ЙОГА ВАСИШТХИ

Сарга 7. Восхваление человеческих усилий.

Васиштха сказал:

1–5. Родившись со здоровым телом и умом, почти свободным от волнений, человек должен обрести знание своей природы, которое освобождает от повторяющихся рождений.

Тот, кто стремится собственными усилиями преодолеть судьбу, достигает желаемого в этом мире или в ином.

Тот, кто не прилагает усилия и полагается на судьбу, – враг сам себе. Он разрушает цели человеческого существования – дхарму, артху и каму (добродетель, обретение и наслаждение).

Волнение сознания, движение ума и действия органов тела являются различными формами человеческих усилий, которые приводят к достижению цели.

Каково восприятие ума, таково и его движение, таково действие тела и таково же наслаждение результатом.


6–10. С самого детства человеку очевидно, что результат полностью
зависит от усилий.

Судьбу невозможно ощутить, все в мире достигается исключительно собственными стараниями.

Только своими усилиями Брихаспати стал наставником богов и Шукра – учителем демонов.

Лучшие из людей, о садху, одними своими стараниями оставили страдания и бедность и сумели достичь величия самого Индры.

А другие великие люди, которые купались в богатстве и разнообразных наслаждениях, из-за своих дурных усилий стали обитателями ада.

Проходя через многообразные
невзгоды, тысячи раз обретая и утрачивая богатства, многие существа
только своими собственными трудами освободились из повторяющихся
рождений.


11–15. Следование писаниям и объяснениям учителя, а также собственные усилия всегда и повсюду есть три средства достижения
человеческих целей.

Судьба тут ни при чем.

С помощью усилий нечистый ум должен быть очищен: такова суть всех писаний.
Мой сын, с помощью усилий практикуй наилучшее, истинное и неразрушимое, как повторяют мудрые учителя.

Каковы мои усилия, таковы скоро будут и результаты.

Именно в соответствии со своими усилиями, а не с судьбой я наслаждаюсь
плодами.

Только собственными усилиями достигаются цели и собственными усилиями обретается мудрость.

Судьба – это утешение в печали для слабых разумом.


16–20. Совершенно очевидно в этом мире, что результат достигается
единственно посредством приложения сил.

Так в дальнюю страну попадает только тот, кто переставляет ноги. Лишь тот, кто ест, удовлетворит свой голод, только идущий осилит дорогу, лишь говорящий скажет речь, но не тот, кто воздерживается от действий.

Исключительно усилия приводят
к результату. Только собственными стараниями мудрые преодолевают
трудности и опасности, но не уповая на бесполезную судьбу и не оставаясь в бездействии.

Кто усердствует ради желаемого, тот будет наслаждаться надлежащим результатом.

Никто не достигает желаемого, воздерживаясь от трудов.

Верными усилиями обретаются правильные результаты, а результаты неверных усилий будут ошибочными.

Поняв это, о Рама, поступай как знаешь.


21–23. Достигнутое собственными усилиями в соответствии с местом и временем, сразу или нескоро, начинают именовать судьбой.

Никто не видел судьбы своими глазами, ее не существует и в другом мире.

Наслаждение в раю, считающееся обретенным судьбой, обретается благодаря собственным действиям в этом мире.

Человек в этом мире рождается, растет и стареет, но судьбу его невозможно узреть так, как видят старость, юность и детство.


24–26. Мудрые понимают под усилиями целенаправленное действие для
достижения достойной цели: любой успех приходит только так.

Путешествие из одного места в другое, удержание предмета в руках, движения конечностей – все это совершается усилиями, а не судьбой.

Но значительные усилия, прилагаемые для достижения глупых целей, – это
безумие, такие усилия ни к чему не приводят.


27–29. Ум очищается и утончается действиями, совершаемыми в соответствии с дхармой, приверженностью цели самоосознания
и усердием в изучении писаний и служении компании мудрых.

Знай, что собственная высочайшая цель – безграничное блаженство умиротворения.

Необходимо прилагать усилия в служении тем мудрым, знающим писания, кто поможет обрести это блаженство.

Следование писаниям очищает ум, а чистый ум стремится следовать писаниям. Так они взаимно приумножают
друг друга, подобно тому, как лотос и озеро, отражающее его, взаимно украшают друг друга.


30–31. С практикой изучения писаний и служения компании мудрых с детства взращиваются усилия, которые приводят их к высшей цели освобождения.

Вишну победил демонов, сотворил миры и поддерживает их только собственными усилиями, а не благодаря судьбе.


32. О лучший из Рагху, в этом мире, где все достигается собственным усердием, постоянно прилагай усилия и не будь похожим на ленивого удава в ветвях дерева.


Такова сарга седьмая «Восхваление человеческих усилий» книги второй «О пути искателя»

Сарга 8. Обличение судьбы.

Васиштха сказал:

1–3. У судьбы нет ни формы, ни действия, ни движения, ни силы.

Что такое судьба, о Рама? Она существует только как неверное понятие.

Видя результат собственных действий, люди обычно считают, что все произошло само собой, и называют случившееся судьбой.
Но только глупцы уверены в существовании судьбы, в своем невежестве принимая веревку за змею.


4–7. Вчерашние ошибочные поступки исправляются правильными делами сегодня, поэтому приложение верных усилий прямо сейчас преодолевает результаты прошлых дурных действий.

Те глупцы, кои убеждены в существовании судьбы, пусть прыгнут в огонь, если верят, что судьбой им не суждено сгореть.

Если бы все делала только судьба, к чему
тогда человеку вообще делать что-либо?

Пусть тогда сама судьба свершает
омовения, раздает милостыню, займется практиками созерцания или разговорами.

К чему тогда постижение писаний? За немого человека говорила бы судьба. Кого и чему тогда можно было бы научить?


8–10. Никто не остается в неподвижности в этом мире, кроме бездыханных тел.

Усилие позволяет достигать результата.

Посему понятие «судьба» не имеет смысла.

Никто не видел, чтобы не имеющая формы судьба действовала вместе с человеком, имеющим тело.

Воистину, понятие «судьба» не имеет смысла. Руки действуют вместе или по отдельности, стремясь к единой цели, но если нет рук, ничто не будет сделано судьбой.


11–15. Судьба, в отличие от ума или интеллекта, никак не ощущается никем – от простого пастуха до ученого пандита.

Воистину, судьбы не существует. Если считать ее другим обозначением для усилий, тогда есть ли между ними отличие?

Если на воображение можно было бы
положиться, почему бы не считать его человеческими усилиями?

Невозможно взаимодействие с бесформенным, как невозможно взаимодействие пространства с телом.

Только обладающее формой способно взаимодействовать с тем, что имеет форму.

Поэтому судьбы не существует. Если судьба является деятелем в трех мирах, тогда пусть все существа спокойно отдыхают – судьба сделает за них все!

Люди используют выражение «судьба толкает меня поступать таким образом» для самоуспокоения. В реальности нет никакой судьбы.


16–19. Судьба – выдумка невежд, и те, кто ей следует, погибают. Но разумные собственными усилиями достигают высочайших вершин.

Скажи мне, полагаются ли на судьбу герои, могучие воины, мудрые или ученые
в этом мире?

Если бы тот, кому астрологи предсказали долгую жизнь, продолжил жить даже с отрубленной головой, тогда это действительно была бы судьба!

Если бы тот, кому астрологи предсказали ученость, обрел знание истины, не обучаясь и не читая книг, тогда это была бы действительно судьба, о Рама.


20–24. О Рама, мудрый Вишвамитра, отбросив надежды на судьбу, стал
брахманом исключительно своими собственными стараниями, и никак
иначе.

Мы и многие другие, о Рама, обрели мудрость только собственными усилиями.

Лишь благодаря собственным стараниям можно получить способность к путешествиям в пространстве.

Победив богов в битве, предводители демонов единственно собственными усилиями стали правителями всех трех миров.

И предводители богов одолели демонов, в битве завоевав у них весь мир, только благодаря собственным усилиям.

О Рама, только благодаря умениям и стараниям мастера можно хранить воду в плетеном кувшине. Судьба здесь ни при чем, мой сын.


25–26. Чтобы заботиться о семье, получать, давать и наслаждаться, необходимо трудиться, о Рама, для этого нет лекарства судьбы.

Откажись от несуществующей судьбы, которая есть порождение собственных
ошибочных представлений. Для нее нет причин, и у нее нет следствий.

Обратись лучше к очищающим высочайшим усилиям.


Такова сарга восьмая «Обличение судьбы» книги второй «О пути искателя»

Сарга 9. Размышление о карме, или действиях.

Рама спросил:

1. О всезнающий Бхагаван, объясни мне, о брахман, почему несомненные для всех результаты усилий в мире называют судьбой?


Васиштха ответил:

2–3. Только собственными усилиями, и ничем иным, о Рагхава, свершаются все дела и обретаются результаты всех трудов.

Судьба не является этому причиной. Судьба не делает ничего, не наслаждается ничем и не существует. Ее никто не видит и никто из мудрых не признаёт. Судьба лишь воображаема.

4–7. Мнимый хороший или плохой смысл полученного результата собственных усилий в мире называют судьбой.

Когда желаемая вещь, обретаемая всегда собственными усилиями, становится не желанной или нежелательный результат становится желанным, это также называется судьбой.

То, что полностью подконтрольно человеку и достигается только собственными стараниями, в этом мире людей также именуется судьбой.

Поэтому, о Рагхава, судьба, подобная пустому пространству, что-то для кого-то свершает только с точки зрения глупца и ничего не делает с точки зрения мудрого.


8–10. Обретение хороших или плохих результатов собственных усилий, о которых говорят «так сложилось», тоже называют судьбой.

Когда, получая результаты своих усилий, человек говорит: «У меня возникла такая идея и я так решил», – это тоже называют судьбой.

Когда при получении желательных или нежелательных результатов в утешение говорят: «Такова действительность», – и это именуют судьбой.


Рама спросил:

11. О всезнающий Бхагаван, судьба – это результат прошлых действий. Но тогда почему ты говоришь, что судьбы не существует?


Васиштха ответил:

12–14. Хорошо, Рагхава, слушай мои объяснения, и ты постигнешь все.

Твой ум твердо уяснит, что нет никакой судьбы.

Многочисленные прошлые склонности и обусловленности ума созревают, становясь деяниями человека.

О Рама, человек действует в соответствии со своими желаниями и обусловленностями. Но если он занят другим деянием или другими мыслями, это действие не возникнет.


15–18. Идущий в деревню попадает в деревню, идущий в город приходит в город. Усилия всегда соответствуют желаниям и обусловленностям ума.

Только результат действия, которое совершалось в прошлом с большим усилием и настойчивым стремлением, называется здесь судьбой.

Ибо деятель пребывает в действиях, действие совершается в соответствии с самой сильной склонностью, склонность не отлична от ума, и ум считается человеком.

Что судьба, что действия, о садху, – это ум, а ум –это человек. Поэтому очевидно, что судьбы не существует.


19–22. Только ум и есть человек. К какому благу он прилагает усилия, того он и достигает своими стараниями. Только собственные старания и являются судьбой.

О Рама, мудрые провозглашают, что ум,
обусловленность, желание, действие и судьба – это только неверные понятия.

Только тот, кто постоянно прилагает усилия и действует с твердой устремленностью, о Рама, добивается результата.

Таким образом, единственно трудами человека достигается все, о Рама, и никак иначе. Поэтому пусть усилия приведут тебя к благу.


Рама сказал:

23. О муни, множество прошлых желаний и обусловленностей определяют мое нынешнее состояние. Что мне, несчастному, делать?


Васиштха ответил:

24–27. Поэтому, о Рама, ты достигнешь вечного высочайшего блага исключительно собственными настойчивыми усилиями, и никак иначе.

О Рама, обусловленности и стремления бывают двух видов – чистые и нечистые, и прошлые склонности тоже являются тем или иным из этих двух, о Рама.

Если в настоящем тебя ведет поток чистых склонностей, то постепенно ты достигнешь высочайшего безграничного состояния.

Но если нечистые прошлые обусловленности создают для тебя препятствия, ты должен одолеть их собственными твердыми усилиями.


28–29. Ты не неразумное тело, а само Сознание. Откуда взяться другому сознанию, которое могло бы направлять тебя?

Если бы другой руководил тобой, то кто бы руководил им и кто направлял бы направляющего? Это глупое предположение, а не истина.


30–33. Река обусловленности несет чистые и нечистые потоки. Приложи
все силы, чтобы держаться чистого потока.

Обнаружив нечистые стремления своего ума, силой собственных усилий обрати их в чистые, о сильнейший!

Направляемый стараниями, ум человека отвлекается от нечистых помыслов и устремляется к чистым.

Бывает и обратное, как в поведении ребенка. Поэтому надо прилагать усилия, чтобы верно направлять его.

Постепенно, шаг за шагом, не торопясь, постоянными усилиями приучай и воспитывай ребенка-ум.


34–38. Множество твоих прошлых желаний и обусловленностей стали
твердыми в силу повторений – и чистые, и нечистые. Теперь поддерживай
практикой только чистые.

Когда благодаря прошлым практикам твои склонности и желания очищаются, знай, что твои усилия приносят результат, о победитель врагов!

О безгрешный, даже прямо сейчас склонности усиливаются силой практик, поэтому помогай только чистым склонностям.

Если ты не будешь поддерживать повторением прошлые утвердившиеся привычки, они не будут расти.

Поэтому будь счастлив, мой сын.

Даже при сильном соблазне и сомнении содействуй лишь чистым склонностям, ибо поддержание хорошего не бывает ошибочным.


39–42. В этом мире что постоянно практикуется, то и достигается. Это
для разумных с самого детства очевидно вне всяких сомнений.

Прибегнув к собственным наилучшим усилиям и преодолев пять чувств,
придерживайся чистых склонностей.

Пока ум не очищен и не достигнуто
состояние высочайшей мудрости, следуй учению гуру и писаний.

Когда оставишь дурные стремления и познаешь истину, тебе без волнений следует отказаться даже от чистых склонностей.


43. С чистым и понимающим умом стремясь к той чистой и благородной цели, которую обрели мудрые, достигнув извечного состояния без страданий и затем оставив даже это, оставайся тем что есть, о садху.


Такова сарга девятая «Размышление о карме, или действиях» книги второй «О пути искателя»

Сарга 10. О нисхождении знания.

Васиштха сказал:

1–3. Истина Брахмана, или природа всего, называется судьбой. Она является причинностью причины и следственностью следствия.

Потому, прибегнув ради собственного блага к усилиям – твоим постоянным
спутникам, – сосредоточь все внимание, все силы своего ума и слушай мои слова.

Чувства сталкивают с пути колесницу ума. Скорее обуздай и успокой их собственными усилиями.


4–7. Я растолкую тебе учение, приносящее успех и в этом мире, и в мире ином, приносящее результат человеческих устремлений и объясняющее суть пути к освобождению.

Решительно оставив обусловленности сансары, чтобы не возвращаться к ним вновь, чистым умом погрузившись в полноту спокойствия и умиротворения, внимай, о Рама, этому учению.

Оно избавляет ум от влечения к предметам наслаждения с помощью понимания смысла писаний, касающихся действий и знания.

Успокоив разум, оно способствует утверждению в собственной природе.

Я объясню тебе этот путь к освобождению, разрушающий радости и страдания сансары и являющийся единственным инструментом обретения высочайшего блаженства.


8–9. Услышав этот рассказ об освобождении вместе со всеми, кто устремлен к истине, ты достигнешь высшего состояния без страданий, в котором нет разрушения и смерти.

В прошлую эпоху сам великий Создатель Брахма поведал это знание, приносящее конец всем страданиям и полностью успокаивающее ум.


Рама спросил:

10. О мудрый, скажи мне, почему само-рожденный рассказал это и как ты обрел эти знания?


Васиштха ответил:

11–15. Бесконечно проявляющийся Атман, вездесущий и пребывающий
во всем, пространство чистого Сознания, неразрушимое по своей природе, сияет в каждом живом существе.

Затем из неизменного Сознания, не затронутого волнением или его отсутствием, был рожден Вишну, как волна рождается из океана, полного струящегося нектара.

