Тема avasari

Всё не так, как выглядит. Проснувшийся во сне находится в той же тюрьме что и спящие блаженным сном неведения. Этот "мир" - Твоя темница, в которую ты себя запрятал.

Одна традиция настаивает на чистом бытии, на том, что перцепция есть функция от этого бытия, возникает как некий эпифеномен. Другая же настаивает на том, что все, что нас окружает как предмет перцепции, есть знамение того, что делает саму эту перцепцию возможной. Одна традиция порядка, иерархии, системы, авторитета, ценности и высшей окончательной бессмысленности, потому что она представляет собой раз и навсегда заданную онтологическую программу, которая стирается и возобновляется, вечное возвращение равного. Ему противостоит вторая традиция, традиция антисистемы, традиция революционная, которая ни во что не ставит иерархию бытия, преимущество других эонов времени, противопоставляет эонам времени абсолютное, актуальное «здесь и теперь».

В оптике «традиции Пророков» сущность высшей инстанции онтологии обнажается как «Ничто, которое ничтожит» (Хайдеггер), «дурная бесконечность» (Гегель), бесконечная энтропия, чистая Бездна, «абсолютная динамика экстравертного негатива», а творимая ей реальность – как концентрационная вселенная, преодоление которой является высшим категорическим императивом на пути человечества.

Джемаль резюмирует оппозицию жрецов и пророков следующими словами: «Генон (как мы помним, говоря о Геноне, Джемаль подразумевает жреческую традицию – прим. авт.) описывает реальность как она есть, в то время как ее нужно переосмыслить под другим углом – какой она должна быть. Сущее, которое с точки зрения Генона является «наиоптимальнейшим» из всего возможного, является фундаментальной ошибкой, которая встроена в программный формат первоположения... бытие – не самодостаточная сверхценность, а вызов и постановка задачи, в ходе которого оно должно быть преодолено».

Раскрыть Спойлер Свернуть Спойлер

Джемаль против Генона: опыт фундаментальной критики

Гейдар Джемаль выступает как радикальный критик Генона, и направляет свою критику не на частные аспекты генонизма, но на всю парадигму геноновской мысли в целом и дает на нее предельно жесткий концептуальный ответ. В данной статье автор ставит целью максимально сжатое резюме критики Джемаля, ни в коей мере не претендуя на исчерпывающее ее изложение.

Прежде всего следует отметить, что Джемаль начинал свой интеллектуальный путь (за вычетом раннего гегельянского периода) как генонист и, как он говорил в одном из интервью, прожил полную идентификацию с доктриной Генона, пока не обозначил для себя точку дискомфорта и расхождения. Джемаль датирует первый импульс к преодолению Генона 1972 годом. Впоследствии он подвергает генонизм фундаментальному пересмотру, и у позднего Джемаля это, наконец, результирует в полное преодоление и опрокидывание геноновской логики и методологии.

Итак, в чем же сущность его критики.

1. Традиция жрецов и традиция пророков: неснимаемый дуализм

Основополагающим, догматическим в топике Генона тезисом является принцип «трансцендентального единства традиций»: Генон постулирует, что все традиции восходят к единой изначальной примордиальной Традиции, проистекают из нее и, в конечном итоге, являются ничем иным, как филиациями и разнообразным выражением этой единой Традиции. Все противоречия, все различия между традициями существуют только на экзотерическом, внешнем уровне, а на эзотерическом, метафизическом уровне все они сущностно едины.

Эта аксиома генонизма понимается Джемалем как фундаментальный подлог и аберрация. Геноновскому монизму и универсализму он противопоставляет радикальную, неснимаемую метафизическую дихотомию двух полюсов – традиции жрецов и традиции пророков. Эта дихотомия – ось всего критического подхода Джемаля, аффектирующая весь строй его мысли (важно отметить, что «традиция жрецов» является чисто техническим термином Джемаля, обозначающим всю совокупность некреационистских, неавраамических традиций, то есть, строго говоря, манифестационизм. Сам Джемаль термин «манифестационизм» не использует, а использует в качестве синонимов к «традиции жрецов» драстические термины «язычество» и «естественная религия»). В свое время Александр Гельевич Дугин, переосмысляя и корректируя Генона, выдвинул тезис о «трансцендентальном единстве языка традиции». В таком случае Джемаль говорит, если угодно, о «трансцендентальном дуализме двух языков» – «жреческого» и «пророческого».

