Вэй У Вэй

14. Кто может стать просветленным?

Нет никого, кто мог бы пробудиться!

Чувствующие существа вообще не существуют как таковые, как указывал Будда в «Алмазной сутре», — так как они могут пробудиться?

И что может пробудиться?

Они концепции, мыслеформы, объекты — а объекты не могут ни заснуть, ни пробудиться!

Какая чушь вся эта доктрина! Это все голословное утверждение, поскольку феноменально они видимости, а ноуменально они не спят.


Субъективный элемент ума уже пробужден, и всегда был пробужден, не затрагиваемый какой-либо концепцией времени.

Но сновидящий, в расщепленном сознании, очевидно, отождествляется с собственным видимым во сне объектом.

Так что отождествленный личный сновидящий всегда должен пробуждаться: именно он всегда пробуждается, а не видимые во сне объекты.

Для объектов сна не может быть никакого пробуждения в любом виде или степени сновидения.

Спящий, пробудись!

Жизнь—тот же сон. «Сновидящий» отождествляется со своим объектом и громко храпит.

«Он» и его объекты спят и видят сон, в котором каждое действие этих объектов формируется сновидящим.

Объекты сна «существуют» только в степени такого формирования сновидящим.

Но они лишь снятся, лишь формируются, поэтому полностью разделяют «существование» формирующего сновидящего.

В действительности, однако, снящаяся видимость есть не что иное, как источник, который спит.

Но пробудиться может только формирующий источник: объекты как таковые никогда не засыпали и пробудиться не могут, их вообще никогда не было, потому что они не имеют собственной природы.

И формирующий ум обоих сновидений не имеет своей природы, поскольку ум, целостный или расщепленный, не является сущностью.


Замечание: Объекты лишь воображаются во всех видах сна. Это веревки, кажущиеся змеями, по старой аналогии, когда даже веревки не существовали не-феноменально.

Это все, чем мы являемся как объекты.

15. Татхата

«Субъективность», не имея никакого объективного существования, не может умереть — поскольку нет вещи, которая могла бы подвергнуться исчезновению, — как не может и родиться — поскольку нет вещи, способной обрести существование. Следовательно, «она» должна быть вечна (безвременна, за пределом концепции «времени»).


Только объекты могут рождаться и умирать, только объекты могут восприниматься, только об объектах можно думать, только объекты можно вообразить, только объекты могут казаться существующими. И «существует» лишь видимость (феноменальность).


На что бы ни указывало слово «субъективность», это не может быть воспринято, не потому что это что-то непознаваемое, а потому что «это» по определению вообще не «что-то».

И, тем не менее, и неизбежно, «это» должно быть всем, что есть, и всем, что мы есть.

Так что же это? Никакое не «что». Просто чистое феноменальное отсутствие, отсутствие которого и есть мы (ТО, что мы есть).

16. Видение

I

Как может существовать «видение»? Конечно же, «видение» ложно, объект не там, он дома, «здесь».

Я есть он, он есть я. Как тогда я «вижу» его? Там нет никакого объекта — следовательно, здесь не может быть никакого субъекта.

Это все «видимость». Мой глаз и то, что за ним.


II Еще раз

Вывод прост и очевиден.

Нет никого, чтобы «видеть», и «ничего», чтобы быть «увиденным».

«Видимое» и есть «видящий», а «видящий» есть «видимое» — таково определение ноумена.

То же относится ко всем органам чувств, посредством которых воспринимается феноменальность.

«Ноумен» не более реален, чем «феноменальность», поскольку и то и другое — просто концепция разделенного «ума» — шестого чувства, интерпретатора пяти остальных.

И все, чем каждое является, — не «там», не «здесь» и вообще не «где».


Ни имя, ни какое-то описание нельзя дать тому, что осталось, так как это по определению не объект, потому что, как абсолютная субъективность, оно не может увидеть само себя и, таким образом, не является «вещью», отличной от того, что объективировано как всякая «вещь», то есть вся феноменальность.


Таким образом,

«это» — окончательное и абсолютное феноменальное отсутствие и отсутствие самой концепции «отсутствия», то есть абсолютное присутствие.


Замечание: Феномены — это ноумен, объективирующий себя, или Ноумен есть субъект, объективирующий себя как феномены.

