Галерея Раманы Махарши

Похороны Махарши.


Из воспоминаний Аннамалая Свами:

Раскрыть Спойлер Свернуть Спойлер

В последний год жизни Бхагавана я страдал от непрекращающихся сильных болей в желудке. Некоторые врачи, приходившие лечить Бхагавана, лечили и меня, но ни один из них не сумел облегчить боль. Я не мог ничего есть, кроме жидкой каши, и даже ее – лишь маленькими порциями.

Если я пытался съесть большое количество каши или какую-либо другую еду, боль в желудке становилась невыносимой. В последние дни жизни Бхагавана боль значительно усилилась. Она сделалась столь жестокой, что, помню, я думал: «Позволь мне покинуть это тело прежде, чем Бхагаван покинет свое. Я больше не могу терпеть эту боль».

В конце концов я решил помолиться Бхагавану – не о хорошем здоровье, а о смерти. В то время на плоскую крышу в моем доме вели несколько ступеней. Я очень медленно и мучительно взобрался по ним и посмотрел в сторону Бхагавана.

«Пожалуйста, Бхагаван, – молился я, – позволь мне достичь самадхи прежде, чем ты достигнешь самадхи (позволь мне умереть прежде, чем умрешь ты)».

В тот момент я увидел в небе удивительный, восхитительный свет – свет, знаменовавший то, что Бхагаван умер. Многие люди видели этот свет, и большинство из них говорило, что он напоминал метеорит.

Мне он явился в иной форме: в центре неба я увидел столб прекрасного света высотой примерно в двадцать футов и в полтора фута шириной. Он оставался проявленным на протяжении двух минут, медленно спускаясь по направлению к ашраму.

Несколькими минутами позднее пришел один садху и сказал мне, что Бхагаван скончался. Именно в этот момент, когда он сообщил мне эту новость, боль в желудке ушла и никогда больше не возвращалась.

Бхагаван был похоронен в тот же день. Свами Сатьянанда, один из моих соседей в Палакотту, помогал при погребении. Я видел, как в тот вечер он вернулся в Палакотту примерно в половине девятого, с ног до головы покрытый вибхути (священным пеплом).

Естественно, я спросил его, как он оказался в таком виде. «Я положил тело Бхагавана в углубление самадхи, – сказал он. – Поскольку преданные насыпали туда много вибхути, я волей-неволей оказался покрыт им. Не дашь мне воды, чтобы вымыться?»

Прежде чем дать ему воды, я крепко обнял его в попытке покрыть свое тело его вибхути. Поскольку он коснулся тела Бхагавана, я отнесся к этому, как к его последнему прасаду.

В тот вечер я получил две другие формы прасада. Девушка, которая когда-то работала на меня, отлила некоторое количество воды, которой омывали тело Бхагавана, и принесла ее мне. Я выпил ее с великим наслаждением.

Другая женщина, у которой была репутация слегка безумной, принесла мне одну из цветочных гирлянд, которая украшала мертвое тело Бхагавана.

Так много людей желало возложить на него гирлянду (то, чего он никогда не разрешал, пока был жив), что каждую гирлянду приходилось убирать, чтобы освободить место для следующей.

Я оторвал несколько цветков от этой гирлянды и съел их. Вода и цветки были моим последним контактом с телом Бхагавана.

Все последующие годы я пытался оставаться в контакте с истинным Бхагаваном – Бхагаваном, который вечно пребывает в Сердце.