда не нужно ничем наслаждаться. И это твоя Природа.

Но как только Ты – кто-то, кому нужно чем-то наслаждаться в повседневной жизни, тогда повседневная жизнь становится повседневной смертью.

Зомби пытается развлекать себя в переживании смерти. Мертвый, мертвый, мертвый. Возвращайся к самадхи, и тогда мы снова поговорим.


С.: Даже после самадхи ты тот же самый, так какая польза?

К.: Но если это самадхи, если ты не знаешь никакого самадхи, которое может давать тебе особое переживание, тогда это называется естественным состоянием.

И это – Природа самадхи.
Но то, что знает самадхи, – это не самадхи.


С.: Ты знаешь это по памяти.

К.: То самадхи, которое ты можешь знать по памяти, – не самадхи. Это просто особое переживание смерти.

Самадхи – это естественное состояние Того, чем ты являешься, и Самадхи не знает никакой Природы Самадхи. А то, что можно называть самадхи и знать как самадхи, – фальшивка.


С.: Ладно. Значит, это мне не нужно.

К.: Какие-нибудь другие вопросы о самадхи или повседневной смерти?


С.: На самом деле в наших повседневных разговорах мы так много говорим «получай удовольствие».

К.: «Будь счастлив». Удивительно, но каждый, кто предлагает тебе быть счастливым, делает тебя несчастным.


С.: Это создает множество мыслей, которые заставляют тебя страдать.

К.: Ты прав. Идея счастья, безусловно, делает Тебя несчастным. Идея реального делает Тебя нереальным.

Идея свободы делает Тебя пленником этой идеи. Все, что Ты создаешь в качестве символов, делает Тебя рабом.

И что это за бремя, что Ты должен быть счастливым? И кому, к черту, нужно быть счастливым, чтобы быть Тем, что он есть?

В любом случае, кому нужно это чертово счастье? И все говорят об этом: «Ты счастлив?» И каждый хочет услышать: «Не очень». «Я тоже». Это всегда вопрос «Как поживаешь?»

Скоро ты приучаешься отвечать: «Не очень», и тогда они довольны. Если ты говоришь: «Я по-настоящему счастлив», они изо всех сил стараются сделать тебя несчастным.

Всякий пинает тебя и старается доказать, что ты не можешь быть счастливым. «Рядом со мной ты не можешь быть счастливым».


С.: Фантом, который хочет избавиться…

К.: От веселья?


С.: Избавиться от страдания. Он не в силах избавиться. Но он все равно пытается.

К.: Веселый простак становится грустным простаком. И как грустный простак, он ищет выход. Сначала он начинает как веселый простак. И тогда это вполне весело. Но потом он становится грустным, поскольку ему становится скучно.

И тогда он становится грустным простаком. И тогда он делает грустный рассказ (sad-ana). Садхану. Потому что он хочет вернуться к ананде.


С.: И тогда они оба грустные. Том и Анна.

К.: Тогда они женятся и потом будут вечно несчастными. Поэтому я предлагаю тебе делать счастливую ану. Мне нравится счастливая ана.

С.: Вы говорите, что нет никакого моста между фантомом, который не может найти выход, и Тем, что является фантомом, но не нуждается в том, чтобы найти выход. Между ними нет никакого моста, верно?

К.: Фантому постоянно нужно находить выход из чего-то. Но это иллюзорное переживание. Это феноменальное переживание того, кто не существует. И кто постоянно испытывает побуждение или страстное желание избавиться от этого.

Поскольку в любой момент, когда ты существуешь, ты являешься относительным существованием, а относительное существование всегда недостаточно хорошо.

Так что в том относительном существовании тебе всегда недостает Того, чем ты являешься.

В любой момент «твоего» существования «тебе» недостает Того, что является твоей природой.


С.: Так что это все равно что говорить – это в любом случае то, что есть, это то, что не может не быть?

К.: Нет, То, чем ты не можешь не быть, никогда не тоскует по самому Себе. А тому, чем ты себя воображаешь, всегда будет недоставать самого Себя. И нет никакого моста.

Поэтому нереальному всегда будет недоставать Реального, а Реальному не может недоставать Реального, потому что Реальное даже не знает никакого Реального.

Так что Тому, что даже не знает Реального, никогда не будет недоставать Реального.

А то, что знает реальное, уже нереально, поскольку только в нереальном есть кто-то, у кого есть идея реального.

Только в нереальном есть тоска по Реальному.

