«В первоначальное мой Дух вернулся состояние, и Господа я осознал, когда я умер, оставаясь средь живых. Так говорит Кабир: В Сахадж-благословениях растворился я; И сам я ничего тут не страшусь, и страх в других я не вселяю».
Как только распознал я Господа внутри, то мысли все мои на Нём лишь остаются. Теперь, куда ни брошу взор свой, не вижу никого - Его лишь вижу... Со дня Реализации своей, и здесь, и там - везде - лишь Господа я вижу!» Кабир занимает значительное место среди величайших поэтов мира. Он жил за сто лет до Шекспира в индийском городе Бенаресе. Его жизнь охватывает практически все XV столетие. [По преданию, Кабир жил 119 лет 5 месяцев и 27 дней и ушел из жизни в 1518 году*]. Как и большинство других индийских писателей, Кабир мало известен на Западе. Его поэзия нередко затруднена для переводов из-за того, что в ней использованы узкоцеховые термины и аллегории, которые тем не менее, просты, непосредственны и глубоки. Кабир был более чем поэтом. Он был философом и человеком Духа. Он был мудр, не обременён тщеславием и непосредственно связан с Богом. Он был святым. В Индии он, пожалуй, наиболее цитируемый писатель, и это при том, что при жизни своей он подверг критике все религиозные направления в своей стране. Несмотря на это, его до сих пор вспоминают с уважением и почитают даже самые преданные приверженцы традиций. Этот парадокс может быть объяснен тем, что Кабир изрекал Истину. Он просто обладал мудростью. Мудрость эта подсказывала Кабиру, где он мог найти Истину. Он пошёл на берег реки Ганг в Бенаресе и стоял там в ожидании великой реализованной Души - Рамананда, который к тому же происходил из касты брахминов. Как только Свами Рамананд вышел из воды после омовения, Кабир тут же ухватил его за ноги. Согласно обычаю, если кто-то хватает за ноги какого-либо брахмина, особенно после омовения, то этот брахмин должен разгневаться. Но Рамананд был святым и спросил: - Сын мой, чего ты желаешь? Кабир ответил: - Господин, дайте мне посвящение. Я хочу получить Самореализацию. И Свами Рамананд сразу же согласился на это. Приверженцы же Рамананда возразили: - Господин, ведь он мусульманин. Он - сирота, воспитанный в мусульманской семье. Как Вы можете давать ему Реализацию? Он не примет ни одного принципа религии Хинду. Рамананд взглянул на Кабира, и распознав в том великого искателя ответил: - Вы - его не знаете. Я - знаю его. И он принял Кабира к себе [в ученики], и Кабир стал великим святым у стоп могущественного Рамананда. Кабир пошёл к человеку, который не принадлежал к его религии, который мог не принять его, который мог в гневе просто сбросить его в реку, но он знал, благодаря своей мудрости, и то, что Рамананд был именно тем, кто полюбит его, ибо они оба были Искателями Истины. Интересно отметить, что Свами Рамананд в этой истории проявил себя в соответствии со своим собственным пророчеством, которым много ранее он благословил мать Кабира, предсказав, что у неё будет ребенок, который прославится. Рамананд принял своего нового ученика, не зная, что это сын той самой женщины. Хотя Кабир должным образом чтил и уважал своего учителя, все же между ними были определенные разногласия в понимании действительности: в то время, как Кабир иронизировал над внешними ритуалами установленных обычаев, Рамананд по-прежнему следовал им с почтением. Несмотря на приверженность установленному порядку, Рамананд признавал за Кабиром право становления в собственном направлении - и это было ко взаимной пользе. Со временем Рамананд приблизился к взглядам Кабира. Это был учитель, который изменялся.
У Свами Рамананда была привычка ежедневно проводить пуджу [поклонение] Господу Раме. Он выполнял её не своими руками, а своим вниманием. Омовение, украшение и подношение - вся процедура поклонения Рамананда происходила в уме (манас пуджа). Однажды в своём доме Рамананд проводил такую пуджу. Кабир, ученик, находился снаружи, за перегородкой. И вдруг, к своему ужасу, Рамананд осознал, что допустил ошибку: он мысленно возложил корону на своего Бога прежде, чем была надета гирлянда. Гирлянда же была не настолько велика по окружности, чтобы её можно было надеть поверх короны, а корону уже нельзя было снимать. Как же тут быть? Рамананд обдумывал сложившееся затруднение: снять корону теперь было бы непочтительно. Вот тут-то из-за перегородки послышался голос Кабира: - Божественный учитель, развяжи узел на гирлянде, надень ее на шею кумира, и снова свяжи её. Учитель был ошеломлен: как мог Кабир узнать о его затруднении? Не было произнесено ни слова. Ничего не было видно. Господин позвал своих старших учеников и сказал им: - Уберите эту перегородку, ибо что можно скрыть от Кабира? Рамананда устроило предложение его ученика и он воспользовался им. И в дальнейшем он начал использовать высказывания Кабира. Знание Кабиром Пути Духа вскоре привело к признанию его как Учителя. Чтобы понять Кабира, следовало бы обратиться к его корням. Рождённый в низкой касте мастеровых, живя меж двух миров - индусов и мусульман - Кабир понимал жизнь. «Я не цитирую священные писания», - писал он. - «Я просто вижу то, на что смотрю». Говорят, что это он сам придумал свою собственную касту - касту, по рангу ниже всех. Кабир говорит: Господь, я Имя тку Твоё: то полотно, что не создать усилиями тяжкого труда, и тку его во имя Мира, который к гибели идёт всегда. Достиг я несказанного блаженства состояния, свободного от страха, свободного от боли и страдания. Я - ткач, Господь, что Имя ткёт Твое. Я тку, и я плоды такие пожинаю, какие только внутренняя связь с Тобой даёт. Я - Имени Господня ткач. Кабир отвергал внешние проявления праведности, аскетизма, всех так называемых «божьих людей», толпившихся вокруг него, описывая их как «шайку из Бенареса». «Искать Бога нужно, но не в храме, а в себе»: Его я встретил в своем сердце, когда ручей вливается в Ганг. Все это в Ганге происходит - Кабир исчезает, попадая в Ганг. Кабир знал, что истинным знаниям учит жизнь: В святых водоемах нет ничего, кроме воды - я знаю, я плавал в них. Все изваяния богов из камня и кости слоновой - немы - я знаю, я взывал к ним. Священные книги Востока - не что иное, как слова - я как-то бегло просматривал то, что у них за переплетами. Кабир же говорит только о том, что он пережил. Коли что-то не пережили вы, то это не - правда. Кабир прочно стоит на Пути Духа. Он провозглашает: «Лишенная Любви религия - нелепость есть». «Йоги упражнения, молитвы долгие, посты и подаяния - пусты без медитации» - утверждает он.
Известно много эпизодов и преданий из жизни Кабира, когда он решительно высказывался о царившем вокруг духовном помрачении. Один такой драматичный эпизод произошел при королевском дворе. Как-то Бенарес посетил живший неподалеку султан. Короля - поклонника Кабира уговорили позвать поэта на официальный приём султана. Ко всеобщему удивлению, Кабир предпочел подчиниться и смиренно явиться, но, придя, ограничился общим приветствием, не выделяя никого из присутствовавших, кем бы тот ни был. Когда Кабиру предложили объяснить такое поведение, он заметил, что в Мире есть только один король - Бог. «Внутри и индуса, и мусульманина», - добавил он, - «пребывает один и тот же Бог». Султан, хотя и не был очень-то благородным правителем, все же кое- что усмотрел в замечаниях Кабира. На него произвела впечатление прямота Кабира. Он знал, что перед ним не ординарный человек, а истинный приверженец Бога. Нарушение Кабиром этикета осталось без последствий. Позже, однако, священники (как индусы, так и мусульмане), объединившись, провели кампанию и завели судебное дело на поэта-святого. Сборище их приспешников и тех, кто в политическом противостоянии давал показания против Кабира, который, как они считали, был угрозой для их авторитета в обществе, потребовали, чтобы он вернулся во дворец и предстал перед судом. Возвратившись, Кабир только улыбнулся. «Всю свою жизнь, - начал он, - я старался внушить и индусам, и мусульманам, что Бог - Един, что Он - Отец и тех, и других. Я взывал к ним, чтобы они взялись за руки, поклоняясь Господу Всех, но они отвергли мою мольбу. Они никогда не могли объединиться при дворе Короля королей, но сегодня мне смешно видеть их, объединившимися при дворе мирского короля, смертного, как и другие». Это для них было слишком. Единому фронту так называемых «святых людей» из мусульман и индусов удалось убедить султана в том, что Кабир виновен как еретик. Кабир был приговорен к смерти - его решили утопить. Но когда его бросили в реку, то связывавшая его цепь разорвалась, и Кабир всплыл невредимым. Было добавлено обвинение в колдовстве, и Кабира приговорили к тому, чтобы его растоптал слон. Но животное не сделало это. «В этом сердце, - воскликнул Кабир, - тоже пребывает Бог!». Не желая отступать от своих планов, заговорщики отправили Кабира в огонь. На этот раз, однако, он вышел, как говорят, излучая божественное сияние. Все онемели в благоговении, включая султана. К своей чести, султан приказал освободить Кабира от пут. Он приблизился к поэту с чувством вины и раскаяния: - Я не осознавал Вашего величия, - произнес он, наконец. - Пожалуйста, простите меня. Он стоял перед святым, потупив взор, ожидая его приговора. - Вы здесь - ни при чём, - сказал Кабир со снисходительностью, достойной святого. - Такова была воля Бога. Поднимите глаза, о Султан. Не отчаивайтесь. Забудьте то, что было. Господь - это сущая Любовь и Милосердие. При дворе Бога - истинное раскаяние никогда не остается без внимания. Как говорит Кабир: «Прощение - это игра, в которую играют только святые». Подобно Гньяэшвари - до него, а также Гуру Нанаке и Сай Бабе из Ширди - после него, Кабир стремился к Единой Истине. Он называл себя сыном и Рамы, и Аллаха. Не мусульманин я и не индус! Я - это тело, игра пяти я Элементов; я - драма, в коей Дух танцует, в ней радость есть и грусть. Кабир призывает к интроспекции: Родившись на этой Земле человеком, что медлите вы в сладком сне? Заботиться надо самим о себе, а сами вы - то, что вам должно познать. Ученый брамин - проповедует мудро, не знающий Бога - не очень отстал: не ведает просто, что Бог - в нем самом, поэтому ищет Его он и в том, и в другом. Он призывает нас оставить в прошлом те иллюзии, которые обступают нас: Смотрю на тебя - я, а ты - на него, Кабир вопрошает: как разобраться в неразберихе такой - «ты, он и я»? И ещё: Чтоб ради сыновей или богатства жить, вещей своих или речей заздравных, Тогда, Кабир, подобным птице надо быть, что за одну ночёвку лишь готова дерево начать любить.