17. Логика вне логики

Пока мы пользуемся концепциями,
пока наш ум расщеплен, каждая такая концепция подпадает под
правило Двойного Отрицания (Шэньхуй 686-760) или
Теорию Двойной Истины (Цзицзан, 549-623)

то есть ноуменально она не существует и не не существует.


Но в тот момент, когда ум обретает целостность, больше не остается вопроса двойственных противоположностей, бесконечной регрессии.

Например, «полное феноменальное отсутствие есть полное ноуменальное присутствие» (полное исчезновение бытия есть полное возникновение не-бытия) больше не нуждается в «чем-то» вне двойственных концепции.


Ноуменально такая концепция больше не предполагает, что ни одно из них не является существующим или несуществующим, а утверждает, что оба, таким образом, абсолютно есть.


Феномены есть Ноумен, Ноумен есть феномены, бытие становится пустым, пустота обретает бытие — как говорили древние мудрецы—так что двойственное недвоиственно, а недвоиственное двойственно.


Другими словами, когда это утверждение понято, расщепленный ум перестает объективировать посредством двойственных концепций:

процесс объективизации переступил пределы, функционирование вернулось к источнику, и целостный ум действует напрямую.


Семантически остается пять концепций — «ноуменальное и феноменальное», «присутствие и отсутствие» и «одно».

Это так, пока есть сущность, или предполагаемая сущность, объективирующая эти концепции, то есть занятая измышлением объектов.

Как таковые они не существуют—«ум, а не флаг и не ветер вызывает видимое движение».

Но никакой сущности нет, предполагаемая сущность исчезла: остается только безличный «ум» —

целостный ум, который объективно не существует, источник, которого нет объективно и который, таким образом, не ноуменален и не феноменален, не присутствует и не отсутствует и не «одно» (тоже объектная концепция), и который есть чистая и тотальная необъективность.


С позиции философии на это указывает утверждение, что

все, чем мы являемся, — это отсутствие нашего феноменального присутствия,

то есть отсутствие я-сущности, бытия, помышляющего наше феноменальное отсутствие.


Замечание: В тот момент, когда существующее понятие любой сущности удаляется, остается лишь целостный ум, — бесконечно объективирующий псевдоцентр автоматически отбрасывается, и можно сказать, что ум воссоединяется со своим источником.


Феномены можно назвать Ноуменом, объективирующим себя, или Ноумен можно рассматривать как Субъект, объективирующий себя как феноменальность, где ни у феноменов, ни у Ноумена нет никакого объективного существования.

18. Человек-в-Луне - в луже?

Какая польза может быть от представления того или иного объекта, или всех объектов, как «пустых»?

Объекты сами по себе не «такие» и не «другие», не «настоящие» и не «пустые», их нельзя назвать чем-то, кроме как умом, воспринимающим их, и этот «ум», будучи лишь названием, есть само воспринимание.

Объекты не кун (пустой) и не не-кун: они — свой собственный субъект, свой источник.


Суждения об объектах так же бесполезны, как и любые другие «проблемы», поскольку дело касается только самого ума.

Все суждения и «проблемы» исчезают, когда расщепленный ум делается целостным. Суждения и «проблемы» подобны отсеканию голов гидры, которые отрастают снова. Давайте обратимся к источнику и победим гидру!


Откровение Хуйнэна в споре монахов о том, движется ли флаг или ветер, расставляет все точки над «і».

Объект-субъект (отсутствие обоих как отдельных концепций, прежде чем они разделились) в таком случае недвойствен,

то есть субъект становится объектом, а объект — субъектом, или бытие становится «пустым», а «пустота» — бытием, двойственность недвойственна, а недвойственность двойственна.


Короче говоря, если вернуть объекты к их источнику, этот источник — ответственная причина их появления, но их появление, тем не менее, неотделимо от источника,

так что пытаться воздействовать на объекты как таковые так же абсурдно, как пытаться лечить болезни через их симптомы, воздействовать на пред-
мет через его тень или на сами объекты через их отражения.


Если феноменальные объекты возвращены в целостный ум, а не судятся расщепленным умом, не о чем выносить суждения — поскольку они тоже лишь то, чем является целостный ум.

