Метафизический реализм — это направление в литературе, которое сочетает элементы реализма с метафизическими идеями. Его цель — раскрыть внутренние глубины человеческой души, описать то, что находится за пределами физического мира. Основателем метафизического реализма считается русский писатель и философ Юрий Мамлеев. Он ввёл термин «метафизический реализм» и сформулировал основные принципы этого направления. Основные принципы Некоторые принципы метафизического реализма, сформулированные Юрием Мамлеевым: - Литература способна передавать философско-метафизические откровения. - Видимая реальность — лишь внешняя оболочка высшей реальности. - Объект изображения — природа в её духовной сущности. Особое внимание уделяется внутреннему восприятию и метафизическому содержанию произведений. "Истинная литература очищает, даже описывая грязь". Ю. Мамлеев Спойлер (Наведите указатель мыши на Спойлер, чтобы раскрыть содержимое) Раскрыть Спойлер Свернуть Спойлер Юрий Мамлеев: ключевые факты биографии: Родился 11 декабря 1931 года в Москве, умер 25 октября 2015 года там же. Сын профессора психиатрии, отец был репрессирован в 1940 году . Окончил Московский лесотехнический институт (1956), работал инженером, но с 1957 по 1974 год преподавал математику в вечерних школах. Литературой занимался параллельно, из-за запрета публикаций в СССР его произведения распространялись через самиздат . В 1960-х его квартира в Южинском переулке стала центром неофициальной культуры. Здесь собирались Венедикт Ерофеев, Генрих Сапгир, Леонид Губанов и другие диссиденты. Кружок называли "эзотерическим салоном", где обсуждали метафизику и традиционализм . В 1974 году эмигрировал с женой в США, преподавал в Корнеллском университете. С 1983 года жил в Париже, где наконец начал публиковаться. Вернулся в Россию в начале 1990-х, после демократизации. Его книги стали массово издаваться — 27 работ за 1990–2008 годы . Основал течение "метафизический реализм", исследующее "бездны человеческой души". Разработал доктрину "Вечная Россия" — философско-патриотическую концепцию русской идентичности. Лауреат премии Андрея Белого (1991), Пушкинской премии (2000), кавалер Ордена Дружбы . --- Произведения Мамлеева: Романы 1. "Шатуны" (1960-е, изд. 1988) Культовый роман-манифест андеграунда. Описывает маргиналов, одержимых поиском "иных миров". Жанр определён как "метафизический нуар" или "литература конца света" . 2. "Московский гамбит" (2016) Ностальгия по советскому андеграунду 1960–70-х. Герои вовлечены в эзотерические практики, а сюжет сочетает реализм с мистикой. Издание включает графику художников "Южинского кружка" . 3. "Блуждающее время" (2001) Фантасмагория о путешествиях московской интеллигенции сквозь время. Герои ищут "за-смертный покой", сталкиваясь с абсурдом и потусторонними силами . 4. "Мир и хохот" (2008) Детектив с элементами хоррора: герой исчезает, оставив в зеркале отражение. Поиски приводят в мир людей-монстров и тайных сект. Ключевая тема — насмешка Непознанного над человеческой логикой. 5. "После конца" (2023) Антиутопия о мутации человечества. Общество доведено до абсурда: герои мучаются в "новом аду", а автор обращается к молитве о спасении . Сборники рассказов и философские работы - "Чёрное зеркало" (1999): Рассказы о встрече с потусторонним. Например, в заглавном тексте герой обнаруживает зеркало, показывающее "изнанку" реальности . - "Судьба бытия" (1993): Философский труд, где Мамлеев развивает учение "утризм" (или "религия Я"). Синтезирует веданту и метафизику, утверждая: "Бытие — вечная загадка, а человек — её часть" . - "Россия Вечная" (2002): Анализ "русской идеи" через призму культуры и духовности. Книга названа "огненно-пронзительной" и считается венцом его творчества . - "Воспоминания" (2017): Мемуары, изданные посмертно. Охватывают жизнь от детства до эмиграции, раскрывая контекст московского неофициального искусства . Поэзия и драматургия Пьесы Мамлеева ставились в России и Австрии (например, на фестивале в Граце). Поэзия менее известна, но пронизана мотивами метафизики, например, в цикле "Голос из ничто" . --- Творческое наследие и влияние - Переводы и исследования: Книги переведены на 15+ языков, включая китайский и иврит. Философские работы изучают