Поскольку Реальное, которое всегда реально, никогда не тоскует по Реальному, так как нет никакой идеи реального или нереального. И между ними нет никакого моста.

Нереальное всегда будет нереальным. А Реальное – Реальным. Но Реальному не нужно становиться Реальным, а нереальное всегда хочет стать реальным. Такова природа нереального.

Быть нереальным невыносимо. Поэтому сознание пытается знать сознание, поскольку сознание уже нереально.

Выхода нет. Это очень легко. Реальное легко, поскольку нет ничего легче, чем быть Тем, что ты есть.

Но абсолютно невозможно становиться Тем. Как только ты пытаешься становиться Тем, ты – тот, кто это утратил. Поскольку ты только подтверждаешь, что есть тот, кому нужно быть реальным.

Тот, кому нужно быть реальным, никогда не будет реальным.

Сомнительное существование всегда из-за сомнительного существования будет сомневаться в себе и, сомневаясь в себе, пытаться избавиться от сомнения.

И, пытаясь избавиться от сомнения, будет пытаться стать реальным или знающим, чем оно является.

Поскольку То, чем оно было бы, не было бы сомнительным. Но, пытаясь становиться, это всегда будет сомнительной попыткой. Это продолжается и продолжается. Никогда не кончающаяся история.

Это все равно как Шива создает собственный кукольный домик и, играя с куклами, Он сам становится куклой. А потом, пытаясь не быть куклой, Он остается куклой. И такова природа Шивы, становящегося дживой.

Играя с самим Собой. Создавая образы самого Себя, и спустя короткое время Он верит в Свой собственный образ. Так что Он даже не может винить кого-то еще. Он достаточно глуп, чтобы играть с самим Собой.

А потом невозможно пытаться выйти из игры, потому что она Ему наскучила. Поскольку Он никогда не был в игре.

Эта ловушка такая абсолютная.

Ловушка, что Ты влюбляешься в самого Себя. Ты становишься любящим и Ты создаешь своего возлюбленного. А потом Ты играешь со своим возлюбленным, со своим возлюбленным «я», со своей возлюбленной самостью.

Тогда есть «я», я сам и Я, и Ты играешь с этим. И спустя какое-то время забываешь, что это только игра, что Ты создал игру, что это просто энергичный танец с самим Собой.

И тогда он становится реальным.
И тогда это становится скучным, поскольку в действительности это фальшивая реальность. Так как Ты это видишь, она Тебя не удовлетворяет.

И тогда Ты хочешь избавиться от нее, но как только Ты пытаешься от нее избавиться, Ты подтверждаешь, что в ней кто-то есть. И потом пытаешься из нее выбраться, это никогда не кончается.

Никогда не кончающаяся история сознания, пытающегося избавиться от сознания. Фантастика. Игра пытается избавиться от игры. Шива пытается стать Шивой. И это невозможно. Самость никогда не станет Самостью. Ни в каком относительном существовании. Но Она пытается, и пытается, и пытается.

Так что исследование никогда не прекратится. Поскольку в любой момент, когда ты не являешься Тем, что ты есть, ты от этого страдаешь. Есть «я» в страдании тоски по тому, чем оно является.

Но чем больше «я» хочет становиться тем, что не является «я», оно подтверждает, что есть «я», которому нужно, чтобы «я» не было.

Это такая совершенная ловушка. Столь абсолютно совершенная ловушка. И Ты не можешь избежать снова и снова попадать в эту ловушку. Поскольку Ты – ловец, ловля и то, что ловится.

Поэтому Ты не можешь не влюбляться в Себя снова, и снова, и снова. И во всем этом снова и снова нечего получать или терять. И снова, и снова, и снова это не делает Тебя больше или меньше, как бы это ни было.

Ты не больше и не меньше являешься Тем. И нет никакого выхода.

И Ты не можешь отделаться от того, что ты есть.

И, осознавая Себя, ты снова, и снова, и снова влюбляешься в Себя без всякого перерыва. Каждый момент – это еще одна влюбленность в следующий.

Этот любовный роман с самим Собой – никогда не кончающаяся история. Потому что в этом любовном романе Ты реализуешь самого Себя. Ты навсегда пропал.

Это называется покоем. И в этом нет никакой надежды, что Ты когда-нибудь сможешь избавиться от самого Себя. Выхода нет. Так что успокойся.

С.: Мы живем жизнью одних лишь понятий.

К.: Ты переживаешь Себя во всех возможных понятиях. Но То, что переживает Себя во всех понятиях, никогда нельзя переживать.