19. Намеки

Нужна ли цель — раз выбора все равно нет?

Я весь — «видение», когда вижу,
Я весь — «слышание», когда слышу,
Я весь — «чувствование», когда чувствую,
Я весь — «понимание», когда знаю.

Истинное видение есть не-видение — никто не смотрит.

Истинное слышание есть не-слышание — никто не слушает.

Истинное действие есть не-деяние — никто не делает.

Истинное думание есть не-думание — никто не думает.

Лишь спонтанность ненамеренна — и нет никакого я.

«Слышание — за пределом мыслей, ума и тела» («Сурангама сутра»).

То есть слышимое и есть слышащий.

Тотальность действия есть функция тотальности отсутствия его производящего.

Только это можно назвать чистым действием.

Нерожденный и неумирающий

Нет ни рождения, ни смерти, рождение и смерть чисто объективны.

Объективная жизнь феноменальна.
То, что мы есть, не феноменально: тень — не то, что ее отбрасывает. Но она не существует сама по себе.



Комедия

Феноменальные объекты, отчаянно охотящиеся за собой как субъектом! Как может объект искать свой субъект?

Он и есть субъект, и все, что он делает, делается субъектом, так что получается, что сам субъект отчаянно охотится за самим собой!

Комментарий

«Субъект», который, как они затем обнаруживают, и есть они, не является сущностью, поскольку субъект в принципе не может ей быть.

Еще раз: субъект объекта сам является объектом как «субъект», так же как объект «субъекта» — не что иное, как субъект.

То есть они одно и именно таким образом, две стороны одной монеты в отсутствие монеты: они субъект и объект, попеременно и одновременно.


Семантическая игра слов? Возможно, но ничем иным это быть не может, поскольку это может быть понято, но не может быть выражено как логическое утверждение.

Если слова «объект» и «субъект» заменить на «феномены» и «ноумен», это могло бы помочь, но это ничего не изменит.

Все феномены — не что иное, как ноумен, а ноумен как нечто не существует: ноумен является «ноуменом» только как феномены.

Когда о них думаешь, они кажутся двумя различными вещами, но это даже не двойственные концепции: как таковые они оба феноменальны.

Они — одно целое — и это не что-то.

Это понимание, по-видимому, —
основное понимание, и его нельзя выразить с помощью силлогизма.

Даже лучшее из написанного напоминает бесцельную пальбу по луне.

20. Механизм видимого

(Если представить...)

Видимая вселенная возникает не через чувствующие существа и не независимо от них.

Видимый аспект чувствующих существ возникает вместе с вселенной, и параллельно вселенная становится видимой.

Их чувственное восприятие ответственно за их интерпретацию этого возникновения, или проявления,

где чувственное восприятие — воспринимающий аспект «ума», а их видимость — воспринимаемый аспект, и это верно для всех феноменов.


Видимое различие между тем, что известно как живые и неживые объекты, объективно, то есть как объективный феномен, не существует,

но субъективно не-видимая способность чувствовать, ощущать ответственна за восприятие, хотя как таковая она не является причиной возникновения, или проявления (которое причинно).


Можно сказать, что чувствующие существа как феномены возникают, проявляются «напрямую», как любые феномены, но что видимая вселенная, ощущают чувствующие существа, — непрямое возникновение, или проявление, через их чувственное восприятие.

Это чувственное восприятие выражается посредством познавательных способностей (известных как скандха), концептуальных по природе, но само по себе оно есть прямое проявление целостного ума.


Станет ли понятнее, если сказать, что

чувственное восприятие — это тот аспект возникновения, или проявления, посредством которого феномены осознаются как таковые, хотя сам по себе он не имеет отношения к их возникновению?

Чувственное восприятие может рассматриваться как выражение динамического аспекта проявления (а видимость — статический аспект),

посредством которого познавательные способности интерпретируют это проявление, но не являются его причиной.


Описанный здесь механизм чисто концептуален:

следовательно, это не описание чего-то фактически существующего, а схема, освещающая положение и функцию видимых чувствующих существ в феноменальной вселенной, в которой они объективно целостны, но в восприятии, концептуализации и интерпретации которой они составляют функциональный элемент.