Создатель Брахма появился из лотоса его сердца, чья сердцевина – гора Меру, чьи лепестки – направления, а многочисленные тычинки – звезды.

Он, знающий Веды и их смысл, в окружении множества богов и мудрецов сотворил всю вселенную, подобную потокам разнообразных мыслей в уме.

В этом месте, называемом Бхарата, расположенном на окраине континента Джамбудвипа, он создал огромное множество живых существ, погруженных в страдания и болезни.


16–19. В его творении рожденные существа были подвержены страданиям, происходящим от богатств и нищеты, череде везений и невезений, рождений и смертей, многочисленным и разнообразным несчастьям.

Увидев терзания людей, всемогущий Создатель всего творения проникся состраданием, как отец при виде мучений сына.

Он на мгновение глубоко задумался о том, как избавить этих несчастных смертных от страданий.

Размыслив, Создатель Брахма сотворил аскезы, закон дхармы, добродетель, подаяние, правдивость и священные места для поклонений.


20–23. Породив это, Создатель снова задумался: «Этими путями люди в творении не смогут полностью избавиться от страданий.

Только знанием истины обретается окончательное блаженство, именуемое нирваной, после чего достигший его больше не рождается и не умирает.

Ибо только знанием человек может пересечь океан сансары, но не телесными практиками, подаянием или поклонением святыням.

Для избавления этих несчастных людей от страданий я явлю очевидное надежное средство».


24–26. Решив так, Брахма в своей лотосной обители создал меня одной силой своей мысли.

В то же мгновение я был порожден отцом, как волна рождает волну, о безгрешный!

Отражение творца, держащий, как и он, четки и сосуд для воды в руках, я поклонился и приветствовал его.


27–30. «Подойди ко мне, мой сын!» – произнес он, сидя в своем лотосе, подобно лунному свету, сияющему в белых облаках, и приблизил меня жестом руки.

Облаченный в оленью шкуру, мой отец Брахма обратился ко мне, тоже облаченному в оленью шкуру, как царственный лебедь обращается к другому лебедю:

«Лишь на мгновение, мой сын, пусть твой
ум, став беспокойной обезьяной, затуманится невежеством, которое покроет его, как лунные пятна покрывают луну».

Его слова тут же стали для меня проклятием: я потерял все понимание истины и забыл свою чистейшую сущность.


31–34. Вслед за этим я погрузился в страдания, лишенный понимания, терзаемый болью и мучениями, подобно несчастному, оказавшемуся в нищете.

Я подумал: «Увы, почему я страдаю в этой ужасной сансаре?» – и оцепенел в молчании.

Затем мой отец обратился ко мне:
«Почему ты страдаешь, мой сын? Спроси меня о том, как прекратить страдания, и навсегда станешь счастливым».

Тогда, сидя на золотом лепестке лотоса, я вопросил Создателя всей вселенной о лекарстве от болезни сансары.


35–36. Я спросил: «О всевышний! Как возникает сансара, полная страданий? И как человек может от нее освободиться?»

Тогда отец открыл мне очищающее высочайшее знание истины, познав которое, я мудростью как будто даже превзошел родителя.


37–42. Потом, обратившись ко мне, знающему все, что должно быть познано, и пребывающему в своей изначальной природе, Создатель мира, исконная причина всего, сказал:

«Мой сын, скрыв от тебя знание проклятием, я принудил тебя спросить о главнейшем знании на благо всех людей.

Теперь твое проклятие уничтожено, ты обрел высочайшую мудрость и пребываешь, как и я, единым Сознанием, подобно золотой руде, посредством очищения превращенной в золото.

Теперь иди на землю, в страну Бхарата на
континенте Джамбудвипа, о садху, ради блага всего человечества. Там, мой сын, должным образом учи ритуалам и поклонениям тех, кто склонен к действиям и ритуалам.

Тех же, чей ум бесстрастен, кто разумен и склонен к исследованию, учи этой мудрости, приносящей блаженство, о садху».


43–44. Так, по указанию своего лотосорожденного отца, я нахожусь здесь до тех пор, пока продолжаются рождения существ, о Рама.

Нет ничего, что я должен делать, и я не стремлюсь ни к чему. Я остаюсь на этой земле с успокоенными, как в глубоком сне, мыслями.

Хотя я действую, я не совершаю никаких деяний.


Такова сарга десятая «О нисхождении знания» книги второй «О пути искателя»

Сарга 11. О качествах вопрошающего и отвечающего.

Васиштха сказал:

1–2. Я рассказал тебе все о том, как это знание пришло на землю благодаря моему устремлению и замыслу лотосорожденного Брахмы.

О безгрешный, неукротимое стремление твоего ума познать эту высочайшую мудрость – свидетельство твоих великих благих заслуг.


Рама спросил:

3. Скажи, о брахман, почему вслед за созданием у Творца зародилась мысль о передаче знания живущим на земле?


Васиштха ответил:

4–9. В высочайшем Брахмане Создатель Брахма сам порождает себя как всплеск Сознания свойственной ему силой, как волна появляется на поверхности океана.

Посмотрев на страдающее творение, Великий Творец узрел весь путь своего создания в прошлом, настоящем и будущем.

Начиная с Сатья-юги, ритуалы и действия пришли в упадок. Видя заблуждения людей, Творец ощутил сострадание.

Затем он создал меня, дал мне многие
знания и отправил на землю для прекращения людского невежества.

Как и меня, он также послал и других великих мудрецов, таких как Нарада, Санаткумара, Санака, Санатана, Санандана и многих иных.

Мы отправлены сюда, чтобы путем благих действий и путем мудрости освобождать мир из оков заблуждений ума.


10–12. Давно, когда закончилась Сатья-юга и постепенно чистота действий, творимых на земле, сошла на нет, эти величайшие мудрецы сотворили в различных частях земли правителей для поддержания порядка в действиях и ритуалах и защиты морального закона.

Потом они создали и распространили по земле множество писаний, объясняющих дхарму и правила поклонения для достижения духовных и мирских целей.


13–18. Затем, с течением времени, все пришло в упадок, и главной повседневной заботой людей стало стремление к наслаждениям и богатствам.

Тогда между правителями начались споры, разгорелись войны за владения, и множество людей погрузилось в беззаконие и грех.

Властители не способны были защитить свои земли без войн, и от этого терпели бедствия и они, и их подданные.

Дабы избавить их от страданий и помочь обрести верное видение, мы и другие мудрецы передали им великую мудрость.

Поэтому это знание о собственной сущности сначала было дано правителям, а потом разошлось по всему миру, называемое царской мудростью.

Обретя это царское знание, познав секрет царей –величайшее понимание собственной сущности, о Рама, правители достигали высочайшего состояния без страданий.


19–22. Теперь, когда прошло время этих многочисленных достославных правителей, о Рама, на этой земле родился ты сыном царя Дашаратхи.

В твоем чистейшем уме зародилось прекрасное беспричинное бесстрастие, о победитель врагов.

Любой человек, даже достойный и обладающий различением, может стать бесстрастным по причине страданий.

Такое бесстрастие считается возникшим от волнения, чье имя раджас, о Рама.

Твое же прекрасное редкое бесстрастие не рождено обстоятельствами. Оно явилось благодаря твоей способности к различению. Это чистое, саттвическое бесстрастие.


23–28. Воистину, кто же не ощутит бесстрастие к объектам чувств, видя их гнусность?

Но только способность к различению порождает истинное, высочайшее бесстрастие в лучших людях.

Те, в ком бесстрастие появляется без каких-либо внешних причин, имеют чистый ум и являются величайшими мудрецами.

Человек сияет бесстрастием, порожденным различением, как юноша, украшенный гирляндой цветов.

Воистину, лучшие из людей – именно те, кто достигает бесстрастия мудрым исследованием сансары.

Снова и снова размышляя о природе мира силой собственного различения, необходимо приложить усилия и отбросить заблуждение и внутри, и снаружи.

Кто, видя места погребений, несчастье и нищету, не станет бесстрастным? Но то бесстрастие превыше и полезнее всего, которое является изнутри.


29–31. Ты достиг истинного естественного бесстрастия и готов понять
сущность мудрости, как мягкая земля готова принять семя.

По милости и с благословения Парамешвары, высочайшего Господа и правителя, чистый ум, подобный твоему, устремляется к различению.

Это следствие длительного соблюдения ритуалов, практики великой аскезы, воспитания в себе контроля над умом и чувствами, жертвований и подаяний, путешествий к святым местам и размышлений.


32–38. Когда при исследовании истины человека оставляют дурные склонности, даже если это происходит случайно, как в истории с вороной и кокосом, он устремляется к постижению истины.

Доколе люди только следуют ритуалам и погружены в действия, они блуждают в водоворотах сансары, не ведая высочайшей истины.

Узрев мир таким, каков он есть, они
отказываются от мыслей, поддерживающих сансару, и приходят к высочайшей истине, подобно слонам, разорвавшим удерживающие их цепи.

О Рама! Путь сансары извилист и бесконечен, и даже величайшие из людей, будучи привязанными к телу, не имея знания, не видят обмана.

Беспредельный океан сансары можно пересечь только на лодке мудрости и размышлений.

Великомудрые с легкостью переправляются через него, о потомок Рагху.

Слушай внимательно, с умом, всегда сосредоточенном на истине, что позволит и тебе преодолеть океан сансары. Без верных раздумий нескончаемые мирские волнения, печали и страхи продолжают испепелять человека изнутри.


39–42. Только знанием мудрые преодолевают страдания от противоположностей, подобных жаре и холоду, ветру и прочему, о Рагхава.

Глупцы на каждом шагу испытывают волнения и беспокойства, которые сжигают их подобно огню, уничтожающему сухую солому.

Мудрого, ведающего то, что должно быть познано, и видящего истину не затрагивают волнения, как языки пламени не могут опалить лес, пропитанный дождевой влагой.

Как иссушающие ветры пустыни не касаются райского дерева, исполняющего желания, так болезни и беспокойства не тревожат ведающего истину.


43–50. Чтобы познать истину, разумный искатель должен приложить усилия, стремясь приблизиться к пробужденному мудрецу, способному объяснить, и с должным почтением вопросить его о главном.

Слова знающего учителя должно слушать со вниманием, вбирая их, подобно белой ткани, впитывающей краску.

Нет большего глупца, чем тот, кто вопрошает не владеющего истиной и говорящего неподобающие речи, о Рама!

Величайшим глупцом является и тот, кто приложил усилия и получил ответ у знающего истину и писания, но не следует ему.

Разумен тот, кто задает вопросы, только заранее исследовав, обладает тот мудростью или нет.

Глупец тот, кто задает вопросы, не проверив знания отвечающего. Он худший из спрашивающих и не готов к пониманию истины.

Мудрому следует отвечать на вопросы только достойного и добродетельного
искателя, способного понимать высказанное и невысказанное, но не на вопросы глупца, подобного животному.

Того, кто объясняет, не обращая внимания на способность спрашивающего внять истине, мудрые тоже называют глупцом.


51–55. О потомок Рагху! Ты известен своим даром вопрошания, а я знаю, как дать хороший ответ. Это делает нас достойными друг друга.

То, о чем я тебе расскажу, о постигающий смысл слов, прими в своем сердце
как истину, приложив усилия, и действуй соответствующе.

Ты благороден и бесстрастен, ты понимаешь истину человеческой жизни. Сказанное мной наполнит твое сердце, как краска впитывается в ткань.

Твой ум, напряженно размышляющий над услышанной великой истиной, проникает в смысл слов, подобно солнечному свету, входящему в воду.

Прими всем сердцем мои слова, приложив усилия. Без этого не имеет смысла тебе спрашивать меня.


56–58. Ум непостоянен, о Рама, он подобен непоседливой обезьяне
в лесу сансары.

Очищенный усилиями, он способен постичь высшую истину.

Держась подальше от общества глупцов, невежд и дурных людей, следует поклоняться мудрым.

Способность различения появляется в верной компании хороших людей, и тогда дерево различения приносит плоды
наслаждения и освобождения.


59–63. У врат освобождения стоят четыре привратника. Это спокойствие, самоисследование, удовлетворенность и хорошая компания.

Надо приложить усилия и завоевать расположение всех четырех, трех или
двух из них. Тогда они откроют перед тобой дверь в царство освобождения.

Постарайся завоевать расположение хотя бы одного всеми силами, даже
ценой своей жизни.

Потому что если подружишься с одним, то за ним последуют и остальные.

Только отличающий реальное от нереального достоин писаний, мудрости и аскезы.

Он – лучший среди людей, как солнце – прекраснейшее из всех сияющих небесных тел.

Невежество же глупца становится твердым, как при морозе вода замерзает в неподвижную ледяную глыбу.


64–66. О Рагхава, благодаря твоей добродетельности и способности к пониманию смысла писаний твой ум сияет, как раскрывшийся на восходе
солнца лотос.

О разумный, ты должен слушать внимательно, чтобы воспринять и понять эти слова мудрости, подобно тому, как олень, навострив уши, прислушивается к сладким звукам флейты.

Практикой бесстрастия, о Рама, обрети нерушимое богатство спокойствия
и благородства.


67–72. Дабы освободиться от мира сансары, сначала необходимо взращивать понимание изучением писаний и пребыванием в обществе мудрых, а также практикой аскезы и успокоения ума.

Знай, что даже непродолжительное изучение писаний с очищенным умом является лучшим средством для полного избавления от невежества.

Ядовитое дерево сансары – единственное прибежище всех несчастий.

Невежество всегда обманывает. Уничтожь заблуждение с помощью усилий. Невежество шевелится в сердце змеей дурных желаний, и испуганный ум сжимается, как кусок кожи, попавший в огонь.

Истинное видение реальности сияет в уме мудрого, подобно полной луне на безоблачном небе.

Только того можно назвать воистину человеком, чей ум открыт и способен к прекрасному высокому постижению природы причины и следствий.


73. О бесстрастный Рама, твое чистое сердце, полное достоинств, сияет освежающим светом высшего различения, разгоняя тьму невежества, подобно чистой полной луне в небесах, уничтожающей мрак.


Такова сарга одиннадцатая «О качествах вопрошающего и отвечающего» книги второй «О пути искателя»

Сарга 13. Спокойствие ума, первый привратник.

Васиштха сказал:

1–8. Осознав истину, постигшие свою сущность мудрые с ясным умом путешествуют в сансаре, словно величественные цари.

Они не печалятся и не восторгаются, не жаждут хорошего и не избегают плохого. Они делают все, не совершая при этом ничего. Они пребывают во внутренней ясности, их действия и движения чисты.

Они остаются в своей природе и не разделяют желательное и нежелательное.
Они приходят, не приходя, и не уходят, уходя. Они действуют, не делая, и не говоря, говорят.

Когда достигается высшее состояние, прекращаются все действия и исчезают
понятия, исходящие из стремления к приятному и отвращения к неприятному.

Оставив все желания, ум мудрых пребывает в сладчайшем равновесии, видя блаженство во всем и как будто оказавшись в небесном раю.

Они остаются в своей природе, как лунный свет пребывает в луне. Они не затронуты даже чистыми действиями и всеми прошлыми склонностями.

Они не участвуют в иллюзорной игре этого мира, их не влекут желания. Оставив глупое непостоянство, они сияют светом изначальной сути.


9–13. Такое блаженство достигается только при непосредственном постижении истины своей природы, и никак иначе.

Поэтому человеку, пока он жив, следует прилагать усилия и вопрошать о своей сущности, служить истине и стремиться познать ее.

Остальные занятия бессмысленны. Кто
постоянно и настойчиво следует указаниям учителя и писаний, обретая
непосредственное понимание, тот осознаёт свою природу.

Глупцы, не уважающие писания и насмехающиеся над мудрыми, обретают только несчастья, но не понимание.

Никакие болезни, никакой яд, никакие
волнения и страдания в этом мире не сравнятся с муками человека,
вызванными собственной глупостью.


14–15. Те, чей разум хоть в малой мере очищен, освободятся, вняв этому писанию, избавляющему от невежества.

Воистину, нет лучшего пути!

