. Десять быков — в традиции чань-буддизма — серия коротких стихотворений, сопровождающихся картинками, которые иллюстрируют этапы постижения практик махаяны, по мнению их авторов, ведущих к просветлению, а также к последующей совершенной мудрости. Являются чаньской интерпретацией десяти этапов, которые испытывает бодхисаттва, как это описывается в различных сутрах махаяны, особенно в Аватамсака-сутре. Вот десять картинок «Десяти быков»: 1. Ищу быка 2. Напал на след быка 3. Чувствую (заметил) быка 4. Ловлю быка 5. Приручаю быка 6. Еду на быке домой 7. Забыл о быке, остался сам 8. Забыл и о быке, и о себе 9. Достиг истока 10. Вернулся с дарами в мир Ещё один вариант перевода стихов Какуана . В современном виде существуют с XII века. Опираясь на древнюю традицию даосов, китайский мастер Коань Шиюань (яп. Какуан) создал десять картинок с подписями к ним в стихах и комментариями в прозе. Но если у даосов имелось восемь картинок, оканчивающихся пустой восьмой, то Коань, в соответствии с традицией Чань, добавил ещё две. . Также здесь приведены иллюстрации, созданные известным в Киото мастером гравюры Томикичиро Токурики - потомок многих поколений художников. Его пастушьи картинки восхитительно непосредственны и полны глубокого, неподвластного времени смысла, какими и должны были быть оригиналы Какуана.
1. Ищу быка Скитаясь по пастбищам этого мира, Без конца раздвигая высокие заросли, Я стараюсь найти быка. Вдоль безымянных рек, по запутанным тропам Я в горах пробираюсь далёких. Мои силы уходят, нет мочи терпеть, Не могу отыскать быка. И лишь ночью в лесу слышен хруст саранчи. Комментарий. Бык потерялся, стоит ли искать? Ведь лишь из-за отрыва от истинной своей природы я не могу найти его. В смешении разных чувств я потерял следы. Вдали от дома, озираясь на распутьях, не знаю я, какой идти дорогой. Страх, алчность, зло, добро с пути меня уводят.
2. Напал на след Вдоль берега идя, я под деревьями Следы копыт заметил, даже Под нежно пахнущей травою они видны. Вдали от дома, высоко в горах Мне встретились они. И прячутся следы не боле, Чем чей-то вверх торчащий нос. Комментарий. Понимая учение, следы быка я вижу. Теперь я осознал, что если множество вещей из одного металла производят, то точно также мириады сущностей из ткани самости растут. А если различать не буду, то как же отделю я истину от лжи? И, хоть пока я не прошёл врата, но путь уже заметил.
3. Чувствую быка Я слышу, соловей поёт. И греет солнце, мягкий ветерок, И ива зеленеет вдоль реки. Быку не скрыться здесь. Какой художник сможет написать Его огромную главу и царские рога? Комментарий. Кто слышит шум, тот может осознать его источник. Как только все шесть чувств сольются воедино, то входишь во врата. А лишь войдёшь - и голову быка заметишь! Единство это уподоблю единству соли и воды в растворе, единству цвета со всем прочим, что вместе краску образует. Легчайшее, неотделимое от самого себя.
4. Ловлю быка В ужасной борьбе ухватил я его. Неистощимы бычьи мощь и воля. Взбегает он на дальнее плато, Что высоко за облаками, Или в ущелье недоступном Укрыться норовит. Комментарий. Он долго был уже в лесу, но я поймал его сегодня! Страсть к окружающей природе его сбивает с направленья. Сладкой травы жаждет он и всё дальше уходит. И нрав его пока упрям и необуздан. И укрощать его придётся мне кнутом.
5. Смиряю быка А теперь нужны кнут и верёвка, Чтобы снова бык не пропал На какой-нибудь узкой и пыльной тропинке. Хорошо был обучен когда-то и вот Снова кроток и добр, как и прежде. И опять повинуется так же, Совершенно свободный от пут. Комментарий. Когда одна мысль возникает - за ней другая вслед идёт. Когда возникла мысль из просветленья, то истинны все следующие мысли. Всё делает неверным заблужденье. Не объективное рождает заблужденье - оно из субъективного идёт. Держитесь крепко за кольцо, что через нос быка продето, не допускайте ни малейшего сомненья.
6. Еду на быке Я на быке верхом неспешно Спускаюсь по горе домой. Свирель моя поёт и будит мягкий вечер. Рукой похлопывая в такт, Я отмеряю вечный ритм. И кто бы ни услышал эти звуки - Тотчас подхватит их. Комментарий. Окончена борьба, уравнены находка и потеря. Лесной деревни песню я пою, мотивы детства из свирели извлекаю. Сидя верхом на быке, гляжу на облака над головою. Вперёд еду я и о том не тревожусь, что бы меня остановить могло.
7. Бык превзойдён Верхом на быке я добрался до дома. Я безмятежен, и бык мой пускай отдохнёт. Рассвет наступил. Блаженствуя в покое Жилья своего под соломенной крышей, Я в угол забросил верёвку и кнут. Комментарий. Всё подчиняется не двум, а одному закону. Быка мы взяли лишь, как временный предмет. Это как связь у кролика с капканом, и как у рыбы с сетью. Это как золото и шлак, как появленье из облака луны. Чистого света дорожка одна сквозь бесконечное время струится...
8. Превзойдены и бык и самость Верёвка, кнут, и бык, и самость - Ушли в Небытие. Безбрежно небо так, что мысль К нему пристать не может. В бушующем огне как уцелеть снежинке? Ушедших патриархов здесь следы. Комментарий. Ушла посредственность. От всех ограничений ум свободен. Я просветленья не ищу. Но также и не остаюсь я там, где просветленья нет. И, так как ни в одном из состояний я не остаюсь надолго - глаза меня не могут увидать. И если сотни птиц цветами мой путь усыпят даже - в чести этой нет смысла для меня.
