Вэй У Вэй

85 Внутри Внутреннего

Возможно, ошибка тех, кто следует Пути отрицания, – делать такой акцент на местоимении «Я», которое в его общепринятом смысле, которым мы все обусловлены, изначально подразумевает некое объективное «я»?

Разве это не предполагает просто переход личностного отождествления от феноменальности к ноуменальности, даже если интеллектуально мы знаем, что такой переход не был целью, да и вообще невозможен.

В конце концов, или прежде всего, именно понятие отождествления составляет концепцию «связанности»!

То, что мы есть ноуменально, – по сути некий «фон», экран, на который проецируется феноменальность.

Кажется, этот образ был предложен Раманой Махарши. Фон важен, ведь без него не может быть никакого проявления, хотя, когда речь идет о проявлении, «фон» является его причиной, ведь он и есть проявленное.

Необходимо чувство «извлечения», отсекание всякого предположения, что «проецируемая» феноменальность отвечает за что бы то ни было.

Именно «фон» «извлекает», вбирая обратно в себя идею, что явленное им проявление имеет собственную идентичность.

Никто не извлекает, ничто не извлекается, есть только извлечение.

Исчезновение иллюзорной концепции оставляет вещи такими, какие они есть, какими они всегда были и какими всегда будут, в полном отсутствии понятия «времени».

Действие может казаться совершающимся только в последовательном времени, а где нет времени, не может быть и действия.

Вот почему «извлечение», или «пробуждение», как его ни назови, не содержит в себе действия, поскольку любое действие феноменально и временно.

Образ кажется плотным также потому, что «ум» – это фон того, чем мы кажемся.

Как концепция, он представляет собой то, на чем, или в чем, мы появляемся – возможно, лучше определить его как «Сознание» в ведантическом смысле, чем как ничто, хотя он «сам» не является чем-то объективным.

Следовательно, «фон» включает в себя и передний план, и вообще любой «план», хотя никакого «плана» не существует.

Это также соотносится с известной метафорой «зеркала ума»: то, что отражает все, не содержит ничего и само не существует для восприятия.

В утвердительном Пути веданты основное утверждение – это «Я есть Я», а в Пути отрицания – «Я не есть Я».

Оба, конечно же, одинаково истинны и одинаково ложны сами по себе, но «извлечение» в безличное может привести прямо к взаимному уничтожению как истинности, так и ложности.

Конец конечного – это начало начального, и оба они – как перед, так и за обоими.

Поэтому то, что мы есть, – совершенно в другом измерении.

86 Любовь и все такое

Разве фраза «Истинная любовь – безлична» не является семантически чистым бредом?

«Любовь» не может существовать концептуально как-то иначе, кроме как взаимозависимая противоположность «ненависти», испытываемой А по отношению к Б, где одна – позитивная реакция, а другая – негативная.

Их разрешение во взаимном отрицании, то есть взаимное отрицание наложенных друг на друга позитива и негатива, оставляет после себя концептуальное несуществование, которое уже нельзя обозначить терминами «любовь» или «ненависть».

Что бы ни проявляло их в двойственности, не может быть объективной «вещью», не может быть чем-то сознаваемым, поскольку чем бы это ни было в ноуменальности, оно не может иметь объектных, или феноменальных, качеств и даже не должно называться «оно».

Следовательно, то, что предполагается ноуменально, может быть представлено только местоимением «Я», а любое феноменальное выражение или проявление, отличное от «любви – ненависти», должно быть названо как-то иначе.

Такие слова, как «блаженство», «счастье», «благословение» и их противоположности, или даже такие санскритские слова, как сат-чит-ананда или каруна, не могут использоваться в качестве адекватных терминов, хотя и более предпочтительны.

Концептуальное выражение того, что имеется в виду, то есть попытка концептуализировать интуитивное знание, потребует не какого-либо утвердительного существительного, а, в абстрактном интеллектуальном контексте, глагольной формы в изъявительном наклонении, предполагающей необъектную связь.