Метафизически ничто из этого нельзя назвать существующим, поскольку механизм причинности полностью феноменален.


Метафизически есть только видимое проявление непроявленности, о которой нельзя узнать ничего, поскольку у нее нет никаких объективных качеств и сами чувствующие существа — не что иное, как то, что «она» ЕСТЬ.

21 В память Хуйнэня

Возвращение ответственности

Обычно ответственность смещается к объекту!

Но у объектов ее нет совсем:
вся ответственность лежит на субъекте.


Переведи ее домой! Держи ее дома!

Где колышется флаг, и что заставляет его колыхаться?

Где звенит колокольчик, и что заставляет его звенеть?

Где жмет ботинок, и что заставляет его жать?

Где аромат розы, и что заставляет ее пахнуть так сладко?

Где вкус вина, и что придает ему этот вкус?

Где знание об этих явлениях, и что заставляет их быть узнанными?


Верни ответственность туда, где ей место.

Помести ее обратно в источник (который она никогда и не покидала).

Верни каждую вещь к ее источнику, где ей место и откуда она никогда не уходила!

Такова практика не-практики.

22. К черту все это!

Ради всего святого, давайте оставим всю эту чушь объективирования! Слишком уж долго она продолжается! Мы тратим наши видимые жизни на объективирование с утра до вечера и с вечера до утра — кроме периодов глубокого сна, когда мы ненадолго становимся адекватными.


Возьмите эту абсурдную идею о том, что луна — в небе! Что такое «луна», что такое «небо» и где они, чтобы быть «внутри» или «снаружи» друг друга? Вы когда-нибудь слышали такую чушь?


Мы отлично знаем, вы, читатели, отлично знаете, откуда берется так называемая «луна» и где она находится на самом деле, вместе с так называемым «небом»!

Они там же, где и все другие феноменальные объекты, которые мы объективируем днями и ночами, сновидя «во сне» или сновидя «наяву», — единороги и розы, букашки и бодхисаттвы, одуванчики и драконы.


Вас еще не тошнит от них всех? Нет?

Замечательно, тогда восхищайтесь ими, делайте с ними, что хотите, но ради Бога, не думайте, что они «существуют» в каком-то виде здесь или «где-то там», «там наверху», «там внизу» или «где-то» еще!

Вы отлично знаете, где они «существуют», как они «существуют» и что их единственное «существование» — дома, где они и должны быть, то есть там, где вы их воспринимаете.

Это живая практика.

23. Отголоски — II

Как может тень уничтожить саму себя?

*

Не существует никаких «вещей» (объектов) отдельно от их сознавания: нет сознавания отдельно от сознаваемой «вещи», потому что нет сознающего.

Это чистая правда, и именно поэтому феномены и ноумен — не два, не сансара и нирвана, не объект и субъект, и т. д. и т. п. — отсюда и исходит полное понимание.

*

То, что я есть, не существует как «вещь», к которой можно было бы стремиться или которую можно было бы искать.

Когда поиск прекращается — я присутствую.

*

«Бытие» — это процесс, поскольку оно связано с длительностью.

Каждое чувствующее существо, будучи не чем иным, как самим умом, может найти сам ум (его ум, ее или наш), просто перестав искать, потому что

акт поиска — это именно то, что, принимая внешнюю форму, отдаляется от того, чем является.

*

Свободное — не объект,
Ограниченное — не то, что ты есть, Необусловленное — пусто,
Обусловленное — не ты.

*

Любое видимое продвижение, в котором участвует твое «ты», — просто движение по кругу.

Почему? А разве ты не пустой звук?

*

В отношении любого прямого опыта восприятия, каким бы ярким он ни был, следует помнить, что большинству читателей его изложение покажется непонятным, меньшинству — загадкой и лишь единицам — бледным отражением сияния, блеснувшего в них самих.

Ибо природа такого изложения — быть непроницаемым для дедукции объективирующего ума.

*

Учитывая все эти вещи,
Ограниченность — лишь концепция «я»,

А свобода — освобождение от идеи свободы.

Разве есть тот, кто связан, и тот, кто должен освободиться?

Так что?

*

«Я», которое осознается, — это объект.

*

Чем бы ты ни был, ты «проживаешься». Ты не путешествуешь, как полагаешь: тебя «путешествуют».