Один толкователь подобного рода прозрений, В.К.Сэтхи, в итоге так описывает личность Кабира: «То, что он жил на свои собственные, честным трудом заработанные деньги, его простодушие и чистота оказывали сильнейшее воздействие на тех, кто общался с ним. Его духовное прозрение и личное обаяние временами сбивало с толку даже его противников. Одаренный великой духовной силой, притягательной как для богатых, так и для бедных, учёный, но в кругу своих учеников он был простым и даже более того - застенчивым и скромным». В отличие от многих святых, Кабир был писателем. Он оставил нам свои высказывания, записанные собственной рукой. Нет сомнения в том, что «это» сказал он. Англичане благословлены тем, что многие стихи Кабира переведены для их разумения на английский язык великим индийским поэтом, романистом и драматургом Рабиндранатом Тагором, который тоже был реализованной Душой. Считается, что Кабир написал около двух тысяч «бхаджанов» [величальных песен, посвященных Богу] и около полутора тысяч рифмованных двустиший. Поскольку его жизнь (как и жизни многих других святых) была окутана покровом легенд, преданий и сказаний, то лучшим приближением к истинному пониманию Кабира являются его собственные слова: Вы ищете меня? Я - рядом с этим местом - моя спина напротив вашей. Вам не найти меня ни средь глупцов, ни в комнатах для поклонения индийских, ни в синагогах иль соборах кафедральных, ни в мессах, ни в молитвенных «киртанах», и ни в ногах, которыми вы шею обвиваете свою, ни в пище никакой . Коль вы на самом деле ищете меня, немедленно меня найдете - вы меня найдете в жилище времени мгновенья. И говорит Кабир: - Студент, скажи-ка, Что такое Бог? - Он - вдох, который внутри вдоха пребывает. Спросил я то создание внутри меня, которое ещё чего-то там желает: - Что это за река, которую ты хочешь перейти? - На этой водной магистрали нет путников и нет пути, и видишь ли кого-нибудь, кто бы переезжал на берег тот иль там селился? И вовсе нет здесь никакой реки, и лодки нет, и лодочника тоже. Парома нет и нет паромщика, похоже. Земли нет, неба нет, нет времени, нет берега, нет брода. Ни тела нет здесь, ни ума! Поверишь, нет ли? Здесь такое место. Как быть душе здесь, жаждою томимой? Коли так многого здесь не хватает, что сыщешь тут? Так вот: решительным будь и войди в своё ты собственное тело - для стоп своих имеешь здесь ты прочную основу. Благодарю покорно за заботу! Не стану рваться я в иное место боле! Кабир такое говорит: - Итак, отбрось все мысли обо всём, что только ты воображаешь, и укрепляйся лучше в том, что ты собою представляешь. Во многих поэтических строках Кабира есть такое слово: «сахадж». Так он характеризует то состояние совершенного равновесия, когда происходит теснейшее общение с Богом: Там, где нет моря и дождей, нет солнца и нет тени; где нет создания и нет исчезновенья; где преимуществ жизни нет и смерти тоже, нет боли, но и наслажденья нет - превыше состояний радости или экстаза, превыше слов, о Друг, там состоянье уникальнейшее есть - «Сахаджа»! Его ни взвесить и ни исчерпать, оно ни тяжело, ни невесомо; в нем нет ни сфер повыше, ни таких, что ниже; оно не знает ни зари дневной, ни темноты ночной; здесь нет ни ветра, ни воды и нет огня - здесь пребывает Совершенства Мастер. Оно - недосягаемо, но есть оно, и будет оно вечно, но достижимо только Мастера благоволеньем. Так говорит Кабир:- я здесь на Милость отдаюсь, к стопам я Мастера склоняюсь, я покорённым остаюсь в сообществе Его благословенном.
Это состояние единства с Божественностью и есть состояние «сахадж» Кабира, его «зеленый росточек блаженства», в котором отсутствует разобщение. Он пишет: Во всём пребываю - я, всем - я являюсь. Различные формы природы - моих проявлений несметность, и все же я - в стороне от всего. Считай, что Кабир я, считай, я - Рамраджь (Бог-Император), (а это одно ведь и то же). Но я - не дитя, и я - не старик, и юности пыл никогда во мне возгореться не сможет. Не стану я ждать приглашений, команд исполнять я не стану. В моём состоянии «Сахадж» - в «зелёном росточке блаженства» уже нахожусь непрестанно. Считай, что Кабир я, считай, я - Рамраджь (а это одно ведь и то же). Моя оболочка - для глаз пелена, а люди смеются над нею; призванье ткача не дает уваженья; одежда моя - вся в заплатах. Но если оставим мы всё ж в стороне три этих мои атрибута, оставим и область «плодов» тех (что кармы законом зовут их), я в сфере блаженства теперь нахожусь настолько, что именем Рамраджь зовусь. Я вижу весь мир, а вот мир... увидеть меня - мир не может: в особом таком состоянии Кабир теперь пребывать уже может. Считай, что Кабир я, считай, я - Рамраджь (а это одно ведь и то же). Кабир описал элементы «тонкой системы». Он использует аналогии, хорошо знакомые ткачам: - О Служитель Бога, скажи куда ведут каналы Ида, Пингала и Сушумна, когда нить жизни рвётся? Тот, Кто владеет нитью этой - вне времен, но где же Он живёт? - Не прерывается та Нить, и связывать Её не надо. - А Мастер кто, и кто те подмастерья? - Свои секреты знает Он один, поскольку имя Ему - Вечность. - «Основой» что является (продольных нитей паутина)? А что является «утком» (той ткани поперечные все нити)? И что за нити вообще, из коих «чадар» тот, та сотканная ткань? - «Основа» – Ида здесь, и Пингала – «уток», а нити, из которых соткан «чадар» - Сушумна. Здесь восемь Лотосов и десять вращающихся здесь «Колес», пять Элементов (составных частей) и три фактуры (Свойств фундаментальных) у «Ткани» этой есть. В.К.Сетхи пишет: «Более семидесяти лет Кабир наставлял на путь осознания Бога, подавая голос Истины, несмотря на клевету и осуждение. Многие мусульмане и индусы всех каст вместе ополчались на его учеников. Его простое толкование духовной Истины на языке, понятном массам, его анализ существующих форм поклонения, его миссия, в которой особое значение придается получению Самореализации при жизни, и более всего его личное обаяние приводили к его двери истинных искателей. Но ортодоксы не могли допустить, чтобы их лишили влияния на людей. Их монета, на которой с одной стороны запечатлено: «правоверность», а с другой - «формализм», монета, которую Кабир признал фальшивой, эта монета не поможет открыть Миру вход в Господню Сокровищницу». Смерть Кабира была последним уроком его жизни. Но его поэзия жива, чтобы всегда быть для нас проводником. В Индии считается, что если кто-то умирает в святом городе Бенаресе, то ему уготовано спасение, за которым последует выход из цикла перерождений. С этой целью в Бенарес приезжает много индусов. Кабир прожил жизнь в Бенаресе, но когда приблизилась кончина, он решил отправиться в деревню Магхар, практически бесплодное и злосчастное поселение. «Какая разница: Магхар ли Бенарес? Ведь Бог-то в сердце пребывает». Когда он умер, рассказывали, что в Магхаре некогда постоянно усыхавший ручей был превращён на целый год в полноводную реку. Худая молва, что было пристала к этой деревне, исчезла, но, как это свойственно роду людскому, разгорелся спор относительно тела поэта. На его останки претендовали его ученики и в индуистском стане, и в мусульманском. Мусульмане хотели закопать тело в землю, индусы же хотели его кремировать. Но когда люди вошли в хижину, в которой ушёл из жизни Кабир, они не обнаружили там тела: на смертном одре лежали лишь два покрывала с разбросанными на них цветами. «Урок-то был, да сталось ли согласье?» Индусы взяли одно покрывало с цветами и предали кремации, а пепел сохраняют и по сей день в резиденции секты «кабирпатх» (Путь Кабира) в Бэнарэсе. Второе покрывало мусульмане захоронили в Магхаре. Впоследствии там были установлены два белоснежных надгробия: одно индуистское, другое - мусульманское. Кабир - это «Сахадж»: Самореализация - моё седло; вручаю стремени тому «Сахадж» мою стопу, мою тропу, и оседлаю скакуна - мой разум. Приди, скакун мой, я возьму тебя в мой путь на небеса. Но если упираться станешь, то подстегну тебя хлыстом божественной любовью. Так говорит Кабир: наездник искушенный равно обходит стороной, что Веды, что Коран.