Под таким углом зрения генонизм представляет собой фокус, в котором сходятся все силовые линии жреческой метафизики. При этом Генон, следуя своей универсалистской логике, изо всех сил стремился максимально сгладить, затушевать структурные противоречия между манифестационистскими традициями и монотеистическим креационизмом и представить последний как просто экзотическую версию той же самой интегральной Традиции, просто адаптированную для менталитета людей конца кали-юги. Таким образом, Генон разоблачается Джемалем как апологет жреческой линии, сознательно или несознательно проигнорировавший уникальный смысл авраамического откровения пророков. Соответственно, между генонизмом и жреческой традицией, жреческим мировоззрением, в полемическом контексте Джемаль ставит знак равенства: полемизируя с геноновским традиционализмом, Джемаль полемизирует со жреческой традицией, и наоборот. Это принципиальный интеллектуальный ход Джемаля, который постоянно нужно иметь в виду для понимания специфики его оппозиции к Генону.

Вкратце остановимся на разборе фундаментальных и наиболее акцентируемых Джемалем принципов, лежащих в основе этих двух абсолютно враждебных, взаимоисключающих друг друга традиций.

2. Метафизика жрецов и метафизика пророков

Магистральным вектором метафизики жреческой традиции является стремление к конвергенции, интеграции с чистым бытием и высшее тождество в финальной реальности, в бескачественном Абсолюте, кроме которого нет ничего, который снимает все. На это экстатическое высшее тождество субъекта и объекта нацелены все без исключения жреческие традиции и инициатические школы. Самой наглядной иллюстрацией является индуистская формула «Атман есть Брахман». Медиатором этого тождества выступает «Великое существо», гармонизатор и стабилизатор неравновесия между бытием и логосом. «Великое существо», по Джемалю, – это «Бог» жреческой традиции.

Традиция пророков имеет совершенно отличную от жреческой модальность и привносится в этот мир пророками. Суть монотеистического послания заключается в том, что бесконечный бескачественный Абсолют, который является последней инстанцией восприятия – это «абсолютно» враждебный живому Богу рок.

Согласно Джемалю, откровение разрывает замкнутый круг всеобщего тождества и свидетельствует об источнике, находящемся вне всяких аналогий, объявляет абсолютную войну естественному разуму (опыту, чувствам и т.д.). Вместо субъект-объектного тождества в центр онтологии и антропологии ставится радикальная субъект-объектная дистинкция. Человек в перспективе монотеизма является местоблюстителем от имени абсолютно трансцендентного, скрытого и непостижимого Субъекта, который принципиально не дан ни в образах, ни в аналогиях, ни в сравнениях и является контрапунктом ко всему сущему. Такие явления в рамках ислама, как суфизм (адептом которого, как известно, был Генон) с его холистским, «криптоманифестационистским» принципом «вахдат-аль-вуд-жуд» («единство бытия») расцениваются Джемалем в оптике «чистого монотеизма» как девиация и субверсивное жреческое влияние.

Одна традиция настаивает на чистом бытии, на том, что перцепция есть функция от этого бытия, возникает как некий эпифеномен. Другая же настаивает на том, что все, что нас окружает как предмет перцепции, есть знамение того, что делает саму эту перцепцию возможной. Одна традиция порядка, иерархии, системы, авторитета, ценности и высшей окончательной бессмысленности, потому что она представляет собой раз и навсегда заданную онтологическую программу, которая стирается и возобновляется, вечное возвращение равного. Ему противостоит вторая традиция, традиция антисистемы, традиция революционная, которая ни во что не ставит иерархию бытия, преимущество других эонов времени, противопоставляет эонам времени абсолютное, актуальное «здесь и теперь».

В оптике «традиции Пророков» сущность высшей инстанции онтологии обнажается как «Ничто, которое ничтожит» (Хайдеггер), «дурная бесконечность» (Гегель), бесконечная энтропия, чистая Бездна, «абсолютная динамика экстравертного негатива», а творимая ей реальность – как концентрационная вселенная, преодоление которой является высшим категорическим императивом на пути человечества.