Это писание, полное надлежащих примеров, должно быть изучено, и его с легкостью осваивает стремящийся к постижению высшего смысла.


16–18. Невежество приносит бесчисленные невыносимые страдания и бесполезные дурные рождения, как на дереве кхадира появляются шипы и колючки.

О Рама! Лучше бродить с миской для подаяний в селениях бедняков, прося милостыню, чем страдать от невежества, приносящего огромные терзания.

Лучше быть одиноким слепым червем и прогрызать в темноте ходы в стволах деревьев, чем испытывать невероятные мучения от глупости.


19–22. Достигнув чистого видения этого учения, ведущего к освобождению, человек не ослепнет вновь в темноте заблуждений.

Пока чистое солнце различения не взошло, желание не дает раскрыться цветку лотоса человека.

Ради освобождения из страданий сансары познав свою природу чистого Сознания из слов писаний и гуру, с помощью благожелателей, подобных мне, живи, как живут освобожденные при жизни дживанмукты, такие как Вишну, Шива и другие боги, брахмариши и мудрецы, о Рагхава!


23–24. Страдания бесконечны в этом мире, а счастье недолговечно, подобно сорванной травинке. Поэтому не привязывайся к мирским удовольствиям, неразрывно связанным со страданиями.

Идущий по пути познания человек должен прилагать непрестанные усилия, чтобы достичь бесконечного и безусильного состояния окончательной истины.


25–28. Только те являются лучшими из людей, достойными освобождения, чей ум очистился от жара желаний, устремившись к непревзойденному состоянию истинной природы.

Знай, что те, кто находит удовольствие только в чувственных наслаждениях, яствах, богатстве, власти и прочем, чей ум полон дурных помыслов, – такие люди
подобны слепым лягушкам.

Водящие компанию с обманщиками и лжецами, склонные к дурным поступкам и доверяющие врагам, которые
притворяются друзьями, расположенные к обжорству и чувственным наслаждениям, эти глупцы с недалеким заблуждающимся умом попадают из одного затруднения в другое, из страдания в несчастье, из страха в ужас и из ада в преисподнюю.


29–33. О Рама! Счастье и страдание уничтожают друг друга, они мимолетны, как молнии в грозовой туче.

Невозможно постоянно наслаждаться счастьем. Бесстрастные мудрецы, достигшие полного понимания истины, достойны поклонения.

Они получают и наслаждение, и освобождение.

Эту ужасную и бурную реку сансары можно пересечь, обратившись к мудрому исследованию истины, благодаря постоянной практике бесстрастия.

Различающий и знающий не должен почивать в наваждениях сансары, отравляющих его ядом невежества и заблуждений.

Кто, пребывая в мире сансары, не замечает ее противоречий, тот подобен
спящему на сеновале в горящем доме.


34–36. Состояния, из которого нет возвращения и в котором отсутствуют страдания, можно достичь только мудростью, в этом нет никаких сомнений.

Даже если такое состояние недостижимо, то нет никакого вреда в самоисследовании.

Но если оно есть, то, достигнув его, ты пересечешь океан ограниченного существования.

Когда у человека появляется склонность к исследованию пути освобождения, его уже можно считать освобожденным, ибо он очень скоро обретет это состояние.


37–40. Без непосредственного осознания абсолюта во всех трех мирах невозможно безусильное самодостаточное блаженство, в котором нет сомнений, наваждений и заблуждений.

Когда с достижением этого достигается высочайшее, страдания пропадают. В обретении этого не поможет ни богатство, ни друзья, ни родственники, ни движения рук и ног, ни путешествия по миру, ни телесные лишения, ни посещение святых
мест и пребывание там.

Высшее состояние достигается только победой над умом, полученной направленными усилиями, и избавлением от склонностей и желаний.


41–43. Человек, оставивший сети страданий, достигает этого состояния
только практикой различения истинного и твердой приверженностью к самоисследованию.

Пребывая в удобном положении, размышляя о собственной сущности и медитируя, достигший состояния без страданий больше не рождается снова.

Это состояние известно мудрым как
превосходящее любое возможное счастье. Эту несравненную неподвижность называют наисладчайшим нектаром.


44–49. В силу непостоянства всех восприятий нет настоящего счастья ни на небесах, ни на земле, как нет воды в мираже.

Победой над умом, размышлениями, самообладанием, умиротворенностью и постоянным спокойствием достигает блаженства и человек, и бог, и даже демон, вне зависимости от того, стоит ли он, идет, летает или передвигается иным образом.

Это достигнутое высочайшее блаженство порождено умиротворенным умом.

Это плод цветка спокойствия, распустившегося на высоком древе различения.

Обретший его, даже выполняя многочисленные повседневные действия, не вовлекается в них.

Он, подобно солнцу на небе, не избегает ничего и не стремится ни к чему. Его чистый, умиротворенный, спокойный, свободный от желаний и заблуждений, беспристрастный ум ничего не отвергает и ничего не жаждет.

50–56. Теперь слушай объяснения о привратниках у врат освобождения.
Завоевав расположение даже одного из них, можно пройти через эти врата.

Огромная пустыня сансары, широко раскинувшаяся и полная стремлений к удовольствиям, утрачивает свой жар в прохладных лучах луны спокойствия.

Спокойствие приводит к наилучшему благу, оно является высшим состоянием блаженства и умиротворения, оно благоприятно и избавляет от заблуждений.

Для спокойного и умиротворенного человека, пребывающего в прохладе и ясности, чей ум находится под контролем, даже недоброжелатели становятся друзьями.

Тот, чей ум украшен спокойствием,
сияет высочайшей чистотой, подобно океану молока в лунном свете.

Те, в лотосе чьего сердца раскрывается цветок лотоса спокойствия и самообладания, подобны Бхагавану Вишну великолепием этих двух лотосов в сердце.

Победившие чувства собственными усилиями и практиками, чьи чистые лица, подобные луне, сияют спокойствием,
почитаются как светила, украшающие свой род.


57–62. Все богатства, удовольствия и власть во всех трех мирах не сравнимы с блаженством спокойствия.

Все невыносимые страдания и трудности, желания и волнения пропадают в спокойном уме, как тьма тает при свете солнца.

Присутствие умиротворенного человека дарует уму любого существа благословение большее, чем наслаждение от лучей луны, которое ощущает человек в спокойствии.

Высочайшая истина сама по себе проявляется в хорошем человеке, который пребывает в спокойствии и дружествен ко всем людям.

Любое существо, жестокое или доброе,
полностью, как своей матери, доверяет тому, кто пребывает в спокойствии.
Такого счастья, какое дарует внутренне спокойный ум, не достигают даже
Индра и Вишну.


63–67. О Рагхава, в любых болезнях, волнениях, страданиях и удушающих желаниях умиротворяй свой ум, омывая его нектаром спокойствия.

Если твой ум безмятежен и прохладен, то все, что ты делаешь и чем наслаждаешься, ощущается в нем слаще всего другого, о Рама.

Блаженство ума, погруженного в нектар спокойствия, таково, о Рагхава, что я думаю: даже если его разбить на части, они срастутся вновь.

Никакие демоны, враги, никакие чудовища, тигры или змеи – никто не враждебен тому, чей ум спокоен.

Того, кто защищен со всех сторон доспехами спокойствия, страдания не могут пронзить, как стрела не может повредить скалу из твердейшего алмаза.

68–71. Не так прекрасен царь в своем дворце, как тот, кто погружен в спокойствие и чей интеллект бесстрастен и чист.

Встреча с полностью умиротворенным человеком приносит радость большую, чем даже встреча с другом, который дороже жизни.

Того, кто выполняет действия с безмятежным и невовлеченным умом, уважают в мире, и только он действительно живет, и никто другой.

Все существа воспевают действия,
выполняемые умиротворенным садху со спокойным и невозмутимым умом.


72–80. Того называют спокойным и владеющим своим умом, кто, даже слыша, касаясь, видя, ощущая вкус и обоняя то, что чисто или не чисто, не радуется и не печалится.
Того называют умиротворенным, кто своими усилиями победил чувства, кто равно относится ко всем существам, кто не жаждет грядущих наслаждений и не отталкивает то, что приходит само.
Кто чистым умом видит и внутреннее, и внешнее, кто действует только для освобождения, тот именуется умиротворенным.
Того, чей ум остается подобным прохладной луне, не затронутым ни битвой, ни пирами, ни даже смертью, называют умиротворенным.
Того именуют умиротворенным, кто,
пребывая в этом мире, как будто не остается в нем, не радуясь и не печалясь,
будучи спокойным, словно во сне.

Того называют умиротворенным, чей
любящий взгляд одаривает каждого потоком благословляющего нектара.

Того именуют умиротворенным, кто полон прохлады спокойствия, кто не тонет в эмоциях и не обманывается повседневными действиями.
Кто в продолжительных несчастьях и даже при гибели мира не принимает себя
за преходящее, того называют умиротворенным.

Того именуют умиротворенным, кто в мирских делах остается с умом без привязанностей, чистым, как пространство.


81–83. Сияние умиротворенного превосходит величие подвижников, ученых, последователей ритуалов, царей, могучих воинов и самых добродетельных людей.

В уме этих великих и одаренных благородными качествами, чьи понятия успокоились, сияет блаженство, подобное
прекрасному свету луны.

Высшее прекрасное спокойствие – главное украшение лучших из людей, блистающее в любых опасностях и среди любых страхов.


84. О сын Рагху, подобно великим мудрецам, следуй к бессмертному спокойствию, хранимому древними риши, к спокойствию, которое невозможно похитить, и достигни его.


Такова сарга тринадцатая «Спокойствие ума, первый привратник» книги второй «О пути искателя»

Сарга 14. Второй привратник, размышление об истине.

Васиштха продолжил:

1–4. Искатель истины, с чистым и спокойным умом, пробужденным
изучением писаний, со знанием причин и следствий, должен постоянно исследовать природу собственной сущности.

Самоисследование оттачивает интеллект и позволяет ему видеть высшее, ибо самоисследование – лучшее лекарство от долгой болезни сансары.

Огромное древо страданий с бесчисленными побегами желаний, срубленное ударами топора размышлений об истине, никогда не вырастет вновь.

При потере родственников, в трудностях и печалях, человек окружен заблуждениями.О разумный, выход для мудрых – в размышлениях.


5–8. Мудрые и разумные ведают, что без самоисследования нет пути к освобождению. Посредством размышления они оставляют нечистое и очищают свой ум.

Только благодаря размышлениям об истине мудрые обретают могущество и силу мысли, ясность понимания и способность к плодотворным действиям.

Океан сансары можно пересечь с помощью постоянных размышлений о своей природе. Они – яркий маяк для
различения верного и неверного, позволяющий достичь желаемой цели.

Лев самоисследования, чистый по своей природе, разрывает на части безумных
слонов глубоких заблуждений, топчущих лотосы понимания в сердце.


9–16. Если с течением времени глупец достигает высочайшего состояния, то только благодаря непревзойденному огню светильника самопознания.

Царство, везение, богатство, наслаждения и окончательное освобождение являются плодами исполняющего желания древа размышлений, о Рагхава.

Ум мудрого, сияющий истинным различением, не тонет в несчастьях и невезениях, подобно сухой тыкве, качающейся на волнах.

Те, кто действует с умом, склонным к размышлениям, обретают наилучшие результаты своих деяний.

Бездна страданий – это цветы колючей лианы неразмышления, растущей в лесу сердца глупца и преграждающей ему путь к освобождению.

О Рагхава, пусть сгинет твое отупляющее
наваждение без различения, нечистое, как черная сажа, и дурманящее, как вино.

Даже во время продолжительных страданий человек, обладающий высочайшим различением истины, не увязает в заблуждениях, как сияющее солнце не тонет во тьме.

Тот, в чьем уме, словно в чистейшем озере, расцветает лотос размышления, сияет подобно заснеженным Гималаям.


17–20. Тому, чей ум вследствие недостатка размышлений становится
глупым и ленивым, даже луна угрожает молниями, как воображенное привидение пугает ребенка.

О Рама, неразмышляющий – худший из людей, и от него надлежит держаться подальше. Он – бездонное хранилище страданий и весна для молодых лиан несчастий.

Сложности, дурные поступки и терзания являются следствиями отсутствия размышлений, как страшные демоны- веталы порождаются тьмой.

О лучший из Рагху! Держись подальше от безрассудного глупца, который подобен одинокому корявому дереву, не годному ни на что хорошее.


21–24. Различающий ум, не затрагиваемый желаниями, достигает
величайшего спокойствия в собственной сущности, подобно сияющей полной луне.

Когда человек сияет светом различения, умиротворяется все вокруг.

Различающий истину украшает собой мир, как лунный свет, озаряющий землю.

Различение блещет в человеке, как луна в ночи, возвеличивая и украшая его знаменем истины и прекрасным опахалом чистых мыслей.

Люди, обладающие пониманием сущности, подобно солнцу источают повсюду свет и рассеивают ужасы бытия.


25–27. В процессе разумного исследования канет в ночи ума высасывающее жизнь привидение, сотворенное собственным вымыслом ребенка.

Все формы этого мира кажутся прекрасными и существующими только в отсутствие размышлений, в то время как исследования разбивают в пыль их мнимую реальность.

Привидение бесконечной сансары, порожденное собственным заблуждением человека и доставляющее ему множество страданий, без остатка исчезает при должном размышлении.


28–29. Знай, что осознание абсолюта, полное неизменного блаженства, в коем нет страданий, границ и зависимостей, есть плод благородного древа размышлений.

Благодаря ему возникает бесстрастие, возвышенное и устойчивое как гора, и сияющее блаженством, подобное прохладе, возникающей в лунном свете.


30–34. Садху с помощью прекраснейшего лекарства самоисследования, успокаивающего ум и приводящего к высочайшему состоянию, не желает более ничего и ничего не избегает.

Ум, утвердившийся в этом состоянии,
становится сияющим и безграничным.

Он не рождается и не умирает, подобно бескрайнему пространству.

Наслаждаясь миром, он взирает на все как бесстрастный наблюдатель, не получая и не отдавая, не радуясь и не страдая.

Он не пребывает ни в глубоком сне и ни в сновидении, и даже не бодрствует.

Он не остается в бездействии и не вовлекается в действия.

Он не тревожится о потерянном и не стремится к обретениям, он не взволнован и не бесчувствен, он сияет полнотой, как океан.


35–36. Таковы йоги, живущие в этом мире, освобожденные в этой жизни дживанмукты, с умом, исполненным спокойствия, великие святые с полными блаженства сердцами.

Эти мудрые, прожив здесь по своему желанию долгое время, затем, оставив тело, сливаются с безграничным абсолютом.


37–41. Разумный человек даже в сложных ситуациях должен размышлять: «Кто я?» и «Для кого эта сансара?» – и, прилагая усилия, находить ответы.

О Рагхава! Только размышлением о верном и неверном, и никак иначе, царь может определить направление действий в сложных и сомнительных обстоятельствах.

Только с помощью исследования понимается суть Вед и Веданты и причина сансары, как путь в ночи освещается светильником.

Размышление – чудесное око духовного
познания, различающее истину, зрящее даже во тьме и в ослепляющем свете.

Глупец, неспособный к размышлению, подобен слепому от рождения и достоин жалости, но владеющий этим божественным оком различения истины преуспевает во всем.


42–44. Прекрасное размышление – единственный путь достижения
высочайшего блаженства собственной природы, оно достойно уважения
и его не следует оставлять ни на миг.

Даже великие мудрецы наслаждаются
обществом размышляющего человека, как всякий человек любит плод сладкого и ароматного созревшего манго.

Люди, следующие пути знания, с умом, ставшим прекрасным благодаря размышлениям, не падают вновь и вновь в многочисленные канавы страданий.


45–51. Не так рыдает больной или старик, отягченный сотнями страданий, как стенает глупец, погубивший себя отсутствием размышлений.

Лучше жить лягушкой в грязи, червем в навозе или змеей в грязной норе, чем человеком, не способным размышлять.

Отрекись от презираемого всеми мудрецами неразмышления, обители всех несчастий и страданий.

Разумный должен постоянно размышлять о своей природе.

Упавшие в темную яму невежества могут надеяться единственно на размышления.