9. Достиг источника Как много шагов сделал я совершенно ненужных, Чтоб назад возвратиться к истоку. Уж лучше слепым и глухим оставаться с начала! В жилье настоящем своём пребывая, Я равнодушен к тому, чего нет и что есть - Вот река, что течёт безмятежно, Вот красные цветы... Комментарий. Сначала истина ясна. Уравновешенный, в молчаньи, я наблюдаю форм распад и форм объединенье. Тому, кто не привязан к форме, реформа не нужна. Вода - изумруд, гора - насыпанное индиго, и то, что созидается, и то, что разрушается - я вижу.
10. В миру Босой, в распахнутом халате, Средь мира людей пребываю. Лохмотья мои запылились, А сам я блаженствую вечно. И магия мне не нужна, Чтоб жизнь удлинить. И теперь Предо мной оживают деревья... Комментарий. Внутри мои врата, и тысяча святых меня не знает. Незрима сада моего краса. К чему искать патриархов следы? С бутылкою винной иду я на рынок, о посох опёршись, домой возвращаюсь. И на базаре, и в лавчонке винной, лишь только на кого взгляну - он просветлённым станет. конец .
Сэкида Кацуки в своей книге "Практика дзэн" (глава 17) прокомментировал традиционную серию картинок, называемую «Поиски пропавшего быка». Читать в теме "Сэкида Кацуки (категории самадхи). "Ступени практики дзэн" .
. Ещё один вариант перевода стихов Какуана с комментарием. (с) 1. В поисках быка На пути его встали высокие дикие травы, Стремнины и горы, дороги не видно конца. Силы и дух уже на исходе, а поиски все же бесплодны. Лишь среди шелеста трав слышится пенье цикад. Описание: На этом этапе подвижник полон досады, беспокойства. Он вдруг замечает, что у него теперь стало больше проблем, чем было до начала его духовного подвижничества. 2. Видны следы У стремнин, на краю леса много следов. Даже дикие травы не могут их скрыть до конца. Даже далеко в горах, в самых глухих местах, Небесное покрывало не застит ему глаз. Описание: Неустанно трудясь у стремнины и в лесах, подвижник постепенно успокаивает свое омраченное сознание. Он убежден, что, успокоив свое заблудшее сердце, он даст проявиться собственной природе быка. 3. Виден сам бык Желтые иволги радостно поют на ветках, Греет солнце, дует ласковый ветер, и зеленеет ива. Вот он, бык, ему нигде не скрыться. Лишь головы не видно, что делает картину неполной. Описание: По мере убывания омраченных неведением мыслей, когда сердце становится все покойней и чище, подвижник все меньше сомневается, что перед ним мелькнул образ быка, который и есть его собственная природа. И все же он не видел ясно его облик, и, возможно, следы быка опять затеряются. 4. Поимка быка Со всем рвением берись за поимку быка, Он силен, могуч, сдержать его трудно, Он то подымается к горной вершине, То опускается в смрад городского загона. Описание: Со всем рвением приступивший к своей практике подвижник в конце концов обретает кай-у, иначе - пробуждение; теперь он видит собственную природу. Но тяжелый груз заблуждений все еще висит на нем, и его нелегко сбросить. Кажется, что он поднимается со дна долины заблуждений к горной вершине прозрений. Но он все еще окружен смрадом и туманом заблуждений. 5. Пастьба быка Держи при себе постоянно кнут и веревку, Иначе бык снова скроется за облаком пыли. Объезжай его до тех пор, пока не станут повадки чистыми и кроткими, Даже без узды он должен повиноваться. Описание: Если мы не воспользуемся собственным укрощенным и заботливым сердцем, чтобы усвоить обретенный нами опыт пробуждения, то может так случиться, что мы вновь окажемся во власти заблуждений прошлого. Если мы будем хорошо заботиться о нашем пробужденном сердце, то монашеские правила - виная - с прививаемой ими дисциплиной и медитация с ее благотворным воздействием на наше сердце (сознание) станут ежедневными орудиями в нашем духовном подвижничестве. 6. Домой верхом на быке Возвращаешься верхом на быке с думами о доме, Звуки свирели несутся навстречу вечерним облакам, Каждый удар сердца, каждый звук свирели даруют неизъяснимую радость. Если вы цените музыку, зачем срываться на окрик. Описание: Когда подвижник достигает этого этапа, он медленно и постепенно начинает двигаться по дороге к своему старому дому не-возникающей и не-исчезающей собственной природы. В пути он может постичь как бытие своего собственного тела и сердца, так и бытие окружающей природы. Ни один из этих феноменов, которые он воспринимает своими пятью органами чувств, нельзя удовлетворительно объяснить посредством языка. Язык не нужен, чтобы описать глубокий смысл буддовости. Таким образом, сам язык может воздействовать на сердце через чувства либо минуя их; а музыка небесного барабана может выражаться в звуках и помимо них. 7. Бык исчез, а человек остался Пастух вернулся в свой дом в лесу, Быка не видно, а сам человек не думает вставать, Солнце уже высоко, а тот все отдыхает, Его кнут и веревка висят в пустом доме. Описание: Собственная природа изначально чисто и покойна. Стоит исчезнуть омраченным неведением мыслям, как сразу появится абсолютно чистая и покойная собственная природа. Там ничего не видно. Поэтому, когда является собственная природа, ее нельзя никак назвать, поскольку она пребывает везде, внутри и снаружи всего сущего. Это можно сравнить с тем, как рыба, живущая в воде, не подозревает о ее существовании, и как люди, дышащие воздухом, не замечают его. Поэтому, когда бык опустошен до последней омраченной мысли, пастух остается один, лишенный какой-либо мысли. 8. Пропали и бык и человек Кнут с веревкой, бык с пастухом оказались одной пустотой. Кто поверит, что синее небо вокруг лишь одна пустота? У горящей печи тает снег не спеша, Лишь добравшись сюда, патриархов увидите вы. Описание: На этом этапе прекращается любая форма словесного выражения и угасают все мысли и всякого рода деятельность. Здесь нет нужды в мыслительных актах, поскольку отпадает необходимость в рассудочной деятельности (понятийном мышлении). Также становится невозможным привлекать саму рассудочную деятельность для объяснения или определения подобного состояния, которое можно назвать миром неизъяснимого. 