Грантхавали Собрание двустиший (сакхи) Поэтическое переложение Андрея Полонского 1. Встреча с учителем 1.1. О, есть ли брат, надежней гуру, нежнее Света - друг желанный, Что с чистотой души сравню я, с высокой долей хариджана? 1.2. Тому, кто мне открыл пределы, лишил сомненья и печали, Я придаю себя всецело, и тело с радостью вручаю. 1.3. Величье гуру бесконечно, и благость гуру бесконечна, Чтоб Бесконечного постиг я, он распахнул мне бесконечность. 1.4. Что мне отдать за имя Рамы? Нет на земле достойней дара. О, принесет ли гуру радость любовь моя и благодарность? 1.5. Я предаю себя всецело во власть наставника и друга, Мое решение созрело. Ярится тщетно Калиюга. 1.6. Из лука истинного знанья пуская стрелы наставленья, Меня пронзил любовью гуру, открыл мне зори озаренья. 1.7. Чтоб распахнулась в сердце рана, метнул мой истинный учитель Одно отточенное слово. Не знает промаха воитель. 1.8. Надежно лук свой держит гуру. Стрелок стрелу не пустит даром. Стрела мое пронзило сердце всепожирающим пожаром. 1.9. Кабир покоен. Благой гуру развеял разом майю мира. Оружье истинного гуру всесильно, - вот слова Кабира. 1.10. Глух к боли, молчалив, безумен. И шага сделать не могу я С тех пор, как поражен стрелою - ученьем истинного гуру. 1.11. Я шел путем, что ведам ведом и поколеньями проложен, Мне в руки дал светильник гуру, и понял я, что мир ничтожен. 1.12. Мне даль светильник знанья гуру. Фитиль любви - источник дара. Пора завязывать с торговлей. Навеки я уйду с базара. 1.13. Свет вспыхнул. Знанью верен буду. Как раньше сердце с тьмой мирилось? Лишь тот сумеет встретить гуру, кому Господь окажет милость. 1.14. Кабир учителя постиг. И вмиг смешалась соль с мукою. Исчезло все: род, имя, каста. И тишина ведет к покою. 1.15. Глянь, ученик страдает часто, раз у учителя хвороба. Когда слепец ведет слепого, в колодце скоро будут оба. 1.16. Не встретил истинного гуру? - что ж, кармы правила жестоки, Забрались в каменную лодку и оба сгинули в потоке. 1.17. Ты при четырнадцати лунах жжешь все светильники, но это, Пока нет в доме Господина, еще не станет мерой света. 1.18. Семью двенадцать лакхов лун льют свет на пляшущие тени, А ты, рожденный человеком, слеп к истине и глух к спасенью. 1.19. Какое счастье встретить гуру, иначе путник обречен, Как мотылек летит на пламя, и знает, что погибнет он. 1.20. Светильник - майя. Мотылек легко сгорает в ласках мира. Кто наставления берег, спасется. Вот слова Кабира. 1.21. Коль ученик и слеп, и глух, - учитель бедный не при деле, Не извлечет ответный звук, как из бамбуковой свирели. 1.22. Сомненье поглотило мир. Но вопреки земным оковам, Сомненье поглотил Кабир, сраженный истиной и словом. 1.23. С помоста знанья стойкость в дар он принял, и легка дорога, Забыв о страхах навсегда, идущий поминает Бога. 1.24. Великий гуру не спасет того, кто слеп и ищет ласки, Коль ткань замызгана в грязи, что толку в бедной красной краске? 1.25. Я захлебнулся, но к спасенью был сильной вынесен волной. В дырявой лодке плыть - мученье. Учитель мой пришел за мной. 1.26. Учитель и Господь едины. Здесь нет ни сына, ни отца. Лишь самость скользкую покинув, навеки обретешь Творца. 1.27. Тот, кто учителя не знает, вовеки не узнает Бога, Напрасно с посохом блуждает он от порога до порога. 1.28. Воитель - гуру как кузнец в борьбе с расплавленным металлом, Из шлака золото кует. И пламя дышит идеалом. 1.29. Став стойким, верным и отважным, - учителя великий дар! - Кабир обрел алмаз спасенья на озере Мансаровар. 1.30. С сокровищем соединил меня учитель терпеливый, Все алчут света, но Кабир один владеет им, счастливый. 1.31. Доска игральная лежит, скрепляя верх и низ базара. Так думай над игрой, Кабир. Беспечность не проходит даром. 1.32. Он кости в доску превратил из состраданья к майе мира, Великий гуру обучил внимательной игре Кабира. 1.33. Мне гуру милость оказал, открыл просторы без предела, Лил дождь из облака любви и напоил любовью тело. 1.34. Лил дождь из облака любви и напоил любовью тело, Так дышит влагою душа, что все вокруг зазеленело. 1.35. Я встретил. Значит, навсегда меня покинула тревога. Душа, как истина, чиста. Кабир отныне - воин Бога.
2. Поминая Раму 2.1. Благое поминанье Рамы приносит радость, свет и мир, Так повторяйте имя Рамы, - твердит без устали Кабир. 2.2. И Брахма говорил, и Махеш оставил людям свой завет, Суть мирозданья - имя Рамы. На все вопросы есть ответ. 2.3. Всему основа - имя Рамы, тилак надежды трех миров, Кабир на лоб тилак поставил и стал свободен от оков. 2.4. Так повторяйте имя Рамы, суть бхакти, корень поклоненья, Иные хлопоты - к страданью, любовь Всевышнего - к спасенью. 2.5. Исток спасенья - имя Рамы. Жизнь в нем становится нетленной. Тоской и гибелью гноятся все прочие пути вселенной. 2.6. У бхакти лишь одна забота. Он повторяет «хари, хари». Иные мысли - игры смерти. Капкан, поставленный в сансаре. 2.7. Пять чувств подобны чатрик - птице, душа бессмертная - шестое. Созвездье Свати даст напиться тому, кто жемчуга достоин. 2.8. Моя душа стремится к Раме. Моя душа на той дороге, Которой бхакт уходит к Раме. Что мне теперь земные боги? 2.9. Я повторяю: «То есть это», и растворяюсь в беспредельном. Я - это Ты. Не вижу света в существовании раздельном. 2.10. Пока в светильнике огонь горит, Кабир, имей терпенье, Без страха Раму поминай. Еще уснешь, настанет время. 2.11. Что ты творишь, Кабир? Проспать? Забыть о высшем назначении? Страшись, исчезнет благодать. Вернутся пляшущие тени. 2.12. Что ты творишь, Кабир? Уснуть? В словах пустых забыть о Боге? Очнись скорей и вспомни путь. А то совсем протянешь ноги. 2.13. Кабир, зачем ты видишь сны? Проснешься, станет все немило. Не может тот спокойно спать, чей дом - холодная могила. 2.14. Кабир, Владыку прославляй! По что транжиришь дни без цели? Пока забылся сладким сном, ждет Яма жертву у постели. 2.15. Кабир, ты спишь? Однако жаль. Сорвется в пропасть путник квелый. Ведь даже Брахма задрожал, заслышав смерти шаг тяжелый. 2.16. Зови Любимого! Не трать на дрему время понапрасну, Коль будешь день и ночь взывать, услышит Господин прекрасный. 2.17. Тот, кто не пил нектар любви, вовек не ведал вдохновенья, - Напрасно дни влачил свои. Забывших Раму ждет забвенье. 2.18. Жил долго, но не знал любви. Узнал - взаимности не встретил. Гость у обители пустой. Ушел, опять гуляет ветер. 2.19. Копил плоды грехов своих, с сумой тащился по сансаре, Но кроры зла исчезнут в мир, когда придешь в обитель Хари. 2.20. В тьму канут кроры дел дурных, лишь вспомнишь Бога лик прекрасный. Творить вне Господа добро - труд бесполезный и напрасный. 2.21. Лишь Хари даст тебе приют. Лишь Хари даст тебе свободу. Росой напиться - тщетный труд. Пусть тот, кто жаждет, входит в воду. 2.22. Тот, кто оставил в мыслях Раму, меняет храмы без конца, Похож на сына проститутки, не узнающего отца. 2.23. Цель жизни - поминанье Рамы. Иди и передай другим. Имеет смысл познанье Рамы. Все остальное - прах и дым. 2.24. Пусть майя манит дурака, удел зовущих Раму - слава. Оставь созвездие греха. Ступай в обители Кешава. 2.25. Твоя добыча - имя Рамы. Грабь путника любого смело, Не то умоешься слезами, когда душа покинет тело. 2.26. Твоя добыча - имя Рамы. Храни сокровище вселенной, Иначе десять врат захлопнет удушье гибели мгновенной. 2.27. Овраги, горы, дождь в пути, снуют шакалы по дорогам, Скажи, святой, как мне дойти, как мне дожить до встречи с Богом. 2.28. Лишь произносишь имя Рамы - мгновенно рвутся путы буден. Зачем ты тратишь дни в разлуке? Ведь путь к возлюбленному труден. 2.29. Всем сердцем Раму поминать - нелегкий труд, хоть и полезный, Как будто на шесте стоять над огнедышащую бездной. 2.30. Вслух мантру с чувством повторяй. Ее река выносит к Раме. Увидев несколько озер, не забывай об океане. 2.31. Воспой амриту высших благ, твоя любовь угодна Раме, Соединившись навсегда, ты скрепишь драгоценный камень. 2.32. Душа от ужаса дрожит, и десять врат швыряет в пламя, Чтоб был страстей огонь залит, всего надежней поминанье.