Только благодаря размышлениям собственными усилиями утвердившись в своей природе, олень ума способен пересечь океан заблуждений сансары.

Настоящим размышлением именуется самоисследование в соответствии с указаниями писаний и законами логики.

Это вопрошание о том, кто я и как возникло заблуждение, называемое сансарой.

Ум неразмышляющего и глупца обращается в камень, чрезвычайно твердый в силу заблуждения и густой тьмы невежества, что приводит только к страданиям.


52–54. О Рагхава! Искателями реальности и избавления от нереальности истинное понимание никак не может быть достигнуто без размышлений.

Самоисследование приводит к истине, истина – к успокоению в собственной природе, а затем спокойствие ума уничтожает все страдания.

Только размышления и ясное видение являются ключом к успеху действий на земле и дорогой к высочайшему пониманию, поэтому к ним должны прибегнуть успокоившие разум и ты, о Рама.


Такова сарга четырнадцатая «Второй привратник, размышление об истине» книги второй «О пути искателя»

Сарга 15. Удовлетворенность, третий привратник.

Васиштха продолжил:

1–5. Приятие того, что есть, – высочайшее благо, его называют истинным счастьем. Только удовлетворенный достигает высшего
спокойствия, о гроза врагов!

Для умиротворенного, блаженного в спокойствии, чей ум всегда пребывает в безмолвии, даже власть над целой империей подобна бесполезному пучку соломы.

Того, чей разум удовлетворен тем, что есть, о Рама, никогда не затрагивают печали и мирские заботы.

Испившие нектара удовлетворенности, достигшие безмятежности и умиротворения почитают ядом даже величайшие наслаждения и богатства мира.

Поток сладчайшего нектара не приносит
столько блаженства, сколько доставляет его величайшая сладость приятия, разрушающего все грехи.


6–11. Удовлетворенным именуется тот, кто, оставив все стремления к недостигнутому, довольствуется имеющимся, не впадая в восторги и печали о будущем.

Пока ум не обрел умиротворения в себе самом, в его пещере продолжают плодиться лианы страданий.

Ум же, прохладный от умиротворения, скоро расцветает видением чистой истины, подобно лотосу, распустившемуся в лучах солнца.

В уме, лишенном удовлетворенности и самообладания и подверженном желаниям, истина не может отразиться, как не отражается лицо в зеркале, покрытом грязью.

Тот, в чьем сердце неизменно сияет удовлетворенность, не страдает во тьме невежества, как цветок лотоса, не закрывающийся во мраке ночи.

Тот, чей ум умиротворен, даже не имея ничего, наслаждается, словно хозяин всего мира, неподвластный болезням и страданиям.


12–15. Удовлетворенным величают того, кто не жаждет недостигнутого и вполне доволен приходящим без усилий, кто спокоен и благороден в деяниях.

В лике такого великого, умиротворенного и удовлетворенного, чей ум полон и чист, как океан молока, как будто сияет сама богиня Лакшми.

Дабы обрести прибежище в полноте самого себя, надо собственными усилиями отбросить все желания и стремления.

Ум того, кто полон нектара удовлетворенности, чьи мысли прохладны, сам обретает твердость и уверенность, подобно неизменной прохладе луны.


16–19. Как слуги спешат услужить царю, выполняя все его желания, так великие богатства спешат отдаться тому, чей ум полон удовлетворенностью.

Когда человек умиротворен собой в себе самом, для него пропадают все волнения и страдания. Так оседает пыль в сезон дождей.

О Рама, человек с чистыми мыслями, пребывающий всегда в спокойствии, не затронутый волнениями, светится подобно чистой полной луне.

Видя лицо мудреца, прекрасное в своем умиротворении, все вокруг ощущают большее наслаждение, чем то, что приносит гора драгоценностей.


20. Такому величайшему из людей, полному благородных качеств, украшенному бесстрастием ума, поклоняются даже небожители и великие мудрецы, о лучший из Рагху!


Такова сарга пятнадцатая «Удовлетворенность, третий привратник»
книги второй «О пути искателя»

Сарга 16. Четвертый привратник, следование истине в обществе
мудрых.

Васиштха сказал:

1–6. О мудрейший, для пересечения океана сансары особенно полезно пребывание в святой компании мудрых.

Те разумные, кто взращивает чистый цветок различения, рожденный на дереве мудрого общества, вкушают восхитительный плод освобождения.

В кругу мудрых пустота наполняется, смерть становится праздником, а несчастье превращается в успех.

В этом мире лишь прекрасное общество мудрых становится снегом, от которого замерзают лотосы несчастий, и ветром, разгоняющим туманы заблуждений.

Знай, что компания мудрых развивает и очищает разум, сокрушает дерево невежества и уничтожает беспокойства.

Прекрасный свет различения разливается в обществе мудрых, как от полива раскрываются удивительные цветы в саду.


7–8. Богатства, обретаемые в хорошей компании, вечны. Они не приводят к беспокойствам, они доставляют несравненную безмятежность, умиротворение и постоянно возрастающую наполненность.

Люди не должны оставлять общество мудрых даже на мгновение, какие бы
сложности и препятствия у них ни возникали.


9–11. Компания мудрых – это светильник, озаряющий дорогу к истине, это солнце мудрости, изгоняющее из сердца тьму невежества. Общество святых – воды Ганга, и тому, кто омывается в этих чистых охлаждающих водах, ни к чему аскезы, раздача милостыни, путешествия к святым местам и жертвоприношения.

О безгрешный, когда есть мудрые садху,
бесстрастные и не ведающие сомнений, чьи узлы сердца развязаны, к чему все аскезы и святые места?


12–14. К мудрым садху со спокойным умом надо устремляться всеми силами, как бедняк рвется к богатству.

Ум мудрого обретает красоту и блистание в компании святых, как сияет в окружении небесных нимф богиня Лакшми, сопровождающая Вишну.

Тот разумный, кто не оставляет компании мудрых, обретает благословление чистого различения и получает главное украшение в виде драгоценного камня освобождения.


15–16. Знающим истину, сумевшим разрубить оковы сомнений и уважаемым всеми надо служить и поклоняться всеми способами, ибо только с их помощью можно пересечь океан сансары.

Те, кто смотрит с неуважением на мудрых, подобных грозовым тучам, которые способны погасить адское пламя, становятся готовыми сухими дровами для огня ада.


17–18. Бедность, смерть, страдания и другие заблуждения сансары полностью излечиваются лекарством общества мудрых.

Удовлетворенность, компания мудрых, размышления и спокойствие являются единственными средствами, с помощью которых человек может пересечь океан существования.


19–20. Удовлетворенность – лучшее достижение, общество мудрых - вернейший путь, самоисследование – само по себе истинное знание, а умиротворенность – наивысшее счастье.

Эти четыре твердыни –вернейшие средства освобождения от повторяющегося существования.
Практикуя их, человек пересекает воды заблуждений в океане сансары.


21–27. Когда чистосердечно практикуется даже одно из названного, то практикуются все четыре, о лучший из мудрых.

За каждым последуют остальные, поэтому надо изо всех сил прилагать усилия, стараясь достичь хотя бы одного.

Хорошая компания, удовлетворенность и размышления сами направляются к тому, кто чист благодаря умиротворению, как
торговые корабли в океане торопятся достичь безопасного порта.

Все богатства устремляются к размышляющему, удовлетворенному,
умиротворенному и пребывающему в хорошем обществе, как если бы он сидел в тени дерева, исполняющего желания.

В размышляющем, безмятежном, удовлетворенном и находящемся в хорошей компании возникают качества, прекрасные и благородные, как красота и сияние полной луны.

Удачи следуют за пребывающим в хорошей компании, удовлетворенным, спокойным и размышляющим, как свита следует за царем.

Потому, о лучший из Рагху, следует обрести, прилагая усилия, хотя бы одно из названного, победив стараниями ум.


28–30. Пока, прибегнув к наилучшим из усилий и победив слона своего ума, ты не обрел в сердце хотя бы одно из этих качеств, дальнейшее приближение к высшему невозможно.

Потому, о Рама, пока твои зубы не начнут скрипеть в усилиях по обретению этих качеств ума, будь ты богом, небожителем, человеком или деревом, ты не сможешь достичь высшего, о сильнейший.


31–35. Когда даже одно из этих качеств становится твоим и приносит свой плод, все заблуждения беспокойного ума исчезают в один миг.

Если развивается одно из этих начал, растут все, принося победу над невежеством.

Если же усиливается всего лишь одно заблуждение, укрепляются все ошибки, разрушающие хорошие качества.

В умах людей распростерся лес заблуждений, в котором меж двух крутых берегов верного и неверного денно и нощно течет стремительная река желаний и обусловленностей.

К какому берегу этой реки ты стремишься, прилагая усилия, того берега и достигаешь.

Зная это, поступай так, как пожелаешь.
Пусть в лесу ума поток твоих усилий приближает тебя к верному берегу.

Тогда, о лучший из разумных, тебя не унесут бурные воды мирского существования.


Такова сарга шестнадцатая «Четвертый привратник, следование истине в обществе мудрых» книги второй «О пути искателя»

Сарга 17. Содержание этого писания.

Васиштха сказал:

1–3. О Рама, лишь тот, кто обладает внутренним различением, достоин слушать эти речи мудрости.

Так, только царь достоин обучения
премудростям управления государством.

Лучший из лучших, сосуд благородных качеств, далекий от общества глупцов, готов к исследованию истины, как чистые осенние небеса достойны красоты полной луны.

Ты обладаешь надлежащими качествами, поэтому сосредоточенно внимай речи,
уничтожающей заблуждения ума, которую я собираюсь произнести.


4–5. Того, чье исполняющее желания древо благих заслуг склонилось под весом созревших плодов, мои слова приведут к освобождению.

Только лишь достойный, имеющий эти качества, сможет внять моим рассуждениям, чистым и возвышенным, приводящим к окончательному пробуждению, и никто другой.


6–7. Это писание представляет самую суть учения, приводящего к освобождению.

Оно состоит из тридцати двух тысяч строф, и его понимание дарует нирвану.

Как лампа светит любому бодрствующему человеку, хочет он того или нет, так и это писание ведет к освобождению, желаешь ты того или нет.


8–9. Это писание, изученное самостоятельно или услышанное от
другого и постигнутое, пресекает заблуждения и приносит блаженство
единства, как будто очищая водами святого Ганга.

Как при ближайшем рассмотрении исчезает привидевшаяся змея, оказываясь просто веревкой, так же при внимательном изучении этого писания пропадают страдания сансары.


10–12. В этом писании шесть книг, каждая из которых полна логических
размышлений, прекрасных иллюстраций и описаний, направляющих ум к истине.


Первая книга называется «О разочаровании». При ее изучении
усиливается бесстрастие внимающего, как от дождей растет дерево в пустыне.

В размышлении над этой книгой, в которой полторы тысячи строф, благодаря пониманию умножается чистота ума, как проявляется чистота драгоценного камня при полировке.


13–14. Затем следует книга, называемая «О пути искателя». Она состоит из тысячи разумно сложенных и логичных строф. В ней описаны качества, необходимые достойному искателю.


14–15. Далее следует книга «О создании», полная примеров и объяснений. В ней семь тысяч строф, приносящих знание истины.

Здесь мир видящего и видимого в форме понятий «я» и «ты» объясняется как
несуществующий и только воображаемый существующим.

Внимательное слушание этой книги приводит к пониманию всего мира.


17–24. Мир, раскинувшийся понятиями «я» и «ты», с различными землями, пространством и горами, нематериален, в нем нет гор и долин.

В нем нет земли и прочих материальных элементов мироздания, как нет их в воображаемом воздушном замке.

Он простерся вокруг, как фантазия, и не существует, как то, что видится во сне.

В силу бессмысленности он подобен видимости небесного города, иллюзии двух лун в восприятии пьяного или воде в мираже;

кажущейся качающейся и движущейся горе, видимой с плывущего корабля, хотя гора неподвижна;

воображенному демону, не имеющему причины, но тем не менее зримому; вымышленной истории, жемчужному ожерелью в небесах, видимости браслета в золоте или волн в воде;

синеве неба, которая нереальна, но видится; прекрасному наваждению, в котором нет ни стен, ни вещей; картине, зримой во сне или в небесах, но никем не нарисованной; изображению огня, который пылает, не горя.

Поэтому то, что обозначается словом «мир», нереально по сути и возникает, как видимость гирлянды цветов в танце пены на волнах.


25–28. Мир подобен страстно желаемым птицей чакраваки каплям дождя или сухому листу, спаленному летней засухой в безжизненном лесу;

спутанным мыслям умирающего, падению в горную расщелину, сумасшедшей пляске одинокого танцора в темной пещере.

Мир – холодный иней невежества под чистыми осенними небесами мудрости, он подобен каменной скульптуре, оставшейся невырезанной в камне, или картине, увиденной в трещинах стены.

Он как будто фигура, вылепленная из глины, кажущаяся живой, но неживая.


28–31. Далее следует четвертая книга «О существовании».

В ней три тысячи строф, включающие рассуждения, детальные объяснения и истории, показывающие, что мир существует как форма чувства «я» и непрерывно увеличивается от повторения взаимодействий видящего и видимого.

Иллюзия этого мира видится везде вокруг и таким образом разрастается.
Здесь это детально объясняется.


31–33. Далее следует книга «Об окончании», состоящая из пяти тысяч
строф. Эта пятая очищающая книга, полная глубоких логических доводов.

Она объясняет в своих строфах способы преодоления наваждения, возникшего как понятия этого мира, как представления обо мне, тебе и о нем.


33–40. Сосредоточенное изучение этой книги прекращает сансару, и от заблуждения остаются только мельчайшие следы, не стоящие внимания, подобные изображению войска на разорванной картине.

Эти остатки заблуждения нереальны, как богатства города, пребывающего в чьем-то воображении, или как громкие звуки приснившейся битвы за недостижимые
богатства.

Они подобны раскатам ужасного грома из темной тучи, которая существует в уже прекратившейся фантазии, или вымышленному городу в забытом сновидении;

непорочной бесплодной женщине, родившей сына в саду не построенного дворца, и ужасам рассказанных ею о том историй;

не нарисованной картине на стене, воображаемым видам давно забытого
города, качающимся ветвям не выросшего вечнозеленого леса, весенним краскам в будущей цветущей роще и спокойному потоку вод со множеством скрытых в ней волн.


40–49. Затем идет шестая книга, называемая «Об освобождении».

Это последняя книга, она содержит оставшиеся четырнадцать с половиной тысяч строф и дарует постижение истины.

Разумному она приносит высшее благо
и умиротворение нирваны. Это – чистый свет беспредметного сознания Атмана, собственной природы, суть истины, нераздельная полнота, чистота высочайшего пространства, где исчезают все заблуждения сансары.

Достигший нирваны завершил свои путешествия в мире, им сделано все, что
было необходимо сделать. Он становится подобным алмазной колонне, отражающей все происходящее в мире и не затрагиваемой ничем.

Он абсолютно удовлетворен, как будто поглотил все бессчетные миры; в его уме все формы мира подобны пустому пространству.

Он оставил все понятия о причине, следствии и деятеле, желаемом и нежелаемом.

Имея тело, он не имеет тела; находясь в сансаре, он вне ее. Он есть чистое
Сознание, безраздельный и самодостаточный, как нерушимая скала.

Он –солнце Сознания, освещающее миры, и он же отсутствием разделения
напоминает густую тьму.

Хотя он есть неописуемый свет Сознания, он как будто является абсолютной тьмой, в которой нет границ.

В нем прекращаются дурные игры сансары и болезни желаний и надежд.

Демон собственной значимости уничтожен, и, даже имея тело, он бестелесен.

Он есть чистое Сознание, и все богатства мира помещаются на кончике его
волоска, как пчела умещается на цветке, растущем где-то на огромной горе Меру.

Он – пространство чистого Сознания, в каждой частице которого появляются и видятся тысячи миров.


50. Безгранично сердце великого мудреца, с ним не могут сравниться даже сотни тысяч Вишн, Шив и лотосорожденных Брахм, взятых вместе, ибо он – беспредельная абсолютная реальность.