Джемаль резюмирует оппозицию жрецов и пророков следующими словами: «Генон (как мы помним, говоря о Геноне, Джемаль подразумевает жреческую традицию – прим. авт.) описывает реальность как она есть, в то время как ее нужно переосмыслить под другим углом – какой она должна быть. Сущее, которое с точки зрения Генона является «наиоптимальнейшим» из всего возможного, является фундаментальной ошибкой, которая встроена в программный формат первоположения... бытие – не самодостаточная сверхценность, а вызов и постановка задачи, в ходе которого оно должно быть преодолено».

Это революционное послание заложено, по Джемалю, в откровениях всех монотеистических пророков. Революция пророков – это восстание против реальности, против чистого рока. Именно на этой идее радикальной контр-онтологической революции основан концепт «исторического финализма» Джемаля.

3. Кшатрийская революция против жреческого консерватизма

Философская «линия разлома» между Геноном и Джемалем продолжается по узловой для геноновского дискурса теме «контр-инициации», о которой еще пойдет речь ниже. Первым глобальным проявлением контр-инициации Генон считал так называемую «Революцию Кшатриев (воинов) против Брахманов (жрецов)». Генон расценивает ее в контексте сакральной истории как точку старта «контр-инициации», как первое звено в серии катастроф на пути к «земному аду», к модерну и постмодерну.

Джемаль, отталкиваясь от базового метафизического настроя, оценивает восстание кшатриев радикально иначе. В оптике Джемаля диалектика противостояния жрецов и воинов провиденциальным образом сопряжена с драмой авраамического пророческого откровения. Воины и жрецы – это два фундаментально противостоящих друг другу сознания. Кшатрии – носители героического сознания, воли к новому, к «радикально небывшему», к революции. Жрецам соответствует Мудрость, воля к вечности, к «вечному возвращению равного», воля к бытию. Тысячелетиями жрецы пытались оковать потенциал кштариев, воинов духовными кандалами и запретами, чтобы превратить их в служителей гармонической пирамидальной системы иерархического подчинения, низвести их на функциональную роль жандармов.

Пророки, по Джемалю, приходят, чтобы снять с них магию этих духовных запретов и превратить их в ударный авангард всех обездоленных, чтобы разрешить навсегда онтологическую проблему несправедливости. Дополняя эту тезу, Джемаль указывает на то, что сами Пророки воплощают в себе архетип воина, поэтому пророческое послание приходит в столь глубокий резонанс с кшатрийским «героическим сознанием».

Постулируемая Джемалем утрированная антагонистичность воинов и жрецов, являющаяся социологической проекцией антагонистичности двух метафизик – пророческой и жреческой, несет в себе ключевую важность для всей топики джемалевской мысли. Утверждая антагонистичность воинов и жрецов с одной стороны и пророческой и жреческой традиций с другой, Джемаль на сей раз вплотную подходит с синтезу социологического и теологического аспектов в единой методологии.

4. Геноновская «конспирология» против «конспирологии» Джемаля

Еще раз обратимся к контр-инициации. В дискурсе Генона «контр-инициация» является своего рода «конспирологическим» концептом. Контринициация по Генону – это «активный двигатель грехопадения» и «движущая сила прогресса» в профаническом смысле. Предельно обобщая, геноновская схема состоит в том, что воины восстают против жрецов, потом торгаши, буржуазия, восстают против воинов и, наконец, крайняя стадия – шудры, люмпены, восстают против торгашей. Это последняя фаза вырождения и профанизма.

Джемаль, в свою очередь, отвечает на эту генонистскую конспирологию своей конспирологической теорией, которая на первый взгляд может показаться крайне экстравагантной.