3. Разлука 3.1. Красавица в разлуке с милым рыдает, словно чатрик - птица, Душа сгоревшая тоскует, и не с кем ей соединиться. 3.2. С мольбой взывает чатрик к небу: прошла гроза, полны озера, Так и живущие в разлуке от неба не отводят взора. 3.3. Ведь Чакви, разлучаясь на ночь, с зарей любимого встречает, А тот, кто расстается с Рамой, днем и полуночью печален. 3.4. Живут покинутые Рамой в смятенье вечном и тревоге, Им счастья нет ни днем, ни ночью, ни в доме отчем, ни в дороге. 3.5. Стоит красотка на дороге, в пыли разлучницы постылой, И спрашивает у прохожих: «Когда ко мне вернется милый?» 3.6. Петляет и кружит дорога. Я вдаль смотрю. Мне нет покоя. Ответь, возлюбленный. О, Рама, когда вновь встречусь я с тобою? 3.7. Идет, печальная, вперед, хоть ноги сбила и устала, Ведь после смерти повстречать возлюбленного - пользы мало. 3.8. Когда железо извели, не нужен философский камень. Что после смерти Раму ждать? Что мертвым тосковать о Раме? 3.9. Что сердцу весточка любви? Ни утешенья, ни покоя, Забуду горести свои, лишь только встретимся с тобою. 3.10. Непостижим, далек, суров, и не воздеть с мольбою руки, - Так душу ты мою возьмешь, сжигая в пламени разлуки. 3.11. Я тело в пепел обращу, пусть дым любви уходит к Раме, Быть может, милость снизойдет, и дождь погасит это пламя. 3.12. Я тело в жертву принесу, из праха сотворю чернила И имя Рамы напишу. Жизнь вне Единого - могила. 3.13. Душа томится, сердце ноет, жестоко боль терзает тело. Ничто любовь не успокоит: ей нет преграды, нет предела. 3.14. О том, как сильно ноет рана, жестоко боль терзает тело, Тот знает, кто сражен стрелою, и тот, кто посылает стрелы. 3.15. Великий гуру поднял лук и в сердце выстрелил умело, Не знаю, жив я или мертв. Стрела любви пронзила тело. 3.16. Лишь поразил учитель цель, постиг я существо разлуки, Стрела, застрявшая в груди, Кабира обрекла на муки. 3.17. Вчера ты в цель стрелу пустил, и я постиг законы мира, Еще раз подними свой лук, чтоб в знанье укрепить Кабира. 3.18. Змея - разлука в грудь впилась и все сильней сжимает зубы. Тот, кто расстался с Рамой, мертв. А если жив, - тогда безумен. 3.19. Змея - разлука в грудь впилась, и сердце бедное терзает. Подвижник тих и недвижим. Что ж, если хочет, значит жалит. 3.20. Плоть как саранг. Как струны - вены. Ввысь рвется музыка разлуки. Ее услышит Господин и музыкант, простерший руки. 3.21. Ты не кляни в сердцах разлуку, корить источник жизни глупо, Душа, не знавшая разлуки - площадка для сжиганья трупов. 3.22. Темно уже в глазах моих, гляжу все время на дорогу, Устал и онемел язык от бесконечных воплей к Богу. 3.23. Светильник - тело, масло - кровь, душа - фитиль, разлука - пламя... Когда же свет вернется вновь? Когда Кабир вернется к Раме? 3.24. Рыдаю. Вечно колесо черпает слезы из колодца. Так птица плачет по птенцам. А тот, кто весел, не спасется. 3.25. Глаза желтеют от любви, а люди говорят - хворает. Не знающие мук любви, что ведают они о Раме? 3.26. Есть для рыданий тьма причин, добро и зло сердца терзают, Но знай, разлука жжет лицо всегда кровавыми слезами. 3.27. Оставь свое притворство. Плачь! Ведь любящий тоски не прячет. Тот, кто страшится неудач, не повстречается с удачей. 3.28. Рыдаю, - и лишаюсь сна. Смеюсь, - Владыку огорчаю. Так, словно дерево жучком, душа изъедена печалью. 3.29. Смех нас не выведет на путь, но свет откроется печали, Когда бы ни было разлук, красотки вечно б хохотали. 3.30. Точильный камень точит грудь, терзает дух и тело рана, Но тот, кто жаден до утех, вовек не встретит Бхагавана. 3.31. Сын с нежностью идет к отцу, умывшись первыми слезами, Но сыну сладости отец дает, - и снова исчезает. 3.32. Отбросив искушенья прочь, с постыдной не мирясь судьбою, Сын все-таки отца вернет рыданьем долгим и мольбою. 3.33. Настанет день, и ты придешь. И я на взгляд отвечу взглядом. Все остальное в мире - ложь. Лишь видеть милого - отрада. 3.34. Проходит день, проходит ночь, и бесконечно ожиданье... О, как тоскующей помочь? Как нежной облегчить страданья? 3.35. Дай обреченной умереть. Или яви себя, желанный. Ведь мне не выдержать. Огонь неумолимый, непрестанный. 3.36. Любила и жила в разлуке? Так отчего не умерла? Ответь, безумная, как муки разлуки выдержать смогла? 3.37. Как головешка давней муки, я тлею на костре прощанья, Лишь в пепел душу обратив, навек избавлюсь от печали. 3.38. Сгорели тело и душа в огне разлуки, в майе мира. О боли позабыл мертвец, но как же пламя жжет Кабира! 3.39. Сгораю в пламени разлуки, иду с надеждою к воде, Но, погляди, вода пылает! Мой брат, спасенья нет нигде. 3.40. Я брел с вершины на вершину, все очи выплакал, стеная, Но не нашел травы целебной, и не помогут заклинанья. 3.41. Я в клочья изорву одежду, сменю шелка на одеяло, Владыку встречу в той одежде, в какой встречать его пристало. 3.42. От слез глаза мои ослепли, и влагу жизни сушит ветер. Душа и тело стали пеплом. Я до сих пор тебя не встретил. 3.43. Спасенья плот нащупал я в бушующих морях сансары. На том плоту живет змея. Так начинаются кошмары. 3.44. Как раковина, жизнь хранит в себе тоску о первозданном, Лишь солнце знанья возвратит тебе единство с океаном. 3.45. Все люди сыты, крепко спят и тешатся своим покоем, Кабир глядит во тьму, объят смятеньем, скорбью и тоскою.
4. Не только разлука, но еще и неведение 4.1. Огонь и масло дарят свет, горит в ночи светильник знанья, Кружит над лампой мотылек и погибает, рухнув в пламя. 4.2. Ты можешь просто помереть, но гибель от стрелы - спасенье, Тебя под деревом сразит сладчайший ужас предвкушенья. 4.3. Горит душа, хоть дыма нет. Об этом знают только двое, Тот, кто разжег огонь любви, и тот, кто мечется от боли. 4.4. Объято все вокруг огнем, разбита чаша - боль окрепла, Был йоги, слился с божеством, там, где сидел он, горстка пепла. 4.5. Мгновенно пляшущий огонь в реке испепеляет тину, Мудрец в раздумье погружен, все ищет первую причину. 4.6. Спалило пламя океан, потом туда слетелись птицы, Учитель разжигал огонь, сгоревшее - не возродится. 4.7. Учитель разжигал огонь, ученика спалило пламя, Лишь маленький побег травы с рассветом растворился в Раме. 4.8. Охотник разложил костер, и антилопа громко плачет: «Пылает лес моих забав! Ответь, святой, что это значит?» 4.9. Вначале искра еле тлела, но пламя озарило ночь, Река бегущая сгорела, и рыбы сиганули прочь. 4.10. Взгляни, Кабир! Пылает море, и реки превратились в пепел, Взбирается на древо рыба. Рви смело золотые цепи!