Такова сарга семнадцатая «Содержание этого писания» книги второй

Сарга 18. Об используемых примерах.

Васиштха сказал:

1–4. Это писание приводит подготовленного искателя к пробуждению, как посеянное в благодарную почву семя приносит обильный урожай.

Ступающий по верному пути должен принять это писание, пусть оно и создано человеком, поскольку оно логично и ведет к пробуждению.

В противном же случае учение должно было бы быть отвергнуто, даже если оно содержится в священной книге.

Глубоким и разумным речам следует
внимать, даже если это слова ребенка.

Иные же речи должны быть отброшены, как бесполезная солома, пусть это и слова лотосорожденного Брахмы.

Но кто будет вразумлять ослепленного своей привязанностью, отвергающего простирающиеся перед ним воды Ганга ради того, чтобы пить воду из колодца, потому что его предки делали именно так?


5–10. Как на восходе всегда зарождается солнечный свет, так же в ходе
изучения этого писания возникает верное различение истинного от кажущегося.

Когда слышишь это писание от мудрого учителя и размышляешь над ним, ум постепенно очищается самоисследованием и обретает твердое убеждение.

Вскоре появляется и ясность речи,
украшающая любое собрание, подобно прекрасным сияющим лозам.

Искатель обретает утонченность, исполняется прекрасных и благородных
качеств, ценимых даже царями и богами.

Человек становится мудрецом,
постигшим все прошлое и грядущее. Так лампа в ночи позволяет прекрасно видеть все вокруг.

Жадность, заблуждения и другие изъяны мышления постепенно улетучиваются, подобно тому, как туманы тают при наступлении осени.


11–16. Размышления должны опираться единственно на различение истинного и неистинного; кроме того, следует помнить, что никакие действия не приносят результата без собственной практики.

Ум очищается, как воды огромного озера осенью, и умиротворяется, подобно
успокоившемуся океану молока после взбивания его горой Мандара.

Как огненный светильник, очищенный от сажи, разгоняет завесу тьмы, так верное понимание сияет, помогая различать формы и смыслы.

Бессчетные страдания, нищета и несчастия не могут уязвить познавшего суть видимого, как облаченного в доспехи не могут поразить стрелы.

Ужасы сансары, возникающие прямо перед мудрым, не проникают в его сердце, подобно тому, как копья не могут пронзить огромный камень.

«Что раньше – рождение или действие, божественная судьба или человеческие усилия?» –подобные вопросы пропадают, как тьма исчезает при наступлении дня.


17–18. Когда обретается мудрое видение, возникает неизменное спокойствие, как по окончании ночи восходит солнце.

Разум различающего становится глубоким, как океан, твердым, как гора Меру, прохладным и спокойным, как луна.


19–21. Тот, чьими усилиями все разделения завершились, постепенно
становится освобожденным уже в этой жизни, дживанмуктой, чье состояние невозможно описать словами.

Его ум, всегда умиротворенный и чистый,
сосредоточенный на видении окончательной истины, сияет светом
Сознания, как полная луна осенью.

Когда солнце различения сияет в пространстве сердца чистым светом спокойствия, не появляются ночные кометы страстей, предвещающие несчастья.

22–25. Такие люди пребывают в спокойствии, чистоте и благородстве, как осенние облака, безусильно отражающиеся в неподвижных водах.

Из их речей и поступков исчезают грубость и жестокость, как при наступлении дня прекращаются танцы бледных ночных демонов-пишачей.

Их разум, твердо стоящий на фундаменте мудрости и сосредоточенный на ней, не затрагивается беспокойствами мира, как нарисованный цветок не трепещет от порывов ветра.

Мудрый не попадает в ловушки привязанности к наслаждениям, как знающий дорогу не увязает в оврагах.


26–29. Ум мудрого, следующего истинному учению, наслаждается
уместными деяниями, не противоречащими писаниям, подобно благородной женщине во внутренних покоях, следующей правилам хорошего поведения.

Мудрый, чей ум свободен, видит бесчисленные творения в каждой из миллионов частиц мира.

Бездна удовольствий не радует и не печалит человека с чистым умом и интеллектом, познавшего путь к освобождению.

В каждой мельчайшей частице мира он видит рождение и разрушение множества творений, подобных бесчисленным волнам на поверхности океана.


30–31. Он не отвергает начатые действия и не привязывается к завершенным. Будучи пробужденным, он кажется несознательным, как дерево.

Он выглядит как обычный человек в этом мире, выполняя действия,которые приходят сами. Его сердце не волнуется, получая желаемые или нежелаемые результаты.

32–33. Только изучив всецело это писание, лишь исследовав и постигнув смысл каждой строфы, человек достигает истины.

Здесь бесполезно простое чтение, в отличие от благословений или проклятий,
которые достаточно только произнести.

Это учение несложно для понимания, оно украшено прекрасной поэзией, примерами, историями и сравнениями.


34–35. Тот, кто хотя бы немного понимает слова и постигает их смысл, может самостоятельно осмыслить это писание.

Тому же, кому смысл писания непонятен, надо слушать его объяснения от ученого пандита.

Слушающему и размышляющему над этим писанием и понимающему его для достижения освобождения не нужны практики умерщвления плоти или созерцания, повторение мантр и прочие упражнения.


36–38. В результате глубокого изучения этого писания и постоянных размышлений над его смыслом искатель обретает чистоту разума и непревзойденное понимание.

Тогда демон разделения на видящего и видимое в виде понятий «я» и «мир» исчезает сам, без усилий, как ночные привидения прячутся, когда встает солнце.

Даже если оставались ложные
представления об отдельных «я» и «мире», они пропадают, как сновидения не могут обмануть по пробуждении.


39–41. Как человека не волнуют радости и страдания в воображенном городе, так и видимость мира не может сковать и лишить свободы, когда она распознана как кажущаяся видимость.

Когда становится ясно, что змея нарисована, она больше не страшит.

Когда видимый мир осознан как такая змея, он больше не может приносить радость или страдания.

Когда мы внимательно рассматриваем нарисованную змею, она перестает
существовать как змея, и так же пропадает привычная сансара.


42–43. Даже чтобы сорвать цветок, нужны некоторые усилия, но достижение высочайшего состояния не нуждается ни в малейших усилиях.

Даже чтобы смять лепесток, необходимо движение руки, но для обретения
освобождения достаточно только остановить ум; не требуется движения ни
одной части тела.


44–47. Надо находиться в удобном состоянии и довольствоваться пищей, что приходит сама, не предаваясь наслаждениям, противоречащим верному поведению.

Сообразно времени и месту, а также пребывая в обществе мудрых, следует с радостью размышлять над этим писанием или же над другим подобным.

Тогда происходит пробуждение к высшему знанию, оканчивающее сансару.

Тогда пресекаются навсегда циклы
повторяющихся рождений.

Те грешники, кои при доступности такого
писания продолжают копошиться в чувственных наслаждениях, недостойны
даже упоминания. Они подобны червям в экскрементах собственной матери.


48–49. Теперь слушай внимательно, о Рагхава, мое разъяснение великого знания, самой сущности истины, открытой величайшим мудрецам.

Выслушай, каким образом ему надо внимать, как следует размышлять над его смыслами и каким должен стать итог этих размышлений.


50–54. Метод, помогающий в познании, с помощью которого неизвестный предмет становится известным, мудрыми называется сравнением или примером.

Без иллюстраций, о Рама, невозможно
постигнуть неизвестное, как ночью без света лампы не рассмотришь предметы в доме.

О Рама, все примеры, используемые мной для объяснения тебе истины, имеют причины и потому ограничены, хотя указывают на истину вне причин и ограничений.

Любой предмет, за исключением
высочайшего Брахмана, может быть целью или предметом сравнения, поскольку существует как причина или следствие.

В учении о Брахмане приводимые примеры не должны пониматься буквально. Они только частично указывают на некоторые общие с предметом свойства.


55–57. Следует учитывать, что иллюстрации, использованные с целью
пробуждения к истине Брахмана, принадлежат этому миру и являются
порождениями сна.

При таком понимании не возникнет глупый вопрос о сравнениях: «Как бесформенный Брахман сравнивается с тем, что имеет форму?»

У примеров, указывающих на видящего, могут быть другие изъяны, такие как неточность и противоречивость, но никакие возражения не должны мешать пониманию сравнений, поскольку природа мира сноподобна.


58–60. При исследовании ясно, что как бодрствование, так и сновидение нереальны в прошлом, будущем и в настоящем; это очевидно и для ребенка.

Смысл примеров из области сновидений, воображения, внутренних откровений, благословений, проклятий, снадобий и прочего – показать подобное им в природе мира.

В этом писании, являющемся средством
освобождения, и в других писаниях их автор следует этим правилам для лучшего объяснения того, что стоит понять.


61–62. Писания учат тому, что мир подобен сновидению. Это невозможно объяснить в нескольких словах, это должно быть раскрыто постепенно и последовательно.

Этот мир похож на город или замок, который представляется во сне, воображается или вспоминается. И поэтому примеры, используемые в этом писании, именно такие, а не другие.


63–66. Когда беспричинное для лучшего понимания сравнивается с имеющим причину, невозможно провести полное, детальное сопоставление.

Разумный, избегающий пустых споров, для постижения истины принимает во внимание только ту часть сравнения, которая относится к ней.

Чтобы узреть что-то, нужен только свет лампы, а несущественные для этого подставка, масло, фитиль не так уж и важны.

Часть сравнения, общая для примера и предмета сопоставления, предназначается для объяснения сути предмета. Сравнение должно быть принято частично, как огонь светильника, дарующего ясность.


67–69. Когда с помощью части сравнения понимается значение примера, тогда твердо осознается истинный смысл великих ведических изречений.

Не следует обращаться к неверным доводам, искажая понимание истины ошибочными представлениями о ее противоречии повседневному опыту.

В ходе размышлений нам нужно внимать даже речам врага, если они способствуют появлению непосредственного опыта.

А речи близкого нам, даже любимой женщины, являются пустой болтовней, если они противоречат высочайшей истине и Ведам. И следовать им не стоит.


70. Мой сын, по нашему мнению, только утверждение всех верных писаний «Ты есть То» приводит к осознанию истины и потому является надежным методом постижения, в отличие от знания, даваемого другими писаниями, не относящимися к самопознанию.


Такова сарга восемнадцатая «Об используемых примерах» книги второй «О пути искателя»

Сарга 19. О верном методе познания.

1–2. В примерах и сравнениях стоит обращать внимание только на
определенную часть, общую между примером и тем, на что он указывает.

Если бы сходство было полным и наблюдалось между всеми частями
примера и сравниваемого, то между ними не было бы разницы и сравнение стало бы невозможным.

Когда становятся понятными примеры в силу узнавания единого Атмана, являющегося сутью писаний, делается ясным смысл великих ведических изречений и обретается спокойствие, называемое нирваной.


3–6. Но достаточно о примерах и о том, что они обозначают. Любыми средствами необходимо обратиться к смыслу великих ведических изречений.

Знай спокойствие как величайшее благо, употреби все усилия для достижения его.

Когда блюдо с рисом уже на столе, к чему обсуждать многообразные способы его приготовления? Беспричинное сравнивается с имеющим причину для облегчения понимания: такое сравнение указывает на относительное сходство в чем-то.

Не погружайся в удовольствия, оставив
размышления об истине, как жирная слепая лягушка, рожденная в камне.


7–9. С помощью примеров и собственных усилий искатель, обладающий различением, спокойствием и пониманием смысла писаний, должен обрести высшее состояние.

В начале пути предпринимаются действия по достижению дхармы и мирских целей с поддержанием общества хороших, ученых и мудрых людей и изучением писаний.

Постепенно такие действия приводят к развитию у искателя необходимых качеств. Затем разумный должен размышлять об истине, пока не познает
успокоения в собственной сущности, Атмане.

Это нерушимое спокойствие называется турией, или четвертым состоянием.


10–11. Тот, кто достиг спокойствия турии и пересек океан сансары, будь он живой или неживой, будь он семейный человек или подвижник, не будет затронут сделанным или не сделанным, не будет нуждаться в изучении писаний и в размышлении, оставаясь как есть, подобно спокойному океану.


12–15. Только часть сравнения имеет общее с сопоставляемым.

Необходимо понять то, на что указывает сравнение, а не сосредоточиваться на незначительных деталях. Ты должен понять истину любыми средствами.

Невежды, сосредоточенные только на форме слов, не различают верное и неверное.

Глупым болтуном называется тот, кто считает нереальностью истину, пребывающую в пространстве Сознания в сердце, в спокойствии осознания своей природы.

Понимание невежды искажено самомнением, фантазиями и недоверием. Он затрудняет для себя видение истины, как облако скрывает собой чистое небо.


16–17. Как океан является основой всех волн и брызг, так основой всех методов познания является исключительно непосредственное понимание истины.

Выслушай мои объяснения этого.
Мудрые знают, что Сознание есть суть всех восприятий и поэтому является главным методом познания.

Достижение того состояния, в котором пропадает разделение на знающего, знаемое и знание, называется непосредственным осознанием.


18–20. Воистину, только непосредственное осознание истины в соответствии с писаниями, размышлениями и собственным опытом является для нас настоящей жизнью.

Воистину, это является Сознанием, это – Атман, который с уверенностью в чувство я воспринимает себя человеком. То, что он осознает, считается объектом.

Он проявляется как мир с многочисленными наваждениями и заблуждениями, понятиями, сомнениями и фантазиями, как вода являет себя волнами, пеной и брызгами.


21–23. То, что до творения изначально не является причиной, игриво проявив творение, становится причиной собственного восприятия в себе.

Причина появления личности, возникающей в силу отсутствия размышлений, кажется реальной, хотя нереальна.

Она утверждается в творении как реальная, проявляясь в форме мира.

Исследование истины возникает в иллюзии само по себе и разрушает эту иллюзию, являющуюся его телом. И тут же безграничное неделимое Сознание сияет в непосредственном постижении самого себя.


24–27. Когда размышляющий осознает себя самого как чистое Сознание, тогда даже размышление растворяется в неописуемой запредельности.

Когда бесстрастный ум успокаивается, то из-за невосприятия предметов интеллект, чувства и органы действия не действуют и не бездействуют.

Когда бесстрастный ум успокаивается,
органы действия перестают действовать, как перестает двигаться остановившийся механизм.

Считается, что причиной вращения колеса ума является предметное восприятие, подобное веревке, которая тащит за собой нанизанные на нее деревянные фигурки.


28–31. Мир сансары наполнен вещами, воспринимаемыми и внешне,
и в уме, поэтому знай, что он пребывает в восприятии, как движение воздуха
пребывает в ветре.

Осознав чистое Сознание, сущность всего, тот, кто стал им, сияет внешними и внутренними проявлениями, простершимися во времени и пространстве.

Только осознав воспринимаемый мир как наваждение, он остается собой и сам проявляется, как любая форма, – где и когда угодно.
Будучи вездесущим Сознанием и сутью всего, где бы и что бы он ни осознавал, он сам же сияет в виде того, что осознает.


32–33. Являясь сущностью всего, Сознание представляется зрящему видимым предметом. Но видимое пребывает в реальности того, кто видит, а само по себе оно не существует.

Поэтому только безначальный Брахман
является всем. Только непосредственное восприятие является Создателем, и все другие методы познания основаны на нем.

34–35. Ищущий, оставив веру в судьбу, которая есть лишь собственные прошлые усилия, став героем, достигает в сердце своими стараниями высшего состояния, о садху.

О Рама, пока не осознаешь своим разумом собственную чистейшую природу и не достигнешь высочайшего безграничного Сознания, с помощью чистого ума, стремящегося к истинному, размышляй над истиной, передаваемой учителями.


Такова сарга девятнадцатая «О верном методе познания» книги второй

Сарга 20. О верном поведении.

Васиштха сказал:

1–3. Искатель должен посредством усилий взращивать понимание,
придерживаясь хорошего общества и практикуя слушание и размышление.

Постепенно, с обретением необходимых качеств, он становится лучшим из
людей. В каких благих качествах хороший человек преуспевает, тому и надо
у него учиться.

