Политическая сатира.

«Если бы у бабушки во рту росли грибы, то это была бы не бабушка, а грибушек...»

СМЕРТНОЕ

"Вот отменили бы отмену смертной казни!
Вопрос не то чтобы назрел уже, но вспух.
Треть населения забилась бы в оргазме,
и треть проделала бы то же, но не вслух.

Раскрыть Спойлер Свернуть Спойлер

Страна мечтает о возмездиях, о линчах!
Уж так размножились за двадцать сытых лет —
зажрались, сволочи, и много стало лишних.
Ни мест, ни площади, ни пищи столько нет.
Все бредят казнями, костями, черепами.
Уже мутит и от попов, и от мирян.
На революции лимит мы исчерпали —
кровопусканья же никто не отменял.

Какая, собственно, страна без смертной казни?
Уже в предчувствии задергался курок.
Декапитация — какой публичный праздник!
Четвертование — какой живой урок!
Какой еще тебе потребен выпуск пара,
страна голодная, сердитая карга, —
когда публичная заслуженная кара
настигнет тайного и явного врага?
Китай с Америкой — великие державы,
они как старая и новая метла,
но ведь значительны лишь тем, что кровожадны.
Без свежей кровушки державушка мертва!
Политкорректная Европа не указ им.
Они бестрепетно идут своим путем.
Откроем, русские, дорогу смертным казням —
и не поверите, как сразу процветем!
Народ давно уже хотел увеселенья.
Пора вломить ему по первое число.
Сейчас ухлопать бы хоть четверть населенья —
и потребленье бы на четверть возросло!

Какая может быть страна без высшей меры,
без общих судорог, без пены на устах?
Ни драм, ни подвигов, ни лидеров, ни веры,
ни уважения к начальству на местах.
Небось, Навальный бы притих уже, как мышка,
небось и Гозмана зажали бы в горсти!
У нас из высшего одна осталась Вышка* —
ее прихлопнуть бы, а вышку бы ввести.

Пора расстреливать. Никто не помешает.
Народ соскучился, рассержен и небрит.
Война гибридная проблемы не решает:
не рвутся, мешкают. Гибрид и есть гибрид.
Когда б публичною, заслуженной расправой
отвлечь от бедности и прочих мелочей —
причем не точечной, а подлинно кровавой,
из всех желающих наделав палачей,
всех этих ропщущих связать большою кровью,
всех этих алчущих виною повязать и либеральному,
пустому суесловью образчик истинной свободы показать!

Но нет, товарищи. Опять облом случился.
Едва настроились порвать на сто кусков,
едва могучее, масштабное бесчинство
опять наметилось — нельзя, сказал Песков.
Какая горькая, бесплодная досада
патриотическому всякому уму!
И Симоньян уже сказала, что не надо,
а эта умница смекает, что к чему.
Уже сорвали все оковы, все покровы —
партнеры слопали, сказали "вери гуд",
но к казни, видимо, покуда не готовы.

Они до выборов ее приберегут".

Д. Быков

«Путин и мужик».

Раскрыть Спойлер Свернуть Спойлер

В сапогах, в потёртой блузе,
С бодуна, во всей красе,
Шёл мужик по кукурузе,
По несжатой полосе.
Пиджачок торчал кургузо,
Из цигарки шёл дымок,
Думал: «Вот же… кукуруза…»
Дальше думать он не мог.
Вдруг зарявкали моторы,
Подошёл комбайнов строй,
А в комбайне – Тот, Который,
А в соседнем – Тот, Второй.
В куртках фирменной расцветки,
В окруженьи поселян,
И в руках у них ракетки,
И у каждого – волан.
Неприступный как гостайна
И стремительный, как вжик,
Путин вышел из комбайна.
Путин! Тут и сел мужик.
Вышел, солнцем осеянен,
Наступил в родную слизь.
«Что, трясёшься, россиянин?
Это правильно, трясись».
Увидавши пред собой их,
Поселянин заблажил:
«Как же вас сюда обоих,
Чем я это заслужил?»
Неожиданно доступен,
Вербовать то он мастак:
«Да не бойсь, – промолвил Путин, –
Мы с Димоном просто так.
Просто, нынче за обедом,
Доедая эскалоп,
Мы подумали с Медведом,
Замутить ещё бы чтоб?
Всё мы делали, чего там,
Забавляли всю страну:
Управляли самолётом,
Погружались в глубину,
Нежной дружбы не таили,
Пели рок, коров доили,
Твиттер, свитер, Макинтош,
Лыжи, танцы – всё, что хошь.
И при звоне чашек чайных
Был ответ произнесён:
Мы ни разу на комбайнах
Не играли в бадминтон!
Ни в России, ни в Союзе
Так не делали, скажи,
И при этом – в кукурузе!
Ведь смешней же, чем во ржи?»
Совершенно оболванен
от таких серьёзных тем,
Тихо ахнул поселянин:
«Вот же круто!.. А зачем?»
Путин скушал эту дерзость
И ответил не по лжи:
«А чего ещё тут делать?
Ну не править же, скажи?»
И мужик, напрягши память,
Так и брякнул королям:
«Правда. Лучше вам не править.
Лучше так вот, по полям.
Чтоб ракетки, и воланы,
И комбайн для куражу…
А какие ваши планы,
Я хоть бабе расскажу?»
И с усмешкою, как ангел,
Он сказал: «Примерно так:
То ль на лыжах в акваланге,
То ли в танке на журфак».
Что тут скажешь, что предложишь,
Лёжа в страхе на стогу:
«Как ты так, без литра, можешь?»
«Да уж, – молвил он, – могу».

Вообще- то это ужас!

Очень хочется сказать: твою ж мать!