Такие термины, как «любовь – ненависть», никогда не смогут стать адекватной заменой, поскольку это означало бы противоречие в терминах: безличное не может выражаться тем, что по определению является личным.

Все это – попытка достичь положительного посредством положительного, а это все равно что пытаться поднять себя за шнурки ботинок.

Любая попытка выразить необъектное словами, кроме местоимения «Я», неизбежно невозможна и потому неизбежно абсурдна.

То, что мы пытаемся выразить, может быть лишь тем, что мы есть: будучи тем, что мы есть, мы можем знать это, но, будучи этим, мы не можем определить это в объективности, поскольку

«Я» не могу определить то, что Я есть, ведь Я не имею объектных и, следовательно, объективируемых, качеств.

Если уж так необходимо поговорить об этом, делая вид, что «это» что-то объективное, то есть создавая образ этого, чтобы кидать в него кокосы или петь ему дифирамбы, или если мы не можем удержаться от поклонения себе через поклонение этому – как обычно происходит, когда мы пользуемся напыщенными фразами о чистой, истинной или божественной любви, – то разве не разумнее будет использовать менее претенциозный технический термин, не настолько лестный для нашего эго?

Тут речь может идти только о необъектных отношениях, будь то отношения с Богом или с феноменальной вселенной, причем в данном случае Бог будет объектным и, следовательно, феноменальным.

Никакие другие «безличные» отношения невозможны.

Но будучи не-объектными, они должны также быть и не-субъектными, то есть если объект не является объектом, если он перестает быть объектом, то он одновременно перестает быть и субъектом. Остается только «Я».

Святой Хуан де ла Крус утверждал, что «Бог есть любовь». Поскольку тут нет никакого описательного существительного, то лучше и не скажешь.

Но означает ли эта фраза, что мы можем говорить это о самих себе? Сам опыт напоминает нам о «любви»? А разве он не напоминает нам также о «радости», или «блаженстве», и кто знает о чем еще? Но все эти слова неадекватны и неверны.

Зачем вообще об этом говорить? Разве не достаточно просто знать это, когда нам это удается? Или мы настолько горды собой за то, что испытали это, что должны во что бы то ни стало сообщить всем, что оно у нас есть?

Если уж мы испытали это, давайте хотя бы вспомним, что любой опыт всегда феноменален и, следовательно, то, о чем мы говорим, не может быть «этим».

Любовь, какой бы экстатичной она ни была, – просто эмоция.

Любовь-ненависть невозможно испытать вне двойственной вселенной чувственного восприятия и личного опыта, и искать положительное через положительное – воистину большая глупость.

87 Можно предположить…

I

Можно предположить, что
пробуждение к тому, что мы есть, или разотождествление с феноменальным объектом, наделенным поддельными субъективностью и свободой действия, может возникнуть только в результате состояния равновесия между положительным и отрицательным аспектами двойственности, отсутствие равновесия между которыми и составляет связанность.

В целом положительный элемент (ян) превышает отрицательный элемент (инь), поскольку мы так обусловлены с рождения нашей несбалансированной системой образования. Религия стремится усилить этот дисбаланс и, таким образом, становится важным фактором в нашей связанности.

Путь Отрицания даосизма и чань (дзен в Японии) почти в одиночку систематически пытается компенсировать этот дисбаланс разнообразием методов и практик чистых форм чань, иногда называемых «практикой не-практики».

Если мы изучим древние описания внезапных пробуждений, которые являются единственной целью Великой Колесницы (шрестхьяна), я думаю, мы обнаружим, что это восстановление равновесия и есть тот самый фактор, который приводит к внезапному освобождению от гипотетической связанности, которая, по-видимому, является психологическим сдерживанием, – а также и цель техник, применяемых Учителями.

Религиозные Пути преимущественно положительны, или прямо положительны, они стараются достичь чистой положительности, развивая положительные эмоции – «любовь» к Богу, или к феноменальным объектам, или даже к самой вселенной.