5. Знакомство 5.1. Кабир, сиянье Господина подобно сотням солнц рассвета, Глаза красавица открыла, лучами истины согрета. 5.2. Глаза открыв, красотка видит свет лучезарный вне светила, Бхакт предан только Бхагавану. Жизнь в одиночестве - могила. 5.3. Как совершенство опишу я в словах, таких несовершенных, Есть путь - увидеть Парабрахму, достичь достоинства вселенной. 5.4. Необъясним, недостижим, Он весь единство, весь – сиянье… Что для постигших суть вещей грехи и добрые деянья? 5.5. Оставив скудный свой предел, я вечную обрел обитель, Узрел цветенье вне цветка, как истый бхакт и небожитель. 5.6. Душа Кабира как пчела над чистым лотосом цветенья, Цветок, цветущий вне воды - предощущенье постиженья. 5.7. Раскрылся лотос в сердце бхакта, там поселился повелитель, Летит пчела к цветку надежды: достойнейшим дана обитель. 5.8. И океан, и ливень Свати, и раковина - тьмой объяты, Жемчужина явилась миру на стенах крепости - шуньяты. 5.9. Раскрылся в сердце лик спасенья, Кабир увидел лотос Бога, Прочь из сетей перерожденья! - учитель указал дорогу. 5.10. Навек слились луна и солнце, единство обрело дыханье. Душа подвижника ликует. Так исполняются желанья. 5.11. Свершаю омовенье в шунье, оставив мир условий - миру, Дом не построят даже муни там, где убежище Кабиру. 5.12. Счастливая судьба Кабира, всем воздается по заслугам, Тот, чьих высот не знают муни, меня своим считает другом. 5.13. В лучах любви ликует сердце, путь вечного единства светел, Давно оставлены сомненья, Кабир возлюбленного встретил. 5.14. В лучах любви ликует сердце, душа озарена блаженством, Во рту - вкус мускуса сладчайший, и воздух дышит совершенством. 5.15. Сбылись пророчества и сны, Кабир у цели долгожданной, Меня свет лунный вне луны привел в обитель Ниранджана. 5.16. Соль, растворясь в воде, исчезла. Вода соединилась с солью. Моя душа достигла света, слилась с божественной душою. 5.17. Вода замерзла, лед растаял. Где скорбь былая, где усталость? Все в прошлом. Я и сам не знаю, что кануло, а что осталось. 5.18. Как славно, что объятый страхом, я испугался соблазниться. Град кончился и лед растаял. А речка к озеру стремится. 5.19. Жемчужина на толковище: красотку воры обнимают. Учитель, сжалься надо мной, и я вовек не встречусь с майей. 5.20. Душа, взмывая в небо птицей, оставив тело в мире страсти, Пьет воду, не имея клюва, и постигает сущность счастья. 5.21. Душа, взмывая ввысь, стремится в обитель истинного Бога, Познанием пронзила сердце стрела воителя благого. 5.22. Любовь и знание - вот путь, мой путь к сияющим высотам, Господь был щедр и распахнул обители своей ворота. 5.23. Любовь рождает размышленье, а шепот бхакта - пониманье, В невидимом теряя облик, приходишь к чистому сознанью. 5.24. Я оставляю этот круг, я исчерпал все формы мира, Мне Несравненный - брат и друг. О, радостный удел Кабира! 5.25. Вся плоть напоена Всевышним, но стойкости мне не хватает. О, как же слиться с Господином? Нас разделяет ширма майи. 5.26. Жизнь - половодье. Смех и радость, смерть и разлука - все едино. Грехи мои легко исчезли, едва я встретил Господина. 5.27. Не будет ни светил, ни неба, ни вод, ни воздуха, ни тверди, Господь пребудет и подвижник до жизни или после смерти. 5.28. Когда спадут покровы майи - не станет купли и продажи, Лишь отраженье абсолюта в сердцах надежных и отважных. 5.29. Обрел я стойкость, постоянство постиг и вышел на дорогу, Мне гуру дал бразды пространства, Кабир - возничий правит к Богу. 5.30. Обрел покой, постигнув Хари. Спал жар досадных заблуждений. Я вечно в радости купаюсь, оставив круг перерождений. 5.31. Душа купается в покое. Невыразимо это счастье. Так пламя, обратившись в воду, мгновенно гасит искры страсти. 5.32. Жар спал, бессмысленны движенья, все помыслы - о Бхагаване, Кабир свершает омовенье в шуньяте, словно в океане. 5.33. Кабир отведал сока Рамы, обрел жемчужину спасенья; Ныряльщик в мастерстве искусен, но он напрасно тратит время. 5.34. Кабир достиг Его сиянья, преодолел пути разлуки, Алмаз не ищут в океане, он сам тебе приходит в руки. 5.35. Был я тоска и ожиданье, но самости простыл и след, Лишь внес светильник вглубь сознанья. Единый здесь, другого нет. 5.36. Шел мне возлюбленный навстречу, я мучился, ночей не спал. Жена в грязи, хозяин вечен. О, как припасть к его стопам? 5.37. Напрасно я по свету рыскал, ведь суженый пришел в мой дом И стал возлюбленным и близким. О, мне ли грезить об ином? 5.38. Увидел только долю света, но совершенство несказанно, Ведь в сотни раз сильней, чем солнце, жжет взор величье бхагавана. 5.39. Резвится лебедь в водах бхакти на тихом озере блаженства, Клюет жемчужины спасенья из раковины совершенства. 5.40. Так благой почитает Бога: шуньята в небесах разлита, Цветут банан и нежный лотос, струится чистая амрита. 5.41. Храм без фундамента, Господь - вне тела. Сущее едино. Обрел обитель без предела Кабир, и служит господину. 5.42. Подобно семени кунжута, дверь, в храм ведущая, узка, А там дары для господина и по Всевышнему тоска. 5.43. Расцвел тысячелетний лотос и греет лепестки свои, Луч солнца освещает полночь, трубит единство рог любви. 5.44. Звучит, ликуя, рог любви, струится в небесах амрита, Так в сердце Брахман воссиял, и познается то, что скрыто. 5.45. Колодец неба смотрит вниз, черпает воду панихари, Пьет лебедь сущность бытия и забывает о сансаре. 5.46. Кто к Шиве шел, кто Шакти пел, обрел лишь пыль безумья, ибо Лев на воде не ищет дел, и по ветвям не скачет рыба. 5.47. Прошел амриты чистый дождь, пророс алмаз, ясны истоки, Звучит, ликуя, рог любви, и ткач шагает сквозь потоки. 5.48. Мне сила майи не страшна, большое прозреваю в малом, Достиг единства с бытием, и кол стал ватным одеялом.
6. Суть вещей 6.1. Кабир так пил небесный сок, что он отныне не устанет, Когда гончар обжег горшок, его на круг уже не ставят. 6.2. Сок Рамы - это сок любви. Он полон истиной живою. Чтобы испить его, Кабир платил своею головою. 6.3. Приходят многие к калалу потолковать, попить вина, Но коль пришел за соком Рамы, знай, велика его цена. 6.4. Сок Рамы выпил и обрел хмельную сладость без предела. Гуляет опьяневший слон, не управляет грузным телом. 6.5. Травы не ест и небом дышит, слон связан узами любви, Он пеплом голову посыпал и бродит, словно в забытьи. 6.6. Слон соком Рамы опьянен, он победил свои сомненья, Непостижимое постиг, разоблачил природу тленья. 6.7. В пруду не утонул кувшин, но слон надеется умыться, Храм с крышей в воду погружен, от жажды изнывают птицы. 6.8. Что может с истиной сравниться? Хоть перепробуешь все вина, Но тело перевоплотится, лишь сок коснется дна кувшина. 7.Безграничное 7.1. Всю самость, словно камандал, водой наполнил я однажды, Пьют жадно тело и душа, но не проходят муки жажды. 7.2. Душа, порвав тенета сна, купается в реке блаженства, Но нет ни берегов, ни дна. Как безгранично совершенство! 7.3. Ищу повсюду я подругу, но нет Кабира в мирозданье, Ответь, как ты отыщешь каплю, что растворилась в океане? 7.4. Ищу повсюду я подругу, - Кабир исчез. Ответь, не так ли Немыслимо найти то море, что растворилось в малой капле? 8. Неизрекаемое 8.1. Скажу: он легок, - ошибусь, тяжел, - и буду прав едва ли... Как можно Раму описать? Здесь господина не встречали. 8.2. А коль увижу, что скажу? Не верят знающим и сущим, Господь - он есть, каков он есть. Слова пусты пред Всемогущим. 8.3. О том, что ты постиг - молчи! Никто не верит в это чудо, Не знают веды и пураны Того, кто приникает всюду. 8.4. Непостижима суть Творца. Так не сворачивай с дороги, Иди спокойно до конца и не выпрашивай подмоги. 8.5. Возликовав в долине счастья, мы и расскажем о Прекрасном, Теперь же наша лодка в море, - слова пусты, слова напрасны. 9. Изумление 9.1. Я мудрецам твержу давно, что со Всевышним мы едины, Но мне не верят все равно. Они не видят господина. 9.2. Хоть люди истины не знают, в их сердце скрыто божество, Святой, я просто удивляюсь, как можно не постичь его. 10. Достижение 10.1. В лесу, где солнце не встает, куда не залетают птицы, Куда и лев не добредет, Кабир сумел остановиться. 10.2. О десять сотен лепестков! Амритой полн колодец этот. Бхакт опускает свой кувшин - журавль любви, источник света. 10.3. Обитель - в сердце человека, прекрасен спуск к живой воде, Я стал таких просторов житель, которых в мире нет нигде.