9. Возвращение к истокам А к истокам возврат, как похоже, уже ничего не сулит. Все спокойно (внутри) по дороге назад, будто слеп ты и глух. В самом храме ничто не волнует твой взгляд. Неожиданно вдруг зажурчала вода и цветы заалели. Описание: На изображении представлены одни феномены, но самого наблюдателя нет. Хотя горы по-прежнему горы, а вода по-прежнему вода, все же они не те, какими представлялись человеку до его духовного подвижничества. Горы и вода, возможно, те же самые, но самого "я", которого трогал вид этих гор и воды, уже не существует. Звук и изображение уже не могут вызвать появление дуалистического и привязанного сердца (сознания); поэтому подвижник как бы слеп и глух. Когда он смотрит, он способен видеть, когда он слушает, он способен слышать, но сердце безучастно. Когда он ест, он ощущает вкус, но сердце безучастно. Красные цветы и журчащая вода впереди и позади храма - просто проявление спонтанного (т.е. неожиданно возникающего) бытия спонтанных феноменов. Не отрицается существование этих феноменов вне самого сердца, однако они и не пребывают внутри него. Сталкиваясь с множеством феноменов, сердце по-прежнему остается ничем не связанным. Это и называется раскрепощением, спонтанностью. 10. Вступление на человеческое торжище с протянутой всем рукой помощи Ты на торжище ступишь, весь грязный, босой, Грудь открыта, но смотришь с улыбкой на всех; Нет нужды теперь в чуде святых и богов, Даже куст, что засох, ты заставишь цвести. Описание: Этот образ выражает невинность и естественность, простоту и спонтанность, проявление чудодейственных сил, которые не зависят от формы и облика, от мирских привычек. Этот образ представляет существо, свободное от мирского, но не презирающее мирское, вступившее в мир, но оставшееся непривязанным ни к одному из его признаков. Оно полно великого раскрепощения, великого сострадания и великих чудодейственных сил. Дзэн-буддизм не занимается чудодейственными силами, о которых так много говорят. Но вы можете полностью избавиться от пут неведения, освободившись тем самым от привязанности к людям и к себе, добру и злу, богохульству и святости, скверны и чистоты и всех иных двойственных признаков вещей, чтобы достигнуть чувства спонтанности. Поэтому камни могут кивать "головами", а засохший куст действительно может зацвести. Но это не волшебная сила богов и святых, не секреты чудодейственных сил, а лишь естественное проявление феноменов. .
Десять быков Десять быков (кит., пиньинь: shiniu, палл.: шиню, яп. jugyu дзю:гю:) — в традиции чань-буддизма — серия коротких стихотворений, сопровождающихся картинками, которые иллюстрируют этапы постижения практик махаяны, по мнению их авторов, ведущих к просветлению, а также к последующей совершенной мудрости. Являются чаньской интерпретацией десяти этапов, которые испытывает бодхисаттва, как это описывается в различных сутрах махаяны, особенно в Аватамсака-сутре. В современном виде существуют с XII века. Опираясь на древнюю традицию даосов, китайский мастер Коань Шиюань (яп. Какуан) создал десять картинок с подписями к ним в стихах и комментариями в прозе. Но если у даосов имелось восемь картинок, оканчивающихся пустой восьмой, то Коань, в соответствии с традицией Чань, добавил ещё две. Объяснение сюжета Рисунки, стихи и краткий комментарий показывали, как ученик в поисках «быка» (метафора «просветления», первоосновы жизни, истины в действии) решает отправиться в дикие места, и как его усилия поначалу оказываются бесплодными. Не смущаясь, он продолжает поиск и, наконец, находит следы на берегу реки. Когда он видит быка в первый раз, то поражен его великолепием. Однако ученик должен еще тяжело потрудиться, чтобы приручить быка. В конечном счёте он достигает высокого просветления и возвращается в мир, на который теперь способен духовно повлиять: «И на базаре, и в лавчонке винной, лишь только на кого взгляну — он просветлённым станет». Названия изображений, и обобщающее пояснение к ним: 1.Ищу быка/Поиск быка (бесцельные поиски, только звук цикад) 2.Напал на след/Обнаружение следов (путь следования) 3.Чувствую быка/Обнаружение быка (но только тыл, а не его голова) 4.Ловлю быка/Поимка быка (великая борьба, бык неоднократно убегает, требуется дисциплина) 5.Смиряю быка/Покорение быка (меньше ошибок, меньше дисциплины, бык становится кротким и послушным) 6.Еду на быке/Возвращение верхом домой (большая радость) 7.Бык превзойдён/Бык остался позади (родной дом, бык забыт, кнут дисциплины отложен; безмятежность) 8.Превзойдены и бык и самость/И бык, и Я остались позади (ум свободен от всех ограничений) 9.Достиг источника/Достижение истока (естественность, очевидность) 10.В миру/Вернулся с дарами в мир (распространение просветления среди людей) Значение десяти быков По мнению мастера монастыря Шаолинь Вон Кью-Кита: 1.На первом этапе бык является символом природы человека, которая является также и природой будды. Человек не знает, где находится эта природа, и начинает её искать; 2.На втором этапе происходит духовное подвижничество, которое ведёт человека к постижению дзэн; 3.На третьем этапе последователь приходит к внутренней гармонии и ощущает чувство радости, достигая сатори, являющегося малым просветлением. Адепту дзэн необходимо приложить больше усилий к тому, чтобы не остановиться и не потерять цель; 4.На следующем этапе последователь видит изначальный облик самого себя, но всё ещё считает множество вещей существующими, тем самым пребывая в заблуждении; 5.