Помни: ты в поезде. Довольно самому тащить свой багаж! Он все равно будет доставлен.

*

«Чистая мысль» — это видение вещей такими, какими они являются — без суждений (размышлений) — просто «видение, видение, видение», как говорил Руми. Прежде всего, без умозаключений.



Все сказано и сделано

Все есть я, но я — не что-то.
Все феномены — субъективные проявления (объективизация субъективности).

Объективно я есть тотальность феноменального проявления.

Субъективно я есть все, чем являются все феномены.

И в этом нет ничего личного, нигде и ни на какой стадии. Концепция личности не нужна, от нее как раз все проблемы.

Часть вторая

Что тебе делать?
Упакуй свой багаж,
Отправляйся на станцию без него,
Сядь на поезд,
Но оставь себя позади.

Именно так: единственная практика —
и лишь однажды.



24. Логика не-логики

Значение «ноумена»

Феноменальное концептуально: это видимость, или форма.

Её взаимозависимая противоположность — нефеноменальность — тоже концептуальна: это невидимость, или бесформенность.


Источник феноменальности и нефеноменальности («мира форм и бесформенного мира», как их называли наставники) — ноумен.

«Ноумен», таким образом, является не взаимозависимой противоположностью «феноменальности», а источником «феноменов и нефеноменов».

Всё это чисто концептуально.



Феномены одновременно положительны и отрицательны, это одновременно видимость и невидимость, форма и не-форма, присутствие и отсутствие формы или видимости, поскольку каждый зависит от другого и не обладает гипотетическим существованием отдельно от гипотетического существования другого.


«Ноумен» — это символ, указывающий на двойное феноменальное отсутствие — отсутствие обеих противоположностей

или, как иногда говорят, отсутствии отрицательной противоположности (двойное отсутствие), которое также есть отсутствие отсутствия положительной.


Даже как таковой, говоря языком философии, ноумен всё равно представляется двойственным то есть объективной концепцией, требующего какого–то «познающего» и «чего–то познанного».

Но здесь нет ничего познаваемого — и именно потому, что «он» (ноумен) также является познающим, и вообще всеми гипотетическими познающими, которые когда–либо были или могли бы быть.


Как таковой «он» ненаходим и непознаваем, просто потому что «он» не может быть объектом чего–либо, кроме «себя самого», и «он» не может познать «себя» как объект.


Так что этот символ — просто феноменальная уловка, которая служит указателем на некую «вещь», которая не является таковой.

Называть «это» «Таковостью», или «Дао», или как–то ещё — одинаково бесполезно логически, поскольку

«это» есть предполагаемый элемент познавания, предполагаемо познанное и видимый акт познания.

25. Жизнь без слёз

Не может быть такой вещи, как «ненамеренная жизнь».

Если использовать глагол (жить ненамеренно) — это уже противоречие в терминах, поскольку действие ненамеренной жизни подразумевает намеренное действие — намерение ненамерения.

Подобно другим отрицаниям, оно есть форма собственного утверждения, как его утверждение — форма себя самого.

Но не действие, а факт указывает на нечто, что феноменально может быть, поскольку может подразумевать «проживаться» в значении «ненамеренно», так как в процессе проживаемости нет места для волеизъявления.

Однако раз есть все основания считать, что мы на самом деле проживаемся, полностью и абсолютно, подобно всем персонажам сновидения любого рода, не может существовать никакого волеизъявления в последовательном развитии наших жизней.


«Волеизъявление», таким образом, не является действенным элементом феноменальной жизни, а только представляется таковым.

Это фактически выражение «я»-концепции, видимость функционирования «эго», и как таковое может рассматриваться как чистое шутовство, психическая активность, создающая ложное впечатление вмешательства в цепь причин и следствий и таким образом вызывающая реакции, обозначаемые как удовлетворение или разочарование в зависимости от того, соответствовала ли попытка вмешательства тому, что должно было произойти, или противоречила этому.


Таким образом, намеренное сдерживание волеизъявления никоим образом не влияет на последовательное развитие наших жизней и не оказывает никакого воздействия на события, так что

попытка упразднить «эгоистическое» волеизъявление может только усилить его с его же помощью.