11. Бескорыстная преданность 11.1. О Господи! О Господине! Любви моей предела нет, Коль стану хохотать с другими - покрашу зубы в синий цвет. 11.2. Приди в глаза мои, мой брат, и я глаза свои закрою, чтоб лишь Кабир, один Кабир всласть любоваться мог тобою. 11.3. Навеки все во мне - твое! Как несравненно обладанье! Бери сознанье, бытие... Что остается вне сиянья? 11.4. Пробор покрасила синдуром, каджал теперь мне ни к чему, Возлюбленный - в очах Кабира. И я другого не приму. 11.5. Кабир, как раковина в море, томится жаждой непрестанной, В надежде на глоток блаженства считает каплей океаны. 11.6. Я шел за счастьем, но обрел страданья светлыя разлуки. Прощай, о счастье! Я постиг блаженство несравненной муки. 11.7. Пусть даже попаду я в ад, коль там увижу господина... И что мне ад, зачем мне рай? Ведь рядом с Рамой все едино. 11.8. Когда Всевышнего постиг - постиг все тайны мирозданья, А не постиг - тогда прости, к чему напрасные познанья? 11.9. Единственного не познал - пусты напрасные познанья, Господь - источник бытия, но Он - не сумма мирозданья. 11.10. Коль есть в любви твоей корысть, - путь ко Всевышнему немыслим, Как сможешь ты достичь Того, кто чист душой и бескорыстен? 11.11. Душа живёт, от жажды стонет, сплошные разочарованья, Так будь же Господа достоин, сам одолей свои желанья. 11.12. Когда ты предан только Богу, то знай и верь - свершится чудо, А если дуешь в обе дудки, что ж, дурень, будешь бит повсюду. 11.13. Забрел в чащобу Калиюги, обрел друзей, нашел знакомых, Но только тот, кто Богу предан, спит безмятежно и спокойно. 11.14. Всевышнему я верный пёс, пёс Мутия в родстве с Единым, Сам поводок ему принес, чтоб не отстать от господина. 11.15. Владыка приласкает пса - прижмусь. Уйду, когда прогонит, Там, где оставит, стану ждать. Кто ел из рук - тот терпит голод. 11.16. Я не проворна, не легка, искусной быть не в состоянье, О, как мне Раму приласкать, коль нам судьба пошлет свиданье?! 11.17. Вовек убытка не узнает Кабир, покорный раб Благого, Жена послушная не станет ходить как нищенка, убогой. 11.18. Слуга, Всевышнего прими в дому, как гостя дорогого, Шесть видов яств перемени, и будешь век угоден Богу.
12. Предостережение 12.1. Все десять дней земной юдоли в литавры бить не забывай, Кабир, ты не вернешься боле в свое селенье, в этой край. 12.2. Безумный слон к вратам привязан. К чему в литавры бить без цели? Хоть был богат - забыл Владыку - все кладовые опустели. 12.3. Играл на дхери и домаме, на дурабаре и на дхоле, Но упустил свою удачу и не спасешься из неволи. 12.4. Хоть услаждают слух семь звуков, не слушай раги - будет поздно, Дома окажутся пустыми, в них вороны построят гнезда. 12.5. Мы превратить весь мир готовы в помост для праздных представлений, Но все уйдут из этой жизни: царь и бедняк, простак и гений. 12.6. Я знаю, день такой наступит, что всем придется расставаться, О, князь, подумай о грядущем. Что корчить из себя паяца. 12.7. Наш караван приходит в город, где десять врат и пять воров. Его в свой срок разрушит время. Молись, покуда жив - здоров. 12.8. Гордишься юностью прекрасной? Она растает, словно дым, Четыре дня цветет палас, но навек становится сухим. 12.9. Гордишься совершенным телом? Когда-то был им горд и я, Но скоро я расстанусь с телом, как с кожей старая змея. 12.10. Ты горд своим высоким домом, твердишь красивые слова, Но во сырую землю ляжешь, и сверху вырастет трава. 12.11. О, не гордись, что видишь много, и не хвались, что смотришь прямо, В час грозной битвы и султану, и нищему готова яма. 12.12. Не возносись, Кабир, ведь гибель тебя за волосы схватила, В родном ли доме, на чужбине, - как знать, где ждет тебя могила? 12.13. Мир, как хлопчатника цветок. Что лгать? Надолго нас не хватит. Десяток дней, тепла глоток, и ты готов. Прощай, приятель. 12.14. Отринь презренное мирское! О смерти думай и о Боге! Тебе показан путь к покою. Так не сворачивай с дороги. 12.15. Зерно твое склевали птицы, но если часть его осталась, Ты сядь и хорошо подумай, как уберечь хоть эту малость. 12.16. Горели кости, как дрова, как травы, волосы пылали, весь человек объят огнем, - твердит Кабир в большой печали. 12.17. Разрушен храм, порос травой, в округе выросли колодцы, Тот каменщик, что строил храм, ушел и больше не вернется. 12.18. Разрушен храм, порос травой, как трудно все начать сначала, Люби того, кто строил храм, чтоб смерть - разруха миновала. 12.19. Прекрасен многоглавый храм, украшен златом и рубином, Все чудо на четыре дня. Стоял и в одночасье сгинул. 12.20. Кабир, собрав в щепотку праха, связали в узел человека, Все чудо на четыре дня. Ведь прах есть прах, и так от века. 12.21. Оставив все дела земные, бездельник не найдет дороги, Но тот мертвец, кто слишком занят и в суете забыл о Боге. 12.22. Кабир, живем, как видим сон, иль спим с открытыми глазами - Богатство, женщины, друзья... Но только мрак кружит над нами. 12.23. Кабир, я чувствую во сне, как далеко до господина, Проснусь - раздвоенности нет, и с Господом душа едина. 12.24. Глупцов изрядно есть на свете, они всех вводят в заблужденье, Не знают имени владыки, а рассуждают о спасенье. 12.25. О, что мы сделали благого, - во тьме вопит душа Кабира, - Что мы расскажем господину, уйдя из суетного мира. 12.26. Напрасно тот явился в мир, кто в жизни ищет наслажденье, Он был беспечен, суетлив, и растерял свое именье. 12.27. Без веры твердой, без любви, вне Бога наша жизнь презренна, Она - столп дыма и огня, была - растаяла мгновенно. 12.28. Кто, предпочтя земные царства, о Боге думал лишь в беде, Родится вновь стыдливой цаплей, склонившей голову к воде. 12.29. Ты прозевал свою свободу, был слеп и глух еще вчера, Теперь, во всем подобный глине, терпи побои гончара. 12.30. Был слеп и глух, изрядно кушал, сопел и чмокал, но потом Путь бхакти не постиг - стал прахом. Отдал концы с набитым ртом. 12.31. Забыл об имени владыки, отверг надежду и любовь, Но тело - не горшок с едою. Его не подогреешь вновь. 12.32. О, горе не постигшим Бога! Они об истине забыли. Растратив жизнь в пустых заботах, все оказались горсткой пыли. 12.33. Не зная имени владыки, плодил детей не без успеха, В заботах непрестанных помер и не оставил даже эха. 12.34. Вновь не родишься человеком, ты сам творец своей юдоли, Вот так и плод, упав на землю, цветком уже не станет боле. 12.35. Найди свой путь на тропах века, чтоб не рыдать в свой смертный час, Пойми, родиться человеком непросто в следующий раз. 12.36. Кабир, непрочно это тело, так избери скорее путь, Святым служить - благое дело, но Господа - не позабудь! 12.37. Кабир, уходит жизнь напрасно, хоть лакхи ты копил и кроры, Лишишься своего богатства, и бесполезны будут споры. 12.38. Со всех сторон побои терпит людское тело, словно глина, Вот он: не поминал Владыку, и, недостойный, был и сгинул. 12.39. Знай, как горшок необожженный, для нас земное наше тело, Но выпадет горшок из рук, и ты окажешься без дела. 12.40. Не хворь твое разрушит тело, его погубит тьма желаний, От страсти исцелит Кабира любовь к взыскующему Раме. 12.41. От алчности и от гордыни страдает человек жестоко, Навеки изгони из сердца два отвратительных порока. 12.42. Есть два слона, но столб один. Двух не привяжешь у порога. Любить Его - забыть себя. Любить себя - отвергнуть Бога. 12.43. Отверг он веру ради мира, но с миром нам не по дороге, Так топором махал некстати, что отрубил себе же ноги. 12.44. Как ловко кармой-топором мы тело-рощу порубали, Себя сгубили ни за грош, - сказал Кабир в большой печали. 12.45. Отбросив родственные узы, ты сможешь обрести свободу, Как, оставаясь близким людям, Того увидеть, кто вне рода? 12.46. Все сгинули средь миражей, и знатный, и неродовитый, В костер несут, и вот уже плевать, что был ты именитый. 12.47. Весь глупый мир - горшок несчастий, горьки плоды юдоли нашей, И слава Раме и Аллаху, что пуст живот от пшенной каши. 12.48. Кабир, не связывай себя веревкой, той, что тянет к бездне, Иначе тело золотое, как соль в муке, навек исчезнет. 12.49. О смерти глупо позабыть, заняться хлопотами малыми, Не лучше ли Кабиру пить сок Рамы полными пиалами. 12.50. Кабир, мирскому человеку не говори о страсти к Богу, Тому откроешь эту тайну, кто выбрал верную дорогу. 12.51. Лишить себя поддержки Рамы? - ответь, что может быть печальней? Непросто избежать удара меж молотом и наковальней. 12.52. В печалях, в бедности, в неволе спасет тебя Господне имя, Чтоб не согнуться от недоли, в покое утопи гордыню. 12.53. То, что ты моешься, неплохо. Стираешь тряпки тоже кстати. Но это не залог спасенья. Не лги хоть сам себе, приятель. 12.54. Жуешь супари, ходишь в чистом, умен, и даже чересчур, Но все ж, забывший имя Рамы, ты связанным пойдешь в Джампур. 12.55. Самим собой доволен каждый, вокруг бушует Калиюга, Лишь Хари возлюбив однажды, ты встретишь истинного друга. 12.56. Отец чужой мне, мать чужая, и я совсем один на свете, Мы встретились случайно в лодке, плывущей по реке столетий. 12.57. Здесь все чужое, дом и площадь, не так взглянешь - настигнет кара, Ну вот, мы кончили торговлю и возвращаемся с базара. 12.58. Чтоб жизнь свою продать дороже, плети искусно нить деяний, Никто ее купить не сможет, и ты придешь к владыке Раме. 12.59. Трудна дорога через чащу, не спи, гляди вокруг с тревогой, Ты получил в наследство счастье, не растеряй его дорогой. 12.60. Лишь о себе твердить все время - хворь тяжкая! Страшись расплаты! Мне в доме боязно, подруга, когда огонь завернут в вату. 12.61. Лишь о себе твердить все время - хворь тяжкая! Лечись скорее! Себя любить - любить оковы, «я», «мой», «мое» - петля на шее. 12.62. Кабир, твой лодочник - растяпа, и лодка - дрянь, и груза много, Куда как легче лодки были, и все на дне. Побойся Бога!