На пятом этапе монахи должны соблюдать кодекс монашеских правил, а миряне должны соблюдать нормы морали, которые помогут достичь пробуждения; 6.Далее подвижник узнаёт, что такое собственная природа и конечная реальность, и видит отсутствие способа рассказать об этой реальности посредством слов. Изображение данного этапа также указывает на возможность пробуждения в данном моменте и на то, что личность после просветления может сохраниться; 7.На седьмом этапе бык, означающий собственную природу, исчезает, так как адепт дзэн стал един со своей природой Будды. Подвижник стал свободен от иллюзии дхармы, заключающейся в визуализации себя как отдельного организма, но всё ещё остаётся привязанным к иллюзии «я»; 8.На восьмом этапе отсутствует и бык, как природа Будды, и подвижник, как искатель истины. Подвижник видит абсолютную пустоту высшей реальности как отсутствие познаваемого и познающего. Данное состояние не-сознания (не-ума) обозначается патриархами и буддами в качестве полного просветления или нирваны, где отсутствует любая двойственность, в том числе и разделение между космосом и существом; 9.Восьмой этап в традиции дзэн не является концом духовной практики в отличие от других религий или буддийских направлений. На девятом этапе подвижник возвращается обратно к нуждающимся в помощи в качестве бодхисаттвы, который проявляет сострадание ко всем существам. Объекты мира на данном этапе не вызывают у адепта омрачения, так как он видит их иллюзорную природу; 10.На последнем этапе просветлённый возвращается в мир феноменов в этой или в одной из последующих жизней для помощи всем существам. Этот мир может быть человеческим или иным, включая самые низшие сферы. Лекс Хиксон ДЕСЯТЬ ВРЕМЕH ПРОСВЕТЛЕНИЯ: ДЗЕНСКИЕ ПОИСКИ БЫКА В описанных здесь древних дзенских рисунках, посвященных поискам, быка, просветленный изображается, как говорит нам Лекс Хиксон, "толстым и радостным простым сельским жителем" – кажется, что это слишком быстро выросший полный маленький мальчик. Подобным образом древние даосские святые изображались толстыми и с большими животами, имеющими в своем сердце маленького ребенка, а Иисус также говорил, что необходимо стать подобным ребенку, чтобы войти в "Небеса" просветления. Но есть фундаментальное различие между детством и тем, чтобы "быть подобным ребенку". Это различие состоит в Эго. Святые и дети столь привлекательны именно потому, что у них нет Эго. У детей Эго еще не сформировалось, и их доличностное счастье просто наивно, оно в беззаботности неведения. Как говорил св. Августин, невинность детства вызывается в большей мере слабостью тела, а отнюдь не чистотой сердца. Святые же счастливы надличностным, трансперсональным счастьем. Оно прошли через все стадии Эго и личностного уровня развития и превзошли их для того, чтобы открыть для себя Высшее Тождество. Блаженство просветленного – это выражение его экстатического освобождения от всех уз сознания, и это действительно истинная невинность. Ничто из этого не может быть возможно без предварительного образования Эго и обособления своего "я", которое осуществляет контроль над личностью и побуждает ее к дальнейшему развитию. Две вещи должны быть поняты. Во-первых, Эго в предельном смысле – это дар нам от Бога, это естественный этап нашего развития и средство превосхождения последнего. Во-вторых, просветление не требует, чтобы вы отбросили умственный опыт и регрессировали к детскому уровню. Вам не нужно отбрасывать знания и то, чему вы научились, – освободиться нужно только лишь от фальшивого отождествления с Эго, которое злоупотребляет вашим умом. Вам нужно не столько усилить в себе детские качества, сколько оптимизировать их. Полнота ума, а не отсутствие ума – вот девиз просветления. Дзен называет это Большим Умом. И это приятнейшая игра – быть таким, как этот толстый, радостный сельский житель, пасущий быка. * * * Просветление не является только лишь достижением древних и легендарных святых, а процессом, протекающим среди членов любой культуры, процессом, в котором наше сознание постепенно становится полностью прозрачным, до самой своей сущностной природы. Различные традиции развили свои варианты тонкого языка для описания фаз этого процесса. И эти попытки выделить стадии просветления не являются только лишь схоластической проекцией – они отражают комплексную целостность осознания в ее постепенном становлении, очищенную и проясненную самим же осознанием. Человек, занимающийся поисками просветления, должен стать таким же привычным к наблюдениям за своим сознанием, как эскимос привычен к снежным условиям. Но просветление не является просто простирающейся во все стороны белизной и тем более не подобно снегу; это процесс, который проходит через различные этапы, подобно сменам времен года. Образ "десяти времен просветления" был навеян мне рисунками, изображающими выпас быка, которые впервые появились в XII веке в Китае и в которых духовные поиски символически изображены как поиски неуловимого Быка, который бродит в лесу. Бык символизирует внутреннюю природу сознания, тайной которой являемся мы сами. Согласно учению буддизма, когда наша внутренняя природа раскрывается, то оказывается что у нас на самом деле нет никакой внутренней природы и что сущностью нашего сознания является пустота, свободная от всего. Этапы просветления, которые предполагаются в эти десяти рисунках, являются постепенным проявлением этой сущности сознания, которую мастера дзен называли "Истинной Природой" и которая постепенно проявляется все более и более явственно. Первый рисунок, посвященный поискам Быка, или, аллегорически, этапам просветления, так и называется – "Поиски Быка". Он отмечает тот момент, когда