Милосердие

Тема в разделе 'Позитив', создана пользователем Лакшми, 28 дек 2020.

  1. Оффлайн
    Лакшми

    Лакшми Агент ЦРУ

  2. Оффлайн
    Эриль

    Эриль Присматривающая за кладбищем

  3. Оффлайн
    Mitiay

    Mitiay Креакл

    Так поступают дети с синдромом Дауна ...
    когда один из них падает...

  4. Оффлайн
    Лакшми

    Лакшми Агент ЦРУ


  5. Оффлайн
    Лакшми

    Лакшми Агент ЦРУ

  6. Оффлайн
    Лакшми

    Лакшми Агент ЦРУ

  7. Оффлайн
    Лакшми

    Лакшми Агент ЦРУ

  8. Оффлайн
    Лакшми

    Лакшми Агент ЦРУ

  9. Оффлайн
    Лакшми

    Лакшми Агент ЦРУ

  10. Оффлайн
    Лакшми

    Лакшми Агент ЦРУ

  11. Оффлайн
    Лакшми

    Лакшми Агент ЦРУ

  12. Оффлайн
    Лакшми

    Лакшми Агент ЦРУ

  13. Оффлайн
    Лакшми

    Лакшми Агент ЦРУ

  14. Оффлайн
    Лакшми

    Лакшми Агент ЦРУ

  15. Оффлайн
    Лакшми

    Лакшми Агент ЦРУ

  16. Оффлайн
    Лакшми

    Лакшми Агент ЦРУ


  17. Оффлайн
    Mitiay

    Mitiay Креакл

  18. Оффлайн
    Mitiay

    Mitiay Креакл

    Немного поясню^55^ что произошло(исходя из тюремной записки).
    Всё просто.. У кого то из Воров хватило ума выбить у ментов из рук один из рычагов давления.
    Теперь на СИЗО.. на всегда могут исчезнуть пресс хаты.. за ненадобностью.. Потому что основная задача "тружеников" ФСИНа..это сломать и запугать. -Если сейчас "опустим" то на зоне человеку конец -. В общем всегда так и было.
    Дуболомы издевались и ломали людей^38^.Заставляли стучать и подчиняться..
    А с этапа их уже встречали соответственно..А теперь смысла в этом не будет..
    Воры ^23^решили и - люди будут оставаться людьми.(дайто бог чтоб так и получилось)
    44.jpg
  19. Оффлайн
    Эриль

    Эриль Присматривающая за кладбищем

  20. Оффлайн
    Mitiay

    Mitiay Креакл

    © Никита Плащевский(Российский актёр театра и кино, ведущий ,педагог)

    Мне всегда хотелось красивой жизни.
    Когда был студентом, и денег не хватало даже на гречку, мыло я покупал обязательно «Камей». Пусть голодный, но зато хорошо пахнущий. Потом — зажигалка Zippo. В 93-м, когда я ее купил, она стоила целое состояние. Но она того стоила. Круто было. Как у Микки Рурка в фильме «Харли Дэвидсон и Ковбой Мальборо» или у Брюса Уиллиса в «Крепком орешке». Ну, и «маст хэв» конца девяностых и всей доайфоновской эры — мобильный телефон последней модели.
    Я окончил Театральную академию, стал диджеем на радиостанции «Европа плюс» и желанным гостем самых модных ночных клубов северной столицы. Потом — арт-директором одного из таких клубов. Занимался набором красивых девушек для стриптиза и постановкой шоу-программ.
    Жизнь, что называется, удалась! Она превратилась в сплошную вечеринку — все веселые и красивые, много смеха, танцев и денег.
    Днем я спал, ночью помогал веселиться другим и веселился сам. Однако все равно чего-то не хватало. Было ощущение пустоты, тревоги, прохладного сквозняка, который я ощущал прямо внутри себя. Праздника требовалось все больше и больше, и я создал свою фирму по организации мероприятий. Теперь праздник стал моим бизнесом.

    *** А потом…
    Раскрыть Спойлер
    Потом наступил новый, 2005-й год.
    Приболевшая дочь, врач, анализы, срочная госпитализация и диагноз — острый лимфобластный лейкоз. Рaк крови, если проще.
    Первая детская городская больница. Белая палата, белый коридор, врачи. Тишина. Стерильность.
    Дочке чуть больше года, в маленькой ручке — маленький катетер. Химиотерапия, гормоны, она теряет волосы и стремительно толстеет. Лысая голова, печальные глаза. Стоматит. В руке с катетером — сосиска. Сама почти круглая, потому что все-время ест, ест, ест…
    В больнице мы жили полгода.
    Я в режиме «помощник», жена — в режиме «постоянно». Их госпитализировали 23 декабря, в самый разгар новогодних корпоративов. Мы с женой каждый вечер выезжали на банкеты — работать-то все равно надо было, — оставляя с ребенком бабушек. Жена в красивом костюме пела «Happy New Year», я шутил и поздравлял всех «с Новым годом и новым счастьем». Туда приходили нарядно одетые женщины с вечерним макияжем и тщательно уложенной прической. Они приносили с собой туфли на высоком каблуке, переодевались в гардеробе и шли танцевать под Рики Мартина или Тома Джонса. Прямо с банкета мы ехали в больницу. В холодную белизну палат, к детям без улыбок, потому что вся нижняя половина лица — белый прямоугольник маски, над которым большие грустные глаза. Детские маски были в дефиците, поэтому детям надевали взрослые, завязав резинки узелком. Оглушенные ненакрашенные мамы в спортивных штанах и тапках. Это была совсем другая жизнь. Непонятная, страшная, некрасивая. Некоторые дети уходили домой. Некоторые просто уходили.