Так возрастает собственная осознанность и оттачивается
интеллект. Величие отличается спокойствием ума и другими благородными качествами.

О Рама, без окончательного знания никто не может достичь совершенства!


4–7. Благодаря знанию и следованию примеру мудрых растет
безмятежность ума, укрепляются другие прекрасные качества, необходимые
настоящему искателю, как от дождя растут и плодоносят молодые побеги.

А спокойствие ума и остальные прекрасные качества способствуют
возрастанию высочайшей мудрости, подобно тому, как подношение риса
в поклонении содействует многочисленным дождям и хорошему урожаю риса.

Спокойствие ума и другие качества возрастают от мудрости,
а мудрость растет от них.

Так они взаимно увеличивают и украшают друг друга, подобно лотосам и озеру, делающими друг друга прекраснее.

Знание возрастает в результате следования примеру мудрых, и благодаря знанию поведение все больше напоминает поступки мудрецов.

Так они преумножаются друг за счет друга.


8–9. Разумный человек должен в полной мере обрести спокойствие ума,
понимание и прочие качества, следуя примеру мудрых и стремясь
к истинному знанию.

Пока мудрость и благое поведение не практикуются в одинаковой степени, ничто из этого не достигается искателем, мой сын.


10–11. Когда охраняющая рисовое поле девушка поет и в такт своему
пению хлопает в ладоши, она отгоняет птиц и одновременно получает
удовольствие от пения, достигая сразу двух целей.

Так же не имеющий желаний искатель, не являющийся деятелем, но выглядящий деятельным, следуя знанию и мудрым, достигает высочайшего состояния равновесия.


12–14. Я рассказал тебе о практике благого поведения, о Рама.

Далее я поведаю тебе о следовании самой мудрости. Это великое писание
о постижении истины наполняет жизнь и приносит плоды высшей цели.

Разумный искатель должен услышать это верное учение из уст познавшего
истину.

Вняв ему и постигнув его, силой очищенного интеллекта ты
достигнешь высочайшего состояния, как вода очищается от грязи, когда
в нее опущен орех катака.


15. Познав то, что должно быть познано, ум мудреца безусильно
достигает высочайшего состояния.

Силой пробуждения он больше никогда
не оставляет эту безграничную высочайшую реальность.


Такова сарга двадцатая «О верном поведении» книги второй «О пути
искателя»


Такова книга вторая «О пути искателя»

Книга Третья. Утпатти Пракарана.
О создании.

Сарга 1. Объяснение причины несвободы.

Васиштха сказал:

1–2. Знающий Брахмана указывает на Брахмана с помощью звуков
собственных слов, возникающих в нем как в сновидении. Разгадывающий
верно эти указатели познает Брахмана.

Так как весь мир пребывает
в пространстве Брахмана как иллюзия, все вопросы, что поднимаются об
этом мире: что это за мир, откуда он возник, где он и куда пропадает? –
разрешаются в согласии с этим принципом.


3–5. О разумный, слушай мое изложение, данное в соответствии
с мудростью, реальностью, порядком и собственным опытом.

Познавший истину себя как пространство Сознания воспринимает мир как обманчивое сновидение. Весь мир предстает перед ним как сон, включая и чувство «я».

После книги, дающей наставления по поведению достойного искателя
освобождения, я приступаю к объяснению этой книги «О создании мира»,Утпатти пракарана.


6–8. Несвобода возникает, когда видимое представляется реальным. Когда восприятие видимого отсутствует, несвобода не появляется.

Слушай детальное объяснение того, как исчезает кажущаяся реальность зримого.

В этом творении только сотворенное способно расти, изменяться, достигать
освобождения, идти в рай или в ад.

Сейчас, дабы пробудить тебя, я поведаю,
как существующее прежде творения становится собственно творением.


9–12. Слушай, о Рагхава, я тебе расскажу кратко о содержании этой
книги, а затем разъясню в подробностях все то, что вызовет у тебя вопросы.

Все видимое в этом мире, движущееся и неподвижное, по завершении эпохи существования полностью пропадает, подобно тому, как сон со сновидениями переходит в глубокий сон.

То, что остается, – чистая реальность, недвижная, глубокая, беспредельная, неописуемая и непроявленная, ни свет и ни тьма.

Для облегчения объяснений она по-
разному называется мудрыми – истиной, Атманом, высочайшим Брахманом,
бытием и так далее.


13–16. Это единое Сознание, Атман, само по себе видится себе как нечто иное, как будто обретая жалкое существование отдельного существа.

Так Атман теряется в понятиях о себе как о дживе, отдельном существе,
и становится непоседливым умом из-за непостоянных понятий и представлений.

Таким образом в великом безграничном Атмане проявляется изначальный ум, из неподвижного превращаясь в движущийся, подобно волне, что рождается на поверхности океана.

Так всеохватный ум мгновенно проявляется сам по себе собственными понятиями, как вся эта удивительная, широко раскинувшаяся сеть иллюзии.


17–20. Как золотой браслет не может быть отделен от золота и зависим
от него, в то время как золото в своем существовании не зависит от
браслета, так и суть этого мира неотделима от бесконечного Сознания.

Этот мир, будучи по своей природе бесконечностью, пребывает в Брахмане,
не имея отдельного существования, не существуя как «мир», подобно браслету, пребывающему в золоте не отделимым от него.

Как в жаре миража течет река, нереальная, но выглядящая реальной, так ум раскинулся иллюзией этого мира, который мнится настоящим.

Всезнающие мудрецы называют это по-разному – невежеством, сансарой, несвободой, иллюзией майи, заблуждением или тьмой неведения.


21–23. О луноликий Рама, внемли моему рассказу о том, что собой
являет несвобода. Узнав это, ты поймешь, какова природа освобождения.

Когда наблюдатель и наблюдаемое принимаются за реальность, это
называется несвободой. Наблюдатель лишается свободы силой наблюдаемого. Когда видимое исчезает, он освобождается.

Мир, ты, я и все остальное нереальны по сути; это наблюдаемые объекты. Пока
продолжается их восприятие, освобождение невозможно.


24–26. Пустая болтовня о нереальности восприятий не прекращает их.
Наоборот, с возрастанием бремени понятий болезнь неверного понятия
только умножается.

Столь же бесполезны сухая логика, путешествия к святыням, следование добродетели и прочие средства, пока объекты мира видятся реальными, о разумные слушатели.

Если бы видимый мир был
реальным, он никогда бы не прекратился, ибо нереальное не может существовать, а реальное не может не существовать.


27–29. Невообразимое чистое Сознание, Атман, где бы ни проявилось
осознающим наблюдателем, тут же перед ним появляются бесчисленные
наблюдаемые объекты, даже внутри крошечной частицы!

Поэтому понимание: «Этот мир существует, я отказался от его видимости, практикуя аскезу, внутреннее сосредоточение и повторение мантр», – подобно тому, как пьяница отказывается от вина, вдоволь напившись!

О Рама, если этот мир вообще видится, то он только отражается в зеркале Сознания, даже в мельчайшей его части.


30–36. Везде, где есть мир, он отражается в зеркале Сознания, как
объект отражается в зеркале воды в реке, океане, в луже на земле или в горах.

Это приносит непреходящие страдания: старость, смерть и рождения, существование и несуществование, влечение и отвращение,
плотное и тонкое, бодрствование и сон, подвижное и неподвижное.

«Видение этого мира мной отброшено, и я пребываю в самадхи», – когда
в самадхи остается такое семя воспоминаний о творении, как может быть непрерывным состояние самадхи?

Как в нем может возникнуть
окончательное, четвертое, состояние, или турия? Когда ты пробуждаешься
из такого самадхи, как ото сна, мир с его бесконечными страданиями снова
возникает, как и раньше.

Достижение этого так называемого самадхи, о Рама, бесполезно, ибо какое счастье в том, что длится лишь мгновение, вслед за которым ты опять погружаешься в страдания?

Если же видимое превзойдено непосредственным пониманием, если ты погружаешься в нирвикальпа самадхи, тогда самадхи становится подобным непрерывному глубокому сну. И это считается высочайшим и чистейшим состоянием.


37–41. Пока видится реальность любых имен и форм, это состояние невозможно достигнуть.

Воистину, где существует движение ума, имеется и эта иллюзия мира.

Если наблюдатель с помощью усилия преодолевает движение ума, становясь подобным бездеятельному камню, то с окончанием усилия он снова видит мир!

Каждый знает, что такое состояние самадхи без восприятий, напоминающее состояние бессознательного камня, ни для кого не становится постоянным.

И даже наилучшие успехи в достижении такого камнеподобного бессознательного самадхи не преображают его
в высочайшее состояние чистейшего изначального неизменного Сознания,
Брахмана.

Поэтому, если этот мир с его объектами видится реальным, он никогда не прекращается.

Только глупцы воображают, что спокойствие достигается аскетизмом, повторением мантр или сосредоточением.


42–47. Как в зарослях лотоса в глубине цветка прячется семя, так
понятие о восприятии потаенно наличествует в воспринимающем.

Как существует смысл в значениях слов, масло – в семенах кунжута и аромат – в цветах, так способность к восприятию имеется в воспринимающем.

Где бы ни была спрятана камфара или иное пахучее вещество, источаемый ими
аромат выдает их присутствие. Так же в глубинах ума возникает видимый мир.

Как ты ощущаешь свои сны, фантазии и иные восприятия, так и зримый мир воспринимается видящим его.

Как привидение, воображенное
ребенком, страшит его, так и видимые формы обманывают и пугают того,
кто их наблюдает.

Как семя в соответствии со временем и местом прорастает и обращается прекрасным растением, так и воспринимающий ум расцветает восприятиями объектов.


48. Как красота видимого пробуждается, существует и погибает в сердце, так же существование кажущегося материального мира, являющегося чистым Сознанием, ощущается как внутреннее восприятие.


Такова сарга первая «Объяснение причины несвободы» книги третьей «О создании»

Сарга 2. Об изначальном Создателе.

Васиштха сказал:

1. Слушай эту прекрасную историю о мудреце Акаша-дже, рожденном
из пространства. Эта история из книги «О создании», о Рагхава, несомненно,
дарует тебе просветление.


2–4. Живет где-то мудрец Акаша-джа, дваждырожденный брахман,
приверженный дхарме и неизменно погруженный во внутреннее глубокое
созерцание, благожелательный ко всем.

Он жил уже весьма долго, когда
Смерть решила забрать его, рассудив:

«Воистину, я не умираю и в свое
время съедаю всех живых существ! Почему же я до сих пор не поглотила
этого дваждырожденного Акаша-джу? Почему я не могу поразить его, и моя
сила пропадает, как будто мой меч ударяется о камень?»


5–8. Решив убить мудреца, смерть отправилась в город, где он жил: те,
кто стремится к цели, не оставляют усилий и не прекращают действий. Но
когда смерть пыталась войти в жилище Акаша-джа, на ее пути вздымалось
пламя, подобное пожару, разрушающему вселенную.

Прорвавшись через
стену яростного огня, она проникла в дом. Увидев дваждырожденного,
смерть пыталась схватить его своими руками, но даже видя мудреца прямо
перед собой и будучи сильной, сотней своих рук она не могла схватить
брахмана, как невозможно поймать воображаемый образ.


9. Тогда Смерть отправилась к богу Яме, ведающему судьбами смертных, за помощью в решении этой сложной задачи.

Она спросила его:
«О великий, почему я не могу забрать этого Акаша-джу?»


Яма ответил:

10–11. О Смерть, ты никого не можешь убить по своей воле. Смерть
есть результат кармы, собственных деяний человека, и никак иначе. Потому
попробуй отыскать карму брахмана, которого ты намереваешься погубить.
С ее помощью ты сможешь его поглотить.


12–15. Тогда Смерть пошла искать карму этого человека. Она блуждала
и близко, и далеко, ведя поиски в реках и озерах, повсюду, во всех
направлениях; в лесах, джунглях и болотах, в горах и на берегах океанов, на
разных островах и континентах, в пустынях, городах и деревнях; в селах
и во всех царствах и в удаленных пещерах. Проходя по всей земле, она
нигде не могла найти карму этого человека.

Несмотря на все усилия, Смерть
не сумела отыскать никакой кармы Акаша-джи, как мудрый не может найти
сына бесплодной женщины или взойти на воображаемую гору.


16–17. Снова она вернулась к всезнающему Яме с теми же вопросами
и сомнениями, ибо только хозяин может развеять недоумение своих слуг.

Смерть вопросила: «Скажи мне, о господин, где можно разыскать карму
Акаша-джи?» После долгого размышления мудрый правитель ответствовал так.


Яма сказал:

18–25. О Смерть, кармы Акаша-джи вообще не существует. Святой
мудрец Акаша-джа есть порождение пространства. Тот, кто создан
пространством, столь же чист, как и пространство.

Он не затронут никакими действиями, и у него попросту нет кармы. Он совершенно не связан прошлыми действиями, и, подобно сыну бесплодной женщины, он никогда не был рожден.

Не было причин для его появления на свет, и потому он есть только пространство; у него нет предшествующих карм, он напоминает
огромное воображаемое дерево в небе.

Благодаря отсутствию прошлых карм
у него даже нет независимого ума, и он не совершил действий, которые
сделали бы его доступным для тебя.

Его сущность – пространство, его
форма – лишь форма чистого пространства, он всегда сам себе причина и не имеет других причин.

У него нет прошлых карм, и он ничего
не совершает сейчас, он является только самим осознающим пространством.

Нам и другим движение его праны указывает на действие, но он кажется
что-то совершающим лишь нам; для него же самого не существует понятия кармы.


26–30. Его действия и намерения – чистое Сознание, которые только
мнятся отличными от него, как формы, вырезанные в неизменной массе
Сознания.

Поэтому, с высшей точки зрения, этот святой дваждырожденный
существует как воплощение природы чистого пространства, как текучесть
естественным образом присутствует в воде или пустота – в небе.

Как движение неразрывно связано с ветром, так и этот святой остается
в высочайшем состоянии. У него нет ни карм былых рождений, ни кармы
этой жизни. У него нет прошлых действий, и поэтому он свободен от
сансары.

При отсутствии иных причин для рождения он знает себя
не отличным от своей причины. В силу отсутствия других причин он есть
порождение самого себя.


31–33. Он не является деятелем сейчас и не был им раньше. Скажи,
разве способна ты дотянуться до него?

Если бы у него в уме были мысли,
тогда его уже можно было бы считать мертвым.

Тот, кто полагает, что он
является телом, созданным из пяти элементов, несомненно, материален,
и смерть может его настичь.

Но этот брахман никак не связан с понятием о теле из пяти элементов, он не имеет формы, и ты его не можешь забрать, как невозможно связать небо даже самой крепкой веревкой.


Смерть спросила:

34. О великий, поведай мне, как он может быть порожден пустотой,
и объясни, состоит он из пяти материальных элементов или нет?


Яма ответил:

35–38. Этот дваждырожденный никогда не рождался и не существует,
он есть абсолютный безграничный свет Сознания, такова его сущность.

Когда наступает время вселенского разрушения, не остается ничего, помимо
недвижного, нерушимого, бесконечного абсолютного Брахмана – пустого,
вечного, тончайшего, высочайшего и лишенного свойств.

Потом словно рядом с ним является воображаемая форма, подобная скале.

По своей природе сознания, Сознание осознает: «Это я», – и в силу этой случайной ошибки воспринимает свою иллюзорную форму.


39–44. Этот брахман с начала творения остается в чистом пространстве
как не обладающее понятиями пространство Сознания.

У него нет ни тела,
ни поступков, ни обусловленностей и привычек, и он не чувствует себя
деятелем.

Он – чистое пространство Сознания, его безграничная цельная масса.

Он не окутан сетью прошлых обусловленностей, его природа –
только чистое пространство, подобно тому как блистающий свет – природа
огня.

Когда прекращается восприятие мира, он остается единственно как
чистое пространство Сознания.

Где в нем материальность пяти элементов? Откуда им взяться?

Посему, о Смерть, тебе лучше отступиться от попыток забрать его. Никак и никогда нельзя ухватить пространство.


Услышав это, удивленная Смерть удалилась восвояси.