мы начинаем осознавать то, что существует процесс просветления. На этом этапе мы представляем себе тайну нашей Истинной Природы как нечто, что может быть объектом происков. До того: как начались поиски Быка, наш духовный рост происходил замаскированный повседневностью жизни, где во всех желаниях проявлялось, в большей или меньшей мере, стремление к предельному самоосуществлению – просветлению. Сейчас мы формально стали духовными искателями, стали на путь того развития, которое является необходимым для того, чтобы сфокусировать энергию нашего сознания на нашей Истинной Природе. Хотя это развитие включает в себя и фундаментальную иллюзию, которую традиция дзен вскрыла самым бескомпромиссным образом. Мы читаем в тексте традиционного комментария к рисункам, изображающим поиски быка, следующее: "В действительности Бык не терялся. Зачем же тогда его искать?" С целью поиска нашей Подлинной Природы мы создаем иллюзорный дуализм между тем, кто ищет, и объектом его поисков. Зачем искать Истинную Природу, которая всегда присутствует в нас, как само то сознание, с помощью которого человек предпринимает свои поиски? Наша Истинная Природа никогда нами не утрачивалась и поэтому никогда не может быть найдена. Мы не можем найти удовлетворительный ответ на вопрос "Зачем искать?", и эта невозможность найти ответ приводит к постепенному прекращению поисков, что и приводит к расцветанию Просветления. Древний комментарий продолжает: "Даже повернувшись к своей Истинной Природе, человек не может увидеть ее. По причине своей загрязненности он перестал видеть Быка. Внезапно он обнаруживает себя перед лабиринтом перекрещивающихся путей". Искатель изображен пробирающимся через горные джунгли. Запутанность возможных путей представляет комплекс возможностей для мысли и действия каждого индивида в любой из культур. Искатель делает вывод, что Бык "избрал один из этих путей, но насколько бы искренне искатель ни шел по различным путям, он все равно никогда не сможет найти Быка Истинной Природы ни на каком из путей. В конце концов приходит понимание, что Бык является суммой всех путей, включая и джунгли, и искателя, пробирающегося через них. Наша Истинная Природа является не чем иным, как фундаментальным принципом Бытия, о которой мастера дзен говорили как об "Изначальном Уме". Комментарий описывает иллюзорный поиск того Изначального Ума, который на самом деле никогда не был утрачен и от которого мы никуда не уходили. "Одинокий и напуганный, пробирается он через леса и джунгли в поисках Быка, которого он не может найти. Вокруг сумерки, широко разлившиеся реки, высокие горы, и множество путей, ведущих через заросли". Многие приключения происходят на этом этапе пути, но вместе с этим растет чувство одиночества и безнадежности. Искатель оказывается перед различными повседневными желаниями, чтобы потом оставить их во имя запредельного. Это поиск невозможного, так как само понятие поиска скрывает Истинную Природу, которую мы пытаемся искать и которая никогда не была где-то за пределами того восприятия, которое уже есть у нас. Комментарий на этот первый рисунок завершается так: "Вечером он услышал цикад, стрекочущих на деревьях". Эта музыка цикад становится для искателя тонкой путеводной нитью, ведущей к его Истинной Природе. Этот звук пронизывает джунгли так же, как Изначальный Ум пронизывает все структуры сознания. Искатель исследует лишенную путей пустыню, унылую и утомительную, но успокаивающая песня цикад присутствует повсюду, пронизывая его ум и чувства. Второй рисунок, изображающий продолжение поисков Быка, или, аллегорически, следующий этап Просветления, называется "Нахождение следов". Комментарий гласит: "Среди всех учений и Сутр он распознал следы Быка. Искатель знает, что если взять два отдельных золотых сосуда, то оба они состоят из одного и того же золота. Так и все вещи являются лишь проявлением единой Сущности. Искатель еще не вошел во врата, но он уже увидел, куда ведут следы Быка". Эти следы – это учения мудрости, излагавшиеся различными просветленными существами; это же символизирует и звук цикад. И за всеми разнообразными феноменами может быть открыт тот же самый свет Изначального Ума, свет Истинной Природы. Искатель сейчас стал нашедшим, но, так же как существует иллюзия поисков, так существует и иллюзия нахождения. Следы Быка являются не чем иным, как собственными следами искателя, ведущими через его собственное сознание. "Он видит бесчисленные следы в лесу и на берегу реки. Не там ли заметна примятая Быком трава?" Следы присутствия Быка заметны везде. Лес больше не выглядит пустынным. Но если пойти по этим следам, то они никуда не приводят, поскольку, как гласит комментарий, "ни глубочайшие ущелья, ни высочайшие горы. не могли бы. скрыть даже нос этого Быка, достигающего до самых Небес". Бык – это области сознания, которые исследует искатель на первом этапе и начинающий практикующий на втором этапе, оставляя свои собственные следы повсюду. Конечно, если пойти по этим следам, то это создает плодотворную и необходимую иллюзию, без которой искатель не смог бы идти все глубже и глубже в своей практике медитации во внутреннюю природу всех явлений, которые – лишь проявления Изначального Ума. Дети часто нуждаются в наличии незавершенного рисунка, чтобы можно было дорисовать его так, как им хочется. Третья картинка, посвященная поискам Быка, называется "Первая встреча с Быком". Комментарий объясняет то, на что был дан первый намек в песне цикад: "Если он будет настойчиво прислушиваться к повседневным звукам, он придет к осознанию и сможет постичь сам Первоисточник". Шум городских улиц – это тоже мычание Быка. Такая встреча с Быком не сможет произойти от слушания эзотерических учений или от