13. Душа 13.1. Не будь слугой своей души: соблазны мира многолики, Себя наматывай как нить на ось веретена Владыки. 13.2. Мирские треволненья - ложь. Спокойному ясна дорога. Свои сомненья уничтожь, и ты легко достигнешь Бога. 13.3. Сжигая душу на огне, испепелив свои сомненья, Везде скитаясь, словно йог, спряду я пряжу единенья. 13.4. Кабир, узка дорога к Богу, душа в ночи крадется вором, Хотя уста и хвалят Раму, но алчность может стать позором. 13.5. Убей изменчивую душу, кроши ее, забудь про жалость, Когда уже засеял грядку, почто страшиться урожая? 13.6. Когда не буду глух к сансаре, к соблазнам видимого мира, Пускай пылающие угли падут на голову Кабира. 13.7. Душа способна зло творить, хоть и немало знает, вроде... Что толку с лампою бродить, коль скоро упадешь в колодец? 13.8. Есть в сердце зеркало души, в зерцале том не видно лика, Но лишь сомнение уйдет, во тьме проявится владыка. 13.9. Я отдал душу господину, что вне Владыки звать Кабиром? Моя душа слилась с Единым, как искра - с огненным эфиром. 13.10. Душа есть смысл, душа есть соль, йог всемогущий и великий, Кто властен над своей душой, тот будет приобщен к Владыке. 13.11. Мне друг, кто ходит только в красном, и ни единый человек Так эту ткань не застирает, чтоб красный цвет ее поблек. 13.12. Мой друг стремительнее ветра, мой друг прозрачнее эфира, Мой друг податливей воды, он - совершенство для Кабира. 13.14. Душа нашла свою обитель, в шуньяте сходятся все реки, Обретший истинное знанье, с ним не расстанется вовеки. 13.15. Не смог ты обуздать коня: ни добродетели, ни веры, Ни истины. С сего же дня желанья - прочь! Беги химеры! 13.16. Кабир, погрязшая душа плоды вкушает в мире страсти, Скажи, как обуздать ее, не зная истинного счастья. 13.17. О, беззаботная душа, мне жаль, что нет с тобою сладу, Раз Господа забыла ты, в аду найдёшь себе награду. 13.18. За миг скопил ты кроры зла, лишь окунулся в море страсти, Не слушал истинного гуру, и над душой своей не властен. 13.19. Слона - безумца укроти, пусть стоек будет перед битвой, Коль попытается бежать, назад гони его молитвой. 13.20. Слона - безумца укроти, кроши его, ведь он упрямый, Красотка счастье обретет, лишь увидав сиянье Брамы. 13.21. В бумажной лодке проку нет. Что человек перед волною? Кабир, как Гангу переплыть? Пять недругов спешат за мною. 13.22. Кабир, куда ушла душа? Еще вчера ее я видел. Но вдруг исчезла, словно дождь, в долине мимолетный ливень. 13.23. Аскет подобен мертвецу, ведь он в покое видит счастье, Но оживает и мертвец, коснувшись струн греха и страсти. 13.24. Рыбак поймает рыбу в сети, разрежет рыбу на куски, Но звук едва ее коснется - она уж посреди реки. 13.25. Душа, взмывая в небо птицей, над облаками пролетает, Но всякий может оступиться и снова рухнуть в сети майи. 13.26. Врата спасения узки. С зерно горчичное, не боле. Пройдешь ли ты сквозь них? Душа, как слон безумный, просит воли. 13.27. Что о содеянном жалеть? А раньше где ты был? Уснул? Не станешь часто манго есть, когда ты посадил бабул. 13.28. Храм - тело, а душа, как знамя, трепещет на ветру страстей. Ушла душа, и храм покинут. Все разрушается теперь. 13.29. Покинь желания, душа, ведь счастья все равно не будет, Сбивали б масло из воды, - так хлеб сухой не ели б люди. 13.30. Я тело натянул, как лук, пять элементов словно стрелы, Оленя - душу застрелю, раздвину скудные пределы.
14. Узость пути 14.1. Ответь, как мне узнать, откуда в наш дольний мир душа явилась, В чужой стране, не веря в чудо, она, видать, с дороги сбилась. 14.2. Никто оттуда не вернулся, как разузнать мне о дороге? Влачат тоскующие люди тяжелый груз своей тревоги. 14.3. О, как на белом свете выжить? - напрасно я ищу ответа, Ведь если Раму не увижу, - нет жизни, нет любви, нет света. 14.4. Все говорят: Пошли! Пошли! - я начинаю сомневаться, Ведь им неведом Господин. Ну и куда они стремятся? 14.5. Кабир, куда теперь пойти, как жить мне, я и сам не знаю. О люди, вы не на пути. Дорога к Господу иная. 14.6. Кабир, как труден этот путь, не каждый достигает Бога, Ушедшего уж не вернуть... Так кто ж покажет мне дорогу? 14.7. Обитель бхакта на вершине, непрост и тяжек путь к покою, Туда, где муравей сорвался, груженый вол глядит с тоскою. 14.8. Зерно горчичное сорвется, и муравей не доберется, Душа не долетит, и ветер теперь меня не дозовется. 14.9. Для мудрецов трудна дорога, устали, отдохнуть присели, И, только вняв укорам Бога, Кабир сумел дойти до цели. 14.10. Ни боги, ни простолюдины, ни мудрецы - они устали, Но поселился у вершины Кабир, не знающий печали. 15.Неуловимое слияние 15.1. Душа не ведает о тайне соединенья с Господином, Отвергни мнимые познанья и думай только о Едином. 15.2. Он умер, и уже не дышит, он умер, остывает тело, Но мертвым быть еще при жизни, пойми, совсем другое дело.
16. Майя 16.1. Среди базара мирозданья разбойник - пыл, блудница - майя, О, припади к стопам владыки, не то они тебя поймают. 16.2. Блудница-майя разодета, расставив сети, ждет навара, Весь мир попал в ее тенета, один Кабир ушел с базара. 16.3. Блудница - майя приласкает, блудница - майя приголубит, Но кто ей может насладиться? - едва пригреет, тотчас губит. 16.4. Блудница - майя, без сомненья, зовет к подземному чертогу, Коль слипся рот от наслажденья, как, глупый, воззовешь ты к Богу? 16.5. Кто я? Раб похоти и страсти. Не нужен небу? Понимаю. Навеки разлучен с владыкой по милости неверной майи. 16.6. О майя, майя, чаровница, ты соблазняешь и героев, Не убежать и не укрыться, всех можешь поразить стрелою. 16.7. О соблазнительница майя, ты так сладка, какой там сахар, И я, когда б не мой учитель, как шут бы хохотал и плакал. 16.8. По милости твоей, о майя, мир стонет под ярмом страданий, Лишь тот сумел достичь спасенья, кто отказался от желаний. 16.9. Пускай колдунья эта майя, и людям путь ее неведом, Но только раз ее отвергнешь, зовет, сама плетется следом. 16.10. Подвижника рабыня, майя, стоит и ждёт благословенья, А он ее пинками гонит и Господа зовет все время. 16.11. Душа жива, жива и майя, лишь тело отошло навеки, Тоска, смятение и жажда сильны и в мертвом человеке. 16.12. Желанья вечны, люди смертны, и благ мирских на всех не хватит, Тот, кто копил богатства - сгинул, а спасся тот, кто щедро тратил. 16.13. Кабир, что копишь перед смертью? Ведь цель твоя не в настоящем. Нет проку от богатств несметных. С тюком добра сыграешь в ящик. 16.14. Кабир, скорей порви со страстью, она - последняя блудница, Найдешь свой путь, а страсть с тобою. И посрамит, и осрамится. 16.15. Водой желания не тушат, и пламя с каждым днем сильней, Подобно дереву джаваса, лишь суше страсть в сезон дождей. 16.16. Что говорить уж тут о смертных? И боги тонут в море майи, Когда, покинув господина, гордыне собственной внимают. 16.17. От майи отказался - что ж! Но путь неведом и поныне! Раз ты подвижник - уничтожь в себе треклятую гордыню. 16.18. Княгиней называешь душу, что мечется во власти майи, Ты слишком поглощен сансарой, и Господа не понимаешь. 16.19. О ты, плод семени и крови, гордишься чем, в грехе зачатый? Вне Бога ты в колодце сгинешь, во тьме, с блудницами и златом. 16.20. О майя, древо трех страданий, чьи ветви - муки без предела, Ты и во сне не дашь прохлады, твои плоды иссушат тело. 16.21. Всепожирающая майя, ты смерть несешь от дома к дому, Я ведьме с мясом вырву зубы, рискни приблизиться к святому! 16.22. Воздвиг себе обитель лотос средь океана, но пожаром Смятенный, так и сгинул в море. Дурное не проходит даром. 16.23. Стоявший в храме весь промок, он ничего не понимает, От ливня спасся только тот, кто не дремал под древом майи. 16.24. Не в силах майя провести лишь о сокровищах скорбящих, Она проворна и хитра, легко ограбит мирно спящих. 16.25. Все в космосе сковала майя одной большой железной цепью. Как смертным, нам освободиться? Сам Брахман креплен этой крепью. 16.26. Желанье, будто бы лиана, опутывает все живое, Руби ее, но не отпустит, как давший клятву верный воин. 16.27. Надежда всех людей - Господь. Но из сансары нет дороги. Раз человек лелеет плоть, где ж вспоминать ему о Боге? 16.28. Весь мир попал под чары майи, Кабир, их всех околдовали, Где много нежности и ласки, там много грусти и печали. 16.29. Мне майя молвила: постой, не гневайся, ведь в человеке Подвластно все лишь мне одной. Но бхакт Кабир ушел навеки. 16.30. Коль цапля выпила воды - все осквернила в океане, Пусть птицы жажду утолят, но белый лебедь пить не станет. 16.31. Кабир, не приближайся к майе, пусть хоть с мольбой протянет руки, Она, сгубившая Нарада, приносит людям только муки. 16.32. От страсти к блуду и деньгам бесчестье властвует над нами... Как можно вату уберечь, когда в нее свернули пламя?