Например, когда нам говорят «отпустите всё», это означает отказ от намеренных действий, так как всё, что нам требуется «отпустить», есть мнимый результат мнимого волеизъявления.

И «совершить» это можно лишь намеренным действием, то есть с помощью мнимого «эго», или независимого «я», из чего следует, что это не более чем шутовство, клоунада.

Если же это может быть совершено, это должно быть результатом, следствием причины, и эта причина может существовать только в цепи причинности,

которая никоим образом не может быть затронута актом воли со стороны предполагаемого «эго», или «я»-концепции.

Такая причина может возникнуть лишь как следствие предыдущих причин, каковые в рассматриваемом случае могут оказаться только результатом понимания, полное раскрытие которого может быть описано метафорически как «наша» единственная свобода.

(Она, конечно же, не «наша», и феномены не могут иметь «свободу», которая в любом случае — лишь концепция, приложимая к ним концептуально, но, возможно, лежащая в основе феноменов «ноуменальность» проявляется напрямую, и понимание может возникнуть, или «появиться».)


Таким образом, на ненамеренную жизнь, «отпускание» всего через отказ от волеизъявления, или «позволение себе проживаться»,

может повлиять только недеяние (у-вэй), то есть это может случиться как результат понимания, достигнутого отождествлением с ноуменальностью, или праджней,

другими словами, как следствие внутреннего видения.


Здесь нет никакого мнимого волеизъявления, и даже если бы оно было, оно никак не могло бы способствовать этому следствию, разве что в том смысле, что его отсутствие или латентность, невозникновение эго–активности,

оставляет ум открытым для прямого, или интуитивного, постижения, представленного красочной санскритской концепцией, называемой «праджня».


Сама интуиция непосредственна, но результат кажется нам опосредованным, поскольку мы воспринимаем предполагаемое следствие «волеизъявления» как «непосредственное».

Это неотъемлемая часть иллюзии отдельной личности и понятия «эго», или «я»-концепции, так же как «волеизъявление» есть его видимое выражение, или действие, тогда как

на самом деле ненамеренная жизнь, или проживаемость, — это непосредственная жизнь, спонтанная жизнь, у-вэй, и в то же время это жизнь без слёз.

26. Почему мы не можем быть

Всё существование объективно.

Мы существуем только как объекты друг друга, и как таковые — только в сознающем нас сознании,

поскольку наше восприятие друг друга есть действие сознавания в уме и никоим образом не подтверждает эмпирического существования сознаваемого объекта.

Наше объективное существование, таким образом, имеет место только в уме и, следовательно, чисто концептуально.

Что касается субъективного существования — разве это не противоречие в терминах?

Оно предполагает объективизацию субъекта, который как субъект–объект представляет гипотетическое «бытие», которым мы себя воображаем.

Субъективно не может быть никаких «нас».

Так ясно демонстрируется наше тотальное «несуществование»,
кроме как в виде концепций в сознании.

27. Трансцендентность и имманентность

Я сновижу себя во сне, в котором появляюсь, но таковой, я не объективное (снящееся) явление, то есть не сущность.

Пробуждается не объект, иллюзию несвободы вызывает отождествление сновидящего со своим объектом.

Пробуждение — это исчезновение, растворение, пропадание объекта.

Пробуждение — это конец видимости, испарение сна, или иллюзии.

Пробуждение — это исчезновение феноменальности (объективного, всей объективности как таковой).

Пробуждение — это обнаружение, что кажущееся объективным на самом деле «субъективно», и видимая сущность исчезла вместе со всей видимостью.

28. Цельное видение

Видеть феномены как ноумен — это истинное видение.

Это означает видеть ноуменально, то есть в необъектной связи с «вещами», вместо феноменального видения, находящегося в объектной связи с «вещами».


Видеть феноменально — значит видеть феномены как наши объекты.

Видеть ноуменально — значит видеть феномены как самих себя, как всё, чем они являются, как их источник и как наш источник.

Это означает видеть их не как наши объекты, а как их субъект, не объективно, а субъективно, не как «внешнее», а как «внутреннее».


Это воссоединение отделённого с целым, которое есть всё, что мы собой представляем.