в университетах (например, "Судьба бытия" издана на французском в 2012 г.) . - Литературные параллели: Его называют "наследником Гоголя и Достоевского" (Жак Катто, 1986) . Сравнивают с Лавкрафтом из-за темы "ужаса бытия", но Мамлеев глубже исследует метафизику. - Критика: Одни видят в его прозе "катарсис через тьму", другие — избыточный эпатаж. Например, рассказ "Утопи мою голову" шокирует физиологичностью, но за ней — поиск духовного преображения . Для знакомства с Мамлеевым начните с романа "Шатуны" (квинтэссенция стиля) или эссе "Россия Вечная" (ключ к его философии). Погружение в его тексты требует готовности встретиться с "бездной" — но, как писал автор: "Истинная литература очищает, даже описывая грязь" .
"Последняя доктрина" Ю. Мамлеева: суть, истоки и критика Эта концепция — кульминация философских исканий Мамлеева, изложенная в книге "Судьба бытия". Её называют "метафизическим прорывом за пределы мировой духовной традиции". Разберем ключевые аспекты: 1. Суть доктрины: выход за пределы Абсолюта - Трансценденция Бога: Мамлеев утверждает, что Бог (Абсолют) — лишь этап на пути к подлинной реальности. Истинная цель — "истинно трансцендентное", лежащее по ту сторону Бога, Реальности и Высшего Я. Это "Божественное Ничто" или "Бездна", которую невозможно описать словами, ибо она — "антиреальность", "Ночь", "то, чего нет" . - Критика традиций: Все религии и метафизические системы (индуизм, буддизм, христианство) останавливаются на слиянии с Абсолютом. Мамлеев же предлагает идти дальше — к "разрыву с вечным покоем Абсолюта" через возвращение в мир, где есть "дыры в истинную Тьму" . - Роль человека: Лишь избранные способны на этот путь. Как пишет Мамлеев, "истинное посвящение ведет к тому, что не дано, что не содержится в нас" . - Пример из литературы: Герои романа "Шатуны" одержимы поиском этой "Бездны", а в "Московском гамбите" персонажи вовлечены в эзотерические практики для её достижения . 2. Истоки доктрины: андеграунд, гнозис и советский контекст - Создание в подполье: Доктрина сформировалась в 1960–70-е годы в московском "Южинском кружке" (с участием Гейдара Джемаля). Мамлеев называл её "органическим текстом", возникшим из мистических озарений, а не книжных заимствований . - Влияние гнозиса: Автор проводил параллели с гностической работой Pistis Sophia, где тоже делалась попытка "выйти за пределы известных традиций", но в ином ключе . - "Купание в Ничто": В интервью Мамлеев связывал доктрину с опытом советской эпохи: государственный атеизм породил "метафизический голод", а изоляция от традиций заставила искать новые опоры в "абсолютной пустоте". 3. Философские основы: связь с "Метафизикой Я" и ведантой. Доктрина неразрывна с ранними работами Мамлеева: - "Метафизика Я" (написана в 1960-е): Учение о "Высшем Я" как частице Бога в человеке, близкое адвайта-веданте. Но если веданта видит в этом конечную цель, для Мамлеева это лишь старт. - Переосмысление восточных концепций: Индуизм: Принял идею тождества Атмана и Брахмана, но отверг её как финальную стадию. Буддизм: Согласился с доктриной "майи" (иллюзорности мира), но предложил идти дальше Нирваны . 4. Критика и противоречия - Гордыня или откровение? Оппоненты (например, Олег Ященко) видят в доктрине опасный "спуск в ад", где "тьма кромешная" заменяет Бога . Сам Мамлеев настаивал, что это путь к "истинно трансцендентному". - Разрыв с традицией: Религиоведы указывают, что доктрина игнорирует опыт святых и мистиков, чьи практики "подтверждены исторически" . - Художественное воплощение: В прозе Мамлеева ("Шатуны", "Черное зеркало") Бездна проявляется через образы смерти и распада. Критики называют это "мракобесием", сторонники — гениальной метафорой невыразимого . 5. Значение для культуры - Философский эксперимент: Доктрина — продукт уникального советского андеграунда, где смешались немецкий идеализм (Фихте), индийская мистика и русский апокалиптизм . - Влияние на современность: Концепция "Бездны" повлияла на метафизический реализм в литературе и искусстве. Например, художники круга Мамлеева (Анатолий Зверев, Леонид Губанов) использовали её в визуальных образах. - Актуальность: В эпоху кризиса традиционных ценностей идея "выхода за пределы" остается провокационным вызовом для философии и теологии. Заключение "Последняя доктрина" — не просто философская теория, а мистический манифест, рожденный на стыке отчаяния и озарения. Как писал сам Мамлеев: "Истинная Традиция всегда должна выходить за свои пределы".