Джемаль выдвигает невиданный для Генона тезис, что «никакого профанизма нет. Профанизм есть некая маска, некое частное явление, которое представляет собой определенную пропагандистскую программу, предназначенную для конфиденционирования сознания наиболее периферийных слоев населения, массовых и широких периферий. Сакральный авторитет никуда не исчез и не мог исчезнуть. Иерократия никуда не исчезла, а существует в гораздо более жестокой тотальной форме». Тактика криптоиерократии состоит в том, что тайный сакральный авторитет ставит системы «заглушек», завес между своей подлинной властью и тем, что воспринимает массовое сознание. В частности, парламенты, либеральные институты, открытое гражданское общество, законы рынка и прочее – все это не более чем система таких заглушек, неких выстроенных ширм, за которыми стоит та же самая реальность. Более того, Джемаль утверждает, что с определенного времени в Европе иерократия сама начала готовить акции типа Великой французской революции для того, чтобы реально сохранить свою власть и чтобы на конечном этапе создать «полностью контролируемое, зомбируемое общество, называемое открытым, гражданским, рыночным». Конечный смысл, телеология этих маневров иерократии сводится к реализации пирениалистского проекта, проекта вечного человека, являющегося отдельной главой в философии и «конспирологии» Джемаля.

5. Смысл Модерна

Таким образом, следуя логике Джемаля, иерократия является подлинным, закулисным автором Модерна. И в то же время, как это ни парадоксально, говоря о метафизике Модерна, Джемаль трактует его как инспирированный героическим сознанием акт восстания против растворяющей стихии универсальной мудрости жрецов. Коренная интенция Модерна трактуется как «фаустовский антитрадиционализм» организатора проекта, будь то в сфере абстрактного умозрения или цивилизационного конструирования. В этом отношении в высшей степени характерна оценка Джемалем Декарта, самого одиозного с точки зрения Генона европейского философа. Декарт по Джемалю – «наиболее близкий «чистому монотеизму» западный философ, поскольку он «бросил вызов европейской пантеистической (манифестационистской, холистской par excellence) традиции, рассматривающей мир как бесконечное единство, перетекающее друг в друга». Декарт сказал, что реальность состоит из двух моментов – протяженности (res extensa) и мысли (res cogitans), несущей в себе потенциал точки оппозиции, противостоящего всему тварному субъекта. Постулируемая Декартом двойственность и делает его наиболее близким ультракреационизму Джемаля и наиболее враждебным подспудному манифестационизму Генона.

Евгений Кауганов

Пардон, ошибка вышла.

Познание самого себя всегда обходится слишком дорого, как, впрочем, и познание вообще. Когда человек доберётся до глубин, ему не захочется жить. В объяснённом мире ничто не может иметь смысла, кроме самого ничто. Предмет, который досконально осмотрели, лишается своей ценности. После этого ему лучше исчезнуть.
Эмиль Чоран

Обнаружить галлюцинацию того, что смерти нет, подсунутую твоим бессознательным в сознание для того, чтобы погасить страх. Дав хомячку иллюзию бессмертия в виде абсолютной не важности собственной личности и убежденности в том, что я это не это мясо и личность, а то самое космическое единство tat tvam asi, великое, бесконечно-вечное, безграничное сознание и этим заставив хомячка далее еще усиленней и с огромной радостью крутить педали сансары, распевая спящим песни о главном.
Классический шаблон пропатчивания биокуклы. Самадхи лаботомия. Электрошок просветления. Нейролептическое сатори.
Оле Лукойе

и как, довопрошался ты на_конец?) давай удивляй

вандерлвул двайф, если не перестанете флудить в чужих темах, будете забанены.

почесывай и дальше с самодовольным видом свои яйца. обчитаются своей адвайтой, получат мимолетный лсдшный(в лучшем случае) приход и все, теряют как эго так и последние остатки воспитания. Тебя кто сюда звал со своими нотациями? я с такими растворившимися в абсолюте и раскидывающимися кругом любовкой надей да веркой не хочу иметь ничего общего, если б тебе и впрямь чет там "показали", ты бы растерял в ужасе эти свои подпорки на которых держишься и тресясь побежал бы заново собираться, потому что истина не любовь а Ужас, боженькой быть невыносимо больно, не поэтому ли ты в тут заключен? потому ты любишь ложь мира, а все эти поиски и находки лишь в контексте сна, ты не хочешь найти, потому что тогда придется умереть.