Но достижение положительности через положительное – явное проявление абсурдности, подобное попытке поднять себя за шнурки ботинок.

Почему? Потому что объективированная феноменальность сама по себе положительна, и есть расщепление непрерывности между тем, что феноменально положительно или отрицательно, и ноуменальностью, которая ни положительна, ни отрицательна.

Следовательно, «освобождение» – это освобождение от положительной объективности, и этого нельзя достичь какой бы то ни было положительной, то есть феноменальной, деятельностью.

Это ведь должно быть очевидно?

Техника Пути Отрицания, с другой стороны, состоит в систематическом отрицании всякой положительной психической деятельности, что исправляет дисбаланс, который держит нас в связанности.

Можно предположить, что все стремятся к положительности, что такова даже «любовь к Богу» или «любовь к Господу» в веданте и христианстве.

Так нам может казаться, и это, без сомнения, причина кажущегося непреодолимым соблазна склоняться к положительному, и неизбежно двойственному, Пути. Но то, что мы там ищем, не абсолютно положительно, а лишь кажется таковым.

В действительности мы ищем нашу ноуменальность, которая, хотя и является для нас отрицанием, на самом деле не позитивна и не негативна, какой бы она нам ни казалась. И наша гипотетическая связанность мешает нам понять, что это и есть то, что мы есть.

Это, если хотите, результат взаимного отрицания взаимозависимых противоположностей, положительной и отрицательной, и чтобы такое взаимное отрицание возникло, они должны быть точно «наложены» друг на друга, как пленки позитива и негатива, а для этого они должны находиться в идеальном равновесии. Это и будет не-объектным отношением.

Такое взаимное отрицание всех пар взаимозависимых противоположностей, из которых положительное и отрицательное – базовые факторы, является результатом уравнивания противоположных элементов, например света и тени, где каждый уничтожает другого, оставляя пробел, известный как Пустота, или Пустотность.

Но это пробел только с позиции феноменальности, то есть полное отсутствие концептуальных объектов.

Следовательно, концептуальность исчезает, и ум освобождается от двойственности и «становится целостным».

В результате остается то, что всегда и было, то есть естьность, и это то, что мы есть, все, что мы есть, и это может называться только одним словом – Я.

* * *

В основе такого метаноэзиса лежит, конечно же, отсутствие феноменальной объективизации, то есть проявлений, существующих лишь в уме и проявляющихся с помощью механизма гипотетических субъектов и их объектов.

Все эти сны, как Будда назвал их в Алмазной сутре, отменили сами себя через уничтожение воображаемых субъектов/объектов.

А это стало возможным благодаря равновесию отрицательного и положительного элементов (инь и ян), которые делают возможным феноменальное проявление для всех гипотетических воспринимающих существ, чье потенциальное восприятие когда-либо существовало, выраженное местоимением «я».

Таков вкратце Путь, или Дао, функционированием которого является Дэ, и тот, кто понимает его, – человек Дао.

Это также важный элемент китайской Махаяны, представленный в Великой Колеснице.

В буддийской терминологии функционирование называется праджней, это динамический аспект, чей статический аспект – дхьяна.

В индийском санскрите эти термины имели несколько другое значение, на котором до сих пор настаивают переводчики, внося, к нашему ужасу, путаницу в китайские тексты и искажая смысл.

Эта невозможность достичь положительного через положительное иллюстрирует частое высказывание Хуанбо о том, что Ума невозможно достичь умом, и является причиной того, почему глаз не может увидеть себя.

Вот почему «я» тоже не может это сделать, так как оно и есть оно, и ищущий не может найти себя, потому что искомое и есть искатель.

По этой же причине расщепленный ум не может увидеть целостный ум, и поэтому ни положительное, ни отрицательное, будучи разделенными, не могут увидеть, что они такое за пределами себя.

Все это – деятельность, в которую мы вовлекаемся с оптимизмом и которая просто иллюстрирует аспекты знаменитого высказывания Хуанбо.