Связь Юрия Мамлеева и Гейдара Джемаля: метафизика, политика и "Южинский кружок" Южинский кружок (1960-е – 1970-е годы) Джемаль был одним из ключевых участников подпольного салона в коммунальной квартире Мамлеева (Южинский переулок, Москва). Кружок объединял поэтов, философов и художников, изучавших эзотерику, мистицизм и западный традиционализм (Рене Генон, Юлиус Эвола). Здесь формировалась уникальная среда, где "бред ценился как путь к сакральному безумию". Как основатель кружка, Мамлеев задавал тон дискуссиям. Его чтения рассказов (например, "Шатуны") были инициатическими ритуалами, вызывавшими у слушателей "шок и духовное преображение". Джемаль, по воспоминаниям Игоря Дудинского, входил в узкий круг "посвященных". Джемаль воспринял его концепцию "выхода за пределы Абсолюта" и идею "Божественной Бездны". . Джемаль участвовал в "мистериях" Мамлеева — например, на даче художника Бориса Козлова, где они обсуждали "пограничные состояния сознания" . Хотя Джемаль называл Ю. Мамлеева "метафизическим учителем", позднее он дистанцировался от "чистой эзотерики", перейдя к политическому активизму. К 2000-м их пути окончательно разошлись. Дудинскоюий: "На Южинском рождались боги и монстры. Мамлеев и Джемаль были и теми, и другими".
СУДЬБА БЫТИЯ Вступление Духовная ситуация в современной России Религия "я" (утризм "я") Веданта и абсолют Космология и богореализация Душа после смерти и доктрина майи Загадочные сферы метафизики "Последняя доктрина" Послесловие: "метафизика и искусство"
ВСТУПЛЕНИЕ Этот текст, который предстоит прочесть читателю, не может быть понят, если не учитывать три фундаментальных момента: 1. Различие между Востоком (традиционным Востоком, особенно Индией) и Западом. 2. Присутствие очевидных черт восточной духовности в самой России. 3. Духовная ситуация 60-70-х годов в неофициальной культуре в СССР. Начнем с первого момента, о котором, как известно, много писали. Тем не менее, на мой взгляд, следует еще раз подчеркнуть некоторые, кардинальные отличия между западной и восточной духовностью. Западная духовность (я не говорю здесь об исключениях) основана главным образом на религиозном принципе, который предполагает определенный дуализм между Богом-Творцом и человеком. Восточная духовность не отрицает эту пропасть (в том, что касается "тварного" человека), но идет гораздо дальше, исследуя истинно бессмертное, нетварное начало в человеке, между которым и Богом (согласно индуистским представлениям) нет и не может быть никакой пропасти, более того, это божественное начало в человеке является не просто "подобием" Бога, а самим Богом. Таким образом, восточные доктрины предполагают идею "не-дуализма" между Богом и внутренней сущностью (высшим Я) человека, утверждая прямое тождество между этими двумя началами. Но что важнее всего, это тождество не является лишь теоретическим догматом, а подтверждено невероятной духовной практикой Востока. Таким образом, на Востоке нет разрыва между метафизической теорией и метафизической практикой: Бог познается там не косвенно, а таким, каким Он есть. Такая связь с Абсолютом не является следовательно религиозной (отказ от потребности в религии признается, как известно, и в христианской традиции, когда говорится, что необходимость в религии исчезнет после Страшного Суда для праведников, которые будут непосредственно жить в Боге и, следовательно, не буду нуждаться в какой-либо косвенной связи с Богом). Суть востока, кстати, заключается так же и в тотальном отрицании Эго во имя абсолютного Я, которое как раз и является истинным Я человека. После этих намеков следует отметить и некоторые другие моменты: 1. На Востоке сами выбирают богов и Бога, на Западе Бог выбирает людей. 2. На Востоке не только Откровение является источником богопознания. Собственная сверхрациональная интуиция, присущая высшему началу в человеке, расширяет сферу богопознания. Бог не только дан в Откровении (например, Кришны), но и может быть понят и раскрыт в меру собственной сверхъестественной интеллектуальной интуиции (и путем других методов). 