Вот не лень те со всеми этими недвой ст венными побрякушками носиться да еще и втюхивать незнакомцам. о чем это говорит, что сам не уверен в них, хочешь других подбить под свою верку, чтоб не так страшно было в одного и одиноко. Но это и есть тот предвечный ужас, чтобы превзойти его нужно его принять, что ты не недвойствен, ты абсолютно Один, и это так нестерпимо, что тут же появляетсявсе вот это, со всеми поисками чтобы в конце концов прийти к изначальной безнадеги и так по кругу, видимо, хз пока

Ну я как раз против что всё на своих местах, оно так с точки зрения бытия, которон желает лишь своего продления, и уничтожает всё Иное, котороее ему неизвестно но подспудно воспринимается как угроза его статуса кво, бытие за цикличность, продолжение, но это на самом деле тюрьма, ад

Ты залип на любви, сымай уже свои розовые очки

Да ты очередной долбоеб на почве "духовности", иди к себе в комнату не мешай мне сходить с ума по своему

Увы, ниче хорошего здесь нет, как бы нас не уверяли в обратном

Ты итак живешь в первичной виртуальной реальности.
Какой смысл создавать вторичную? Чтобы там продолжать убивать и ебать друг друга?
Заметь, чем заняты хуесосы в компьютерных играх. Тем, что они не могут тут. Бегать, убивать, хапать бабки, собирать лалки, сохраняттся, властить. Всё дерьмо и пороки, которые они не могут реализовать тут, реализуются там. Меняется форма тупости и идиотизма из пустого в порожнее, а в самом человеке не меняется ничего. Он как и прежде тот же алчный кусок говна, который бессмысленно коптит небо и сдохнет.
Единств отличие в том, что в виртуальности он меньше вредит этой реальности. Оставаясь тем же мудаком, он наносит меньший вред планете и окружающим своей жизнью.
Ты мог бы быть президентом и управлять страной. Но нет, ты очередной хуесос, копипаст днк, серая масса. По этому играешь в Цивилизацию. Чем меньше возможностей в реальности, тем дальше хомяк лезет в нереальное, т.е. компьютерные игры, наркотики, алкашку или шизотерику для скучающих домохозяек.
И вот стадо лицемерных хуесосов продолжает создавать виртуальную реальность и бздяшную духовность.
Это все одно - бегство от реальности первичной, в которой хуево, в выдуманную, где типа заебись.
Там ты царь и бог, делай что хочешь, сохраняйся, безнаказанность, убийства, бессмертие или как перевертыш, та же игра в - я бог, и духовные озарения с тоннами абстрактного поноса.
Наблюдай.
Дело в общем побеге от реального, в котором боль, депрессия, стрессы, куча мозгоебства с общим отсутствием смысла в фантазии и галлюцинации. И чем все хуже, тем глубже побег и экзальтированнее речи.
Нищеброды и богачи, бегут все. Деньги не делают никого счастливее и не меняют сознание, а нищета и подавно.
Мы живем в системе где счастье это фэйк. Всегда было фэйком. Дешевой морковкой. Если бы зомби пошевелили мозгами вместо проебывание времени за играми, наркотой, медиташками и прочей хуетой, то поняли бы, что на 20 % пряника тут 80% пиздюлин. При этом для пряника надо порвать жопу, а пиздюлины сыпятся по умолчанию.
В чем смысл такой поеботской жизни? Да ни в чем. В финале к этой куче блевоты добавляется смерть. Но смысл никому и не нужен. Крысы и мыши просто продолжают безвыборно вращать колесо страданий, своими попытками из него сбежать любыми способами.
Биокуклы наркоманы въебывают всю жизнь на эту систему бытия, пытаясь добраться до кусочков сератонина, метаясь между постоянными пиздюлинами.
Гнилая схема.
Даже ебясь, покупая себе тачку, хайпуя, сидя у власти, путешествуя, творя, ты делаешь вышеописанное. Все счастье лишь в том, чтобы упороло природной химией за хорошее кручение педалей сансары. Некоторые не могут добраться и до прямых способов добывать наркоту, по этому гоняются за химерами, но суть не в этом.
Суть в самой схеме глобального наебательства по всем параметрам.
В том, что тебя рожают в этом дерьме и ты орешь, в желании как-то от него забыться. Ты вынужден шевелить клешнями, иначе тебе пиздец. Хуево дано по умолчанию, и чтобы ширнуться и не ощущать этого хуево, ты всю жизнь разными способами ищешь как восполнить гомеостазиз биохимии. Способы реальные и виртуальные, материальные и шизотеричные, а конец у всех один. Самое кощунственное в том, что бездумные наркоманы при всем раскладе продолжают снабжать систему свежим мясом, которое так же будет страдать и умирать по кругу тысячи лет, придумывая новые способы самообмана. И прекратить никто не может, а весь выбор лишь между самоубийством и иллюзиями. Псевдовыбор.
Здесь нет ни одной причины чтобы продолжать и продолжаться. Но наркоманам похуй, им главное дознуться любым способом и за счет этого продолжается уроборос.
Этому нет оправданий. Тому что создало столь уродливое бытие нет оправданий. Но говорящим приматам похуй. Ебись, жри, доминируй их центральные ценности.
Оле Лукойе