Таким образом, получается, что только через отрицание положительной эмоциональности и положительной концептуальности можно восстановить равновесие и выйти за пределы двойственности.

Ноуменально все концепции ложны,
и ничто сказанное в контексте последовательного времени не может быть истинным.

Никакие чувства не могут существовать вне двойственной вселенной чувственного восприятия и личного опыта, и искать положительное через положительное – большая глупость.

В безличном оба эти элемента должны отсутствовать. Безличного можно достичь только тотальным отрицанием.

II

Если предположить иначе и сказать это,
а не просто прочитать, то отрицание необходимо, поскольку что-Я-есть не является чем-то воспринимаемым с помощью органов чувств, и чтобы Я мог осознать Это-которое-есть-Я, я должен перестать сознавать То-что-не-есть-Я.

Такая «переориентация» сознания может возникнуть лишь в результате отказа от всех феноменальных привязанностей, от которых зависит моя ложная идентичность.

Любая и всякая положительная мысль или эмоция усиливает мою привязанность к Тому-что-не-есть-Я, а положительное может отмениться только отрицательным.

Поэтому, чтобы избавить себя от всех моих положительных препятствий, я должен привести свою отрицательность в равновесие со своей положительностью, чтобы они взаимно уравняли друг друга, и результатом должна стать пустота как положительной, так и отрицательной объективности, чье феноменальное отсутствие – это «естьность».

В абсолютном смысле позитивность – это всегда утверждение себя, а негативность – отрицание себя.

А «уничтожение чувства эго есть Освобождение» (Рамана Махарши), и это суть всех доктрин.

Достигнутая положительность может вести только к эмоциональному феномену, такому, как то священное чудовище (этимологически "чудо"), святой.

Достигнутая отрицательность может вести только к порочному чудовищу, дьяволу.

А равновесие ведет к мудрецу, который представляет собой совершенство нормальности.

Не могут ли тогда мудрецы быть также и святыми?

Конечно же, могут: святость, как и дьявольщина, – это феномен, и феноменальная роль мудреца может быть как демонической, так и святой.

На это также указывал Рамана Махарши, авторитету которого не было равных в наше время, ведь он, несомненно, сам был мудрецом и был доступен для всех посетителей в течение полувека.

Хотя у него и было ведантически положительное образование, его записанные слова почти совпадали со словами Учителей династии Тан, о которых он вряд ли что-то слышал.

Их слова не всегда записывались точно и затем часто неточно переводились, а его слова были поняты и записаны нами. По этой причине они представляют собой ценные перекрестные ссылки и подтверждения.


Замечание:

Только феноменальные объекты могут казаться воспринимающими, а переживаемое восприятие – это Я в именительном падеже, как бы воспринимаемое косвенным «мной».

Опыт (переживаемые ощущения) может возникать только в последовательном времени, но само переживаемое восприятие безлично.

Нет такого объекта, как восприятие.
Оно становится гипотетическим объектом, только когда ты думаешь, что ты – существо.

88 Кто ты?

Кто ты?
Я – отсутствие.

Отсутствие чего?
Отсутствие меня.

То есть это отсутствие, этот вид отсутствия и есть ты?
Нет. Я – полное отсутствие.

Что ты имеешь в виду под полным отсутствием?
Отсутствие понятия или знания об отсутствии меня.

Почему?
Потому что осознавание моего отсутствия означает присутствие осознавания моего не-отсутствия, а это не то, что-Я-есть.

То есть тогда ты бы все еще присутствовал?
То есть тогда все еще был бы «некий я», чтобы присутствовать или отсутствовать.

Тогда что такое твое полное отсутствие?
Отсутствие присутствия отсутствия меня.

И кто может осознать это?
Поскольку осознавать нечего, не может быть и осознающего.

И тем не менее такое осознание есть.
Есть процесс осознавания, но нет ни осознающего, ни осознаваемого осознания. Ты можешь осознать это?