3. Акцент на созерцании, на практической духовной реализации (включая интерес к космологии, а не только к чисто божественной сфере), - вот что характерно для Востока. Для Запада же характерна рационалистическая активность. С другой стороны - высшим духовным идеалом на Востоке является осуществление Богореализации, которая означает отождествление с Богом. На Западе речь всегда идет о так называемом спасении души - т. е. о гораздо более скромной духовной цели. Теперь можно перейти ко второму важнейшему моменту - к близости между Востоком и Россией. Об этой близости тоже не раз писали. Не раз писали также о том, - что Россия является неким мостом между Востоком и Западом и имеет черты как Востока, так и Запада. С нашей же точки зрения, Россия имеет свою собственную глубочайшую сущность, отличающую ее как от Востока, так и в особенности от Запада. Благодаря этому Россия образует свою собственную метафизическую реальность, так сказать третью реальность, не зависящую ни от Востока, ни от Запада. При этом, вне сомнения, Россия имеет, однако, некоторые западные черты, но и восточные, конечно, также (в большей степени). О близости православия, с его принципами мистического созерцания, к восточным доктринам - говорить не приходится, эта близость не раз уже исследовалась, и она тем более многозначительна, что касается главным образом духовной практики, а не просто догм (хотя и в теории обожения и в теории догматической сдержанности православие явно приближается к восточным учениям). Если же говорить о русской духовности вообще, то и здесь мы можем видеть довольно глубокие сферы пересечения с восточным подходом. На мой взгляд, эта сфера пересечения - прежде всего, проблема Я, внутреннего Я. Русской традиции, как известно, присущ поиск Я, бездны и тайн человеческой души. Тот факт, что проблема истинного Я стоит в центре индуистской традиции - также хорошо известен. Разумеется, тенденции этого поиска в России во многих аспектах отличаются от тех, которые имеют место в Индии - тем более, что русский поиск еще совершенно не закончен, в то время как в Индии все, что в ее метафизических пределах, уже почти завершено. Тем не менее, этот поиск имеет ряд сходственных черт с индусским (не говоря уже о сходстве самого предмета поиска), которые легко могут быть выявлены на примерах из истории русской культуры. Один из таких примеров, несомненно, - творчество Льва Толстого. Описание внутреннего Я человека (как бессмертного, независимого, свободного начала) часто встречается в художественных произведениях Льва Толстого, причем исключительно важно, что это описание явно основано на внутреннем духовном опыте великого русского писателя, а не является следствием каких-либо теоретических или религиозных представлений, определяемых воспитанием, и т. д. Это свободное уникальное познание собственного Я как бессмертного начала имеет, несомненно, глубокие корни в русской традиции. Другие классические примеры некоторого сходства русского и восточного философского подхода могут наблюдаться, например, в творчестве К. Леонтьева, Рериха, Андрея Платонова, Чехова, Есенина, Хлебникова, Гончарова и т. д. (роман Гончарова "Обломов" дает, например, весьма специфический аспект восточности русской души впрочем, наиболее глубинная интерпретация главного героя романа уже выходит за пределы восточной метафизики). В подтексте классической русской литературы (от Гоголя до Платонова), видимо, лежит глубочайшая метафизика и философия, которые, однако, зашифрованы в виде тончайшего потока образов. В этом смысле русская литература несет в себе философию значительно, на мой взгляд, более глубокую, чем, например, собственно русская философия (от Чаадаева до Бердяева и Успенского и т. д.) так как образ глубже идеи, и именно образ может лучше всего выразить весь таинственный подтекст русской метафизики. С другой стороны, Россия, оставаясь православной страной (и ей необходимо такой быть), впитала - и может впитать в себя (как на эзотерическом, так и на экзотерическом уровнях) - глубинные черты мышления Востока, особенно Индии. Эти черты, эти особенности мышления и духа, уходящие в глубь родства между Россией и Индией, могут стать - и становятся - частью современной русской культуры. Вне всякого сомнения, эта "восточность" своеобразно преломляется и перерабатывается в соответствии с русским духовным опытом. Но ее глубинность может придать совершенно новую и неожиданную окраску будущему русскому мышлению и культуре и помочь их самобытному развитию (учитывая родство индийской и русской культуры). Теперь необходимо коснуться третьего момента - духовной ситуации шестидесятых-семидесятых годов, во время которых был создан первый вариант текста "Религия Я" (точнее сказать, "Метафизики Я"). Он создавался в условиях абсолютно экстремальных. Излишний коллективизм советского мышления того времени, по моему мнению, нарушал правильный баланс между традиционной "соборностью" и интересом к внутренней стороне души в русской духовной истории. Поэтому повышенный интерес к этому последнему моменту был характерен для духовной ситуации в шестидесятых-семидесятых годах. На этой почве и создавалась мной "Метафизика Я". С другой стороны, эта работа носила настолько эзотерический характер, что она по существу касалась интересов лишь подготовленных к подобному восприятию людей. Тем более моя цель была отнюдь не "миссионерство", чуждое мне, а просто попытаться исследовать "глубины души" и предложить моим друзьям вариант такой попытки. Что касается существа дела - то оно, естественно, изложено в самом тексте. Следует только отметить, что хотя в этом тексте присутствует порой западная философская терминология (при явно "восточном" подходе к делу) - в основе всего лежит мой первоначальный внутренний духовный опыт, часто невыразимый в стандартной философской терминологии. Этот опыт того времени (т. е. 60-70-х годов) я и изложил в своей работе. Кроме того, необходимо добавить, что при всем сходстве с индуистскими моментами практика познания собственного внутреннего Я в России того времени отличалась глубокой самобытностью и особой окраской (чему примером не только мой собственный опыт, но и опыт некоторых других людей, с которыми я тогда встречался). Философский экстремизм текста, я думаю, не должен смущать читателя. В частности, термин "солипсизм", в сущности, является просто подчеркиванием того фундаментального факта, что - по крайней мере, в пределах индивидуального существования - бытие дано человеку только как его собственное личное бытие. Подобные объяснения могут быть даны также и по поводу некоторых других "экстрем". Важно подчеркнуть, что этот текст ни в коем случае не является апологетикой индивидуализма. Это самоочевидно из самого текста, но неудержимый культ "индивидуализма" так распространен сейчас, что необходимы небольшие разъяснения по этому поводу. Фундаментальной - в этом отношении - является глубочайшая восточная доктрина о различии между Эго и Self (высшим Я). Только учитывая, что Это (т. е. временное Я, формирующее индивидуальность данного существа) является на самом деле лже-Я, маской, за которой скрывается вечное, непостижимое, бессмертное, божественное Я каждого человека - только осознав это, можно отбросить страшный сон о себе как о смертном (тварном) существе. Нет ничего более кошмарного, чем то представление, которое имеет сам о себе человек. В последней главе этой книги говорится об устном эзотерическом учении (существующем в Москве) - суть и "смысл" которого выходит за пределы всего того, что известно в "историческом эзотеризме", включая, конечно, индуистскую и вообще восточную метафизику.
ДУХОВНАЯ СИТУАЦИЯ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ Духовные поиски в послевоенной России особенно усилились (вернее, проявились) с конца пятидесятых и начала шестидесятых годов. Это время и было началом моей собственной деятельности. Основные тенденции и направления сформировались именно в этот период - впоследствии в семидесятых-восьмидесятых годах они только невероятно разрослись. Если провести классификацию этих поисков, то они в основном разделялись на два фундаментальных течения: - одно касалось сферы чистого Духа, это был поиск Бога, поиск бессмертных основ собственной души, поиск финального ответа; - второе касалось уже не Бого- и Духопознания, а Космоса, невидимых миров, скрытых сторон природы, и соответствующих тайных сторон человека. Существовали и