Если мы говорим о Высшем. О высшей реальности, о той, которая содержится за пределами всего величия, как о несущем, то мы должны знать о том, что такое сущее, и что сущее не есть то материальное бытие, которое для нас всех являет пример предъявленного нам наличия, Такое сущее было бы слишком ничтожным в качестве отправной точки, площадки. Разве наш материальный мир — предел бытия? И какой смысл так говорить, если гностик старается расширить мир так, чтобы отталкивание от него дало эффект. Гностик должен видеть бытие как можно большее. Великое включено в бытие, потому что в бытие включено всё, что подлежит сравнению. Всё, что подлежит сравнению — внутри. И нестерпимо грандиозные перспективы, абсолютно альтернативные всему тому, что находятся здесь и теперь, они тоже в бытии. И вот здесь начинается ощущение гностиком того, что такое на самом деле сущее. Сущее — это конгломерат всех планов, перспектив, реальностей и т. д., к чему может быть приставлен, условно говоря, предикат «есть». Предикат «есть» здесь работает как некое указание на семейность всего того, к чему он относится — то есть эти вещи соотносимы между собой, они родственны, от одного к другому можно перейти. Даже если они разделены полярно, то эти полюса объединены неким стержнем, некоей прямой линией, осью. Одно отрицает другое. Если они антитезны, то все равно они взаимосвязаны прямой дорогой антитезности. Черное-белое. Без одного не бывает другого. Всё, что есть в бытии, каким-то образом повязано в общий хоровод, даже если мы говорим об очень высоких планах. Таким образом, бытие пачкает тем, что оно есть. Внутри него содержится этот предикат, и всё, к чему его можно приставить, то — то есть — звезда, джин, ангел, архонт (они есть как некая конструктная данность, некий концепт, который имеет имя и, тем самым заявляет о себе, что он есть. Таким образом, это «есть» является пачкающим «есть». Задача, стоящая перед гностиком — освободить то высшее, по отношению к чему он горит, от этого пачкающего начала.

И здесь возникает очень много проблем. Во-первых: если это несущее, освобожденное от пачкающего предиката «есть», оппонентное бытию высочайшее Величие так чисто, то каким образом можно иметь к нему какое-либо отношение? В чем динамическая драма взаимоотношения между огнём сознания, который горит и сжигает всю вселенную вокруг, и чистым, абсолютно свободным от предиката «есть», Величием, которое является целью на выходе. Если гностик находится в некоей среде, то каким образом эта среда является площадкой для его метафизической, гностической драмы? Надо связать реальность, которая есть здесь и теперь и внутрь которой гностик вброшен как носитель огня с тем, чего нет, таким образом, чтобы не загрязнить несущее. Отсюда возникает необходимость очень сложных конструкций, которые опосредованным образом описывают взаимодействия между свободным от предиката «есть» Величием и тем бытием (сущим), которое является, с точки зрения гностика, просто мусорной свалкой. Потому что на этой мусорной свалке рядом, бок о бок, лежат выброшенная случайно жемчужина, золотые часы, дохлая курица, рваная подушка с дивана. А суть этой мусорности заключается в том, что это — бытие, что это есть. Оно-то и делает всё предъявленное мусором и, наоборот, отсутствие этого освобождает от грязи, от лжи, от общего, потому что ложью, против которой выступает гностик, является глобальное, является универсальное.