Я могу, но кто я, чтобы делать это?
Тебя тоже нет. Осознавание может возникнуть при полном отсутствии отсутствия. Если бы было какое-то присутствие, даже присутствие отсутствия, осознавания не могло бы быть, не могло бы быть никакого осознавания и никакого феномена, ведь присутствие может казаться существующим только из отсутствия.

Значит, Абсолют, Дао, ум Будды, Божественная природа, Таковость и так далее есть одно, и это просто отсутствие?
В каждом обязательно должно быть Абсолютное Отсутствие, тотальное отсутствие отсутствия как присутствия, благодаря которому что бы то ни было вообще может казаться существующим.

То есть тогда все концепции – это полное отсутствие? Но будут ли те, кто замышляет концепции, тоже полным отсутствием?
Те, кто замышляет концепции, «сами» являются концепциями, и ничем иным, кроме концепций.

Значит, полное отсутствие подразумевает полное отсутствие концептуальности?
Что требует полного отсутствия замышляющего концепции.

Которое есть я?
Которое не есть ты.

Которое, как что-есть-Я, Я не есть и не не-есть?
Да, поскольку задуманное – это просто замышляющий, а замышляющий – это просто задуманное.

Которое объективно является не вещью?
Поскольку субъективно оно не «вещь».

И это все, что можно сказать?
К чему говорить что-либо? Очевидное не нуждается в словах.

Значит, абсолютное отсутствие очевидно?
Абсолютное отсутствие источника концептуальности, то есть всего проявления, конечно же, очевидно? Доступно, явно, неизбежно?

* * *

И я есть то?
То, что ты есть, может быть только таковым, и, будучи таковым, ты не есть то.

И таково все, чем могут быть «вещи» и чем их можно назвать?
Разве это не окончательная истина о том, что неистинно и не неистинно, ведь никакой «вещи», истинной или неистинной, никогда не было и никогда не будет?


Замечание: С позиции феноменальности то, что я есть, абсолютно отсутствует как видимость, поскольку оно ноуменально, а отсутствие также связано с отсутствием субъекта отсутствующего объекта.

Поэтому мое единственное присутствие – это все объективные феномены как таковые.

Но с позиции ноуменальности то, что я есть, не может ни присутствовать, ни отсутствовать, поскольку ничто не может существовать концептуально.

Но поскольку ноумен не может проявляться напрямую как отсутствие, непосредственное феноменальное проявление должно казаться положительным, и тогда это присутствие – не присутствие, доступное чувственному восприятию, подобное объектам-феноменам, а неизменное присутствие, вездесущее и безвременное, полное и абсолютное.

И то, что-я-есть, хотя и отсутствует феноменально, тем не менее есть абсолютное Присутствие.

Отсюда следует, что полное феноменальное отсутствие есть абсолютное ноуменальное присутствие, которое и есть то, «что-ты-есть».

И то, что называется «просветлением», – это проживание как что-ты-есть.

89 Время и длительность

Текущее время не отличается от длительности, а длительность не отличается от вечности.

Течение означает перемены – что-то меняется.

Если ничего не изменилось, значит время не течет, а это неизменность, поскольку изменение – это движение в пространстве, а время – мера движения.

Тем не менее, чтобы быть неизменной, неизменность должна пребывать во времени.

Неизменность, таким образом, будучи отсутствием движения, является также отсутствием изменения, отсутствием течения времени, а это – длительность.

Но длительность «длится», то есть подчинена течению времени.

Отсутствие изменений – неизменность – можно представить, а отсутствие длительности – нельзя, поскольку

существование требует длительности, чтобы существовать, и длительность требует существования, чтобы пребывать.

Таким образом, отсутствие одного требует отсутствия и другого.

Следовательно,

длительность и существование неразделимы: если есть одно, должно быть и другое, это аспекты друг друга, ведь без существования не может быть длительности, а без длительности не может быть существования.

Это двойственные аспекты сансары.

Отсутствие времени, с другой стороны, несовместимо с существованием, а отсутствие существования несовместимо с временем.