промежуточные тенденции. К первому течению, главным образом, относятся христианское православное движение и все те направления, которые связаны с традиционной восточной метафизикой, ведантизмом, высшей йогой и т. д. (я, разумеется, не имею в виду различные искажения, довольно распространенные, этих учений). Хотя эти два движения (православное, естественно, самое многочисленное, и "восточное") развивались, конечно, вполне самостоятельно, тем не менее между ними существует определенная связь, основанная на духовной общности двух этих традиций, при всей их очевидной независимости. Кроме того, уже в шестидесятые годы, например, существовали эзотерические кружки, ориентированные на наиболее закрытые эзотерические учения - (кстати, как я уже упоминал во вступлении одно из них представлено в последней главе). Я сам был непосредственным участником таких кружков. Нельзя сказать, что ориентация была только на Россию и на Восток. Из современных западных эзотериков (правда, опять-таки ушедших духовно на Восток), большим влиянием пользуется Рене Генон. Его влияние основано, главным образом, на двух факторах: - первое - на его глубинной способности понимать истинный Восток; - второе - на раскрытии им связи между основными религиозными мировыми Традициями (от христианства до даосизма), на учении о том, что в основе их лежит Единая Вечная Мудрость (Sophia Perennial), которая только по-разному проявляется в разных религиях; на духовной глубине самой Sophia Perennial. Однако Рене Генон вовсе не стал в России "богом", эзотерическим "идолом" (чего, разумеется, он и сам меньше всего бы желал). Его учение не превратилось в "догму", и некоторые русские эзотерики в своих духовных исследованиях пошли гораздо дальше метафизического генонизма. Что касается второго течения (космос, невидимые миры, человеческая психика и т. д.) - то здесь господствуют самые различные, крайне разнообразные направления. Некоторые из них связаны с Предварительными формами йоги, индуистской космологией, оккультизмом, астрологией, шаманством, парапсихологией и т. д. Интерес к этому вполне нормален, так как человека может интересовать не только собственный первоисточник, но и пласты проявленного бытия. Можно привести некоторые примеры существования самых различных групп. 1. Группы последователей Гурджиева и Успенского. Интерес к учению Гурджиева и Успенского совершенно естествен в России. Они сами вышли отсюда, здесь сохранились многие следы их деятельности. И все же на духовном плане этот интерес может быть объяснен главным образом тем, что в учении Гурджиева дается некоторая попытка (так называемый "четвертый путь") найти духовную практику, приемлемую для современного человека, живущего в условиях нетрадиционной цивилизации (другое дело - насколько удачна такая попытка). Несомненно обращает на себя внимание и его теория духовных шоков, направленная на пробуждение сознания, и его комментарии, касающиеся состояния души современного человека. 2. Последователи теософии Книги Елены Блаватской хорошо известны и существует определенный интерес к трактовке наиболее скрытых моментов ее учения. 3. Штейнерианцы Интерес к антропософии возник в России еще до революции. Великий русский писатель и поэт Андрей Белый был близким соратником Штейнера и много сделал для русской антропософии. В кругах русских штейнерианцев известны еще неопубликованные письма и тексты Андрея Белого, касающиеся антропософии. Штейнерианские группы распространены главным образом в Москве, Ленинграде и на Кавказе. Помимо перечисленных, есть много разных групп, ориентированных на традиционный Восток и эзотеризм. Важной чертой людей этих групп, по крайней мере некоторых из них, является стремление к метафизическому творчеству, а также "преломлению" и углублению Традиции. Таким образом, в Москве в шестидесятых годах создалась целая метафизическая культура, которая в той или иной степени отражала тайные религиозные и мистические искания в послесталинской России. В основе этой культуры, на мой взгляд, лежала не только переоценка и переосмысление религиозно-метафизических традиций прошлого, но и страстное желание выйти за пределы ординарного человеческого сознания, которое ощущалось как тюрьма, как тирания псевдореальности, независимо