Несущее внутреннее, само по себе предполагает уникальность, которое не описывается нумерически. Но всё равно остается некоторая проблема в том, что это Величие существует, но к нему можно иметь отношение, только оказавшись на этой помойке, которая существует наряду с этим величием. И тут ничего не поделаешь. Тем более, гностик прекрасно знает, что юдоль человеческого сознания — это неистребимая тяга к ощущению и переживанию тождества как совершенно естественного посыла. Глобальное, тотальное тождество малого с абсолютным — это фундаментальная основа всех традиционных метафизик. «Каждая песчинка имеет за собой Абсолют». Эта инстинктивная идея традиционного метафизика представляет собой вызов для гностика. Но как это снять? Когда он говорит, что высший Бог — не сущий, то он вынужден использовать негатив к тому от чего, он хочет освободиться, к тому что пятнает. Он вынужден использовать бытие как точку отталкивания для того, чтобы определить то, что должно быть вне всякого сравнения. Но отрицание имманентного не создает трансцендентности как таковой. Мы можем сказать, что мир есть и в этом — его ложь, его мусорность, а бога нет и это его величие, его чистота. Но если мы противопоставили есть и нет, мы не получили реального подразумевания трансцендентного, мы получили всего лишь расширенную тезу и антитезу. Это всего лишь негативная имманентность. Гностика это не может устроить.

Гностицизм — это особое состояние поиска, противостояния с реальностью, когда еще не найдены тайные, последние ключи, чтобы взломать эту ловушку. Гностик в поисках величия забывает о верификаторе, который имеют платоники и все традиционные метафизики. А именно, он упускает из виду то, что тотальное тождество (тотальная схваченность всего Абсолютом) выступает не просто как самодостаточная концепция тождества, но имеет в себе интеллектуальную силу и ценность утверждения. Утверждение — это абсолютный императив духа, императив последнего пневматического центра, который делает человеческое существо оператором, операции которого сами по себе ценны и интересны. Утверждение — это то, к чему пневма имеет абсолютное стремление, даже если это утверждение находится внизу, в грязи, пыли и оказывается на поверку мусорной кучей. Утверждение — это указание на то, кроме чего ничего нет. То есть это абсолютное утверждение, которое дает достоверность того, что за пределами этого утверждения действительно ничего не остается. Но как это может быть? Ведь даже когда мы говорим об утверждении, которое покрывает всё, то всё равно за пределами остается ложь, ошибка, внешние сумерки, где только «скрежет зубовный». То есть утверждение оставляет некую тень негатива за собой. Но в традиционной метафизике тема того, что утверждение — это проблемная вещь, несколько замалчивается. Просто говорится о великом, всеедином тождестве, об абсолютном всеединстве, которое снимается в неопределенности, не квалифицируемой бездне вечности.

А гностик не может согласиться с этой бездной, потому что эта бездна причастна ко всему, она присутствует на этой мусорной куче. Мусорная куча схвачена в этой бездне и поэтому гностик обходит тему утверждения. Классическому традиционалисту легко. Он говорит: сознание — это функция от бытия, бытие и сознание тождественны, акт понимания уничтожает субъект и объект в их противопоставлении. А как быть гностику, который знает, что за пределами всего есть чистое, сияющее Величие, которое не запятнано предикатом «есть»? Тогда получается, что у нас есть здесь мусорная куча, а там Величие. А что их объединяет, ничего? А тогда каким образом эта мусорная куча появилась и почему в центре этой кучи горит огонь жажды этого Величия? Все эти вопросы не получают ответа ни в каких схемах прежде всего потому, что гностик пытается решить проблему и судьбу сознания, субъекта, проводя интеллектуальные операции внутри объекта. Он постоянно, пытаясь деонтологизировать величие, работает внутри онтологии, которая никуда не исчезает. Недостаточно сказать, что Величие не имеет предиката «есть». Иными словами ты говоришь, что ко всему сущему есть антитеза, абсолютно Иное. Но что такое Иное? Иное определено через Это. Какая же это трансцендентность, если Иное определяется через Это, то есть здесь уже присутствующее? Здесь и возникает вопрос: где то утверждение, которое оставило бы чистую трансцендентность, но при этом сделало это таким образом, чтобы не было ничего кроме неё.