Следовательно,

время представляется аспектом феноменальности, а отсутствие времени – аспектом ноуменальности.


Не может быть сомнений в том, что то, что-ты-есть, – это феноменальное отсутствие, отсутствие времени и пространства, и присутствию такого отсутствия невозможно дать никакое имя, так как любое имя, будучи утвердительным существительным, должно возвращать его в феноменальное присутствие и, таким образом, в пространство и время.

Длительность и не-длительность не могут отличаться, так как они должны быть двумя аспектами того, что они представляют.

Длительность последовательна в проявленном, а не-длительность феноменально не существует, то есть не длится в последовательном проявлении.

Следовательно, не-длительность – ноуменальная форма положительной длительности, то есть ее отрицательная форма, которая не может восприниматься или задумываться как утвердительная концепция.

Ее можно только обозначить такими словами, как «естьность», «таковость» или просто «Я».

Тогда Безвременность – это ноуменальный аспект Длительности, а Длительность – феноменальный аспект Безвременности.

90 Реальность, чем она считается

Объект «ощущается», то есть восприятие образуется в уме: понятие объекта возникает в уме, создаваемое стимулами, и обретает тело через память. Таково происхождение мысли.

Затем это впечатление повторяется снова и снова c непредсказуемой частотой, пока не примет «форму» и не станет сознаваться как «стол» или «звезда».

Каждое из этих повторений – это отдельный квант, а объект состоит из таких квантов и выстраивается как гипотетически материальный элемент.

Такова «реальность» объекта, и его размерности, форма и дистанция рассчитываются по этим квантам, приписываемым свету, с помощью которого воспринимаются объекты, хотя на самом деле они лежат всецело в области воспринимающего ума.

Полагается, что весь свет – это кванты, любая дистанция – это кванты, как и любая скорость, и все это существует в наблюдающем уме.

Следовательно, все они зависят от последовательности, течения времени, которое есть не что иное, как последовательное повторение квантов.

Отсюда следует, что самая «далекая» звезда находится не дальше и не ближе самой близкой, ведь все расчеты основываются на ложном предположении и чисто умозрительны – это просто образы в уме.

Таков мир формы, материальная вселенная, которую с таким рвением наблюдает и изучает наука и которая не существует вне ума ученого.

Изучая природу, он изучает творение пространства-времени, то есть свое собственное творение, то есть себя самого.

Я изложил этот предмет настолько ясно, насколько смог, и я не выражаю собственного мнения на этот счет.

Очевидно, что великие физики, такие как Эйнштейн, Джинс, Эддингтон, Шрёдингер, – все пришли к похожим концепциям или оставили работы, из которых можно сделать такие выводы. Это также сочетается со смыслом некоторых сутр, приписываемых Будде.

Таким образом, «время» – это повторяемое проявление ума, полностью состоящее из этих повторений, то есть из последовательности квантов.

Эти кванты не существуют сами по себе, они чисто концептуальны, это образы, лабораторный аппарат, и «время» – образуемая ими концепция – тоже в действительности не существует, так как они оба представляют собой воспринимающий ум, то есть гипотетическое «эго».

Самой неудовлетворительной частью этого тезиса является происхождение изначального восприятия, которое, согласно моему пониманию, может быть лишь концепцией, то есть пред-убеждением.

91 Как видит это наука

Мы видим звезду лишь однажды, а затем бесконечно повторяем этот опыт в своем уме, придавая, таким образом, ее свету, как и вообще всему свету, потенциальную скорость, а звезде – потенциальную дистанцию в «световых годах».

Но повторение в уме состоит из большого количества квантов, и мы говорим, что свет движется с помощью квантов, что он и есть кванты, хотя на самом деле кванты – это повторение в нашем уме, а не в свете.

Получается, что скорость, дистанция и сам свет целиком находятся в нашем собственном уме.

Если это не точное описание последних открытий физики – хотя я убежден, что это оно и есть, – то это должно быть точным описанием того, что понимает, во что верит и чему должна обучать метафизика.