от того, какую она принимала форму: застывших ли духовных "догм" прошлого, сниженных человеческим сознанием, или просто форму обыденной рутины внутренней и внешней. Все искали парадоксальных решений, и даже современная ситуация человечества воспринималась как парадокс - благодаря ее абсурдности. А из абсурдности (ибо даже повседневность - абсурдна, и как будто бы, нет вообще ничего, что не было бы абсурдным в двадцатом веке) - выход может быть найден только в крайностях парадокса и маргинальности. Несомненно также, что многие творцы этой метафизической культуры использовали свой личный и медитативный опыт для создания своих произведений. В качестве примера можно привести творчество удивительного русского поэта-неконформиста и духовидца - Валентина Провоторова. Его стихи написаны как бы от имени чиновника (или "мандарина" - по китайской традиции), но это не простой современный чиновник: так же, как случалось иногда в древнем мире, этот чиновник обладает виденьем иных миров, он - визионер духовидец. Свою задачу он описывает так: Невольница-ночь торопится Младенцев насытить плотных, Густеет в сосках сукровица И льется сквозь них щекотно, И катятся в мрак булыжники Громоздкие страсти-духи, Плюют и узорят книжники Внутри огневой старухи. Приставить бы выше лестницу. Упруго стрелу налучить, Взобраться, присесть и свеситься, Нацелясь на Верный Случай. Пусть нижние пляшут в мании! Я, серый и тихий с виду, До дна оближу познание В зеленом пупке Изиды. Это стремление к "запретному" (точнее, "закрытому") познанию пронизывает всю эту поразительную книгу (пока еще не изданную), которая дает широкую панораму действительности, скрытой от карикатурно узкого, рационализированного сознания современного человека. В этих стихах есть и о вечности ("и кажется вечность раем, где зреет вкусная падаль") и об опыте оперативной магии, о ведьмовских формулах, левитации, о многих "я" внутри "единого" человека - и порой все это довольно отстраненно, в согласии с сакральным кредом восточной метафизики: быть Великим Наблюдателем, а не участником космического балагана. Перед нами в стихии превосходной поэзии крутится колесо "сверхъестественных" ситуаций, лишь небольшим аспектом которых является так называемая "естественная" жизнь человека. Здесь и "дедок", который читает "Дикую Псалтырь", и "тайна ада", и "углубленная в жуть луна", и "инкубы", и "воля черного козла", и "древний корень", и "большое, бесноватое тело", и "явь, как гнусный и злой подлог", и "символы глубин", и оккультная эротика но все это освещено вселенским созерцанием, которое вовсе не является средством апологетики негативной стороны человека и Космоса, а суровой констатацией тайных фактов, жесткость которых невозможно преодолеть без знания их. Итак, присутствие в этих группах людей искусства (поэтов, писателей) продолжает ту традицию пересечения сфер литературы и духовной философии, которая вообще характерна для России. Кроме того, в некоторых группах объектом философии становится сама Россия - ибо "предчувствие" глубокой, выходящей за пределы мира, тайны России характерно как для определенных направлений русской философии, так и для величайших поэтов и писателей России (Достоевского, Гоголя, Блока, Есенина). Это "чувство" тайны России (и поиск ее) продолжает существовать и сейчас... Весьма знаменательно, что в настоящее время (в восьмидесятых годах, как до, так и после перестройки) идеи и образы восточной метафизики и философии начинают "входить" даже в официальную советскую литературу. Поразительный пример - творчество известного советского писателя Анатолия Андреевича Кима. Если великому Булгакову удалось создать роман века ("Мастер и Маргарита"), где современная цивилизация сочетается с европейско-средневековым космосом, то Анатолию Киму удалось совместить современную жизнь и буддийскую космологию. Его произведения - фундаментальная манифестация того факта, что жизнь в двадцатом веке не отрезана окончательно от бездонного Источника Мудрости Востока. Вот как оценивала его творчество советская критика: "...