«Амританубхава»

Просветление не может случаться с индивидуальным «мной»

120. Только через посредство ноуменального сознания внезапно происходит осознание своей слепоты (неведения) и света знания своей истинной природы.

Сознание позволяет функционировать различным органам чувств, а также предоставляет знание о не-функционировании того или иного органа, как, например, когда глаза не могут видеть или уши не могут слышать.

Точно так же одно лишь сознание приводит неосознающего свою истинную природу к ее осознаванию, и опять же, только сознание вызывает метаноэзис, или пара-вритти, – преобразование, уничтожающее отождествление человека с отдельной сущностью, которое было причиной так называемого неведения. Такова очевидная интерпретация стиха 120.

Но здесь, как и во многих других стихах, Джнянешвар предоставляет читателю самому размышлять над строками и в безмолвии постящегося ума доходить до более глубокого смысла:

чтобы глубоко чувствовать присутствие сознания, и чтобы случалась метаноэзис, абсолютно необходимо исчезновение индивидуального «меня».


Эта безвыходная ситуация – прямое следствие двойственности, в которой существует концептуальный индивид:

я хочу просветления как личного достижения, но просветление не может случаться, пока имеется присутствие индивидуального «меня».

Искомое представляет собой единственность, а единственность невозможно найти в двойственности «меня», ищущего что-то как объект.

Единственность – это отсутствие субъекта и объекта, отсутствие искателя, ищущего что либо.

Феноменально то, что мы есть, – это сознание, чувство своего присутствия, оживляющая энергия, позволяющая функционировать органам чувств.

Иными словами, то, чем мы являемся феноменально, – это присутствие, живое сознание: присутствие присутствия, когда мы сознательны, и присутствие отсутствия, когда мы пребываем в бессознательном состоянии (например, в глубоком сне или под наркозом).

Как может это присутствие быть в связанности или освобождаться?

Врожденное заблуждение в понимании того, что мы есть, состоит в мышлении в терминах познающего и познаваемого объекта как чего-то вещественного, тогда как на самом деле оба они – просто кажимости.

То, что мы есть, – это функция познавания.

Несмотря на определенное интеллектуальное понимание этого положения, большинству искателей оказывается очень трудно принять полное уничтожение их идентификации с личностью, и они продолжают усердствовать в своих дисциплинарных практиках, надеясь на «личное освобождение», – тогда как сам этот термин внутренне противоречив, поскольку освобождение предполагает абсолютное отсутствие отдельной сущности.

Ноуменальное непроявленное есть абсолютное присутствие

121–122. Субъект/объектное отношение возникает только в двойственности разделенного ума, но когда ум пребывает в своей цельности, существовавшей до появления сознания – я есть, – не существует никакого видящего и никакого видимого, никакого познающего и никакого познаваемого объекта.

В этом состоянии сознания в покое осознавание не осознает само себя, так что кто мог бы видеть и что было бы видимым?

С феноменальной точки зрения, то, что я есть (то, что все мы есть как Я), будучи ноуменальным и потому не кажимостью, представляет собой феноменальное отсутствие и объекта, и субъекта объекта.

Поэтому мое феноменальное присутствие может существовать лишь как вся совокупность объективных феноменов.

С ноуменальной точки зрения, то, что я есть, не может быть концептуально присутствующим или отсутствующим и недоступно познанию в качестве того или другого.

Но ноуменальное непроявленное, потенциальная полнота, хотя и будучи феноменально отсутствующим, неизбежно должно казаться положительным или абсолютным Присутствием – присутствием, недоступным чувственному восприятию, но вневременным, вездесущим, полным и абсолютным.

Как неоднократно спрашивал Махарадж, какая может быть речь в этом состоянии о потребности любого «кого-то» просить или хотеть любого «чего-то»?

Феномены меняются, сознание остается

123. Тот ноумен-осознавание, хотя и не осознавая своего осознавания, открывает все двери к знанию.

124. В этом ноуменальном осознавании возникает сознание (я есть), которое порождает все проявление с миллионами чувствующих существ, но основа ноуменального осознавания не нарушается.

125–126. С возникновением сознания происходит непрерывный взрыв создания и уничтожения феноменов в проявлении.

Исчезают существующие чувствующие существа и непрерывно создаются новые, как будто чувствительность непрерывно одевается в новые одежды.

127. То, что видится в одно мгновенье, в следующее мгновенье исчезает, и его место занимает новая видимость.

128. И все это время, когда проявление продолжает снова и снова менять тотальность своей видимости, чувствительность выливается в миллионы форм, которые затем считают себя множеством независимых наблюдателей.

Идея, которая высказывается в этих стихах и позднее иллюстрируется несколькими подходящими примерами, снова состоит в том, что феноменальное проявление – это не что-то отличное от ноумена, и даже не его проекция как таковая.

Это – сознание, проявляющее себя в своем объективном аспекте, в то время как ноумен представляет собой его субъективный аспект.

Сознание в покое – это субъективность, а сознание в действии – объективный аспект в форме проявления.

Иначе говоря, проявление не отличается от сознания.

Феноменальные детали в проявлении могут меняться, но основа сознания остается неизменной.

Ноумен, будучи чистой субъективностью, не осознает своего существования.

Такое осознавание своего собственного существования появляется только с возникновением сознания – когда сознание, которое как ноумен пребывало в покое, становится сознанием в движении.

Это одновременно вызывает состояние двойственности: цельность, безмятежность чистой субъективности, через посредство двойственности субъекта и его объекта разделяется на взаимосвязанные противоположные элементы положительного и отрицательного, удовольствия и боли (и множество других таких же пар).

Ум представляет собой содержание сознания и как абсолютное ноуменальное Я остается цельным.

Происходящее в двойственности разделение ума на субъект и объект (и все другие пары) обусловлено механизмом объективации.

Объективация означает, что ноуменальное Я создает кажущийся или концептуальный объект, иной, нежели Я, путем разделения ума на «меня-субъекта» и «тебя-объект».

То, что я представляю собой как объект, – это то, чем «ты» являешься для себя.

Поэтому проявляющееся – это множество объектов, каждый из которых присваивает себе субъективность по отношению ко всем другим.


Джнянешвар подчеркивает, что хотя эта объективация происходит все время, субъективное Я всегда остается неизменным, полностью лишенным всякого объективного существования.

Все объективные «я» и «вы» – это просто зеркальное отражение субъективного Я, и потому не имеют никакого независимого существования.