17. Мудрецы 17.1. Покуда ближнего ты любишь - не ищешь истинного счастья, И не увидев господина, ты не затушишь пламя страсти. 17.2. Чтобы живот набить едой, просил повсюду подаянья, Раб похоти, слуги гордыни, твое паденье - плод незнанья. 17.3. Легко стать умником богатым, труднее думать о Едином, Привел овцу постричь немного, весь хлопок сожрала, скотина. 17.4. Завел учеников, стал садху, богатый, и не вспомнит Бога, Надеется, что после смерти ученики ему помогут. 17.5. Он странствовал с посудой медной, любил поесть, любил металл, Лишь померев, тоскует, бедный, что Господа не признавал. 17.6. В эпоху Кали садху жаден, он платы требует за слово, У княжеских ворот пасется, как во чужом двору корова. 17.7. В век Кали и наставник жаден, не блага он, он денег ищет, Все золото свое считает, ух, завидущие глазищи! 17.8. Когда строй жизни сам порочен, вы вряд ли мудреца найдете, Рвачи, обжоры, лицемеры, - в век Кали лишь они в почете. 17.9. Четыре веды изучив, ученики не знают Хари, Кабир собрал весь урожай, пандиты поля не пахали. 17.10. Брамин - учитель всей вселенной, но пред подвижником ничтожен, Давно погряз в упанишадах, и что к чему, понять не может. 17.11. Шакт - конопляная веревка. Лишь укрепляет путы влага. Вне Господа мудрец промокнет. Уйдет в Джампур, не зная блага. 17.12. Пандит, как джайн, все воду цедит, соринки маленькой боится, Но, с ближними своими ссорясь, теряет счастье по крупице. 17.13. Пандит о Господе болтает, но сам разлукою не ранен. Хоть наставлял других, но помер. И прямиком в объятья к Яме. 17. 14. На жердочках рассевшись в клетках, хотят учить нас попугаи, Дают всем людям наставленья и самомнением пугают. 17. 15. Пока стерег зерно соседа, расхитили твое - тоска! Хоть поучал других, но помер. Набили полон рот песка. 17. 16. Средь звезд луна всегда в почете, но лишь зардеется рассвет, На небо глянете - поймете, - ее уж и в помине нет. 17. 17. Ученый - снежная твердыня. Хоть неприступно превосходство, Но солнце выйдет - снег растает. И в горсть воды не наберется. 17. 18. Свершить пытались омовенье, брели паломники в Бенарес, Молились, но без вдохновенья, во тьме сансары затерялись. 17.19. Хоть в храме поселись навек, пей каждый день святую воду, Вне знанья, глупый человек, ты вряд ли обретешь свободу. 17.20. Я сотни раз твердил вам, люди, и больше повторять не стану, Вцепившись в хвост овцы неумно пытаться плыть по океану. 17.21. Глупцы гуляют очень гордо: не нарушали мы запретов, Им гордость сдавливает горло в час расставанья с белым светом. 17.22. Мир, словно жертва на закланье, опутан крепко цепью майи, Твой сын, твой дом, твои желанья пылают, как трава сухая.
18. Слова без дел 18.1. Что толку проповедь читать? Никто не слушает серьезно. Построишь крепость на песке, вернется враг, и будет поздно. 18.2. Делами подкрепляй слова, Кабир, не тщись учить о многом, Тогда награду обретешь, в свой срок явившись перед Богом. 18.3. Трепло, пустой брехливый пес, мудрец для евнухов и дур, Ты будешь палками побит и связанным пойдешь в Джампур. 18.4. От пенья пад ликует сердце, покой приносит чтенье сакх, Но сдохнет не постигший Раму с петлей на шее как дурак. 18.5. Он распевает песнопенья, осип от гимнов и от треб, Но, не постигший путь спасенья, как беспросветный олух, слеп. 19. Дела без слов 19.1. Кабир, ученость – это благо, но йога лучше во сто крат, Так возлюби же имя Рамы и не ищи иных наград. 19.2. Кабир, будь друг, брось книги в реку, и не гляди на них с тоской, Тверди спокойно ра-ма, ра-ма. Сосредоточься на покое. 19.3. Кого-кого, а грамотеев хватает, брось пустое чтенье, Когда мир Господа не знает, он лишь дуреет от ученья. 19.4. Мир погубило чтенье текстов, все грамотеи перебиты, И лишь узнав Господне имя, ты станешь истинным пандитом.
20. Глава о чувственном мужчине 20.1. Красотки – змеи в трех мирах, юлят, шипят, ползут за нами, Кто любит Раму – выйдет вон, кто любит женщин – рухнет в пламя. 20.2. Красотка будто бы пчела, лишь подойди – ужалит сразу Все обезумели, но бхакт сумел сберечь свой бедный разум. 20.3. Глупец, ты спишь с чужой женой, живешь ворованной удачей, Хохочешь нынче. Погоди. Уже помрешь – тогда заплачешь. 20.4. С чужой красоткой славно спать, ты раздеваешь женщин взглядом, Но скоро минет исполать и сладострастье станет ядом. 20.5. Да, страсть к чужой жене – порок, от женских ног мужи в угаре, Их миллионы, о мой Бог – как рыбы плавают в сансаре. 20.6. Любить жену чужую – это как жрать ворованный чеснок: Забился в угол, прочь от света - скрыть запах всё равно не смог. 20.7. Связь женщины с мужчиной – ад, когда над ними похоть правит, Лишь Господу принадлежат те, кто причастны будут славе. 20.8. Когда красотку полюбил – навеки потерял свободу, Ты тратишь слишком много сил, не обретешь пути исхода. 20.9. Изыски нежности, еда и развлеченья до рассвета… Чтоб разрушенья избежать, Кабир, навек отринь все это. 20.10. Трех видов истины лишат красотки, что им сострадание: Ты прямиком уходишь в ад без Бога, без пути, без знания. 20.11. Друг, презирай блудниц и злато, они суть яд, они суть ложь, Увидишь – будешь виноватым, едва отведаешь – умрешь. 20.12. Огонь красавицы и злато, едва дотронешься – сгоришь, Глупец, весь полымем объятый, куда идешь, на чем стоишь? 20.13. За миг соитья платишь жизнью, а женщина тому и рада, Несметная толпа безумцев, смеясь, идет к воротам ада. 20.14. Страсть к женщине – всего лишь крохи с роскошного стола Вселенной, Ловец красоток не узнает любви высокой и нетленной. 20.15. Красавица – колодец ада, немногие остались строги, Погибли все, и только садху не сбились с истинной дороги. 20.16. По бабе сохнуть? – Лучше на кол. Беги, Кабир, объятий зла. В огне пылает и железо. А остается что? Зола. 20.17. Мужчина, ослепленный страстью, прет напролом, ведь так верней, Хоть Хари все грехи прощает, у сластолюбца нет корней. 20.18. Соитье разрушает бхакти, у сластолюбцев нет пути, Удел их – выронив Алмаз пустыней выжженной брести. 20.19 Сластолюбивый ищет яду, ему не нравится амрита, В его душе царят пороки, и слово Господа забыто. 20.20. Не колосится поле знанья, все выжрал червь и нет зерна… Пусть сам Господь на путь наставит, душа развратника черна. 20.21. Глупец в змеиной коже страсти стал слеп, как старая змея, Хоть бей его, он не воспримет путей и правды бытия. 20.22. Не знает имени Кешава, попавший в женские силки, Напрасно будет звать он Раму, страшась расплаты за грехи. 20.23. Не знает любящий объятья ни сожаленья, ни стыда… Что нищему бродяге братья, постель и царская еда? 20.24. С соседкой нежится прекрасной, и скоро будет гнить в аду. Не стой у пламени напрасно, не то сгоришь, попав в беду. 20.25. Мудрец, постиг совсем чуть-чуть, уже не ведаешь сомненья, Чем всем кричать, что знаешь путь, хоть избегал бы наслажденья. 20.26. Мудрец кричит, что все постиг, и может жизнью насладиться, Уж лучше робкий ученик, который Господа боится.