И ты прав, ты можешь переживать себя только в понятиях. Поскольку То, что переживает себя во всех возможных понятиях, никогда не может переживаться. Но ты не можешь это остановить.


С.: Ты не можешь это остановить, но это не должно делать тебя несчастным.

К.: Как можно страдать в отношении самого Себя? Вот в чем вопрос.

Только идея, что есть другие, что ты и то, что ты переживаешь, различны, что ты – любящий, который отличается от возлюбленного, – вот в чем страдание.

Но будучи Тем, что ты есть, которое есть страдающий, страдание и то, о чем он может страдать, любящий, любовь и возлюбленный, – где же тут страдание?

Просто быть Тем, чем ты не можешь не быть, это абсолютный конец всякой идеи двух. А когда нет двух, как Ты можешь страдать о Себе?

Страдание есть только потому, что ты надеешься, что это все однажды кончится. Это страдание. Что ты можешь себя уничтожить чем-то, что ты делаешь. Что ты конечен. Что у тебя есть счастливый конец.

Особая идея, что будет счастливый конец. Из-за этого ты страдаешь. Даже идея конца – это страдание.

Страдалец начинается с идеи начала. А идея конца делает начало реальным.

Если есть реальность начала, то есть реальность конца, и это уже страдание. Так что идея счастливого конца подтверждает, что было начало. А там, где есть начало, есть страдание. Фантастика.

Что за ловушка. Эта проклятая идея просветления. Счастливый конец. И то переживание, что ты будешь счастливым всегда и вечно. Ха-ха-ха.

Это невероятно. Идея счастья, особенно счастливого конца, создает все несчастливые начала. Все то проклятое страдание. Все, что проклято, все, что имеет кровь в своем чем бы то ни было, – это чертово страдание. Но, несомненно, не жизнь.

Потому что жизни не нужна никакая кровь, чтобы быть жизнью. А то, чему нужна кровь, чтобы быть живым, – это чертово страдание. Так что теперь оно у тебя есть. Твое драгоценное тело. Экхарт Толле называет это «телом боли». Ты платишь каждый день. Это доходное тело.


С.: Тело боли – это хорошая тема для фантома. Это действительно работает. Это удачная тема.

К.: Да, старание избежать боли. Медитация подобна болеутоляющей пилюле. Ты закрываешь глаза, и «меня здесь нет, меня здесь нет». «У меня нет тела, у меня нет тела». Или «я вхожу в боль, я вхожу в боль». «Никакой боли нет, никакой боли нет». «Я не обращаю внимания, я не обращаю внимания». «Боли нет, боли нет, боли нет». Все это делали! Я обращаюсь только к специалистам. Они здесь все специалисты.


С.: Наблюдать боль.

К.: Наблюдать боль. «Пусть боль проходит». «Оставайся свидетелем». «Будь экраном, а не проекциями». «Экран не может страдать о проекциях». «Поэтому будь свидетелем, а не тем, что можно свидетельствовать».

Все эти фантастические техники и концепции. Вы пробовали их все. И посмотрите, где вы!

Слушая этого парня! Ха-ха-ха. Посмотрите, с кем я говорю! Все специалисты.


С.: Мы все в клубе.

К.: Мы все встречаемся в клубе культа трудного. Очень легко вступать в этот клуб. Очень легко быть трудным. Трудное всегда есть. Для этого не нужно работать. Невозможно быть легким. Но трудно не пытаться.


С.: Теперь я больше не верю в просветление, и я не знаю, чего я должен хотеть! Вы его просто уничтожили.

К.: Это то, за чем вы сюда приходите, чтобы бросить эту проклятую идею просветления. Поскольку кому нужно быть просветленным?


С.: Но теперь мне нечего делать.

К.: Вот видите, теперь ей нечего делать. Теперь она жалуется! «Что я теперь буду делать? Скажите мне». Поскольку просветление – это всегда как хорошее развлекательное шоу.

Вы можете сидеть в Тируваннамалае, пить чай и говорить со своим соседом о просветлении, о хороших учителях и плохих учителях, и куда вы ездили, и что есть истина, и Рамана то-то, и Рамана говорил… Только потому, что у вас есть эта идея просветления. А теперь вы думаете, что даже не можете там сидеть? Быть может, вы все еще можете там сидеть. Представьте себе!


С.: Мне не интересно.

К.: Но это все еще слишком много интереса – «Мне не интересно».