абстрактного сосредоточения на сутрах, но только с помощью непосредственного опыта; Нет необходимости больше, представлять Быка, как находящегося где-то в джунглях. Как говорит комментарий: "Шесть чувств не отличаются от своего истинного Источника". Каждое из наших чувственных восприятии, каждая мысль может стать видением Быка. Как говорится далее в комментарии, "в любом действии присутствует Первоисточник. Когда внутреннее видение фокусируется правильным образом, человек приходит к постижению того, что воспринимается как тождество с истинным Первоисточником". Практикующий, который увидел Быка, достигает Просветления, и он больше не занимается поисками Быка или нахождением его следов. Бык осознается как присутствующий во всем, и не в абстрактном созерцании, а в прямом переживании. Вот что говорит комментарий: "Соловей поет на ветке, солнце блестит на неровностях ствола ивы. В этом присутствует Бык. Где он может быть скрыт?" Первоисточник не может быть скрытым, поскольку он существует во всех формах, сколь бы ни были они различны по своей структуре и внешнему виду: солнце, соловьи, ивы... Однако этот этап просветления является лишь опьяняющим проблеском, экстатическим переживанием, которое приходит и быстро уходит. Дальнейшая борьба и самодисциплина требуются для того, чтобы расширить и стабилизировать такую вспышку инсайта. На четвертом рисунке, называющемся "Поимка Быка", Бык схвачен. "Сегодня произошла встреча искателя с Быком, который больше не носится в диких полях, а действительно схвачен. Бык так долго пировал на воле, что разрушить его старые привычки нелегко. Он продолжает тосковать по сладостному аромату трав: он остается непокорным и необузданным. Для того чтобы полностью приручить его, человеку нужно использовать кнут. Он должен крепко держать веревку и не отпускать ее, пока у Быка не ослабеют его необузданные склонности". Внутренний характер переживания Быка на этом этапе выражен в японском языке словами, которые буквально можно перевести как "дикая сила". Это начальная, еще не рафинированная энергия просветления, для которой ничто не является препятствием и которая может привести как к созиданию так и к разрушению. Эта энергия должна быть смягчена и очищена, и в этом состоит функция продвинутых духовных дисциплин, которые не могут быть начаты до тех пор, пока в человеке не возник глубинный инсайт во всеприсутствующий Изначальный Ум. Духовные дисциплины, которые предшествовали этому инсайту, были просто выражением иллюзии поисков. Сейчас мы должны поймать и схватить Быка, поддержать наше восприятие Истинной Природы такими формами духовной практики, как сострадание, полное ненасилие и неуклонная правдивость. Это то, что аллегорически названо "кнутом" и "веревкой". Нужно научиться управлять дикой силой Быка, которая может быть опасной. На этом этапе могут возникать искажения духовности. Если ученичество и практика будут преждевременно оставлены, энергия просветления может рассеяться в произвольной и самопроизвольной деятельности. То, что Бык пока остается "непокорным и необузданным, тоскуя по аромату трав", отражает тот факт, что первичное осознание вечно пребывает в своей игре в бесконечном пространстве, которое не ограничено человеческими обычаями. Конвенциональное поверхностное мышление, управляющее нашей повседневной жизнью, развивается как второстепенный способ восприятия, отделенный от открытого поля Истинной Природы. Когда эта иллюзорная отделенность разрушается и дикий Бык вторгается в конвенциональное человеческое осознание, то система ценностей практикующего и даже его физическая нервная система должны перестроиться, чтобы привести в гармонию энергию просветления с персональным и культуральным бытием человека. Пятый рисунок, "Приручение Быка", отражает более интенсивные и более тесные отношения с Истинной Природой. Предыдущая фаза, "Поимка Быка", состояла в поддержке духовного инсайта и управлении им вне зависимости от любых условий. Приручение Быка – более тонкий этап. Сейчас утверждаются близкие и дружественные отношения с Быком, для которых уже не требуется никаких усилий. Все движения мысли интегрируются в постижении Истинной Природы. Все феномены приручаются с помощью поистине детского дружелюбия того, кто перестает быть "продвинутым Практикующим" и становится озаренным мудрецом. Вот что говорится в комментарии: "Появление одной мысли влечет за собой появление новых и новых. Просветление приносит постижение того, что все эти мысли нереальны, даже если они и возникают из нашей Истинной Природы. Это только потому, что остается иллюзия, что они представляются как нереальные". Мы можем предположить, что "Приручение Быка" могло бы начать уничтожение мыслей, по крайней мере тех из них, к которым мы относимся как к негативным, нечистым или неподлинным. Но это не путь просветления, который связан скорее с принятием всего, чем с исключением чего-либо. Приручению Быка практикующий не может научиться, потому что это не относится к дисциплине, очищению или каким-либо ограничениям, что было важным на начальных этапах практики. Когда мы следуем последам Быка, которые символизируют учения различных священных традиций, мы приобретаем умение делать разграничение между реальным и нереальным, между нашими закоренелыми человеческими иллюзиями и мудростью святых. Сейчас мы обнаруживаем, что в своей внутренней сущности все наши мысли являются одним и тем же и что все они возникают из Изначального Ума. И только потому, что остаются следы иллюзии, любая из мыслей представляется чем-то, что отличается от природы просветления. Хотя без этого временного разграничения между предельной истиной и истиной относительной, между инсайтом и неведением не сможет произойти очищение