Это потрясающий вызов, с которым, я боюсь, гностики как историческая школа не справились, потому, что это требует несколько иных исследований. Прежде всего, надо было бы прежде всего погрузиться в вопрос: почему бытие и сознание действительно являются оппонентами? Совершенно понятно, что сознание возникает только в результате своей противоположности бытию, потому, что бытие наталкивается на нечто, что не есть оно. Здесь кроется тот самый секрет, открыв который, можно было бы, действительно, начать операцию по отмыванию величия от предиката «есть».

Этот секрет заключается в тайне нетождества. Потому что простая гносеологическая операция покоится именно на этой тайне. Само нетождество познающего познаваемому отличается от концепции традиционной метафизики о том, что акт познания есть слияние субъекта и объекта. Понятно, что, если перцептивное начало является одним из прочих феноменов среди прочих других, то оно не может быть свидетелем. Свидетелем может быть только тот, о которого разбивается внешний мир.
Гейдар Джемаль

"""Совершенно понятно, что сознание возникает только в результате своей противоположности бытию, потому, что бытие наталкивается на нечто, что не есть оно."""

А если допустить путём своего собственного опыта и уверения Учителей линии Адвайта Веданта,что бытие и сознание это не2, а одно без второго которое только и ВОТ как Абсолют/ ТО/ ....
какого опыта?
Самаддхового.

Почему и говориться, у кого не было этого опыта, тому сложно доказать что " небо и синева" это не2, ( даже если учесть что нет не синевы и не неба..., это не важно),,,..ключевое ТО что нет двух, то и разговора просто нет( БЕЗМОЛВИЕ/ МАУНА).

Умствующие особи никогда не разрешат эту проблему.
У них очень сильно надухший эгоум.., а сдаваться/ сдуваться он ещё не способен по сценарию происходящего......

Так что— всё хорошо и всё на своих мастах.

Ещё раз...., эгоумность никогда не пойдёт на признание того факта что БытиеСознание это не2,,, а самое главное что ОНО САМОСУЩЕ/ САМОСОЗНАТЕЛЬНО САМО В СЕБЕ!!!!!!!!!!!!

Если на экране телевизора отключит звук а кино продолжается, то фигуры фильма кажутся просто механическими марионетками уже отснятыми и проигрывающими сюжет до конца, но...., звук( как бы) это ОСОЗНАВАНИЕ, и он синхронно( как бы) наложен на сюжет, и кажется что фигуры Сознательны, если идут синхронно.
Выключи звук, фигуры всё равно будут двигаться..., но они просто картинка/ обёртка....
( такой ещё пример можно привести).

Да и это всё просто указки кривые, как и всё из дуальности....

Вот умники капаются и хотят познать что то линейными шаблонами эгоума,
Шопенгауэры, Гегели , Джамали и т д..
Это всё о сне во сне.
А другого мерила у них нет, только эголинейка.

Они всё ищут на суше ума.., а слабо сообразить и незабояться и пойти будучи соляным кукляком в строну океана....)
Ога.)),, нашли дураков эгоумников..., они просто эголинейками померят и денег получат..,, а такие массовка ленты наградит их почитаниями инобелевками...

Вот так они и жили...

Мусор и всякая срань..?( как ты пишешь),, а она и должна быть однозначно по дуальному сюжету, постоянно чисто быть не модет.
Почему?
А что тебя ещё учить надо прописн истинам?
ПОТОМУ ЧТО ЭГОУМ ОПЕРИРУЕТ В ДУО.

Так автор и не отрицает эту самосущность замкнутую на себе, но говорит что это не то к чему нужно стремиться как нам упорно советуют традиции монизма. Что есть нечто Вне этого порочного всеобщего вращения , но оно может быть распознано только такой же частичкой этого иного бОга, но никак не вещью включенную в это бытие, называющей себя человеком, который по сути не живой субъект, а прикидывающаяся мертвая кукла которая рада подобному текущему положению вещей.еще и на окружающее агрессивно навязывает свое глиняное, тварное мировоззрение.