Рама сказал:

45. Я думаю, что ты говоришь о Создателе Брахме, своем прародителе.

Это он – самопоявившийся, нерожденный, единая сущность всего,
являющаяся по своей природе чистым Сознанием.


Васиштха ответил:

46–47. Верно, тот, о ком я тебе поведал и о ком в давние времена
состоялся разговор между Смертью и Ямой, – это сам Создатель Брахма.

В конце эпохи, когда всепоглощающая Смерть уничтожила все живые
существа, почувствовав в себе силу, она снова пришла к лотосорожденному
Брахме.


48–52. В этот раз благородный царь Яма так наставлял ее:

Когда что-то совершается постоянно, к этому появляется пристрастие.

Как можно достичь Брахмы, чье тело – чистое безграничное пространство?

Это невещественная форма, представление ума.

Кто есть удивительное пространство Сознания, воплощенное осознание, тот является только пространством Сознания, не имеющим причинности и следствия.

Его форма – проявление пространства, подобное воображаемой личности. Он
сияет, не имея материальности пяти элементов, порождая сам себя.

Как в чистом пространстве можно вообразить нить жемчуга или увидеть во сне целый город, в котором нет материальных элементов, так и он бестелесно возникает сам по себе.


53–55. В чистом Сознании, высшем Атмане, нет того, кто видит, и нет
объекта восприятия, существует только Сознание, и поэтому он сотворен
самим собой.

Брахмой называется чистый мысленный образ, идея, личность,
состоящая из понятия, не обладающая никакой материальностью.

Как в уме художника возникает картина, полная бестелесных созданий, так же видится Брахма, подобный синеве в чистейшем пространстве Сознания.


56. Создатель Брахма сияет как чистейшее пространство Сознания, без
начала, середины или конца, само-проявившийся силой собственного
осознания.

Лишь по виду он напоминает живое существо, в реальности же не имеет тела, подобно сыну бесплодной женщины.


Такова сарга вторая «Об изначальном Создателе» книги третьей «О создании»

Сарга 3. О причине несвободы.

Рама сказал:

1–2. Воистину, ум чист и лишен материальности, как ты говоришь, и ум
есть Создатель Брахма, истинная реальность, лишенная материальных
элементов земли и вообще всего вещественного.

Скажи мне, о мудрый, почему для него память прошлого не является причиной рождения, как это происходит со мной, тобой и другими существами?


Васиштха ответил:

3–6. Память о прошлом теле, отягощенном результатами прошлых
действий, становится причиной для пребывания в сансаре.

Если прошлых действий Брахмы не существует, откуда и каким образом может возникнуть память о них?

Потому он существует без причины, или же единственной причиной его существования является его собственная мысль.

Он – самопроявившийся, возникший сам по себе, не отличный от себя самого,
остающийся в собственной природе.

Самопроявленный имеет лишь тонкое
тело, у нерожденного нет материального тела, о Рама.


Рама спросил:

7. У всех существ есть и тонкое, и материальное тело. Как может быть
у Создателя Брахмы только одно тонкое тело?


Васиштха ответил:

8–9. Все существа, имеющие причину, имеют два тела – тонкое и материальное;

но нерожденный, не имея причины, обладает лишь тонким телом.

Только нерожденный Брахма является наипервейшей причиной всех
разнообразных существ;

у него же самого, нерожденного, нет причины, и потому у него только одно тело.


10–12. У изначального Создателя нет материального тела; он сияет, как
пространство самого себя, своей сущности, имея только тонкое тело.

Его тело – сущность мысли, и в его природе нет ничего материального.

Тело изначального Создателя – чистое пространство, порождающее
разнообразные существа.

Не имея иных внутренних причин, эти существа являются формами этого пространства Сознания;

каждый знает, что сущность причины и следствия всегда одна и та же.


13–18. Создатель является только высочайшим Сознанием и чистой
нирваной, и создание по своей природе – только мысль, в которой нет
ничего материального.

Создатель есть изначальный всплеск Сознания, ментальное тело, возникшее как ощущение себя и предшествующее всем живым существам, пребывающим в сансаре.

Из этого изначального
волнения проявляется все творение, не имея иной отдельной природы, как
от ветра рождается движение воздуха.

Из волнения создается это творение
как кажущееся, как видимость, которая воспринимается реальной.

Как в пригрезившемся городе любовные утехи с прекрасной женщиной хотя
и не реальны, но ощущаются удивительно реальными, так и Создатель всех существ, пребывающий сам в себе, нематериальный и бестелесный,
имеющий форму пространства, кажется обладающим формой и телом.


19–21. Имея форму Сознания, он не возникает и не исчезает; он
самосуществует по своей сути, не имея других причин, и потому не рождается и не умирает.

Брахма, существующий лишь как мыслеформа, лишенная материальности, чья природа – только мысль, сам является причиной существования всех трех миров.

Он – самопоявляющийся, как
понятие, он – по своей сути пустое пространство, которое становится
твердым, как скала.


22–25. Тонкое тело кажется плотным, если забыта его сущность.

Так ребенок, воображая привидение существующим, начинает видеть его.

Но Брахма, будучи великим Сознанием, не забывает своей природы.

Имея чистый ум благодаря изначальному пробуждению, он не утрачивает знания
о своем тонком теле.

Для него не возникает привидение плотного тела, нереальное и преумножающее невежественные заблуждения, как иллюзорный мираж.

Брахма – это чистый разум, в его природе нет ничего материального, и поэтому вся вселенная, порожденная им, тоже имеет природу ума. Ибо какова причина, таково и следствие.


26–30. Нерожденный не имеет никаких причин, и потому его порождения тоже беспричинны!

Не существует никакого различия
следствий от причины: как чиста причина, так же чисто и следствие.

Но здесь вообще нет причин и следствий: каково безграничное Сознание,
таковы и все эти три мира!

Как будто приобретая свойства чистого разума, Брахма являет творение, не отличное от своей природы, как текучесть
неотделима от воды.

Его чистый ум простирается, как весь мир, который нереален, как воображенный город или воздушный замок, привидевшийся в облаках.


31–36. Материальности не существует, как в веревке нет змеи. Брахма
и другие существа являют собой пробужденное чистое Сознание. Как они
могут быть материальными?

У пробужденного ума нет даже тонкого тела, откуда и как вообще возникли разговоры о материальном?

Мыслеформы человеческого ума, обладая природой Создателя Брахмы, тоже видятся реальным миром.

Ум имеет природу Создателя Брахмы, он полон различных мыслей и образов и, расширяясь, на основе самого себя создает свой мир.

Брахма есть ум, ум – тело Брахмы, и нет никакой материальности! Она лишь
воображаема.

Как в семени лотоса заключается сам лотос, так в уме содержится воспринимаемый им мир.

Никогда не было и нет никакой
разницы между умом и видимым объектом.


37–39. Как все происходящее во сне или представляемое в уме видится
и ощущается внутри, так и весь видимый мир видится и ощущается в глубине, в сердце.

Как несуществующее привидение пугает ребенка, пребывая только в воображении, так разнообразные видимые формы
страшат видящего их.

Как росток пробивается из семени в надлежащее время и в соответствующем месте, так и воспринимающий ум прорастает видимым миром.


40. Если бы мир был реальным, его страдания и боль никогда бы
не могли прекратиться; пока видимое не исчезло, невозможно понимание
истины.

Если же видимый мир нереален, тогда он является конечным, и понимающий обретает мудрость, называемую освобождением.


Такова сарга третья «О причине несвободы» книги третьей «О создании»

Сарга 4. О книге о создании.

Валмики сказал:

1–3. Полностью обратившись в слух, присутствующие внимали течению слов лучшего среди мудрых, замерев в молчании. Стал бездвижным и не звенел ни один колокольчик на браслетах, и даже попугаи и голуби в клетках прекратили свои игры и воркование.

Женщины замерли,позабыв о кокетстве, и все пребывающие во дворце были недвижимы,подобно фигурам нарисованной на стене картины.


4–9. Наступил приятно теплый вечер, до конца дня оставалось лишь
около часа, и с ослаблением солнечного света начали подходить к завершению все дневные заботы.

Прохладный ветерок разносил повсюду
густой аромат распустившихся лотосов, он как будто намеренно прилетел
сюда, чтобы послушать мудрые речи.

Солнце, закончив свои дневные дела,
устремилось к пустым склонам западных гор, чтобы скрыться там
и в одиночестве поразмыслить над услышанным.

Леса и сады, как туманом,
были укутаны прохладой и спокойствием, появившимися словно от внимания мудрым словам. Люди повсюду замедлили свои движения
и прервали действия, как будто с тем, чтобы прислушаться к объяснениям
мудрого.

Тени стали длинными, точно вытягивая свои шеи и пытаясь не пропустить ни слова из мудрого учения Васиштхи.


10–13. Прислуживающий у дверей дворца стражник низко поклонился
царю всей земли и сказал: «О великий, проходит время для омовений
и молитв».

Тогда мудрый Васиштха прервал свои возвышенные речи и произнес: «О великий, достаточно изречено на сегодня, я продолжу завтра с утра». Промолвив это, он замолчал.

Услышав такие слова, великий царь
всей земли сказал: «Да будет так», – и с огромным уважением с пуджей
поклонился Васиштхе и другим божественным риши, мудрецам
и дваждырожденным. Он омыл ноги Васиштхе, осыпал его цветами,
уважительно преподнеся подарки и другие подношения.


14–17. Затем все собрание поднялось, окружив царя и мудреца, как
множество драгоценных камней украшает прекрасное лицо. Сияющие
браслеты и золотые украшения на телах и руках многочисленных присутствующих со звоном соприкасались между собой.

Драгоценности на головах и в волосах звенели, как множество проснувшихся пчел, вьющихся подле цветов. Золото убранств окрасило своим блистанием все вокруг; чувства и понятия утихли в свете слов мудрого, утвердившегося в истине.


18–23. Небожители отбыли на небеса, обитатели земли разошлись по
земле, занявшись вечерними делами в своих жилищах. Надвигалась темнота
ночи, похожая на молодую девушку в доме, избегающую компании людей.

Солнце отправилось озарять другие страны, потому что это священная
обязанность всех добрых существ – присматривать везде за порядком. Затем
наступили сумерки, украшенные множеством звезд, как весна приходит
с расцветающими рощами деревьев кимшука.

Птицы устроились на ночь на
ветках манговых деревьев, на деревьях кадамба и ашока в садах поселения,
подобно тому, как чистые мысли успокаиваются в уме.

Свет заходящего солнца окрасил в оранжевые и красные тона обрывки облаков там и тут и одел западные горы в желтые одежды закатной дымки, наполняя пространство многочисленными звездами.


24–29. Все разошлись по своим жилищам, совершив вечерние молитвы,
и по земле протянулись темные тени, подобные ужасным ночным
привидениям. Мягкий прохладный ветерок развеивал сладкий запах ночных
лотосов и играл листьями деревьев, сверкающими каплями росы. Туман,
опустившийся повсюду, окутал землю тьмой, как длинные темные волосы
покрывают лицо овдовевшей женщины.

В молочном океане небес поднялась
луна, наполняя землю потоками нектара своих лучей. Она рассеяла тьму, тут же скрывшуюся куда-то, как услышанные правителями слова мудрости
разгоняют тьму непонимания в их умах.

Риши, правители, муни и брахманы
в своих обителях отошли ко сну, раздумывая над словами Васиштхи,
исполненными мудрости и смысла.


30–33. Вслед за густой ночью, напоминающей темнотой тело бога Ямы,
подступил рассвет с густыми туманами. Звезды, сиявшие на небе, пропали,
как будто множество цветов осыпалось дождем под порывом теплого ветра.

Взошло солнце, светом открывая очи спящих, как появляется новое знание
в умах мудрых. Свет поднимающегося солнца окрасил в алые цвета обрывки
облаков там и тут и одел восточные горы в желтые одежды рассветной
дымки, украшенной еще не погасшими звездами.


34–35. Совершив надлежащие утренние ритуалы, небесные и земные
жители собрались опять так же, как и вчера. Снова все заняли свои места
в собрании и замерли, превратившись во внимание, подобно лотосам,
недвижным в безветренную погоду.


36–37. Затем, продолжая беседу, Рама вопросил своим мелодичным
голосом лучшего из мудрых – великого учителя Васиштху.


Рама спросил:

О Бхагаван, разъясни мне ясно, что есть ум, из которого расцветает лотос всего этого мира?


Васиштха ответил:

38–42. О Рама, ум есть вообще пустое ничто, только название, подобно
тому, как бездеятельная пустота именуется пространством.

Знай, о Рама, что ум, обладающий природой реальности, пребывает не внутри и не снаружи, но повсюду, подобно пространству.

В нем отражается весь мир, словно вода,
видимая в мираже, или видение второй луны в небе.

Будь ум реальным или нереальным, знай: это то, что становится плотным восприятием объектов, и ничто иное.

То, что делает объект видимым, именуется умом. Помимо этого, нет ничего, что можно было бы назвать умом.


43–44. Ум есть мысль, и он не может быть отделен от мысли, как
текучесть неотделима от воды, а движение воздуха – от ветра.

Где есть мысль, там существует и ум; мысль и ум никоим образом и никогда
не отличны друг от друга.


45–47. Будь видимость объекта существующей или несуществующей,
знай, что все это есть исключительно ум, сам Брахма, прародитель всего.

Сущность тонкого тела нарекается умом, и он, пребывая продолжительное
время в материальном теле, начинает ощущать себя этим вещественным телом.

Невежество, сансара, мысли, несвобода, нечистота, заблуждение, темнота и неосознанность – это синонимы, наилучшим образом описывающие видимый мир.

48–52. «В уме нет ничего помимо восприятия, и восприятие на самом
деле тоже не существует!» – повторяю я снова и снова.

Как в семени лотоса заключается весь лотос, так в мельчайшей частице величайшего Сознания содержится весь видимый мир.

Как свет присущ солнцу, как движение
свойственно ветру, как текучесть существует в воде, так в видящем
наличествует видимое.

Как украшение не отлично от золота, а вода в привидевшейся реке – от миража, как стены города, привидевшегося во
сне, не отличны от самого сна, так и то, что видимо, не отлично от того, кто
это видит.

И даже от представления о том, что в видящем существует не отделимое от него видимое, я скоро очищу твой ум, как зеркало от пыли!


53–58. Когда видящий в отсутствие видимого перестает быть видящим,
это приводит к достижению полноты абсолюта, превосходящей и реальное,
и нереальное.

Когда возникает это состояние, то обусловленности желаний
и отвращений и зависимости иных противоположностей исчезают, подобно
тому как прекращается волнение воздуха, когда перестает дуть ветер.

Когда все формы – пространство, земля, направления и прочие – делаются
несуществующими, становится очевидной чистота света Сознания.

Когда все три мира и понятия о «тебе» и «мне» воспринимаются как нереальные,
тогда видящий становится чистейшей сущностью, достигая абсолюта.

Когда в зеркале не отражаются горы и все остальное, зеркальность зеркала
остается в своей природе абсолюта.

Когда исчезают понятия обо мне, тебе,
мире и всех прочих заблуждениях о видимом, видящий без видимого
достигает освобождения.


Рама спросил:

59–60. Если реальное не может пропасть, ибо для реального нет несуществования, и мы не можем увидеть нереальность в этом видимом мире, вводящем в заблуждение, то как, о брахман, можно одолеть эту напасть восприятия, смущающую ум, являющуюся источником
непрерывных страданий?


Васиштха ответил:

61–64. О Рама, внемли мне, и я поведаю о методах, с помощью которых
можно полностью одолеть это чудовище восприятия.

Если бы мир действительно существовал, он никогда не мог бы стать разрушенным, о Рагхава. Если бы даже он казался разрушенным, он оставался бы семенем, оставаясь в сердце.

Представления о видимом мире, возникнув снова в чистом пространстве Сознания из семени памяти, продолжали бы заблуждение видимых миров, гор и небес, не имеющих материальности.

Это привело бы к ошибочному суждению о невозможности освобождения,
суждению, которое не может быть верным, ибо известно, что великие риши
и мудрецы наслаждаются освобождением.