Истинной Природы, а будет лишь хаос обычных желаний. Приручение Быка начинает рассеивать это иллюзорное разграничение между духовной и обыденной жизнью, это разделение, которое больше не является полезным. Человек, ставший таким мудрецом, скорее будет устанавливать дружественные отношения с ограниченным обыденным Эго, чем полностью отказываться от него, уходя в запредельное Эго, как это делают духовный искатель или продвинутый практикующий. Это – первый намек на таинственность обыденности, в которой мудрец потом постепенно исчезает. Описывая Быка на этом этапе, комментарии говорят: "Правильно направляемый. Бык становится смирным и тихим. Не будучи привязанным, он охотно следует за своим хозяином". Сутью приручения Быка является то, что теперь его уже можно не привязывать. Это символически означает высвобождение изначального осознания, которое до того было сфокусировано на теле и на уме. Теперь же Бык становится свободным товарищем, а не инструментом для вспахивания поля просветления. Это нежный и мягкий процесс, а не насильственное высвобождение энергии. Все движения становятся уравновешенными. Шестой рисунок, отражающий следующий этап просветления, изображает человека верхом на Быке. Продвинутый практикующий стал сейчас озаренным мудрецом. "Борьба завершена. Приобретения и утраты не затрагивают больше его. Он напевает простые мелодии лесоруба и песни сельских детей. Верхом на спине Быка, он безмятежно взирает на облака над ним". В классическом японском фильме "Трилогия самурая" духовный воин готовится к своему важнейшему поединку, становясь простым крестьянином. Тяжело трудясь целый день в полях, он по вечерам вырезает деревянного Будду при свете огня. В конце концов он выигрывает свой самурайский поединок, выйдя за пределы роли как воина, так и практикующего. Свой поединок он выиграл с помощью меча не из стали, а из дерева, который он быстро и уверенно вырезал, используя в этом поединке ту силу и уверенность, которые он приобрел в вырезании деревянного Будды. Он сделал Будду и меч из дерева потому, что дерево растет непосредственно из земли. Это земное качество мудреца не означает, что он всегда подобен простому деревенскому жителю. Здесь это символизирует естественность и спонтанность. Мудрец, бытие которого ничем не связано, как и бытие всех феноменов, начинает смешиваться с течением повседневной жизни. Он изображен удобно сидящим на Быке. "Он едет свободный, как ветер, возвращаясь домой через вечерний туман в плаще и широкой соломенной шляпе. Куда бы он ни пошел, он всюду создает своим появлением свежее дуновение, так как в его сердце преобладает глубинный покой". Мудрец начинает спонтанно излучать просветленность, которая теперь уже является не просто инсайтом, живущим только лишь в нем самом, а неким касанием благословения, которое чувствуется всеми, кто находится в его присутствии. Уже нет больше никаких проблем, связанных с поисками, поимкой или приручением Быка Истинной Природы, но некоторая тонкая иллюзия все еще остается на этом этапе. Мудрец продолжает воспринимать Быка как некое отдельное существо, пусть даже и столь близкое, что на нем можно ехать верхом, не прилагая к этому никаких усилий и не обращая особого внимания на то, куда это существо идет. Бык как отдельная сущность должен полностью исчезнуть и стать полностью выраженным в нашей собственной личности. Седьмой рисунок называется "Бык забыт, Я сам по себе". Мудрец наконец начинает относиться к самому себе полностью как к проявлению Истинной Природы. "Теперь нет двойственности. Бык является его Изначальной Природой, и это он сейчас видит... Только на Быке он мог вернуться домой. Но сейчас Бык исчезает, и человек остается сам в безмятежности... Там, под соломенным навесом, лежат кнут и веревка, не нужные больше". Любые духовные практики и понятия теперь уже не нужны. Не остается больше никаких вопросов о том, что именно нужно достичь, или о дисциплине. Путь созерцания становится неотличимым от повседневной жизни. Медитация, не являющаяся теперь уже чем-то более высоким, чем ходьба или дыхание, становится естественной деятельностью мудреца, и нет больше никакого чувства отделенности, как нет и мотивации. "Только на Быке у него была возможность добраться Домой". Эта двойственность между практикующим и его Истинной Природой была необходима на всем пути вплоть до этого этапа Возвращения Домой. Здесь же возникает новый образ. Бык символизировал Истинную Природу на протяжении всего периода иллюзорного поиска, дисциплины и достижения, но образ Дома уже не содержит в себе всех этих иллюзий. Однако, хотя Быка как отдельной сущности уже нет, сам просветленный мудрец остается частным воплощением Истинной Природы. Он наслаждается безмятежностью и одиночеством. Тонкая двойственность, создаваемая самим отдельным бытием мудреца, может быть поглощена только в совершенной единственности Изначального Ума. Так же как постепенно исчезли роли искателя и практикующего, так должна исчезнуть и роль мудреца, достигшего ограниченного озарения. Восьмой рисунок называется "И Бык и Я забыты". Преодолен финальный иллюзорный барьер: "все иллюзорные чувства исчезают, как и сама идея святости". Мудрец на предыдущем уровне не имел ощущения своей собственной святости, но был занят чувством почтения к Истинной Природе, проявляющей себя через его наделенное сознанием существо. Вместо полного смешивания с Изначальной Природой, он остается в созерцательном настроении и переживает блаженство, все еще сохраняя следы двойственности. Но на восьмом уровне, изображенном в виде пустого пространства, остается только пробужденное просветление: нет больше созерцателя и нет больше созерцания, нет безмятежности, как нет и беспокойства. Он не задерживается