Такое истинное видение, таким образом, является невидением (одной вещи другой вещью),

а в абсолютном смысле это и не видение, и не невидение, поскольку нет ни объекта, чтобы его видеть или не видеть, ни субъекта — за неимением объекта.

Это слияние заново, воссоединение, переотождествление разъединённого, восстановление целостности расщеплённого ума, возвращение к единству.


Замечание: Истинное видение можно обозначить термином «апперцепция», который иногда здесь используется.

29. Слухи — II

В обоих видах сна

Мы все участники вечеринки: вечеринка продолжается, даже если мы засыпаем, но наш сон — тоже часть вечеринки.

***

Ты помнишь?
Когда ты смотришь на отражение луны в пруду, ты и есть луна, смотрящая на себя.

***

Ты просто умозаключение. Только объекты познаваемы.

Так что они — это всё, что ты можешь узнать о себе.

Поэтому воспринимаемая вселенная — это всё, что ты есть как «ты».

***

Нам нужно перестать смотреть на объекты как на события, отдельные от нас самих, и познать их в их источнике — то есть в нашем воспринимании их.

***

«Ты» — это «другой», нет никакого другого, который не был бы тобой.

***

Пока мы не поймём,
Что мы не умозрительный феномен,
Которым себя считаем,
Мы не сможем познать беспредельность – Наше ноуменальное небытие.

***

Намерение может превратить тебя в святого,
Но также помешать тебе стать мудрецом?
Это лишь видимость: нет сущности, чтобы стать тем или другим.

***

Любые практики — обучение искусству убивать драконов.

***

«Ты похож на человека, едущего верхом на привязанной лошади».
Чжуан–цзы, глава XIII.

Все мы так тратим наше время — «едем верхом на привязанной лошади».
Эту лошадь невозможно освободить,
Но каждый из нас может остановиться.

***

Как может это или что–либо быть иллюзией? Что такое «это» или «что–либо»? Нет никакого «этого» или «чего–либо», чтобы быть иллюзорным!

А раз ничто не может быть иллюзорным, не существует и никакой иллюзии.

И также нет чего–либо, чтобы быть чем–либо, и даже не быть — быть или не быть.
Это истинное видение.

***

Неправильно говорить: «Не медитируй!» Надо говорить: «Не называй это „медитацией“, если это не она, а если она — не делай это!»

***

Не моё дело — принимать твою концепцию, которую ты называешь «медитацией»: это твоя забота — давать тому, что ты делаешь, имя, которое указывает на то, что оно собой представляет, а не на то, чем оно не является!

Только тогда будет возможным обсуждать это.

Слова до́лжно использовать в том значении, которое согласуется с их этимологией, или, по крайней мере, в значении, принятом в словаре.

***

Пока не узнаешь ненависть, не сможешь любить. И наоборот.

30. «Живые, живые, о!»

Несомненно, сейчас растёт тенденция преувеличивать важность самого факта жизни — нашего видимого существования как индивидуальных феноменов.

Фразы «у нас только одна жизнь» и «мы должны ценить её» звучат почти как поговорки и понятны всем.

Откуда бы это ни пошло, это звучит как полный абсурд и совершенно дезорганизует.

Во–первых, есть ли какое–то доказательство, не говоря уже о правдоподобии, что это факт? Разве не более вероятно, что у «нас» их, наоборот, слишком много? Несомненно, так считает восточное большинство человеческой расы.

И даже если бы это было очевидно не так, что такое «проживание жизни», подчинённой концептуальному «времени», и кто или что её «живёт»?

Понятие «священности жизни» — конечно же, лишь человеческой! — неравномерно распределено по поверхности Земли.

Вздор и наваждение! Давайте выясним, что мы такое на самом деле, — и тогда окажется, что важность и видимая продолжительность этого феноменального восприятия на самом деле значат очень мало!

«Долгая жизнь, полная радости!» Конечно, почему бы нет? Но не всё ли равно? Разве мы беспокоимся о долголетии, скажем, рыбы?



Замечание: «Жизнь» — лишь проявление, выраженное в пространственно–временном контексте, совершенно умозрительное.

На самом деле нет никакой «вещи», которая могла бы начаться и закончиться, быть «рождённой» или «умереть», а наше восприятие — это психический феномен.