65–67. Если бы этот зримый мир действительно существовал, тогда
освобождение ни для кого не было бы возможным!

Видимый мир, будь он внутри или снаружи, всегда приводит к падению.

Поэтому выслушай, о Рама, ужасное признание, благодаря которому по окончании этого писания ты сможешь пробудиться.

Если считать «я» состоящим из пяти элементов, то оно является синонимом слова «мир» и полностью не существует!


68–70. Все, что видится здесь, прямо перед нами, – все это не что иное,
как величайший Брахман, нестареющий, неумирающий, неизменный.

Наполненность пребывает в полноте, спокойствие остается в спокойствии,
пространство возникает исключительно в пространстве, Брахман находится
в Брахмане.

Видимое не существует реально, как не существуют видящий, процесс видения, пустота и материальность. Есть только неподвижное безграничное чистое Сознание.


Рама сказал:

71–74. Это то же самое, что сказать: сын бесплодной женщины размолол камень, скачет заяц с рогами, или гора танцует, размахивая руками! Или из песка течет масло, или каменная фигура обучается наукам, или нарисованное облако рокочет громом… О мудрый, твои слова подобны этому!

Разве можно сказать, что весь мир, со всеми его изменениями, смертями, страданиями, горами и пространством – со всем вместе –не существует?!

Объясни мне все это. Поведай мне, о брахман, чтобы я полностью разобрался, как может быть, что этот мир нематериален, что он не возникал и даже не существует?


Васиштха ответил:

75–77. Я никогда не говорю вздор, о Рагхава, поэтому слушай, что тебе
говорят: этот мир так же нереален, как плач сына бесплодной женщины!

Этот мир с самого начала не был создан и сам не способен создать что-то
еще, поскольку все в нем – порождение ума, все подобно городу, пригрезившемуся во сне.

Более того, и сам ум никогда не был создан и не является реальным. Слушай внимательно, как такое возможно.


78–79. Этот ум расстилает повсюду ошибочное восприятие непостоянного видимого, нереального, но выглядящего реальным, подобного сну в другом сне.

Сам и для себя он воображает телесное
воплощение и раскидывает огромную сеть иллюзии Индры.

80. Это только он, ум, своей беспокойной силой проявляет, порождает,
движет, надеется, заблуждается, тонет, растворяется, сам отделяется и сам
производит множество других действий.


Такова сарга четвертая «О книге о создании» книги третьей «О создании»

Сарга 5. Описание божественной природы изначальной причины.


Рама спросил:

1–2. О Бхагаван, о тигр среди муни! Что такое ум в этой видимости мира? Как возникает этот ум и почему он иллюзорен? Объясни мне в точности, о мудрый, как он изначально возник, а потом – поведай и все остальное, о лучший из учителей!


Васиштха ответил:

3–5. Когда после всеобщего разрушения вся эта видимая вселенная
исчезает без остатка, перестает существовать, остаются только полная
неподвижность и спокойствие.

Есть только Бог, нерожденный
и безраздельный, неизменный свет Сознания, всемогущий высочайший
Атман, Парамешвара.

Слова не способны описать его, он ведом только освобожденным, и, хотя его называют Атманом и другими именами, все эти названия – только понятия, не отражающие его природы.


6–10. Это та единая чистота, которая именуется изначальным
существом в учении Санкхьи, Брахманом в Веданте, чистым умом в школе
Виджняны; то, что является пустотой последователей Шуньявады,
то, в свете чего светит солнце.

Только Он – говорящий, думающий,
управляющий, наслаждающийся, видящий и делающий.

Хотя он существует, но в мире его как будто нет; он пребывает в теле и как будто весьма далеко. Из него изливается свет Сознания, подобно сиянию солнца.

Из него являются бесчисленные божества Вишну и другие, как лучи света,
испускаемые солнцем; из него проявляются неисчислимые миры, как пена появляется на поверхности океана.

В него возвращаются бесконечные
объекты восприятия, как вздымающиеся волны падают обратно в воды
океана.

Он есть свет, в котором сияют «я» и объекты мира.


11–16. Он – в пространстве и в телах, в камнях, в водах и растениях,
он – в каждой частичке пыли, он – в горах и ветре, и даже в самом страшном
аду.

Он – тот, кто наполняет и движет тело, город восьми врат; он делает камни безмолвствующими, как будто погруженными в глубокое созерцание.

Он делает пространство пустым, горы – тяжелыми и неподвижными,
а воды – текучими. Это его силой сияет солнце.

Из него является призрачная
видимость сансары, как из облака, переполненного нескончаемым нектаром, изливаются потоки дождей.

В его безграничности грезятся возникающие и пропадающие волны всех трех миров, напоминающие миражи в пустыне.

Неразрушимый по сути, но кажущийся разрушимым, он скрывается во всех
существах. И в то же время, находясь в них, он отличен от всех существ.


17–22. Он – ветер, в котором оживает появившаяся в пустом
пространстве лиана иллюзии майи, плоды которой – вселенные, корни – ум,
а листья – чувства.

Он – драгоценный камень сознания, спрятанный в шкатулке каждого тела, он – свет луны, в котором зарождаются все эти обманчивые миражи вселенных.

Он – неподвижное облако Сознания,
которое в сверкании молний творений изливает блаженные потоки самых
разных существ. В его свете предстает удивительная иллюзия мира.

Благодаря ему нереальное порождается нереальным и реальное остается
реальным.

В его присутствии совершенно бессознательное тело движется,
хотя он сам недвижим, не имеет желаний и пребывает в себе самом.

Он –всепроникающее существование, благодаря которому обретают бытие
судьба, время и расстояние, движение, жизнь и действия.


23–24. Будучи чистым свидетельствующим Сознанием, он становится пространством, лишь помыслив о пустоте.

Он видится разнообразными объектами, только представив их, оставаясь при этом неподвижным самим собой, существующим в самом себе.

Он созидает все эти бесчисленные,
огромные и разнообразные миры, при этом не совершая абсолютно ничего.

Он остается сам в себе, в своей сущности незаходящего неизменного Сознания, будучи недвойственным безо всякого понятия о творении.


Такова сарга пятая «Описание божественной природы изначальной
причины» книги третьей «О создании»

Сарга 6. Поучение об усилиях искателя.

Васиштха сказал:

1–3. Это высочайшее божественное Сознание, Атман, постигается
только посредством мудрости, но не суровыми аскетическими практиками.

Здесь практикой является мудрость, и ничто другое, а постижение выступает
как избавление от иллюзорного видения воды в мираже.

Это чистое Сознание не далеко и не близко, не трудно и не легко в достижении – это то что является светом собственного блаженства, и обнаруживается оно только в себе.


4–6. Здесь не помогут аскетизм или истязания тела, богатые
подношения или выполнение религиозных обетов: не существует других методов осознания этой истины, помимо успокоения в собственной природе.

Только приверженность обществу святых и изучению несущих истину
писаний способна помочь, являясь непосредственным разрушителем сети
непониманий и заблуждений.

Только в результате полного понимания того, что все это – только Бог, человек перестает страдать и обретает состояние
освобожденного при этой жизни, дживанмукты.


Рама спросил:

7–8. Только полностью постигнув себя в себе, человек оказывается
совершенно не связанным страданиями и даже смертью. Как достичь этого
далекого и великого Бога всех божеств, какими напряженными аскезами
и какими огромными трудами?


Васиштха ответил:

9–12. Единственно собственными усилиями в ходе углубленного
размышления и различения познается этот Бог, о Рама, но не аскетическими
практиками и не священными омовениями.

О Рама! Если не оставлены
страсти и отвращения, леность, злость, похоть и зависть, то все аскезы
и подношения приносят только страдания.

Кто с умом, полным страстей
и привязанностей, делает подношения деньгами, которые он украл у других,
получив обманом, тот не обретает результата такого подношения. Более
того, результат достается истинному хозяину денег!

Кто дает торжественные обещания и выполняет добродетельные служения в то время, как его ум разрушен страстями, тот является лицемером и не получает ни
малейшего результата от своих действий.


13–14. Поэтому, прилагая усилия, надо использовать лучшее лекарство
верных писаний и общества мудрых для излечения от болезни сансары.

Только собственными усилиями, оставив другие средства, можно достичь
конца всех страданий, ничто иное не поможет.


15–17. Теперь внемли, какие усилия необходимы для понимания своей
природы, какими методами полностью излечиваются ужасные болезни
страстей и отвращений.

Соотнося свое стремление с обычаями и нормами поведения, утверждаемыми в писаниях, спокойным удовлетворенным умом надо оставить склонность к чувственным удовольствиям.

Любыми путями,
со спокойным умом, ищи прибежища в компании мудрых людей и верных
писаний. Это наилучший первый шаг на пути к мудрости.



18–19. Кто доволен тем, что приходит само, и безразличен к запретному, тот с легкостью обретает освобождение, следуя мудрой компании и истинным писаниям.

Великие мудрецы, в совершенстве
познавшие свою собственную сущность посредством различения, уважаемы
даже Брахмой, Вишну, Шивой, Индрой и другими богами!


20–21. Приложи все усилия, стремясь к обществу того, кого многие
хорошие люди почитают как садху, уважаемого и знающего человека.

Изо всех наук наука понимания собственной сущности – наилучшая, обращайся к ней.

Истинным писанием называется то, с изучением которого обретается
освобождение.


22. Как орех катака, опущенный в воду, очищает ее, как человеческий
ум очищается силой йоги, так невежество уничтожается изначальной
мудростью истинных писаний и различением истины в компании мудрых.


Такова сарга шестая «Поучение об усилиях искателя» книги третьей «О создании»

Сарга 7. О несуществовании видимого
мира.

Рама спросил:

1. О брахман! Что это за Бог, зная которого, освобождаешься? Скажи
мне, где он обитает и как его достичь?


Васиштха ответил:

2–4. Тот, кого именуют Богом, не находится далеко, он есть Сознание,
которое всегда пребывает в теле.

Он является всей вселенной
и одновременно не является ею. Он вездесущ, ибо есть только он, а то, что
называют вселенной, не существует.

Он – чистое Сознание, которое есть
украшенный месяцем Шива, путешествующий на Гаруде Вишну,
лотосорожденный Брахма и жаркое Солнце.


Рама заметил:

5. Даже дети говорят, что весь этот мир есть чистое Сознание. Нужны ли для понимания этого наставления?


Васиштха ответил:

6–8. Если ты понимаешь только, что мир есть абсолютное Сознание, ты
не постиг ничего, что было бы способно освободить тебя от этого мира.

Сансара, о Рама, в своей сущности сознательна, но джива, отдельное
существо, является несознательным животным, подверженным страхам
старости и смерти.

Хотя это существо не имеет формы и тела, и его ум способен к осознанию, будучи сознательным по своей природе; тем не менее, он испытывает страдания, не ведая своей природы.


9–12. Когда от познаваемого отворачиваются и устремляют внимание на непознаваемое, тогда достигается высшее состояние, вкусив которое,
человек больше не испытывает страданий.

Когда осознается высочайший Брахман, узлы заблуждений сердца разрубаются и все сомнения и кармы пропадают.

Однако без понимания того, что видимый мир не существует, невозможно отвлечься от познаваемого.

Действительно, как еще можно
успокоить видимый познаваемый мир?

Просто перестав воспринимать его,
но не поняв его несуществования, невозможно осознать свою природу,
которая есть невообразимое чистое Сознание, Брахман.


Рама спросил:

13–14. Как может этот известный всем джива, в котором не прекращается сансара, это невежественное существо, быть по своей природе всепроникающим пространством? О брахман, поведай мне, каков этот высочайший Атман, которого знает переправившийся через океан
сансары с помощью компании мудрецов и верных писаний?


Васиштха ответил:

15–17. Те, кто желает дживу, запутавшегося в лесах перерождений,
обратить в истинного Атмана, являются невежественными глупцами, даже
если они ученые.

Понятие о неотделимости отдельного существа от сансары ведет к страданию, и такое понимание значит, что ничто и нигде не было действительно понято.

О Рама! Если высочайший Атман понят, тогда полностью улетучиваются бесчисленные страдания, как болезнь проходит, если уничтожен вызвавший ее яд.


Рама спросил:

18. О брахман, поведай мне о высочайшем Атмане, постигнув который,
ум спасается от всех заблуждений.


Васиштха ответил:

19–25. Сознание, пребывающее в теле, которое способно в одно
мгновение перенестись на любое расстояние, есть этот высочайший Атман.

Великий океан Сознания, в котором совершенно нет сансары, есть этот
высочайший Атман.

Непространственное пространство, где зарождаются, пребывают и куда возвращаются понятия видящего и видимого, есть этот высочайший Атман.

Пустая непустота, в которой существует вселенная в потоке творения, есть этот высочайший Атман.

Даже будучи самим великим чистым Сознанием, он остается недвижным, как огромная неподвижная скала: это и есть этот высочайший Атман.

То, что внутри и снаружи всего, что объединяет все и держит все вместе, и то, с помощью чего все обретает собственные отдельные качества, есть высочайший Атман.

Как свет неотделим от солнца, как пустота неотделима от неба, так весь этот мир неотделим от высочайшего Атмана.


Рама спросил:

26. Как можно постигнуть реальность высочайшего Атмана? И как
можно осознать несуществование видимой сущности, именуемой миром?


Васиштха ответил:

27–31. Когда отчетливо понимается абсолютное несуществование этой
иллюзии мира, появляющейся как иллюзия синевы неба, осознается
реальность Атмана.

Истинную природу Брахмана невозможно обрести никакими действиями и никакими другими путями, помимо осознания полного несуществования видимого.

Когда полностью понимается
абсолютная нереальность видимого мира, остается только высший абсолют
и происходит пробуждение.

Для мудрого не остается отражения мира в силу понимания несущестования видимого, а без отражения не остается
и зеркала.

Без понимания несуществования того, что называется миром, абсолютно невозможно пробуждение к высочайшей истине.


Рама спросил:

32. О мудрый! Как может этот видимый мир быть нереальным? Как гора Меру может поместиться в горчичном зерне?


Васиштха ответил:

33–34. Если всего лишь недолгое время, о Рама, ты пребудешь со спокойным и внимательным умом в этом обществе мудрецов и верных писаний, я тебе все понятно объясню.

И реальность восприятия сгинет из
твоего ума, подобно реальности воды в мираже.

Когда видимое осознается
несуществующим, пропадает и видящий, остается только сама истина.


35–38. Видящий предполагает видимое – видимое обусловливает существование видящего.

Двойственность предполагает недвойственность, и недвойственность обусловливает двойственность.

Когда нет одного, второе утверждается как реальность.

Когда разделение на видящего
и видимое, единство и двойственность пропадают, и остается только истина.

Посредством осознания полного несуществования всего видимого мира,
понятий о себе и прочем я очищу зеркало твоего ума от грязи неверных понятий.

Нереальное не существует, и у реального нет несуществования. Разве сложно распроститься с тем, что не существует по своей природе?


39–43. Изначально никогда не возникавший мир, зримый
и раскинувшийся повсюду, – есть только Брахман, пребывающий в чистоте
самого себя, само-проявляющийся благодаря своей осознанности.

То, что именуется миром, никогда не появлялось, и не существует сейчас, и даже не видится, как все золотые украшения – всего лишь золото!

Разве трудно отринуть представление о разделении?

Я разъясню тебе все это в деталях,
с многочисленными доказательствами, так что истина без труда будет тобой
постигнута на собственном опыте.

Откуда взяться тому, чего никогда
не было? Где вода из реки в мираже и где вторая луна, которую видит пропойца?

Как нельзя встретить сына бесплодной женщины, как не существует воды в мираже и парящие в небесах демоны, так нет и этой иллюзии мира.


44–45. Все, что ты здесь видишь, о Рама, все это только единый
безграничный Брахман!

Я повторяю это вновь и вновь, и это не просто последовательные рассуждения!

Было бы глупо и недостойно
не прислушаться к словам мудрого, о Рама! Тот глупец, кто не внимает
умным и мудрым словам; он достоин сожаления и считается невеждой.


Такова сарга седьмая «О несуществовании видимого мира» книги третьей «О создании»