Кима читают и любят, но только потому, что чувствуют в его "фантастической" прозе реальное духовное бытие... череда перевоплощений его героев легко поддается описанию в категориях буддийской философии...". И наконец, важный момент: "По удачному определению Вл. Бондаренко, этот голос Востока, раздавшийся внутри нашего художественного сознания. Это не Восток, это - встреча Востока и России, это наш контакт с миром Востока, наш взаимообмен с ним". В заключение несколько слов о мотивах возникновения этих вышеописанных духовных движений (в них участвовала, по крайней мере в шестидесятые годы, в основном молодежь). Несомненно главной причиной является духовная жажда - черта, глубоко присущая человеку вообще и к тому же неотделимая от русской традиции. Жить только узко-материальными, повседневными интересами, целиком подчиняя себя низшим инстинктам и плоскому рационализму (как бы не было это распространено в современном мире) - противоречит подлинной природе человека, его стремлению понять самого себя, его внутреннему несогласию с собственной "смертностью" и ничтожеством. Все это и предопределило такой интерес к духовной жизни в современном Советском Союзе. Широкий же спектр этих интересов (в частности, внимание к Востоку) объясняется, я думаю, тем, что в этих кругах ищут ответы на действительно глобальные, всеохватывающие или загадочные вопросы, которые невозможно решить в пределах одной традиции... В следующей главе излагается учение автора этой книги, иллюстрирующее духовные искания в шестидесятых годах.
РЕЛИГИЯ "Я" (УТРИЗМ "Я") Истоки веры Эта вера исходит из первичной внутренней реальности (во мне). Об истоках веры. Таким образом "личное" начало этой веры исходило из некоей внутренней, априорной реальности. Она была дана мне от рождения. И лишь впоследствии, осознавая эту реальность, я выявил существо веры. Следовательно, это не религия Откровения. Если хотите, это религия Внутренней Реальности. Объект поклонения Единственный объект поклонения и веры - собственное Я (верующего). Оно бессмертно и вечно. Что оно представляет? "Я" есть единственная реальность, в "данный момент" (для "человеческого" я) как целое, закрытая, но частично раскрывающаяся - наиболее полно в самосознании, в духе. Я есть также то, что придает самость, что делает ощущение - самоощущением, сознание самосознанием, то, что придаст самость любому post-духовному плану, сделает его реальным, т. е. для себя существующим. Ту сферу Я, которая доступна человеку, назовем Я-настоящим, или, точнее Я-данным, Я реализованным. То, что для человека раскроется впоследствии, на ступенях потустороннего - Я-будущим. "Будущим", разумеется, только по отношению человеческому Я верующего, которое связано со временем. Поэтому более точно: Я-высшим (или чистым Я). Последнее уже может выходить за пределы человеческого, и вообще единичного, индивидуального, связанного с формой, пространством, временем. Как абсолютный дух, оно раскрывается в Я-абсолют-ном. В то же время в Я есть трансцендентный момент (Я-трансцендентное). Но это есть все тоже личное Я верующего. Об объекте поклонения Я-данное, т. е. то Я, которое дано в обычном опыте и наиболее ярко проявляется как дух (и которое есть также личное Я верующего) представляет собой непосредственный религиозный объект, исходя из того, что собственное Я единственная реальность и в то же время высочайшая ценность. Таким образом, найден естественный религиозный объект и вера покоится на прочной основе. Полем же самой веры является бессмертие этого Я, его торжество и "трансформация" в высшие формы Я. Я-высшее и есть понятие, обнимающее эти формы. Несмотря на то что эти формы уже могут не являться ни человеческими, ни единичными, т. е. данными как бытие некоего существа, ни связанными с временем, тем не менее Я-высшее - это все тоже Я верующего, но достигшее высших ступеней. (Следовательно, человек, данный человек - лишь момент в раскрытии Я.) Итак, Я в целом это единственная, сверхценная центр-реальность, отличимая от "видимых" форм Я. Кроме моего Я не существует ничего реального и ценного. Следовательно, Я-высшее обладает всей полнотой реальности и трансцендентности и в то же время оно - собственное Я верующего, его самогрядущее; и этот момент есть ключ к мистической тайне яйности. Кроме того, представление о собственном Я как о единственной реальности делает бессмысленным понятие о Боге, как отделенной от Я реальности.