    Телефоны замолчали, все «друзья» куда-то пропали, — наверное, звонить нам было совсем не весело. Было очень страшно, и мучил вопрос — за что? Деткам-то — за что?!
    *** Единственное, что я умел делать на тот момент, — это устраивать праздники. Прямо в больнице я организовал детскую елку, на которой здорово отработали мои друзья — «Театр странствующих кукол господина Пежо», а сам выступил в роли Деда Мороза. Пожалуй, это было одно из первых мероприятий за последние годы, где на меня смотрели трезвые глаза. Праздник состоялся прямо в холле отделения химиотерапии, дети собрались у наряженной елки, все в масках — правда, не маскарадных, а стерильных, — но они смеялись и были счастливы, и вместе с ними радовались родители, и это было… Красиво. И тихо. Впервые за многие годы без алкоголя в душе была теплая тишина. Будто, наконец, дверь моего сердца прикрыли плотнее, и сквозняк прекратился. Потом я пошел в те палаты, в которые мне было можно (в стерильные боксы нельзя), — пошел как Дед Мороз и поздравлял с Новым годом детей, которые не могли ходить. Я знал, что некоторые из них почти наверняка из этой палаты уже никогда не выйдут, и это было… непросто. Если честно — тяжело. И страшно. Но… было ощущение, что я впервые в жизни делаю что-то правильно, что впервые в жизни я участвую в настоящем празднике жизни, и ничего важнее и красивее я никогда не делал.

    *** Дочь выписали.
    Дали инвалидность. Мы посещали центр социальной реабилитации инвалидов и детей-инвалидов. Наступал очередной Новый год, я предложил поздравить детей и опять выступил в роли Деда Мороза. А потом меня попросили вести в этом центре реабилитации театральную студию, и это было так странно: где я — и где театральная студия-кружок для детей-инвалидов?! Однако я согласился. И несколько лет этим занимался. Под Новый год ездил по квартирам тех детей, которые из дома не выходили. И это было еще тяжелей, чем в больнице. И не потому, что дети были особенными. А потому, что рядом с ними, рядом с их родителями, каждый день жизни которых — подвиг, я сам чувствовал себя инвалидом. Человеком с ограниченными возможностями, который до этого времени жил слепым, глухим и парализованным. Мне самому была нужна реабилитация, я заново учился жить, и моими учителями стали дети-инвaлиды. Они очень красивые.

    *** С тех пор прошло больше десяти лет.
    Сегодня я отец троих здоровых детей, актер кино, любимый и любящий муж, спортсмен. Дочь давно выздоровела, инвалидность сняли.
    0на — умница, красавица и отличница. Я давно не работаю в ночных клубах, красивая женщина ждет меня дома — совсем недавно жена получила корону «Миссис Санкт-Петербург».
    Зажигалка мне не нужна, я не курю много лет, а телефон… Телефон у меня кнопочный. И батарея у него отлично держит!
    Моя трудовая книжка до сих пор лежит в Центре социальной реабилитации. Много лет я веду мероприятие «Созвездие героев», в котором мы вручаем премию «Золотое Солнце» — людям, которые не сдались, оказавшись в сложной жизненной ситуации. Это настоящие герои, которые, как подорожник, пробивая асфальт всех сложностей и ограничений, стремятся к свету, даря надежду и силы всем, кто рядом.
    Чем крепче асфальт — тем сочней подорожник! Мне важно об этом помнить.
    Все то, что я особенно ценю сегодня, — стало следствием именно тех самых проблем и сложностей, которые пережила наша семья. И болезнь дочери была важным этапом нашего взросления.
    Можно ли было без этого? Не знаю. Вряд ли. Видимо, по-другому я не понимал.
    Причина событий может быть не в прошлом, а в будущем, и вопрос «за что» меняется тогда на вопрос «для чего».
    Боль — хороший учитель и прекрасный доктор. И какие бы испытания ни предлагала мне жизнь сегодняшняя (их, поверьте, хватает), — я верю, что эти испытания — как карман. Карман для Бога, в который Он обязательно положит столько конфет, сколько влезет, и других угостить хватит, и еще вываливаться будут.
    В нашей семье так и произошло. Возможно, завтра снова будет очень больно, возможно.
    Я молюсь только об одном — не забыть, что чем глубже карман, тем больше конфет.

    138.jpg