Каждое изначальное восприятие остается необъяснимым, но это, очевидно, всего лишь образ с поддержкой памяти, самопроизвольно возникающей в уме, кроме которого в предполагаемом Космосе нет ничего.

Ведь все феномены абсолютно концептуальны.


Замечание:

Все восприятие делится на кванты в уме, и движение – это отношение между субъектом (который становится объектом) и его объектом.

Ничто не движется, поскольку «движение» – всего лишь последовательность [квантов] в «уме».

«Течение времени» – это подсчет квантов повторения восприятия внутри ума, а «дистанция» – расчет, основанный на «времени».

Таким образом, нет ни «времени», ни «дистанции», ни «скорости», ни, следовательно, «пространства».

Пространство-время видится как аспект «ума», с которым мы отождествляемся как гипотетические индивидуумы.

92 Первая и последняя иллюзия

Люди, даже умные люди, смеются над идеей о том, что такой вещи, как «я», не существует, а для нас это вполне очевидно. Почему?

Потому что они обусловлены представлять себя объектами, а все объекты кажутся существующими.


Почему они не видят, что «я» не может быть объектом?

Видение этого – это внутреннее прозрение, а они обусловлены смотреть только вовне.


Но это же еще и логично.
Весьма. Разве ты не можешь сформулировать это для них?

Я никогда не пытался.


Почему нет «я»?

Если внимательно поискать, обнаружишь, что невозможно думать о том, что ты есть.


Невозможно?

Невозможно.


Почему?

Потому что думание – это то, что ты есть.


И поэтому это невозможно?

Поэтому. Думать можно только об объекте, а думает субъект. Следовательно, думание не может думать о том, что думает.


То есть субъект не может познать себя?

Все воспринимаемое, все мыслимое – это объект. Чтобы воспринять или осознать себя, ты должен быть объектом.

Но в процессе думания, воспринимания, осознавания ты есть думание, воспринимание, осознавание, а не образ-объект в уме.


Ты имеешь в виду, что о нем невозможно, например, говорить, поскольку оно и есть то, что говорит, или о нем невозможно подумать, поскольку оно и есть то, что думает, его нельзя увидеть, поскольку оно и есть то, что смотрит, и о нем нельзя знать, поскольку оно и есть то, что знает?

О нем невозможно подумать, потому что «оно» и есть то, что думает эту мысль. Как тогда может существовать «какое-то я», которое неизбежно будет объектом? Ведь такая «вещь» немыслима. Как такое может быть возможным? Объект не может быть собственным субъектом!



Ты имеешь в виду, что никакого «я» никогда не было?

Никогда. Никогда не было, нет и никогда не будет. Это абсолютнейшая невозможность, нелепое противоречие в терминах.


Но разве Я не могу быть ими обоими?

Субъектом и объектом?


Да, по очереди.

Тогда ты будешь двумя отдельными последовательными объектами. Никакой последовательности не существует, кроме как в иллюзорном «времени». То, что мы есть, неограниченно. Только концепция связана двойственностью.

Что мы есть – не концепция, концепция – всего лишь состояние проявления.


Но разве я не могу видеть твое «я», а ты – мое?

Конечно же, нет. Все, что каждый из нас может видеть, всегда будет объектом.

«Я» – это то, что видит, а не то, что видится. И «я» – единственное, а не множественное.


Ты имеешь в виду, что «я» всегда остается субъективным?

Не остается никакого «я».
Есть только функционирование.

Даже если функционирование и могло бы быть чем-то еще, оно не могло бы быть собой. У этого термина нет другого значения.


Тогда каков субъект объекта, который я ошибочно принял за себя?

Конечно же, «я». Никакого другого субъекта нет. Всегда и везде. Просто Я, написанное с большой буквы в переводах с санскрита.

Это имя и для тебя, и для меня, и для…
Жука. Конечно. Есть только одно, а «это» – не «одно».


Тогда чем «это» вообще может быть?

«Это» – не что-то. «Это» производит вообще все посредством «своего» функционирования. «Это» – всё, что все мы есть, чем были и будем.