долго в состоянии Будды, и быстро проходит через состояние не-Будды. Пробудившееся просветление само по себе не может утверждать: "Я Будда", как не может оно утверждать: "Я не Будда". Любое такое утверждение намекает на существование кого-то, кто ограничен рамками утверждения. А здесь нет никого, даже мудреца. Этот этап, где забываются и Бык, и сам искатель, это представлено образом традиционного дзенского круга, который является линией, оставленной на бумаге одним взмахом кисти и постепенно заканчивающейся точкой. Если этот круг не разомкнут, то дальнейший рост не может происходить и процесс просветления застывает в пустом пространстве. Это глубокое состояние пустоты нуждается в том, чтобы раскрыться в полноту. С другой стороны, такой круг исключает течение жизни за своими пределами, и может возникнуть другой вид иллюзорного чувства тонкой двойственности. Пустой круг может содержать в себе целый пейзаж. Поток форм жизни продолжает течь в виде деревьев, рыб, насекомых. Жизнь во всех ее не отбрасывается просветлением. Девятый рисунок называется "Возвращение к Первоистоку". Горы и сосны растут вверх, облака и волны появляются неизвестно откуда. Открытое пространство пустоты внутри круга тает весной: бесформенное осознание возвращается назад, прорастает в формы, не утрачивая при этом своей бесформенности, своей совершенной единой природы. Просветленное существо не нуждается больше в иллюзии просветления: "С самого начала здесь не было ни малейшего пятнышка, ни одной пылинки, которые загрязняли бы сущностную чистоту". После того как он впервые увидел Быка, практикующий воспринимал всякую активность как возникающую непосредственно из Первоистока, однако он должен был проходить различные тонкие уровни развития, направляясь к самому этому Первоистоку. И факт возвращения мудреца домой растворяется в круге пустоты, прежде чем он сможет полностью исчезнуть и просто быть самим Первоистоком всего. Но это не уничтожение, не аннигиляция. Сейчас все проявления воспринимаются пробудившимся просветлением, как его же собственные эманации: "Это пребывание и убывание жизни (подобное пребыванию и убыванию луны) не является ни призрачным, ни иллюзорным; это проявления Первоистока всего. Зачем тогда стремиться к чему бы. то ни было? Вода и так голубая, а горы и так зеленые". И просветление – это просто голубое озеро и зеленые горы. На первых этапах пути еще было драматическое качество проблемы постижения, но сейчас, на девятом этапе, этот драматизм исчезает, оставляя лишь чувство свежести и простой ясности: "воды голубые, а горы зеленые"... Но где во всем этом человеческие существа? При этом возвращении к Первоистоку остается лишь некий тонкий сверхчеловеческий аромат, некий привкус человечности. Процесс просветления уже ушел настолько далеко, через столь многие степени упрощения, что теперь уже трудно воспринимать и принимать конструкции человеческой личности и общества. "Это подобно тому, как будто сейчас искатель слеп и глух. Он сидит в своей шляпе, и его не привлекают никакие внешние вещи". Здесь есть тонкая двойственность между Первоистоком всего, расцветающим в виде сосны или вишневого дерева, и такими его проявлениями, как хронические иллюзии и страдания человеческой цивилизации. И само возвращение к Первоистоку должно включать в себя и возвращение к повседневной жизни. Десятый рисунок, отражающий ту стадию, на которой исчезает как двойственность, так и единство, называется "Приход на базарную площадь с руками, готовыми помогать". Пробудившееся просветление принимает форму толстого, жизнерадостного и простого человека, который ходит от селения к селению, от одной повседневной ситуации к другой. Его тело переполнено жизненной энергией. Его существо полно сострадательной любви. Его раскрытые руки выражают совершенную пустотность. "Ворота его дома закрыты, и даже самый мудрый из мудрецов уже не сможет найти его". Он ушел в запредельное, полностью ушел в запредельное, но не в смысле ухода еще дальше от человечности, а полностью возвратившись в человеческий мир. Он покинул Первоисток, где просветление могло пребывать в некой тонкой самоизоляции. "Даже самый мудрый из мудрецов не сможет найти его", потому что его самого уже нет, и это не он странствует по миру, а только лишь пробудившееся просветление проявляет свою активность. Он не ощущает никой сущностной разницы между собой и селениями, через которые он проходит, и пейзажем, который окружает его. "Его ментальная панорама сейчас уже полностью исчезла. Он идет своим путем, не предпринимая никаких попыток следовать тем шагам, которое он совершал на предшествующих этапах". Продвинутый практикующий и даже мудрец чувствовали сильное почтение к другим мудрецам, бывшим до них, и поэтому относились к самим себе как к неким тонким образом отличающимся от этих Великих Мудрецов. Но просветление на этом десятом этапе ничем не отличается от просветления всех Будд, прошлых, настоящих и будущих. Кто здесь за кем следует? Веселый и радостный человек, полностью проявивший в себе просветление, не идет ни по какому пути. Он несет сделанный из тыквы сосуд с вином, символом тантрического экстаза, который способен трансформировать яд вина иллюзорного человеческого мира в нектар. "В обнимку с сосудом он прогуливается по базару. Он ведет за собой по пути Будды торговцев рыбой. Босой, с голой грудью, он приходит на базар. Грязный и покрытый пылью, как широко он улыбается! Он не обращается к мистическим силам, но он подобен сухому дереву, которое быстро покрывается цветами". Воспринимаемые как потенциальные Будды, а не только как торговцы рыбой или просто покупатели на базарной площади, месте желаний, все эти люди в его присутствии быстро достигают расцвета. С.