То есть «это» вечно?

Нет никакого «этого», чтобы быть вечным, временным или безвременным, конечным или бесконечным. Но все это именно то, чем является «это».


А что мы такое?

То же, что и «это». Чем еще мы можем быть?


Но это же не «что-то»!

Вообще ничто – ничего никогда не было, нет и не будет.


Почему?

Потому что нет ни времени, ни пространства – только образы в уме.


Образы чего?

Образы того, что мы есть как «я» в виде объектов, которыми мы кажемся и которые обусловлены считать «собой», а также всего, что мы осознаем.


Это твоя полная доктрина?

Что ты имеешь в виду? Кто я такой, чтобы иметь доктрину? Это то, что видели все Пророки, чему учили все Учители.


Но они не говорили нам этого!

В смысле, они не так это излагали?


Не так.

Они излагали это в соответствии с пониманием или обусловленностью ума тех людей, среди которых жили.


И которые сильно отличались от нас?

Как и друг от друга – географически, демографически и хронологически.


И такие объяснения для нас не подходят?

Мы пытаемся, изо всех сил пытаемся понять то, как они излагали это для своих современников, но для нас это очень долгий и трудный процесс, включающий изучение основ их обусловленности. Мало кто из нас в этом преуспевает.


Значит, для нас этот современный западный стиль должен быть легче?

Наша собственная обусловленность должна быть преодолена или разрушена, прежде чем мы сможем понять его.

Одно это – долгий и трудный процесс, и одно это – дольше и сложнее, чем то, что приходилось делать им в свое время, ведь их обусловленность материалистическим была не такой прочной, как наша.

Обрести их понимание, включающее замысловатую религиозную основу, для многих из нас – слишком сложно, и нет никаких оснований считать, что мы больше подходим для такого задания, чем они


То есть религия – это препятствие?

Одновременно Путь и препятствие.


Как это?

Это традиционный Путь, но преданность эмоциональна и позитивна, и эмоциональность – такое же большое препятствие, как и интеллектуальность, поскольку и то и другое уводит от нас самих, от истинного «Внутри» Иисуса, к объекту, к «другому», к объективизации всех мыслей.


Разве, прославляя другого, человек не прославляет себя?

Верно, но пока он не поймет это, он все еще во тьме и не знает, что делает. В любом случае и эмоциональность, и диалектика направлены вовне.


Поскольку они утвердительны?

Именно. Только через постоянное и тотальное отрицание всего утвердительного, всего концептуального, называемого «реальностью», всего феноменального, можно ясно понять ноуменальность, которая неизбежно и очевидно есть все, что мы есть.


И такое понимание должно быть совершенным пониманием нашей связи со вселенной и реализацией того, что мы есть?

Такое понимание – это начальное понимание. Совершенное понимание – это проживание понятого.



И как этого достичь?

Этого нельзя достичь. Это не достижение.


Почему?

Почему? Потому что это окончательное понимание того, что не может быть никого, чтобы достигать чего-либо, и того, чего можно было бы достичь.



Кто тогда это может сделать, если не мы?

Кто такие «мы»? И кто там есть, чтобы что-то делать или кого-то искать?


Наше «я»? Разве мы не должны найти наше «я»?

Разве это не то же самое, что звать кого-то, кто и так находится в комнате?


Но ведь мы должны найти то, что дает нам возможность видеть?

Разве это не то же самое, что искать очки, которые уже на носу и без которых ты не можешь их увидеть?


Ну хотя бы разве это не Я ищу себя?

Если ты наберешь свой номер в телефоне, ты сможешь позвонить себе?


То есть надо искать в другом направлении?

Сможешь ли ты увидеть то, чего ищешь, ища в неверном направлении?


Конечно, нет! Я имею в виду, ища в верном направлении!

Даже там не увидишь.


Ну как же тогда?..

Никакой поиск в каком бы то ни было направлении не поможет тебе увидеть то, что ищет.